П

Память

Память - в психоанализе: одна из функций психического аппарата, благодаря которой осуществляется сохранение и воспроизведение полученных человеком в процессе жизни впечатлений.

Становление и развитие классического психоанализа было связано с попытками осмысления проблемы памяти. Правда, непосредственное изучение природы и механизмов функционирования памяти как таковой не являлось специфической исследовательской и терапевтической задачей З.Фрейда. Тем не менее данная проблематика входила в остов психоанализа, поскольку в его теории и практике основное внимание сосредоточивалось на рассмотрении механизма вытеснения, а также вопросов, связанных с забыванием, воспоминанием, неверным припоминанием.

В 1898 г. З.Фрейд опубликовал статью «О психическом механизме забывчивости», в которой подверг анализу явление временного забывания имен собственных и пришел к выводу, что расстройство психической функции, связанной со способностью припоминания, допускает объяснение, выходящее за пределы традиционных взглядов, согласно которым имена собственные легче ускользают из памяти, чем какое-либо другое содержание ее. В 1899 г. из-под его пера вышла статья «О покрывающих воспоминаниях», посвященная рассмотрению того поразительного факта, что в самых ранних воспоминаниях детства обычно сохраняются второстепенные вещи, в то время важные аффективные впечатления того времени не оставляют в памяти взрослых никакого следа. На основе этих статей, он написал работу «Психопатология обыденной жизни», в которой показал, что забывание, неверное припоминание, покрывающие воспоминания, как и другие огрехи памяти, являются не случайностью, обусловленной физиологическими причинами (усталость, рассеянность, невнимательность), а полноценными психическими актами, мотивированными вытеснением. С точки зрения З.Фрейда, феномен «обмана памяти» мотивируется бессознательным вытесненным материалом. В этой же работе он высказал предположение, согласно которому забывание детских переживаний дает ключ к пониманию амнезий (потере, провалах памяти), лежащих в основе «образования всех невротических симптомов».

В работе «Толкование сновидений» З.Фрейд обратился к осмыслению проблемы забывания сновидений. В связи с этим, он заметил, что воспоминание о сновидении, как правило, «искажено нашей ненадежной памятью, которая в высшей степени непригодна для сохранения сновидения и, быть может, совершенно опускает как раз самые важные и существенные части его содержания». По его мнению, «наша память вообще не знает никаких гарантий», и все же мы значительно чаще, чем это нужно с объективной точки зрения, считаем нужным доверять ее показаниям. Между тем забывание сновидения - явление частое, хотя подчас человек предпринимает напряженные усилия запомнить то, что ему приснилось. Это вовсе не означает, что в памяти человека не сохраняются его жизненные впечатления или он в принципе не способен воспроизвести и понять свое сновидение. Это свидетельствует лишь о том, что при образовании сновидения и попытках его запоминания в психике человека действенными оказываются такие механизмы и процессы (вытеснение, цензура, сопротивление), которые приводят к его искажению и забыванию. Вместе с тем все, что утрачено в содержании сновидения благодаря забыванию, может быть восстановлено путем анализа.

Сновидения характеризуются своеобразной двойственностью. С одной стороны, часто имеет место забывание сновидения, когда человек не может воспроизвести в своей памяти то, что ему снилось. С другой стороны, память в сновидениях, как подчеркивал З.Фрейд в работе «Очерк о психоанализе», «намного более обширна, чем в бодрствующем состоянии». Во всяком случае, нередко в сновидениях поднимаются такие воспоминания, которые спящий забыл и которые недоступны для него в бодрствующем состоянии. Часто память воспроизводит в сновидениях впечатления из раннего детства, оказавшиеся не только забытыми человеком, но и ставшие бессознательными в связи с подавлением.

В работе «Проект научной психологии» З.Фрейд высказал предположение, согласно которому восприятие реальности относится к одной психической системе, а память - к другой. В «Толковании сновидений» он сделал уточнение: первая система психического аппарата получает восприятия, но не сохраняет их и не обладает памятью; за ней расположена вторая система, превращающая мгновенные раздражения первой системы в прочные следы воспоминания. Для более наглядного понимания того, как можно объяснить образование сновидения, основатель психоанализа выделил две психические системы (предсознательную и бессознательную) и рассмотрел их в отношении к системе сознания. Таким образом, он сформулировал положения о наличии трех психических систем, о бессознательных и сознательных воспоминаниях, об игре воспоминаний между предсознательным и бессознательным, а также о том, что даже у людей с плохой памятью воспоминания раннего детства до поздних лет сохраняют характер чувственной живости и отчетливости.

Проблема памяти обсуждалась З.Фрейдом также в связи с техническими задачами, стоящими перед аналитиком в процессе его практической работы с пациентами. В статье «Советы врачу при психоаналитическом лечении» он указал на то, что первая задача состоит в запоминании всех бесчисленных имен, дат, подробностей воспоминаний, которые сообщают аналитику его пациенты. «Если же необходимо ежедневно анализировать шесть, восемь или даже больше больных, то память, которой это удается, вызовет у посторонних недоверие, подозрение или даже сожаление». Но аналитик пользуется техникой, которая дает возможность справиться со множеством фактов. Эта техника сводится к следующему: не следует ничего особенно запоминать; необходимо проявлять «равномерное внимание» ко всему, что приходится выслушивать; нет необходимости напрягать внимание, неизбежное при выборе из предоставленного материала и нарочитом запоминании его. Словом, правило для аналитиков З.Фрейд формулирует так: «Необходимо устранить всякое сознательное воздействие на свою способность запоминать и всецело отдаться своей «бессознательной памяти» или, выражаясь технически, нужно слушать и не заботиться о том, запоминаешь ли что-либо».

Основатель психоанализа исходил из того, что во время лечения имеющие общую связь части материала остаются вполне сознательно в памяти врача. Остальной бессвязный и хаотичный материал сперва кажется забытым, но по мере рассказа пациентом чего-то нового приходит в соответствующую связь и всплывает в памяти аналитика. «С улыбкой выслушиваешь неожиданный комплимент анализируемого по поводу «исключительно хорошей памяти», когда по истечении долгого времени вспоминаешь подробность, которую, вероятно, забыл бы при сознательном намерении зафиксировать ее в памяти».

Психоаналитическая терапия основана на представлениях З.Фрейда о том, что психически больные люди страдают воспоминаниями и что их симптомы являются остатками и символами воспоминаний о травматических переживаниях. При несовместимых желаниях и травматических переживаниях в душе человека возникает внутренний конфликт. Вызывающее неудовольствие представление об этих желаниях и переживаниях подвергается вытеснению и вместе с относящимися к нему воспоминаниями устраняется из сознания, из памяти и забывается. Однако вытесненный материал продолжает существовать в бессознательном, остается активным и посылает от себя в сознание искаженного заместителя - симптом. Как защитное приспособление вытеснение сыграло свою роль в борьбе с внутренним конфликтом, обороняющееся Я примиряется с симптомом, но вместо кратковременного конфликта наступает бесконечное страдание. Для выздоровления больного необходимо перевести симптом в вытесненное представление, которое в свою очередь следует перевести в область сознания, что предполагает преодоление значительных сопротивлений и разрешение переноса, возникающего в процессе аналитической терапии. Если это удается осуществить, то под руководством аналитика больной имеет возможность по-новому разрешить психический конфликт, предшествующее (незрелое, инфантильное, бессознательное) разрешение которого привело его к бегству в невроз. Поскольку психически больные страдают воспоминаниями, то, как замечал З.Фрейд, в конечном счете задача психоаналитического лечения состоит в заполнении всех пробелов в их воспоминаниях, в устранении их амнезий.

Отталкиваясь от идей З.Фрейда, некоторые психоаналитики предприняли попытку концептуального рассмотрения существа памяти и специфических форм воспоминания, которыми пользуется человек в процессе своей жизнедеятельности. Так, Э.Фромм обратил внимание на две формы воспоминания, осуществляемого человеком по принципам обладания или бытия. В работе «Иметь или быть?» он исходил из того, что в основе различения двух форм воспоминания лежит тип устанавливаемой связи. При воспоминании по принципу обладания такая связь может быть механической (определяемой частотой употребления, например, двух последовательных слов) или логической (связь между противоположными или пересекающими понятиями). При воспоминании по принципу бытия связь основывается на живом, активном воспроизведении слов, мыслей, зрительных образов, картин. Предложенный З.Фрейдом и используемый в психоанализе метод свободных ассоциаций как раз и является типом живого воспоминания.

Воспоминание по принципу бытия предполагает, по словам Э.Фромма, «оживление в памяти того, что человек видел или слышал ранее». Для продуктивного восстановления в памяти какого-то лица или какого-либо пейзажа необходимо оживить их, отчетливо представить себе, будто человек или пейзаж физически присутствуют перед взором. Восстановление в памяти лица или пейзажа по принципу обладания осуществляется иначе, скажем, при помощи фотографии, дающей констатацию того, что человек знает изображенное на ней лицо или ему довелось посетить данное место. По мнению Э.Фромма, для большинства людей фотография становится «своего рода отчужденной памятью». Еще одной формой отчужденной памяти являются записи, благодаря которым человек не столько удерживает информацию в своей голове, сколько пытается приобрести уверенность в том, что он владеет информацией. Теряя свои записи, человек теряет также и память об информации. Он утрачивает способность к запоминанию, поскольку его «банк памяти» превращается в «экстернализованную в виде записей» часть его самого. Словом, при отчужденной памяти люди поглощают информацию, «обедняющую их воображение и способность к переживанию».

В современной психоаналитической литературе проблема памяти рассматривается по большей части с точки зрения раскрытия механизмов вытеснения, забывания, воспоминания и техники свободного ассоциирования, устранения амнезии больного, осознания бессознательных воспоминаний.

Парадоксальная интенция

Парадоксальная интенция - специальная терапевтическая техника, метод, прием, используемые в логотерапии при лечении невротических заболеваний.

Терапевтическая техника парадоксальной интенции была предложена австрийским психотерапевтом В.Франклом в 1946 г. В систематическом виде эта техника была представлена им в 1960 г. Она основывалась на двойном факте, зафиксированном логотерапией и состоящем в том, что, с одной стороны, тревога пациента порождает именно то, чего он боится, а с другой стороны, невротическая интенция (гиперинтенция) делает невозможным достижение того, чего пациент хочет. Попытка избежать ситуаций, в которых возникает тревога, или подавить, побороть угрожающие идеи только усиливает невротические симптомы. Исходя из подобного понимания патогенеза невротического заболевания, техника парадоксальной интенции состоит в том, что испытывающему тревогу пациенту предлагают осуществить именно то, чего он боится и от чего он спасается «бегством в болезнь».

Если удается привести пациента в состояние, когда он способен перестать избегать свои невротические симптомы или бороться с ними, то симптомы ослабевают сами по себе. Если же удается преувеличить их, то они вообще перестают преследовать и беспокоить пациента.

Понимание существа парадоксальной интенции можно проиллюстрировать следующим примером, почерпнутым из терапевтической практики В. Франкла. В течение трех лет 35-летняя пациентка была парализована боязнью бактерий: она постоянно мыла руки из-за страха перед бактериями, не выходила из дома, не позволяла мужу прикасаться к детям и решила развестись, т.к. чувствовала, что делает несчастной свою семью. Используя метод парадоксальной интенции, аналитик предложил пациентке подражать его действиям. Он начал скрести пол руками, говоря, что никак не может набрать грязи, чтобы получить достаточное количество бактерий. При поощрении аналитика пациентка последовала его примеру. Это привело к тому, что в дальнейшем она стала работать со всевозможными грязными вещами, чтобы как можно чаще соприкасаться с микробами. Через несколько дней пациентка могла обнимать и ласкать своих детей без боязни заразить их. Навязчивость мытья рук исчезла. Женщина могла выполнять все повседневные дела, на которые раньше была не способна.

Метод парадоксальной интенции предполагает использование специфической человеческой способности, а именно, юмора, с которым индивид может относиться к самому себе. Юмористическая организация ситуации позволяет придерживаться установки менее серьезного отношения к своим невротическим симптомам. Пациент оказывается способным посмеяться над самим собой. Он как бы обретает возможность отделиться от невроза, дистанцироваться от него, воспринять происходящее в шутливой форме. Метод парадоксальной интенции как раз и основывается на том, что обучение пациента юмористическому отношению к самому себе, своим симптомам и невротическому заболеванию в целом является важным и необходимым условием для возможного его выздоровления.

Если, например, человек страдает излишней застенчивостью и в присутствии вышестоящего должностного лица его охватывает дрожь, в результате чего одна только мысль о предстоящей встрече с ним вызывает у него панический страх, то он может прибегнуть к следующему приему. Он может сказать самому себе: «Наконец-то я вновь вижу должностное лицо. Сейчас я начну так дрожать перед ним, что никто не сможет сравниться со мной по степени дрожания. Я самый великий дрожатель в мире. Я могу так долго дрожать, что мой рекорд дрожания занесут в книгу Гиннеса». Или, если пациент страдает невротическим страхом сердечных приступов и боится один ездить в лифте, т.к. в случае приступа никто не сможет ему помочь, то он может сказать своему собственному страху: «Вчера я спускался по лестнице пешком вместе с соседом, а сегодня я один не только воспользуюсь лифтом, но даже специально поднимусь на пять этажей выше, чтобы у меня было несколько сердечных приступов». Практика логотерапии показывает, что и в том и в другом случае происходит совсем не то, к чему стремится человек: «дрожателю» не суждено попасть в книгу рекордов Гиннеса, поездка на лифте несколькими этажами выше не сопровождается у человека сердечным приступом.

По мнению ряда логотерапевтов метод парадоксальной интенции особенно эффективен при лечении различного рода фобий, особенно в том случае, когда аналитику удается научить пациента с юмором и смехом относиться к собственным страхам, тревогам, волнениям, переживаниям.

Параноидно-шизоидная позиция

Параноидно-шизоидная позиция - примитивная организация психического аппарата, характеризующаяся проявлением первоначальных переживаний ребенка, сопровождающихся возникновением страха перед воображаемым разрушением, уничтожением его.

Представления о параноидно-шизоидной позиции содержались в размышлениях М.Кляйн о психическом развитии младенца. В частности, они нашли отражение в ее работе «Некоторые теоретические выводы, касающиеся эмоциональной жизни ребенка».

По мнению М.Кляйн, с самого начала жизни младенец переживает тревогу, в основе которой лежат инстинкт смерти и переживание собственного рождения. Его отношения с объектами внешнего мира, прежде всего с материнской грудью, оказываются окрашенными тревогой преследования. В виде психического представления грудь матери воспринимается ребенком в качестве «хорошего» или «плохого» объекта. Хороший объект - грудь, удовлетворяющая младенца и ощущаемая им как любимая. Плохой объект - фрустрирующая, ненавидимая грудь. С одной стороны, внешний объект интроецируется вовнутрь, образуя психический мир младенца. С другой стороны, ребенок проецирует на внешний объект свои импульсы, связанные с любовью и ненавистью. «Хорошая» грудь идеализируется, становится «идеальной», в то время как «плохая» грудь воспринимается в качестве ужасного преследователя, способного проглотить, пожрать, уничтожить младенца.

М.Кляйн считала, что «соединение чувства любви и деструктивных импульсов по отношению к одному и тому же объекту - груди - служит предпосылкой роста депрессивной тревоги». Тем самым душевная жизнь ребенка в течение первых 3-4 месяцев характеризуется тем, что она назвала параноидно-шизоидной позицией, которая позднее сменяется депрессивной позицией, тесно связанной с коренными изменениями в либидозной организации ребенка. Примитивные тревоги и защиты, в своей совокупности составляющие параноидно-шизоидную позицию и проявляющиеся в форме страха преследования и идеализации, появляются на самых ранних стадиях развития ребенка, но они, по утверждению М.Кляйн, «не ограничиваются их пределами, а снова и снова возникают в течение первых лет детства и при определенных обстоятельствах в ходе всей позднейшей жизни», что может давать знать о себе в виде психических расстройств.

Паранойя

Паранойя - психическое расстройство, характеризующееся систематическим бредом, манией величия и преследования, переоценкой собственных суждений, склонностью к подозрительности и разоблачительности, конфликтности и сутяжной борьбе, интерпретационной деятельности и конструированию спекулятивных систем.

В психиатрии с давних времен под паранойей понималось расстройство разума. По мере развития психиатрических знаний к этому заболеванию сперва стали относиться все бредовые состояния, затем благодаря работам немецкого врача Э.Крепелина произошло разграничение между паранойей и ранним слабоумием (шизофренией). В классическом психоанализе, с одной стороны, предпринимались попытки провести различие между паранойей и шизофренией, а с другой - усматривалась связь между параноидными и шизофреническими симптомами.

В переписке с немецким врачом В.Флиссом З.Фрейд рассматривал паранойю в качестве хронического заболевания. В своем послании от 24 января 1895 г. он замечал, что «подобно истерии, неврозу навязчивости или галлюцинациям, хроническая паранойя в ее классической форме является патологическим способом защиты» и что цель паранойи состоит «в упразднении несовместимой с Я идеи путем проекции ее содержания во внешний мир». В одном из писем В.Флиссу (6 декабря 1896 г.) он выделил три группы «сексуальных психоневрозов», к которым отнес истерию, навязчивый невроз и паранойю.

В дальнейшем З.Фрейд неоднократно обращался к осмыслению природы и причин возникновения паранойи. В работе «Психоаналитические заметки об одном автобиографически описанном случае паранойи (Dementiaparanoides)» он рассмотрел механизм заболевания председателя судебной коллегии П.Шребера на материале его собственных воспоминаний, нашедших отражение в публикации Шребера «Достоинства мышления одного нервнобольного». В работе «О нарциссизме» З.Фрейд отнес паранойю к нарциссическому заболеванию, отличающемуся от невроза переноса. Различие между ними усматривалось им в том, что при паранойе освободившееся вследствие несостоятельности человека в жизненной борьбе либидо «не останавливается на объектах фантазии, а возвращается к Я». При этом он отнес к паранойе такие болезненные явления, как бред величия и бред наблюдения. З.Фрейд исходил из того, что, например, бред наблюдения не только «ясно проявляется в симптомологии параноидных заболеваний», но и встречается в изолированной форме или вплетается в картину невроза перенесения. Если неврозы переноса дают возможность проследить либидозные проявления влечений человека, то паранойя, по словам З.Фрейда, позволяет понять психологию Я.

В таких работах как «Сообщение об одном случае паранойи, противоречащем психоаналитической теории» и «О некоторых невротических механизмах при ревности, паранойе и гомосексуальности» З.Фрейд предпринял изучение отношений между паранойей и гомосексуальными наклонностями. Как от отметил в «Лекциях по введению в психоанализ», у каждого невротика удается доказать наличие гомосексуальных побуждений, а «одно заболевание, которое мы не считаем более возможным причислять к неврозам перенесения, паранойя, закономерно наступает вследствие попытки сопротивления слишком сильным гомосексуальным побуждениям».

По мнению З.Фрейда, довольно часто заболевание паранойей возникает вследствие обиды, нанесенной Я, из-за невозможности получения удовлетворения в сфере созданного человеком идеала-Я, сублимировании и его разрушении. При парафрении иногда наблюдается полная перемена в области ранее созданных человеком идеалов.

Устанавливая тесную связь между симптомами актуальных неврозов (неврастения, невроз страха, ипохондрия) и психоневрозов (истерия, невроз навязчивых состояний, невроз переноса), З.Фрейд выделял паранойю (и шизофрению) в качестве таких психических заболеваний, которым дал название «парафрения».

В дальнейшем некоторые психоаналитики также обращались к проблеме паранойи. Так, М.Кляйн выдвинула предположение, согласно которому первые 3-4 месяца жизни ребенка характеризуются его параноидно-шизоидной позицией, когда «хорошие» и «плохие» объекты, прежде всего грудь матери, не полностью отделены друг от друга в его психике, и у младенца возникает чувство, что «плохая» грудь будет атаковать, преследовать и пожирать его. На этой стадии развития ребенка, по ее мнению, «параноидно-шизоидная позиция доминирует», что ведет к образованию тревоги преследования и депрессивной тревоги. Оба вида тревоги не только являются существенными факторами в процессах фиксации и регрессии, но и влияют на ход психического развития ребенка.

Парапраксии

Парапраксии - термин (parapraxis), используемый в англоязычной психоаналитической литературе для обозначения различных ошибочных действий и промахов, совершаемых человеком в повседневной жизни и свидетельствующих о действии в его психике бессознательных влечений, желаний, фантазий. Данный термин был введен в научный оборот при переводе работы «Психопатология обыденной жизни» на английский язык в процессе подготовки стандартного 24-томного собрания сочинений З.Фрейда.

Парапраксии включают в себя разнообразные явления: временное забывание слов, имен и намерений; оговорки, описки, очитки и ослышки; затеривание вещей и предметов, которые человек не находит, их утрату или такое неосторожное обращение с ними, в результате чего они ломаются, разбиваются, приходят в негодность. В повседневной жизни ошибочные действия и промахи подобного рода могут выступать в изолированном виде, переплетаться между собой или заменять друг друга. В работе «Психопатология обыденной жизни» З.Фрейд показал, что все эти ошибочные действия и промахи воспринимаются человеком как случайные, в то время как в действительности они являются закономерными, обусловленными логикой развития психических процессов в бессознательном. В этом отношении парапраксии выступают в качестве полноценных психических актов, имеющих определенную цель, собственную форму выражения, свой смысл и свое значение. В конечном счете психоаналитическое понимание ошибочных действий и промахов человека, нашедшее свое отражение не только в «Психопатологии обыденной жизни», но и в таких работах З.Фрейда, как «Интерес к психоанализу» и «Лекции по введению в психоанализ», сводится к тому, что они оказываются не только не случайными, но, напротив, совершенно правильными, только возникающими вместо другого ожидаемого, предполагаемого действия.

До возникновения психоанализа ошибочные действия и промахи человека объяснялись, как правило, усталостью, отвлечением внимания, побочными эффектами легких болезненных состояний, т.е. физиологическими и психофизиологическими причинами. З.Фрейд обратил внимание на то, что подобные причины не являются обязательными для совершения ошибочных действий и промахов человека. «Такие психофизические условия, как возбуждение, рассеянность, нарушение внимания, дают очень мало для объяснения ошибочных действий. Это только фразы, ширмы, за которые мы не должны бояться заглянуть». Ошибочные действия и промахи может совершать человек, находящийся в нормальном состоянии и вполне здоровый.

Поэтому, как считал З.Фрейд, для их объяснения требуется психологический подход, основанный на понимании того, что ошибочные действия и промахи служат определенным намерениям, которые из-за соответствующей психологической ситуации не могут проявляться по-другому. «В этих ситуациях, как правило, существует психический конфликт, посредством которого более слабая тенденция оттесняется от прямого проявления и может реализоваться только лишь окольными путями».

В основе парапраксий лежит та или иная подавленная тенденция, вытесненное в бессознательное желание человека, исполнение которого оказалось невозможным в силу внутреннего конфликта. Наиболее частым мотивом для подавления намерения, удовлетворение которого впоследствии проявляется посредством парапраксий, является избегание неудовольствия. Так, забывают осуществление какого-то намерения тогда, когда оно служит уступкой общепринятому мнению или его выполнение наталкивается на внутреннее нежелание человека расстаться, скажем, с книгой, взятой на время у друзей или коллег по работе. Забывают имя, если к его обладателю испытывают враждебные чувства или оно ассоциируется с каким-то неприятным переживанием в прошлом. Теряют или портят предметы, если они являются подарком от людей, которые вызывают раздражение, или имеется желание поменять их на новые. Совершается оговорка именно тогда, когда хотят утаить от другого человека собственное мнение о чем-то или суждение о нем. Словом, ошибочные действия, промахи и многие тяжелые беды, к которым обычно принято приписывать несчастные случаи, являются целенаправленными, смыслозначимыми психическими актами, анализ которых позволяет говорить о скрытых бессознательных желаниях человека и его тайных, неосознаваемых им самим намерениях.

Парапраксии являются важным объектом рассмотрения в аналитической терапии, поскольку они дают возможность лучше понять бессознательные мотивы поведения пациента, его влечения и желания. Так, уходя от аналитика после очередного посещения, девушка забывает на вешалке свой шарф. Последующий анализ показывает, что подобное забывание пациентки не было случайным, а являлось ее бессознательным желанием оставить частичку себя у аналитика и постоянно напоминать о себе даже в момент отсутствия, что и удалось сделать, поскольку исходивший от шарфа аромат духов действительно ассоциировался у аналитика с конкретной пациенткой. Или другой случай. Молодой человек рассказал аналитику о курьезе, случившимся с ним после того, как он вышел от врача. Пациент спешил на деловую встречу, быстро сел в машину, поехал по известному ему маршруту, однако на одном из перекрестков улиц, где надо было совершить левый поворот, неожиданно для себя повернул направо, в результате чего пришлось искать новый поворот, ехать на предельной скорости и нервничать по поводу нежелательного опоздания на встречу, на которой должны были решаться важные коммерческие вопросы. Пациент воспринял этот инцидент в качестве непонятного для него курьеза. В действительности же в основе его ошибочного действия лежали бессознательные чувства несогласия с высказанным на аналитической сессии предположением аналитика о том, что сложные отношения пациента с его бывшей женой во многом предопределялись его собственной житейской установкой быть всегда и во всем правым. Пациент вроде бы согласился с подобным предположением и частичным объяснением его конфликтов в семье, однако его ошибочное действие являлось свидетельством того, что за формальным признанием правоты аналитика скрывалось внутренне сопротивление как против признания собственной вины в разрыве с женой, так и против психоаналитического лечения, вскрывающего его бессознательные желания. Своим ошибочным действием пациент как бы утверждал свою собственную правоту, которая в дальнейшем проявилась в форме сопротивления против психоанализа как такового.

В психоаналитической терапии парапраксии, так же как сновидения и симптомы заболеваний, являются исходным материалом, способствующим раскрытию бессознательных желаний, фантазий и сопротивлений пациентов.

Парафрения

Парафрения - психическое заболевание, характеризующееся плохо систематизированным бредом, основанным на галлюцинациях, но не сопровождающееся снижением умственных способностей человека.

Термин «парафрения» был использован немецким врачом Э.Крепелиным для описания психозов, сопровождающихся бредовым состоянием больного. В несколько ином значении данное понятие фигурировало в работах З.Фрейда, который применял его для обозначения паранойи и шизофрении.

Отталкиваясь от психологии раннего слабоумия (Э.Крепелин) или шизофрении (Э.Блейер), в работе «О нарциссизме» З.Фрейд обратился к исследованию нарциссических заболеваний, которым и дал название «парафрения». У людей, страдающих этим заболеванием, наблюдаются две характерные черты: «бред величия и потеря интереса к окружающему миру (к лицам и предметам)». В отличие от других психических заболеваний, при парафрении наблюдается, по мнению З.Фрейда, особенность, свойственная уходу парафреников от внешнего мира. Подобно истерикам и невротикам, страдающим навязчивыми состояниями, у парафреников также нарушено нормальное отношение к реальности. Но если у первой категории больных эротическое отношение к людям и предметам не утрачено полностью и сохранено в области фантазии, то у второй категории больных дело обстоит иначе. У истериков и невротиков с навязчивыми состояниями реальные объекты замещаются и смешиваются с воображаемыми образами, причем эти больные не прилагают никаких усилий к достижению своих целей, т.е. к действительному обладанию объектом. У парафреников же, как полагал З.Фрейд, «либидо совершенно отделяется от людей и предметов внешнего мира без всякой замены продуктами фантазии». Отсюда то различие, которое можно наблюдать, в частности, между неврозом переноса и парафренией: в первом случае самочувствие больного понижено, во втором - повышено.

В понимании основателя психоанализа оторвавшееся от внешнего мира либидо обращается на собственное Я человека, благодаря чему создается такое состояние, которое называется нарциссизмом. При этом он различал первичный нарциссизм, являющийся либидозным дополнением к эгоизму инстинкта самосохранения и свойственный живому существу, и вторичный нарциссизм, возникающий впоследствии в результате такого психосексуального развития человека, когда обращенное к внешним объектам либидо оказалось способным вновь обратится на его Я. Парафрения соотносилась З.Фрейдом именно со вторичным нарциссизмом. «Нарциссизм парафреника, возникший вследствие перенесения либидо на собственное Я, является, таким образом, вторичным, появившимся на почве первичного, до того затемненного разнообразными влияниями».

В целом З.Фрейд считал, что анализ парафрении способствует непосредственному изучению нарциссизма. Он исходил из того, что, подобно тому, как неврозы перенесения дают возможность раскрывать либидозные проявления влечений, так и изучение парафрении «позволит нам понять психологию Я».

Понятие «парафрения» использовалось З.Фрейдом также в «Лекциях по введению в психоанализ». Как и в более ранних своих работах, он относил к парафрении раннее слабоумие и паранойю. Однако в дальнейшем при рассмотрении психических заболеваний основатель психоанализа не прибегал к использованию данного понятия.

Патография

Патография - основанное на биографических данных исследование жизни и творчества исторической личности, рассмотренной с точки зрения ее психического развития, нормальных и патологических черт характера, оценке ее достижений, исходя из знания ее интимных сторон жизнедеятельности.

Психоаналитические патографические исследования включают в себя главным образом анализ детства исторической личности и ее переживаний, связанных с инфантильным психосексуальным развитием, взаимоотношениями между ребенком и родителями, внутрипсихическими конфликтами, особенностями формирования характера, а также их последствиями, сказывающимися на жизнедеятельности взрослого человека, его мышлении и поведении, выборе профессии, сексуальной ориентации и реализации внутреннего потенциала.

Основы психоаналитической патографии были заложены З.Фрейдом, осуществившим анализ жизни и творчества Леонардо да Винчи и Ф.М.Достоевского, а также написавшего совместно с У.Буллитом работу о 28-м президенте США Томасе Вудро Вильсоне. Одна из выдвинутых им идей отчетливо прозвучала в его работе «Воспоминание Леонардо да Винчи о раннем детстве». Она состояла в утверждении того, что если биографическое исследование действительно намерено «достичь понимания душевной жизни своего героя», то оно не вправе из скромности или щепетильности «обходить молчанием сексуальную деятельность, половое своеобразие исследуемого».

Исходя из данной установки и опираясь на биографические сведения об итальянском художнике и ученом, З.Фрейд попытался раскрыть его психическое развитие в первые детские годы и то, как и каким образом оно отразилось на дальнейшей жизни и творчестве Леонардо да Винчи. Выводы основателя психоанализа сводились к следующему: сутью и тайной натуры Леонардо было то, что ему удалось «сублимировать большую часть своего либидо в жажду исследования»; нежность матери стала для него роком, предопределившим его участь и будущие лишения; идентификация с отцом потеряла всякое значение для его половой жизни, однако отодвинулась в другие области неэротической деятельности; в созданной итальянским художником картине «Мона Лиза» заключен синтез истории его детства; созревание его как художника обгонялось его раннеинфантильно обусловленным созреванием исследователя; психоанализ не объясняет художественное дарование Леонардо, но делает понятным его проявления и ограничения.

Аналогичный подход был осуществлен З.Фрейдом и при анализе жизни и творчества Ф.М.Достоевского. В работе «Достоевский и отцеубийство» он показал, что русский писатель в мелочах был садистом в отношении внешних объектов, а в главном - садистом по отношению к самому себе, следовательно, мазохистом, т.е. самым мягким, добродушным, всегда готовым помочь человеком. Его болезнь (эпилепсия), которую, по мнению основателя психоанализа, можно было бы классифицировать как симптом невроза или тяжелой истерии, была следствием инфантильной реакции эдипова комплекса, и он никогда не освободился от мук совести из-за намерения убить отца. Чувство вины нашло конкретную замену в виде бремени долгов и в выборе литературного материала, нашедшего отражение, в частности, в романе Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы», где отцеубийство было совершено эпилептическим преступником.

Нередко патографические исследования подвергались критике из-за пристрастия их авторов к рассмотрению патологических черт характера исторической личности и их неспособности понять ее значение и успехи. Однако, как подчеркивал З.Фрейд, «патография вообще не стремится понять достижения великого человека», но пытается разгадать исходя из мелких странностей и загадок личности предпосылки ее психического и интеллектуального развития. Психоаналитик не считает, что здоровье и болезнь, норму и патологию можно резко отделить друг от друга. Он не исходит из того, что невротические черты нужно рассматривать как свидетельство общей неполноценности. «Психоаналитическое исследование располагает в качестве биографического материала, с одной стороны, случайными влияниями отдельных событий и среды, с другой стороны, известными реакциями индивида на них. После этого, опираясь на свое знание психических механизмов, оно пытается динамически постигнуть суть индивида по его реакциям, обнаружить исходные движущие силы его психики, как и их последующие преобразования и состояния. Если это удается, то образ жизни личности объясняется взаимодействием конституции и судьбы, внутренних влияний и внешних сил».

Предпринятые З.Фрейдом психоаналитические патографические исследования получили свое дальнейшее развитие в работах ряда психоаналитиков, включая Э.Эриксона, публикации которого, в частности, «Молодой Лютер» и «Истина Ганди», послужили толчком к развитию психоистории и который считал, что «патография остается традиционным источником психоаналитического понимания». Они нашли свое отражение и в работе Э.Фромма «Анатомия человеческой деструктивности», в которой были описаны деструктивные характеры, садистские и мазохистские наклонности Гиммлера, Гитлера, Сталина.

Патология нормальности

Патология нормальности - ущербность, характеризующаяся невозможностью человека реализовать свой внутренний потенциал и достичь подлинного самовыражения.

Представления о патологии нормальности содержались в размышлениях Э.Фромма о различных концепциях духовного здоровья человека. Согласно одной концепции, здоровым считается человек, приспособившийся к требованиям общества, т.е. духовное здоровье определяется с точки зрения соответствующих требований общества. В соответствии с другой, гуманистической концепцией, душевное здоровье определяется не с точки зрения требований общества, а в плане развития самого человека. В работе «Здоровое общество» Э.Фромм подчеркнул, что если человек достигает в своем развитии полной зрелости в соответствии с законами человеческой природы, то он обретает душевное здоровье. В случае неудачи такого развития происходит душевное заболевание. Словом, мерилом «психического здоровья является не индивидуальная приспособленность к данному общественному строю, а некий всеобщий критерий, действительный для всех людей, - удовлетворительное решение проблемы человеческого существования».

При рассмотрении психических заболеваний важно различать ущербность и невроз. Большинство членов общества могут не достигать цели свободного, подлинного самовыражения и, следовательно, быть ущербными. Причем эта ущербность является социально заданной. Поскольку она присуща не одному человеку, а многим людям, то индивид не осознает ее как неполноценность. Более того, социально заданная ущербность возводится обществом в ранг добродетели, в результате чего она усиливает ощущение уверенности человека в правильном образе жизни и в своем психическом здоровье. Человек ощущает себя таким, каким, по его представлениям, его считают другие, и не испытывает переживаний, которые действительно являются его собственными. Он страдает от недостатка спонтанности и индивидуальности и в то же время существенно не отличается от других людей, находящихся точно в таком же положении. По словам Э.Фромма, для большинства людей «общество предусматривает модели поведения, дающие им возможность сохранить здоровье, несмотря на свою ущербность», и фактически, каждое общество как бы предлагает «собственное средство против вспышки явных невротических симптомов, являющихся следствием порождаемой им ущербности».

Стремясь быть таким же, как все, человек приспосабливается к нормам общества и в этом отношении он становится как бы нормальным. Однако сами нормы общества патологичны в том смысле, что они соответствуют не естественным потребностям человека, а общепринятым представлениям о потребностях общества, которые кладутся в основу мышления и поведения людей. Таким образом возникает патология нормальности, являющаяся широко распространенной в современном обществе, но не считающаяся болезнью.

В понимании Э.Фромма, нашедшем отражение в его работе «Революция надежды» патология нормальности характеризуется такими патологическими чертами людей, как внутренняя пассивность, скука, исчезновение личностного человеческого общения, возрастающий разрыв между церебрально-интеллектуальной функцией и аффективно-эмоциональным переживанием, мыслью и чувством, умом и сердцем, истиной и страстью.

Э.Фромм исходил из того, что важной задачей гуманистического психоанализа является изучение не только индивидуальных неврозов, но и патологии нормальности, относящейся, по сути дела, к коллективным неврозам. В этом отношении он отважился на исследование того, перед чем остановился З.Фрейд, поставивший в работе «Недовольство культурой» вопрос о возможности применения психоанализа к изучению патологии культурных сообществ и лечению коллективного или, по выражению основателя психоанализа, «социального невроза».

Перверсия

Перверсия - сексуальное поведение, характеризующееся отклонением в отношении сексуальной цели и объекта. В психоанализе под перверсией понимается не столько извращенная сексуальность, сколько особая форма проявления сексуальности, связанная с искажением в развитии либидо и регрессией к инфантильной сексуальности.

З.Фрейд рассматривал перверсию в качестве многочисленных отклонений, касающихся как сексуального объекта, так и сексуальной цели. В работе «Три очерка по теории сексуальности» он обратился к исследованию такой формы перверсии как инверсия, когда сексуальным объектом мужчины и женщины становятся лица не противоположного, а одинакового с ними пола (гомосексуализм). В противоположность широко распространенной точке зрения в медицине того периода на инверсию как признак деградации З.Фрейд исходил из того, что у древних народов инверсия была частым явлением на высшей ступени их культурного развития, например в Древней Греции, и что у многих диких и примитивных народов она широко распространена, в то время как понятие «деградация» применимо к цивилизации. По его мнению, «все люди способны на выбор объекта одинакового с собой пола и делают этот выбор в своем бессознательном». Либидозная привязанность к лицам своего пола является фактором нормальной душевной жизни. С психоаналитической точки зрения независимость выбора объекта от его пола, одинаковая возможность располагать как мужскими, так и женскими объектами представляется первичной, характерной для детского возраста и примитивных ступеней древней истории. Из этого первичного состояния путем ограничения в ту или иную сторону впоследствии развивается нормальный или инвертированный тип взрослой сексуальности. Среди факторов, оказывающих влияние на выбор сексуального объекта, важную роль, согласно З.Фрейду, играют преобладание архаической конституции и примитивных психических механизмов, с одной стороны, сексуальное запугивание в детстве и отсутствие одного из родителей, с другой стороны.

Обычно нормальной сексуальной целью считается соединение гениталий в половом акте. Однако уже в таком сексуальном процессе имеются зачатки того, что называют перверсией. Это относится к разглядыванию, ощупыванию сексуальных объектов, к поцелуям, способным довести до оргазма без какого-либо генитального контакта, что позволяет устанавливать связь между перверсией и нормальной сексуальной жизнью. Другое дело, что перверсия, по мнению З.Фрейда, представляет собой: «переход за анатомические границы частей тела, предназначенные для полового соединения» или «остановку на промежуточных отношениях к сексуальному объекту, которые в норме быстро исчезают на пути окончательной сексуальной цели». В этом смысле перверсии могут выступать в форме фетишизма, вуайеризма, эксгибиционизма, садизма, мазохизма и др. При фетишизме сексуальными объектами могут выступать части тела (нога, волосы) или неодушевленные вещи (верхняя одежда, нижнее белье, шарф). При вуайеризме проявляется страсть к подглядыванию при функции выделения. Эксгибиционизм характеризуется показом своих гениталий в надежде получить возможность увидеть гениталии других. Садизм отличается склонностью причинять боль сексуальному партнеру с целью получения наслаждения от жестокости, а мазохизм - склонностью к получению удовольствия в испытании физической и душевной боли со стороны сексуального объекта.

Рассматривая перверсии в целом, З.Фрейд полагал, что у всякого здорового человека имеется какое-либо состояние по отношению к нормальной сексуальной цели, которое можно назвать перверсией, но некоторые из перверсий настолько удаляются от нормального, что их можно назвать болезненными. В большинстве случаев болезненный характер перверсии обнаруживается не в содержании новой сексуальной цели, а в отношении к нормальному: «если перверсия проявляется не наряду с нормальными сексуальной целью и объектом, когда благоприятные условия способствуют нормальному, а неблагоприятные препятствуют ему, а при всяких условиях вытесняет и заменяет нормальное; мы видим, следовательно, в исключительности и фиксации перверсии больше всего основания к тому, чтобы смотреть на нее как на болезненный симптом».

Усматривая тесную связь между нормальной и перверсной сексуальностью и говоря о так называемых «положительных» и «отрицательных» перверсиях, З.Фрейд попытался раскрыть отношения между неврозом и перверсией. В частности, он исходил из того, что невротические симптомы образуются за счет перверсных сексуальных влечений, проявляющихся в поступках или воображаемых намерениях. У невротиков в бессознательном имеют место прорывы инверсии, фиксация либидо на лицах своего пола. У психоневротиков проявляются различные склонности к переходу анатомических границ тела, к вуайеризму и эксгибиционизму, к активно или пассивно выраженной жестокости. В целом невроз, является, по выражению З.Фрейда, «негативом перверсии».

Основатель психоанализа установил тесную связь между невротическим заболеванием, перверсией и инфантильной сексуальностью. Он считал, что у маленького ребенка еще не воздвигнуты плотины против сексуальных излишеств, стыд, отвращение и мораль находятся в стадии образования и поэтому ребенок является, по сути дела, «полиморфно-перверсным» существом. Маленький ребенок бесстыден, может получать удовольствие от обнажения своего тела, проявлять склонность к разглядыванию половых органов, у него наблюдается оральная и анальная эротика, связанная с раздражением соответствующих эрогенных зон, обнаруживается компонент жестокости сексуального влечения. Инфантильная сексуальность связана с частичными влечениями, она не имеет такой центрации и организации, какая наблюдается у взрослых людей. В этом отношении инфантильная сексуальность является перверсной. Как замечал З.Фрейд в «Лекциях по введению в психоанализ», в детстве находятся корни всех перверсий, дети предрасположены к ним и отдаются им в соответствии со своим незрелым возрастом. Словом, извращенная сексуальность «есть не что иное, как возросшая, расщепленная на свои отдельные побуждения инфантильная сексуальность».

В конечном счете, З.Фрейд выступил против смешения сексуальности с продолжением человеческого рода, смешения, закрывающего путь к пониманию сексуальности как таковой, перверсий и неврозов. Именно под этим углом зрения в классическом психоанализе рассматривалась проблема перверсий.

Первичная сцена

Первичная сцена - реальная наблюдаемая или воображаемая ребенком сцена сексуальных отношений между родителями, оказывающая воздействие на его психосексуальное развитие и возникновение невротического заболевания.

Понятие «первичные сцены» было использовано З.Фрейдом на ранних этапах его исследовательской и терапевтической деятельности. В частности, в письме немецкому врачу В.Флиссу от 2 мая 1897 г. он писал о том, что при рассмотрении природы истерии следует принимать во внимание репродукцию сцен и фантазии пациентов, поскольку о психической структуре истерика можно судить не по его реальным воспоминаниям, а по его импульсам, которые возникают на основе «первичных сцен». В сопровождающей это письмо рукописи говорилось о «ранних сексуальных сценах», хотя и не уточнялось, о чем конкретно идет речь. Однако в предыдущем письме В.Флиссу от 28 апреля того же года З.Фрейд писал об «отцовской этиологии» заболевания его нового пациента, молодой девушки, которая в процессе анализа призналась ему в том, что отец регулярно брал ее в свою постель в возрасте от 8 до 12 лет. Он предположил, что аналогичная ситуация могла иметь место в более раннем детстве пациентки и на этом основании им была выдвинута теория соблазнения ребенка, дающая представление от этиологии неврозов. Однако вскоре З.Фрейд отказался от этой теории, поскольку выяснилось, что воспоминания пациентов о реальном соблазнении в раннем детстве чаще всего были ничем иным как их фантазиями. Он пересмотрел свои представления о причинах возникновения невротических заболеваний и выдвинул психоаналитическое положение, в соответствии с которым в мире неврозов действенной является не столько физическая, сколько психическая реальность.

Если на начальном этапе своей исследовательской и терапевтической деятельности З.Фрейд не обращал особого внимания на восприятие ребенком реальных или воображаемых сцен сексуальных отношений родителей, то в дальнейшем он стал придавать большое значение этим сценам, считая, что они оказывают влияние на возникновение неврозов. В работе «Толкование сновидений» он сослался на одного из пациентов, которому в возрасте между 11 и 13 годами неоднократно снились такие сны, которые вызывали страх. В процессе анализа пациент вспомнил об эпизоде, относящемся к девятилетнему возрасту, когда однажды, притворившись спящим, он слышал издаваемые родителями необычные звуки и даже догадывался об их положении в постели. То, что происходило между родителями, ребенок счел проявлением насилия и достиг садистского понимания коитуса. Комментируя данный эпизод, З.Фрейд отметил, что сексуальные отношения взрослых вызывают у детей, замечающих их, страх, который недоступен адекватному пониманию.

Впоследствии З.Фрейд неоднократно обращался к рассмотрению тех сексуальных сцен, которые ребенок мог наблюдать в раннем детстве. Так, в работе «Три очерка по теории сексуальности» он подчеркивал, что дети воспринимают сексуальный акт родителей как своего рода избиение, т.е. в садистическом смысле. В «Лекциях по введению в психоанализ» он замечал, что, если ребенок случайно окажется свидетелем полового акта родителей, то он не только увидит в нем попытку насилия, но и окажется под сильным впечатлением от увиденного: «нельзя отказаться от мысли, что впоследствии ребенок может понять это впечатление и реагировать на него».

В работе «Из истории одного детского невроза» З.Фрейд назвал сцену созерцания ребенком сексуальных отношений родителей «первичной сценой». На основе разбора кошмарного сновидения пациента, приснившемуся ему в четыре года, выяснилось, что в процессе воспроизведения бессознательных следов воспринятых детских впечатлений у пациента оживилась картина коитуса между родителями, которую он видел в возрасте полутора лет. Отталкиваясь от этого, основатель психоанализа предпринял попытку изучения отношений между данной первичной сценой, сновидением, симптомами заболевания и историей жизни пациента. Он отметил патологическое влияние первичной сцены на маленького ребенка, раскрыл те изменения, которые пробуждение этой сцены вызвали в психосексуальном развитии пациента и показал, что в промежутке между полутора и четырьмя годами данная сцена не потеряла своей свежести.

Некоторые исследователи считали, что в описанном З.Фрейдом случае результаты анализа первичной сцены были искусственными. Им представлялось невероятным, чтобы ребенок в возрасте полутора лет оказался в состоянии получать восприятие такого сложного процесса и с такой точностью сохранять его в бессознательном, чтобы в возрасте четырех лет обработка этого материала доходила до сознательного понимания, чтобы путем психоанализа можно было бы довести до сознания пациента подробности первичной сцены, пережитой ребенком. З.Фрейд был вынужден вступить в дискуссию по поводу взгляда, выраженного, в частности К.Г.Юнгом, что подобные первичные сцены раннего детства не являются репродукцией настоящих событий, а представляют собой фантазии, возникающие в период созревания и предназначенные для символической замены реальных желаний.

З.Фрейд соглашался с тем, что первичная сцена может быть не непосредственным воспоминанием, а своего рода конструкцией. Однако, в отличие от своих критиков он исходил из того, что первичная сцена «не может оказаться чем-нибудь иным, как репродукцией пережитой ребенком реальности», поскольку ребенок может продуцировать фантазии только при помощи каким-либо образом приобретенного материала. В описанном им случае, как полагал З.Фрейд, «первичная сцена содержит картину полового общения между родителями в положении, особенно благоприятном для некоторых наблюдений». Наряду с этим, он допускал возможность того, что ребенок наблюдал коитус не родителей, а животных, и перенес его на родителей, в результате чего стали действенными бессознательные аффекты. Во всяком случае, писал он, «сцена наблюдения родительского коитуса в очень раннем детстве - будь то реальное воспоминание или фантазия - вовсе не составляет редкости в анализах невротических людей».

Как признавался З.Фрейд, он сам бы хотел знать, была ли первичная сцена у его пациента фантазией или реальным переживанием. Принимая во внимание другие подобные случаи, в сущности, не так уж важен ответ на этот вопрос, поскольку, по словам основателя психоанализа, «сцены наблюдения родительского сексуального общения, соблазна в детстве, угрозы кастрации представляют собой несомненно унаследованное психическое достояние, филогенетическое наследство, но могут также быть приобретением в результате личного переживания». Более важно то, что в приведенном им случае пациент был фиксирован, как бы связан с первичной сценой, ставшей решающей для его сексуальной жизни и возвращение которой в ночь кошмарного сновидения положило начало его болезни. Аналитическая работа, связанная с раскрытием переживаний, обусловленных первичной сценой, способствовала «прозрению» пациента, в результате чего эта сцена «превратилась в условие выздоровления».

Что касается возможных реакций маленького ребенка на первичную сцену, то З.Фрейд был готов согласиться с тем, что у ребенка при этом проявляется влияние чего-то похожего на подготовку к пониманию, являющуюся своего рода аналогом «инстинктивного знания» у животных. В этом отношении он признавал наличие унаследованного филогенетически приобретенного момента душевной жизни, унаследованных схем, под влиянием которых жизненные впечатления укладываются в определенный порядок, эдипов комплекс, отражающий определенные отношения ребенка к родителям, является примером данного рода. Однако в практической работе с пациентами З.Фрейд считал все это допустимым только тогда, когда психоанализ доходит до следов унаследованного после того, как он раскроет все наслоения индивидуально приобретенного.

Первобытная орда

Первобытная орда - выражение, использованное З.Фрейдом для обозначения первоначальной структуры человеческого общества. Размышления о первобытной орде содержались в его работе «Тотем и табу», в которой он обсуждал проблемы психологии первобытной культуры и религии.

Представления основателя психоанализа о первобытной орде покоились на гипотезе Ч.Дарвина о первичном социальном состоянии человека. Основываясь на исследовании привычек человекоподобных обезьян, Ч.Дарвин пришел к выводу, что первоначально человек жил небольшими группами. В этих группах верховодил сильный, ревнивый отец. Он безраздельно владел женщинами и неизменно отстаивал свое право на них перед собственными сыновьями.

З.Фрейд исходил из того, что в дарвиновской первобытной орде жестокий отец изгонял из нее подрастающих сыновей, чтобы они не посягали на принадлежащих ему женщин. Однажды изгнанные братья объединились между собой и убили своего отца. С этого, по выражению З.Фрейда, великого события началась новая ступень в развитии человеческого общества. Отцеубийство положило конец первобытной орде.

В своих размышлениях о первобытной орде З.Фрейд опирался также на исследование и соответствующие предположения шотландского этнографа и антрополога Дж.Аткинсона. Изучая жизнь туземцев в Новой Каледонии, Дж.Аткинсон пришел к выводу, что после устранения отца вследствие ожесточенной междоусобной борьбы сыновей первобытная орда распалась. Братоубийственные распри не способствовали возникновению новой организации общества. Со временем, как считал Дж.Аткинсон, благодаря материнской любви удалось добиться того, чтобы мужчины стали уживаться друг с другом. Так возникла новая ступень социальной организации человеческого общества.

З.Фрейд воспроизвел идеи Дж.Аткинсона об отцеубийстве в первобытной орде. В отличие от шотландского исследователя, он по-своему представил эволюцию человеческого общества. Обратившись к психоаналитическому рассмотрению истоков происхождения религии и культуры, З.Фрейд выдвинул гипотезу, согласно которой после отцеубийства объединившиеся между собой братья оказались во власти противоречивых чувств к отцу. Они ненавидели отца, препятствовавшего реализации их стремления к власти и к удовлетворению своих сексуальных влечений. В то же время они любили его, восхищались им, стремились подражать ему.

Совершив отцеубийство, сыновья попали во власть нежных чувств к отцу, что сопровождалось возникновением сознания вины и раскаяния. Убиенный отец, реальные черты которого постепенно стирались с памяти сыновей, сделался объектом поклонения. Со временем его образ приобрел форму тотема, т.е. того существа, которому они стали поклоняться (животное или кто-то другой). Сыновья объявили о недопустимости убийства заместителя отца - тотема. Они отказались также от освободившихся женщин, объявив запрет на инцест (кровнородственные сексуальные связи). Так, по мнению З.Фрейда, было положено начало новой социальной организации человеческого общества, пришедшей на смену первобытной орде.

Первобытный отец (праотец)

Первобытный отец (праотец) - термин, использованный З.Фрейдом для характеристики предводителя первобытной орды. Психоаналитические взгляды на роль первобытного отца в орде содержались в таких работах З.Фрейда, как «Тотем и табу», «Массовая психология и анализ человеческого «Я»».

Опираясь на гипотезы Ч.Дарвина и Дж.Аткинсона о первичном состоянии человека, З.Фрейд отталкивался от положения, согласно которому в первобытной орде вся власть принадлежала жестокому и ревнивому отцу-деспоту. Этот праотец был образцом, которому завидовали и которого боялись его сыновья. Первобытный отец единолично распоряжался своими женщинами и творил суд над сыновьями, пытавшимися завоевать право на такое же владение женщинами, как и их отец.

Между праотцом и его сыновьями постоянно разыгрывалось соперничество на сексуальной почве. Сильный отец одерживал верх над своими сыновьями, подавлял их сексуальные влечения, изгонял подросших мужчин из первобытной орды. Это продолжалось до тех пор, пока однажды изгнанные братья не объединились между собой. Совместными усилиями они убили праотца. Отцеубийство имело далеко идущие последствия, поскольку, по словам З.Фрейда, оно лежало в основе возникновения религии, нравственности, культуры.

С точки зрения З.Фрейда, первой формой замены праотца стало животное-тотем, которому стали поклоняться братья, заключившие между собой союз. Позднейшей формой замены первобытного отца стал Бог, в образе которого праотец вновь обрел человеческий лик. С возникновением отцовского божества не знавшее отца общество превратилось в патриархальное.

В семье как бы восстановилась прежняя первобытная орда, где отец вновь обрел свое могущество. Обновление отцовского авторитета привело к воспроизведению амбивалентных чувств детей, вызвавших к жизни эдипов комплекс. Этот комплекс является напоминанием человеку о тех далеких событиях, когда в первобытной орде было осуществлено убийство праотца.

Давая психоаналитическое объяснение психологии человеческой массы, З.Фрейд сравнивал массу людей с вновь ожившей первобытной ордой. При этом он обращал внимание на два вида психологии: психологию масс и психологию отца, вождя. Их различие состоит в том, что отдельные индивиды массы эмоционально связаны между собой, в то время как отец первобытной орды свободен. По выражению З.Фрейда, на заре истории человечества праотец был именно тем сверхчеловеком, которого немецкий философ Ф.Ницше ожидал лишь в будущем.

Праотец препятствовал удовлетворению сексуальных потребностей своих сыновей, принуждал их к воздержанию. Тем самым он способствовал формированию у сыновей массовой психологии, основанной на эмоциональных связях с ним и друг с другом. Сексуальная зависть праотца и его нетерпимость к сыновьям стали, по мнению З.Фрейда, причиной массовой психологии.

Вождь массы - это своего рода праотец. Он становится идеалом массы. Составляющие ее индивиды идеализируют вождя, стремятся во всем подражать ему.

Праотец как идеал находит свое отражение не только в массовой, но и в индивидуальной психологии. В массовой психологии таким праотцом становится вождь, предводитель, политический или религиозный лидер. В индивидуальной психологии праотец воплощается в идеал-Я или в Сверх-Я.

В идеале-Я каждый человек сохраняет память о праотце; в Сверх-Я - память об эдиповом комплексе. Согласно З.Фрейду, по мере психосексуального развития ребенка его эдипов комплекс уступает место образованию у человека Сверх-Я. Это Сверх-Я олицетворяет собой совесть и родительский авторитет.

Таковы, с точки зрения З.Фрейда, истоки возникновения эдипова комплекса, уходящие своими корнями в первобытную орду и связанные с амбивалентными отношениями сыновей к праотцу. Понимание роли праотца в первобытной орде, возникновения массовой и индивидуальной психологии, специфики эдипова комплекса оказываются нанизанными на одну нить психоаналитического толкования человека, общества, культуры.

Перенос (трансфер)

Перенос (трансфер) - в широком смысле универсальное явление, наблюдаемое в отношениях между людьми и состоящее в перенесении чувств и привязанностей друг на друга; в узком смысле - процесс, характеризующийся смещением бессознательных представлений, желаний, влечений, стереотипов мышления и поведения с одного лица на другое и установлением таких отношений, когда опыт прошлого становится моделью взаимодействия в настоящем. В психоанализе под переносом понимается, как правило, процесс воспроизведения переживаний и эмоциональных реакций, ведущий к установлению специфического типа объектных отношений, в результате которых ранее присущие пациенту чувства, фантазии, страхи и способы защиты, имевшие место в детстве и относившиеся к значимым родительским или замещающим их фигурам, перемещаются на аналитика и активизируются по мере осуществления аналитической работы.

Первоначальное представление о переносе сложилось у З.Фрейда до того, как он сформулировал основные психоаналитические идеи. Это представление возникло у него в процессе размышлений над клиническим случаем Анны О., о котором ему рассказал австрийский врач И.Брейер. При лечении молодой девушки в 1880-1882 гг. И.Брейер столкнулся с непонятным и испугавшим его явлением, когда асексуальная, как ему казалось, пациентка в состоянии невменяемости изображала роды и во всеуслышание заявляла, что ждет ребенка от своего лечащего врача. Шокированный подобным поведением девушки, И.Брейер сделал все, для того чтобы успокоить пациентку, с которой он общался на протяжении двух лет. Но с этого момента он перестал быть ее лечащим врачом и постарался забыть о неприятном для него инциденте.

В более простой, но не менее щепетильной ситуации оказался и З.Фрейд. Когда однажды его пациентка, вышедшая из гипнотического состояния, бросилась ему на шею, он был шокирован не менее, чем И.Брейер. Но, в отличие от И.Брейера, он серьезно задумался над тем необычным явлением, с которым ему пришлось столкнуться во время терапии. Он не считал себя настолько неотразимым мужчиной, чтобы не с того, ни с сего зрелая женщина бросалась ему на шею. В необычном для терапии эпизоде он усмотрел психическое явление, связанное с перенесением на него как на врача интенсивных нежных чувств пациента. Это было открытием того явления переноса, которое с необходимостью возникает в процессе аналитической работы.

В совместно написанной с И.Брейером работе «Исследования истерии» З.Фрейд обратил внимание на то, что в процессе анализа у пациентов возникают различные чувства по отношению к врачу, которые могут препятствовать терапии и которые возникают в трех случаях: при личном отчуждении, когда пациент чувствует себя оскорбленным; в случае появления страха, когда пациент настолько привыкает к личности аналитика, что утрачивает свою самостоятельность по отношению к нему; в том случае, когда пациент боится, что перенесет на аналитика мучительные представления, возникающие из содержания анализа. По мнению З.Фрейда, последняя ситуация наблюдается часто, а в некоторых анализах она становится регулярным явлением. «Перенос на врача происходит благодаря неправильному связыванию».

Перенос подобного рода З.Фрейд расценил как сопротивление, которое требуется устранить в процессе анализа. Иллюстрируя данное положение, он сослался на конкретный случай проявления истерического симптома одной из его пациенток, причиной возникновения которого явилось имевшееся у нее многие годы бессознательное желание, чтобы один мужчина сердечно бы ее обнял и насильно поцеловал. Однажды, по окончании сеанса, такое же желание возникло у пациентки и по отношению к З.Фрейду, в результате чего она пришла в ужас, провела бессонную ночь и на следующем сеансе оказалась непригодной для работы. После того как З.Фрейд узнал препятствие и устранил его, аналитическая работа продолжилась дальше. На основании этого он пришел к выводу, что в процессе анализа «третье лицо совпало с личностью врача», у пациентки произошло «ложное соединение» и проснулся тот самый аффект, который в свое время заставил больную изгнать недозволенное желание. «Узнав это, - подчеркнул З.Фрейд, - я могу о каждом подобном посягательстве на мою личность предположить, что это опять был перенос и неверное соединение».

В «Исследованиях истерии» З.Фрейд не только обратил внимание на возникновение феномена переноса в процессе терапии, но и наметил дальнейшее направление работы с ним, вытекающее из признания следующих положений: в каждом новом случае при возникновении переноса пациент становится «жертвой обманчивого впечатления»; ни один анализ нельзя довести до конца, если не знать, как встретить сопротивление, связанное с переносом; путь к этому находится, если взять за правило «устранять этот возникший симптом по старому образцу, как старый»; с обнаружением переноса увеличивается психическая работа аналитика, но если видеть закономерность всего процесса, то можно заметить, что «такой перенос не создает значительного увеличения объема работы»; важно, чтобы пациенты также видели, что «при таких переносах на личность врача дело идет о принуждении и о заблуждении, рассеивающихся с окончанием анализа»; если не разъяснять пациентам природу переноса, то у них вместо спонтанно развивающегося симптома появляется «новый истерический симптом», хотя и более мягкий. Впоследствии все эти идеи о переносе нашли свое дальнейшее развитие и конкретизацию во многих работах основателя психоанализа.

В «Толковании сновидений» З.Фрейд рассмотрел вопрос о том, как протекают процессы переноса в глубинах психики и высказал идею, согласно которой «та же потребность в перенесении, которую мы наблюдаем при анализе неврозов, проявляется и в сновидении». Речь шла о перенесении интенсивности бессознательных представлений на предсознательные представления. Такое перенесение может оставить без изменения представления из сферы бессознательного или же навязать ему модификацию благодаря содержанию переносимого представления. «Это и есть тот факт перенесения, который разъясняет столько различных явлений в психической жизни».

В опубликованной в 1905 г. работе «Фрагмент анализа истерии (история болезни Доры)» З.Фрейд отметил особую роль переноса при аналитической работе, в процессе которой вновь оживает целый ряд ранних психических переживаний пациента, но не в виде воспоминаний, а в качестве актуального отношения к личности аналитика. Речь идет о возникновении не единичного переноса, а ряда переносов. «Это новые издания, копирование побуждений и фантазий, которые должны пробуждаться и осознаваться во время проникновения анализа вглубь с характерным для этого сплава замещением прежнего значимого лица личностью врача». Одни переносы по своему содержанию могут совершенно не отличаться от своего прототипа и выступать в качестве «перепечатки», «неизменного переиздания». Другие - могут испытывать смягчение своего содержания и благодаря сублимации представлять собой не перепечатку старого, а своеобразную «переработку».

Основываясь на собственном опыте, З.Фрейд показал, что психоаналитик может потерпеть неудачу, если вовремя не заметит возникновение переноса у больного и не проведет соответствующую работу с ним. Именно это имело место при лечении Доры в 1899 г., когда после трех месяцев терапии пациентка прекратила лечение и когда, по собственному признанию З.Фрейда, ему «не удалось стать вовремя хозяином переноса» и он оказался «пораженным переносом». Подобный «негативный» результат терапии имел «позитивное» значение для исследовательской деятельности и способствовал более углубленному пониманию природы переноса и необходимости тщательной аналитической работы с ним.

Во «Фрагменте анализа истерии» З.Фрейд выдвинул следующие важные положения: при аналитической терапии «перенос является чем-то, появляющимся неизбежно»; перенос используется пациентами для построения препятствий, делающих недоступным материал, получаемый в курсе лечения; «психоаналитическое лечение не создает переноса, оно лишь открывает его, как и все остальное, скрытое в душевной жизни»; психоанализ не навязывает больным посредством переноса никаких новых усилий, которых бы они не осуществляли обычно; ощущение убеждения в верности конструируемых связях вызывается у пациентов «только после устранения переноса»; с переносом как «творением болезни» необходимо так же бороться, как и с прежними симптомами; в других видах терапии пациенты спонтанно воскрешают нежные и дружеские переносы, в то время как в психоанализе пробуждаются и враждебные чувства; «перенос, который рассматривался ранее в качестве наибольшего препятствия для психоаналитического лечения, становится и его самым мощным вспомогательным средством, если всякий раз его удается разгадать и перевести больному».

Высказав эти соображения, З.Фрейд пришел к важному выводу, предопределившему дальнейшее развитие теории и практики психоанализа. Этот вывод сводился к тому, что «нельзя обходить работу с переносом, т.к. он применяется для построения всех препятствий, делающих недоступным материал, получаемый в курсе лечения, и потому что ощущение убеждения в верности конструируемых связей вызывается у больного только после устранения переноса».

В работе «О психоанализе», в которой были представлены пять лекций, прочитанных З.Фрейдом в 1909 г. в университете Кларка (США), куда он был приглашен по случаю празднования 20-летия со дня основания, содержалось несколько уточнений в связи с кратким освещением проблемы переноса. Прежде всего было подчеркнуто, что в процессе анализа у невротика всякий раз наблюдается неприятное явление переноса на врача целой массы нежных и часто смешанных с враждебностью стремлений, что связано не с реальными отношениями, а с давними, сделавшимися бессознательными желаниями и фантазиями. То, что больной не может вспомнить из своей прошлой чувственной жизни, снова переживается в своем отношении к аналитику и только благодаря такому переживанию он убеждается в существовании и могуществе «бессознательных сексуальных стремлений». Кроме того, в работе «О психоанализе» высказывалась мысль, в соответствии с которой «перенесение наступает при всех человеческих отношениях, так же как и в отношениях больного к врачу, самопроизвольно», оно является «истинным носителем терапевтического влияния» и психоанализ овладевает им, чтобы направить психические процессы к желательной цели. И, наконец, З.Фрейд отмечал то обстоятельство, что явление переноса играет роль не только при убеждении больного, но также и при убеждении врачей, поскольку убежденность в своем мнении нельзя приобрести без того, чтобы «не иметь возможности на самом себе испытать действие перенесения».

В работе «О динамике переноса», специально посвященной обсуждению этой проблемы, З.Фрейд предпринял попытку объяснения того, каким образом возникает перенос и какую роль он играет во время психоаналитического лечения. Он показал, что если потребность в любви не получает полного удовлетворения в реальности, то человек вынужден обращать на всякое новое лицо свои надежды и, естественно, находящаяся в выжидательном отношении активная сила либидо, обращается также и на личность аналитика, иначе говоря, она поставит аналитика в «один из психических рядов», созданных ранее больным. Перенос на врача может осуществиться по образу отца, матери, брата, сестры или какого-либо другого лица, с которым ранее больной находился в определенных отношениях. Причем при анализе перенос выступает в виде «сильнейшего сопротивления», в то время как вне анализа он является залогом успеха. Это объясняется тем, что в процессе анализа у пациента происходит оживление инфантильных образов, и поскольку аналитическое исследование натыкается на скрытую сексуальность, то силы, вызвавшие регрессию либидо, восстают против аналитической работы в форме различного рода сопротивлений. Однако для более ясного понимания того, почему перенос выступает в качестве сопротивления, необходимо, по мнению З.Фрейда, отличать «положительный» перенос от «отрицательного», перенос нежных чувств от враждебных и «отдельно рассматривать оба вида перенесения на врача». Положительный перенос трактовался им с точки зрения перенесения дружественных или нежных чувств, как приемлемых для сознания, так и продолжающихся в бессознательном. При этом он подчеркивал, что оказывающийся сопротивлением перенос является негативным или позитивным перенесением на аналитика вытесненных, бессознательных желаний. Необходимость преодоления феномена перенесения вызывает большие трудности для психоаналитика, но именно они оказывают неоценимую услугу, делая явными скрытые чувства больного.

В последующих работах З.Фрейд неоднократно обращался к осмыслению проблемы переноса. В частности, в работе «Введение в лечение» он писал о том, что обнаружением переноса открывается путь к патогенному материалу больного, но касаться темы переноса не стоит до тех пор, пока пациент рассказывает и говорит все, что приходит в голову, т.е. придерживается основного правила психоанализа. С этой наиболее щекотливой из всех процедур нужно подождать до того момента, когда перенос станет сопротивлением. В работе «Воспоминание, воспроизведение и переработка» им обращалось внимание на то, что вместо воспоминаний пациенты часто репродуцируют, воспроизводят имевшие место ранее переживания, прибегают к так называемому «навязчивому воспроизведению», а перенос является только частью воспроизведения, представляющего собой «перенесение забытого прошлого не только на врача, но и на все другие области и ситуации настоящего».

В статье «Замечания о любви в переносе» внимание З.Фрейда акцентировалось на положении и стратегии аналитика в процессе психоаналитической терапии и особенно в случае явного проявления пациентом любовного, эротического переноса на врача. Обсуждая эти вопросы, он высказал ряд идей, имеющих существенное значение для практики психоанализа: техника, исходящая из подготовки пациента к проявлению любовного переноса и тем более ускоряющая его появление является бессмысленной; при соответствующем переносе уступка любовным требованиям пациента так же опасна для анализа, как и подавление их; нужно не отклоняться от любовного переноса, не отпугивать его и не ставить пациенту препятствия в этом отношении и в то же время стойко воздерживаться от ответных проявлений на него; необходимо «крепко держаться любовного перенесения, но относиться к нему как к чему-то нереальному, как к положению, через которое нужно пройти в лечении»; в случае, если у пациента наблюдается элементарная страсть, не допускающая никаких суррогатов, «приходится безуспешно отказаться от лечения и задуматься над вопросом, как возможны соединения наклонности к неврозу с такой неукротимой потребностью в любви»; следует терпеливо продолжать аналитическую работу с более умеренной или «опрокидывающей» влюбленностью с целью «открыть инфантильный выбор объекта и окружающие его фантазии»; нет оснований оспаривать характер настоящей любви у влюбленности, проявляющейся во время аналитического лечения, но следует иметь в виду, что она вызвана аналитическим положением, т.е. психоаналитик вызвал эту влюбленность введением в аналитическое лечение для исцеления невроза и он «не должен извлекать из нее личных выгод».

В «Лекциях по введению в психоанализ» З.Фрейд сформулировал ряд существенных положений, касающихся понимания природы переноса и его роли в психоаналитическом лечении. Среди них наиболее значимыми были следующие положения: перенос имеется у пациентов с самого начала лечения и какое-то время он представляет собой «самую мощную способствующую работе силу»; о нем нечего беспокоиться, пока он благоприятно действует на осуществляемый анализ; когда перенос превращается в сопротивление, на него следует обратить пристальное внимание; перенос может состоять из нежных или враждебных побуждений и он изменяет отношение к лечению; враждебные чувства проявляются позже, чем нежные, а их одновременное существование отражает амбивалентность чувств, господствующих в интимных отношениях к другим людям; при переносе аналитик имеет дело не с прежней болезнью пациента, а с «заново созданным и переделанным неврозом, заменившим первый»; преодоление нового искусственного невроза или «невроза переноса» означает решение терапевтической задачи, т.е. освобождения от болезни, которую начал лечить аналитик, поскольку «человек, ставший нормальным по отношению к врачу и освободившийся от действия вытесненных влечений, остается таким и в частной жизни, когда врач опять отстранил себя».

В работах 1920-1930-х гг. З.Фрейд соотнес перенос не только с сексуальностью, но и с влечением к смерти. Ранее высказанная им идея о навязчивом повторении нашла свое развитие в работе «По ту сторону принципа удовольствия», в которой на основании наблюдений над работой переноса и над судьбой отдельных людей он выдвинул гипотезу, что в психической жизни действительно имеется выходящая за пределы принципа удовольствия тенденция к навязчивому повторению и что «явления перенесения состоят, по-видимому, на службе у сопротивления со стороны вытесняющего Я».

В «Автобиографии» З.Фрейд высказал две идеи: одна касалась его убеждения в том, что при шизофрении и паранойе отсутствует склонность к переносу чувств или этот перенос становится целиком негативным и, следовательно, невозможно психическое влияние на больного, т.е. психоанализ оказывается неэффективным; другая - соотносилась с подчеркиванием того, что овладение переносом дается с особым трудом, но является «важнейшим элементом аналитической техники».

В работе «Раздражение, симптом и страх» он провел различие между такими видами сопротивлений Я, как вытеснение и «сопротивление из перенесения», которое, будучи по природе аналогичным первому, в анализе приводит к другим явлениям, поскольку ему удается установить связь с аналитической ситуацией или с личностью аналитика и таким путем снова ярко оживить вытеснение.

В работе «Конечный и бесконечный анализ» З.Фрейд обсудил некоторые аспекты проблемы переноса и высказал соображение относительно того, что «анализируемый человек не может разместить все свои конфликты в переносе, точно также как аналитик не может пробудить в состоянии переноса все возможные конфликты влечения у пациента» и что вследствие отыгрывания защитных механизмов у пациента могут «возобладать негативные переносы», которые способны полностью устранить аналитическую ситуацию.

Одно из наиболее подробных описаний переноса содержалось в автобиографическом эссе З.Фрейда, в котором он замечал: «При всяком аналитическом курсе лечения помимо всякого участия врача возникают интенсивные эмоциональные отношения пациента лично к психоаналитику, которые не могут быть объяснены реальными обстоятельствами. Они бывают положительными или отрицательными, могут варьироваться от страстной, чувственной влюбленности до крайней степени неприятия, отталкивания и ненависти. Это явление, которое я вкратце называю переносом, вскоре сменяет у пациента желание выздороветь и, покуда оно проявляется в мягкой, умеренной форме, может способствовать влиянию врача и помочь аналитической работе. Если оно потом перерастает в страсть или враждебность, то становится главным инструментом сопротивления. Бывает также, что оно парализует способность пациента к внезапным мыслям и вредит успеху лечения. Но было бы бессмысленно пытаться его избежать; анализ невозможен без переноса». Одновременно основатель психоанализа дал не только психоаналитическое определение переноса, но и его толкование в широком смысле слова. «Не следует думать, что перенос порождается анализом и что он наблюдается только в связи с ним. Анализ лишь вскрывает и обособляет перенос. Это общечеловеческий феномен, от него зависит успех врача».

Другое, не менее полное описание переноса содержалось в написанной в последние годы жизни, но опубликованной после смерти З.Фрейда работе «Очерк о психоанализе», где автор замечал, что пациент видит в аналитике возврат, перевоплощение какой-то важной фигуры из своего детства или прошлого, и вследствие этого «переносит на него свои чувства и реакции, которые, несомненно, относятся к этому прототипу». Обобщая свои представления о переносе, основатель психоанализа отметил: амбивалентность переноса в отношении психоаналитика; то обстоятельство, что в переносе пациент воспроизводит перед аналитиком важную часть своей биографии, вместо пересказывания ее он «разыгрывает ее» перед ним; появление намерения со стороны пациента угодить аналитику, добиться его одобрения и любви; если пациент ставит психоаналитика на место своего отца или матери, он «наделяет его той властью, которую его Сверх-Я имеет над его Я»; у обновленного Сверх-Я появляется возможность исправить ошибки, допущенные родителями при обучении; как бы ни было заманчиво для психоаналитика стать учителем и идеалом для пациента и создавать его по своему подобию, он не доложен забывать, что «это не является его задачей в аналитических взаимоотношениях»; задача психоаналитика заключается в постоянном «отрыве» пациента от его опасной иллюзии и непрерывное указывание на то, что воспринимаемое пациентом в качестве новой реальности в действительности представляет собой воспоминание прошлого; крайне нежелательно, чтобы пациент, вместо того чтобы вспоминать, действовал вне переноса; идеальным для целей психоаналитической терапии было бы, если бы пациент «вне лечения вел себя как можно более нормально и выражал свои анормальные реакции лишь при переносе».

Высказанные З.Фрейдом идеи и соображения о переносе нашли не только отклик, но и дальнейшую разработку в исследованиях многих психоаналитиков. Это имело место как при жизни основателя психоанализа, так и после его смерти, В частности, венгерский психоаналитик Ш.Ференци опубликовал в 1909 г. работу «Интроекция и перенос», в которой высказал свои соображения по поводу понимания переноса: все невротики имеют сильное желание переноса; перенос является «характерным для неврозов психическим механизмом, наблюдающимся во всех жизненных положениях и лежащим в основе большинства болезненных проявлений»; он представляет собой частный случай свойственной невротикам склонности к «передвиганию»; перенос является ничем иным, как «проявлением (практически весьма важным) всеобщего свойства заболевания невротиков перенесением»; психоаналитическое лечение представляет благоприятнейшие условия для возникновения перенесения; принимая во внимание перенесение, психоанализ можно назвать «своего рода катализатором»; личность врача имеет значение «каталитического фермента, который временно фиксирует на себе отщепившиеся при разложении аффекты»; пол врача сам по себе часто становится для пациентов «поводом к перенесению».

Своеобразную позицию в отношении переноса занимал швейцарский аналитик К.Г.Юнг. В лекциях, прочитанных в 1935 г. в Институте медицинской психологии при Тэвистокской клинике в Лондоне, он говорил о том, что перенос является особым случаем проекции, у нормальных людей не бывает его, но в процессе аналитической деятельности приходится иметь дело с терапией переноса, предполагающей осознание пациентом субъективной ценности индивидуальных и надындивидуальных содержаний его. По мнению К.Г.Юнга, лечение переноса включает четыре ступени: на первой ступени осуществляется работа не только в плане осознания пациентом того, что он «смотрит на мир глазами младенца» (осознание объективной стороны жизни), но и с точки зрения понимания им субъективной ценности образов, вызывающих у него беспокойство; на второй ступени речь идет о «различении между индивидуальными и надындивидуальными содержаниями» в бессознательном пациента; на третьей - необходимо отделить индивидуальную связь с аналитиком от надындивидуальных факторов; на четвертой - осуществляется объективация надындивидуальных образов (архетипов), что является существенной частью процесса индивидуации, цель которой - «отделение сознания от объекта».

В целом К.Г.Юнг полагал, что большое значение переноса в аналитической терапии породило «ошибочную идею о его абсолютной необходимости для лечения», а также то, что его нужно требовать от пациента. В работе «Психология переноса» от исходил из того, что в одних случаях появление переноса может означать изменение к лучшему, в других - помеху лечению, если не перемену к худшему, в третьих - нечто сравнительно несущественное. «Перенос подобен тем лекарствам, которые оказываются для одних панацеей, для других же - чистым ядом».

После смерти З.Фрейда психоаналитики стали уделять самое пристальное внимание проблеме переноса. Практически, ни одно серьезное исследование не обходилось без того, чтобы его автор в той или иной степени не касался рассмотрения данной проблемы. Имелись и публикации, специально посвященные дискуссионным вопросам, связанным с психоаналитическим пониманием переноса, что нашло свое отражение, например, в статьях У.Силверберга «Концепция переноса», Д.Орра «Перенос и контрперенос», Б.Берда «Заметки о переносе», Г.Лёвальда «Невроз переноса», Р.Уайта «Трансформации переноса» и многих других авторов. Большой резонанс среди психоаналитиков получили также двухтомное издание М.Гилла и И.Гоффмана «Анализ переноса» и работы X.Кохута, в которых, как, например, в его статье «Психоаналитическое лечение нарциссических расстройств личности: принципы систематического подхода», выделялись два вида нарциссических переносов - «идеализирующий перенос» (терапевтическое восстановление раннего состояния, активация идеализированного образа родителей) и «зеркальный перенос» (терапевтическое восстановление той стадии развития, на которой ребенок пытается сохранить часть первоначального, всеобъемлющего нарциссизма, активация грандиозной Самости).

Поднятые в этих и других работах актуальные вопросы по проблеме переноса до сих пор являются предметом обсуждения и идейных дискуссий среди современных психоаналитиков. В центре рассмотрения находятся проблемы, связанные с техническим использованием фрейдовской концепции переноса в практике психоанализа, необходимостью или нецелесообразностью использования таких понятий, как «позитивный» и «негативный перенос», трактовкой невроза переноса как основного понятия психоанализа, возможности или невозможности окончательного разрешения невроза переноса, необходимостью использования психоаналитического лечения и в тех случаях, когда у пациентов не наблюдается развитие невроза переноса, степенью допустимости терапевтической активности аналитика в ходе анализа нарциссических личностей (развивающих архаические формы переноса), трудностями интерпретации нарциссических переносов.

Переработка (проработка)

Переработка (проработка) - процесс, имеющий место во время аналитической работы, связанный с ознакомлением анализируемого с сопротивлением, выявленным во время анализа и сообщенным ему аналитиком, и способствующий его преодолению с целью освобождения от навязчивых повторений, проявляющихся в переносе и препятствующих пробуждению воспоминаний.

Представление о переработке, осуществляемой пациентом во время анализа, сложилось у З.Фрейда на ранней стадии возникновения психоанализа. Так, в совместно написанной с И.Брейером работе «Исследования истерии» он отмечал, что психическое сопротивление преодолевается медленно и постепенно и что можно рассчитывать на интеллектуальный интерес, появляющийся у больного по мере осуществления аналитической работы. По этому поводу З.Фрейд писал: «Сообщая о полном чуда мире психических процессов, объясняя ему взгляд, который приобретается нами благодаря таким анализам, мы получаем в нем сотрудника, приводим его к тому, что он самого себя рассматривает как исследователя и таким образом оттесняет сопротивление, покоящееся на аффективном основании». Если в процессе анализа пациент начинает располагать материалом сопротивления, то необходимо, как считал З.Фрейд, дать ему возможность самому поработать с этим материалом, чтобы он смог самостоятельно репродуцировать свои воспоминания.

Первоначальное представление о важной роли переработки в процессе анализа получило свое дальнейшее развитие в статье З.Фрейда «Воспоминание, повторение и переработка». Рассматривая вопрос о начале преодоления сопротивления путем того, что аналитик открывает неизвестное пациенту сопротивление и указывает ему на него, З.Фрейд обратил внимание на типичную ошибку начинающих аналитиков, которые принимают эту часть аналитической техники за всю аналитическую работу. В действительности же за выявлением сопротивления и обращением внимания пациента на него не следует его немедленного прекращения. «Нужно дать больному время углубиться в неизвестное ему сопротивление, переработать его, преодолеть его, продолжая наперекор ему работу, согласно требованию основного аналитического правила». Исходя из подобного понимания необходимости переработки пациентом материала своего сопротивления, З. Фрейд полагал, что аналитику не остается ничего другого, как выжидать неизбежного, с необходимостью ведущего к естественному замедлению процесса лечения.

Основываясь на клиническом опыте, З.Фрейд показал, что при устранении вытеснений и после того как пациент принимает решение отказаться от сопротивлений, его Я сталкивается с определенными трудностями, требующими напряженных усилий. Фаза этих усилий как раз и называется в психоанализе «фазой проработки». Рассматривая специфику этой проработки, З.Фрейд обратил внимание на динамический момент, делающий данную проработку необходимой и понятной. В работе «Торможение, симптом и страх» он подчеркнул, что динамический момент состоит в том, что после устранения сопротивления, пациенту приходится преодолевать еще силу навязчивого воспроизведения, т.е. того воздействия, которое бессознательные образы оказывают на вытесненные влечения и которое он назвал «сопротивлением бессознательного».

В целом З.Фрейд считал, что, хотя переработка сопротивлений становится «мучительной задачей для анализируемого и испытанием для врача», тем не менее она является необходимой и важной частью аналитической деятельности. По его собственному выражению, «именно эта часть работы оказывает самое большое изменяющее влияние на пациента, и его аналитическое лечение отличается от всякого воздействия путем внушения».

Переходный объект

Переходный объект - материальный объект, являющийся жизненно важным для ребенка в промежуточной сфере детского опыта между оральным эротизмом и объектным отношением, между внутренней и внешней реальностью, между неспособностью ребенка к осознанию реальности и его растущей способностью к принятию ее.

Гипотеза о промежуточной сфере детского опыта и важности переходных объектов в период инфантильного развития была выдвинута английским психоаналитиком Д.Винникоттом в статье «Переходные объекты и переходные явления». Согласно этой гипотезе, в промежуточной сфере детского опыта важную роль в развитии младенца приобретает использование им объектов, не являющихся частью его тела, но в то же время не осознаваемых им до конца в качестве внешней реальности. Речь идет об активном использовании ребенком таких внешних объектов, как, например, часть простыни, пеленки, одеяла, которые он засовывает в рот и которыми по-своему дорожит. К переходным объектам Д.Винникотт отнес также издаваемые ребенком звуки и мелодии, совершаемые им различные действия. Во сне это становится значимым для развития ребенка в возрасте от 4 месяцев до 1 года. Во всяком случае переходные объекты используются младенцем во время отхода ко сну и служат «его защитой от тревог, особенно от тревоги депрессивного типа».

Ребенок заявляет свои права на владение переходным объектом. В его жизни появляются такие внешние объекты (вначале не воспринимаемые им в качестве таковых, т.е. внешних), как куклы, плюшевые медвежата, различные мягкие и твердые игрушки. Он дает им свои, подчас только ему самому понятные названия, относится к этим объектам с нежностью и любовью, а иногда и с инстинктивной ненавистью. Владение переходным объектом предполагает, по мнению Д.Винникотта, постепенное приобретение ребенком способности «к допущению сходства и различия» и освоение им жизненного опыта как пути «от полной субъективности к объективности».

На основании теоретических исследований и клинических описаний Д.Винникотт пришел к следующим выводам: переходный объект заменяет собой грудь матери или объект первых взаимоотношений; он предшествует появлению способности к проверке реальности; ребенок переходит от всемогущего (магического) контроля над таким объектом посредством манипуляции, сопровождающейся мышечным эротизмом и получением удовольствия от согласованности движений; переходный объект может превратиться в фетишистский объект и в этом отношении проявлять активность в качестве особенности взрослой сексуальной жизни; под влиянием анально-эротической организации переходный объект может заменить фекалии.

В понимании Д.Винникотта ребенок с самого рождения сталкивается с проблемой взаимоотношений между тем, что он объективно воспринимает, и тем, что субъективно понимает. Первоначальная попытка решения этой проблемы приводит к созданию иллюзии, когда ребенок полагает, что грудь матери является его собственной частью, а мать дает молоко, являющееся частью ее самой. Затем ребенок обретает способность к первичному творчеству и вступает в промежуточную, доступную для него область встречи с объективным восприятием. Вместо иллюзии существования внешней реальности появляется иная форма иллюзии, основанная на функции переходного объекта. «Переходные объекты представляют собой ранние стадии использования ребенком иллюзии, без которой идея взаимоотношения человека с объектом, воспринимаемого другими как внешний, лишена для него смысла». Словом, переходные объекты относятся к области иллюзии, стоящей у истоков младенческого опыта, являющегося относительно независимым от внутренней или внешней реальности

Разрушение иллюзий составляет главную задачу матери, начиная от отнятия младенца от груди. Впоследствии эта задача по-прежнему остается актуальной и ее разрешение осуществляется со стороны родителей и воспитателей. Но, как полагал Д.Винникотт, проблема иллюзий является одной из главных человеческих проблем, которую ни один индивид не в состоянии решить окончательно. Поэтому «задача принятия реальности остается нерешенной до конца, ни один человек не может освободиться от напряжения, связанного с наличием внутренней и внешней реальности, а освобождение от этого напряжения обеспечивается промежуточной областью опыта (искусство, религия и т.д.)». В младенчестве эта промежуточная область с ее переходными объектами необходима как «начальная основа для взаимоотношений ребенка с внешним миром». Она сохраняет свое значение на протяжении всей жизни человека «как сильное переживание, связанное с искусством, религией, миром фантазий и творческой научной деятельностью»,

Переходный объект связан с промежуточным опытом, универсальным для здорового эмоционального развития ребенка. Вместе с тем Д.Винникотт считал, что значение переходного объекта в жизни человека дает о себе знать и в области психопатологии. Так, наркомания рассматривалась им в качестве регрессии к ранней стадии, в которой переходные явления носят неустойчивый характер, фетиш - как вид объекта, возникающего в младенческом опыте и связанного с манией материнского фаллоса, ложь и воровство - как бессознательное стремление индивида к ликвидации разрыва в непрерывности опыта, сопряженного с переходным объектом.

Персона

Персона - термин, использованный К.Г.Юнгом в аналитической психологии для обозначения маскировки и искажения индивидуально-личностных свойств и качеств человека. Слово «персона» когда-то означало «маска», которую носил актер и которая служила символом (обозначением) исполняемой им роли.

Персона - это маска, надеваемая личностью в ответ на требования общества; это -ширма, личина, не позволяющая взглянуть на действительное лицо человека. Она характеризует то, каким человек является самому себе и другим людям, но не то, каков он есть на самом деле. Это удобная маска, охотно надеваемая человеком и используемая им в своих целях. К.Г.Юнг считал Персону «фрагментом коллективной психики». Она представляет собой компромисс между индивидом и обществом по поводу того, кем кто-то является. В отношении индивидуальности того, о ком идет речь, Персона выступает «в качестве вторичной действительности, чисто компромиссного образования, в котором другие иногда принимают гораздо большее участие, чем он сам».

Персона - это сложная система отношений между индивидуальным и коллективным сознанием. Она рассчитана на то, чтобы, с одной стороны, производить на других определенное впечатление, а с другой - скрывать истинную природу человека.

Кроме того, Персона - это избранное отношение человека к миру, другим людям и самому себе. Она способствует приспособлению человека к существующей реальности. Однако часто человек отождествляет себя со своей Персоной, тем самым лишая себя возможности стать подлинным человеком, а не маской, с которой срастается его лицо.

Персона - маска коллективной психики, лишь имитирующая индивидуальность, заставляющая человека думать, будто он индивидуальность, в то время как это всего лишь хорошо или плохо сыгранная роль, навязанная индивиду коллективной психикой.

Все эти определения Персоны, отражающие разные стороны ее проявлений, свидетельствуют о том, что она выступает как бы вторичной действительностью, видимостью того, чего на самом деле нет. Если Я тождественно Персоне, то личность предстает в виде отчужденного существа, играющего ту или иную социальную роль. В этом случае происходит обезличивание человека.

Сложность заключается в том, что подчас Персону трудно отличить от личности. Не случайно современные понятия «личность», «личностный» происходят от слова «персона». Насколько человек может утверждать о своем Я, что оно личностно или является личностью, настолько он и о своей Персоне может сказать, что она - личность, с которой он себя идентифицирует. Поэтому, как подчеркивал К.Г.Юнг, тот факт, что в таком случае у человека будут, собственно, две личности, вовсе не удивителен, поскольку «любой автономный или хотя бы только относительно автономный комплекс имеет свойство являться в качестве личности, т.е. персонифицировано».

В аналитической психологии К.Г.Юнга вычленяются несколько архетипов, т.е. первообразов. Наряду с Персоной и другими архетипами фигурирует Самость. Если Персона является своеобразным камуфляжем, то Самость олицетворяет собой целостность человека, его собственную индивидуальность. В отличие от Персоны, Самость - центральный архетип личности.

Персона - искусственная личность, приспосабливающаяся к требованиям нравов и приличий. Тот, кто выстраивает себе слишком хорошую Персону, расплачивается за это раздвоением сознания. Его одолевают и мучают противоречия между общественной и частной жизнью: внешне человек играет эффективную роль, а внутренне ощущает слабость перед своими бессознательными влечениями. Так, внешне мужчина может являть собой образ сильного и мужественного супермена, идеального героя и любовника, но в то же время внутри себя он может оставаться тем, что в народе называют «тряпка» и «баба».

По убеждению К.Г.Юнга, отождествление человека с социальной ролью является источником возникновения неврозов. Человек не может безнаказанно отделаться от самого себя в пользу искусственной личности. Платой за подобное отделение от самого себя становятся различного рода психические расстройства.

Одна из терапевтических целей аналитической психологии состоит в том, чтобы научить человека различать, чем он кажется самому себе и другим людям, в чем состоит его индивидуальность. Персона - это одно, сам человек - другое. Поэтому человеку важно понять: что хочет он, а что навязывается ему обществом, чего желает он, а чего требует от него служба, работа.

Персонификация

Персонификация - психическая организация переживаний человека, способствующая формированию внутреннего образа других людей.

Представление о персонификации было важной частью межличностной теории Г.С.Салливана, в соответствии с которой формирование персонификаций имеет место в период раннего младенчества, Он исходил из того, что формирующаяся у младенца персонификация хорошей матери является воспринятым им образом ее участия в периодически повторяющихся ситуациях кормления и интеграции других потребностей, разрешенных путем их удовлетворения. Эта персонификация «символизирует интеграцию, поддержание и разрешение ситуаций, являющихся обязательным условием для осуществления младенцем эффективных и адекватных действий, направленных на удовлетворение потребностей».

Персонификация матери не тождественна самой матери как конкретного, живого человека. Она представляет собой психическую организацию испытываемого младенцем переживания. При этом важно иметь в виду, что сформировавшаяся у младенца персонификация матери возникает и развивается из особенностей взаимоотношений младенца с матерью в рамках межличностных ситуаций, интеграция которых служит цели удовлетворения потребностей.

С точки зрения Г.С.Салливана, персонификация имеет место не только у младенца, но и у матери. Присущая матери персонификация младенца - это непрерывно развивающееся переживание, которое существует внутри матери и включает в себя различные факторы, имеющие отдаленное отношение к настоящему младенцу. Эта персонификация состоит из переживаний, приобретенных и в ситуациях, когда ребенок испытывал тревогу, и тогда, когда он оставался спокоен. Материнская персонификация ее первого младенца имеет в своей основе значительно больший объем переживаний, чем в случае рождения второго или третьего ребенка.

Ребенок символизирует для матери признание социальных обязанностей по отношению к нему. Степень эффективности исполнения этих обязанностей может колебаться у одной и той же матери, взаимодействующей с разными детьми или с одним ребенком в разных ситуациях. Осознание матерью своих социальных обязанностей, символом которых является персонифицированный младенец, нередко связано, как считал Г.С.Салливан, с ситуациями, в которых младенец «схватывает» плохую мать, и «из переживания подобных ситуаций формирует персонификацию плохой матери».

По мнению Г.С.Салливана, на ранней стадии младенчества возникает двойная персонификация материнской фигуры - персонификации хорошей и плохой матери. В дальнейшем, в период среднего младенчества наблюдается появление трех персонификаций Я: Я-хороший, Я-плохой и не-Я. Тройственность персонификаций неизбежна в любой культуре. Я-хороший - это первичная персонификация, структурирующая переживание, в котором удовлетворение усилено поощрениями и проявлением заботы со стороны материнской фигуры, довольной происходящим, Я-плохой - первичная персонификация, структурирующая переживание, в котором повышение уровня тревоги связано с материнской фигурой, прибегающей к запретам. Обе персонификации являются модифицированными элементами реальности, но в более поздний период развития ребенка они занимают определенное место в структуре его мышления. Что касается третьей первичной персонификации, не-Я, то она, как полагал Г.С.Салливан, часто проявляется в сновидениях, но наибольшую выразительность приобретает у тех, кто страдает шизофреническими приступами. Эта персонификация всегда носит относительно примитивный характер, включает неясно воспринимаемые аспекты жизни и переживания, характерной особенностью которых является сверхъестественная эмоция. Впоследствии проявления персонификации не-Я могу иметь место в виде ночных кошмаров, сопровождающихся переживанием крайне негативных эмоций.

По мере развития ребенка возникает то, что Г.С.Салливан назвал «персонификацией самости», представляющей собой то, о чем человек говорит, когда называет себя «Я». Рассматривая все эти аспекты персонификации, он подчеркнул, что связь персонификации с персонифицируемым носит комплексный, а иногда и многосторонний характер. Кроме того, «персонификация не полностью совпадает с описанием персонифицируемой фигуры».

Печаль

Печаль - психическое состояние, обусловленное переживаниями утраты и сопровождающееся снижением интереса к внешнему миру, погруженностью в себя и поглощенностью воспоминаниями, вызывающими неприятный осадок.

Данный феномен был рассмотрен З.Фрейдом в работе Trauer und Melancholie. Использованный им термин Trauer может быть переведен на русский язык как «печаль» и «скорбь». Содержательные тонкости различий между печалью и скорбью зависят подчас не только от контекста использования этих понятий, но и от понимания человеком сути данных явлений. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в различных отечественных изданиях соответствующая работа З.Фрейда переведена на русский язык в двух вариантах - «Печаль и меланхолия» и «Скорбь и меланхолия».

В зарубежной психоаналитической литературе предпринимаются попытки провести различия между печалью и скорбью. Некоторые исследователи считают, что имеются клинические и теоретические причины рассматривать печаль как аффективную реакцию на утрату, а скорбь - как процесс психического восстановления после утраты. Если исходить из данной точки зрения, то применительно к работе З.Фрейда следует говорить не о скорби, а о печали, поскольку он писал о том, что исследуемый им феномен является «реакцией на утрату любимого человека или какой-либо помещенной на его место абстракции, например Родины, свободы, идеала и т.д.».

В русском языке печаль соотносится с чувством грусти и скорби, состоянием душевной горечи. В то же время термин «печаль» используется для обозначения какого-нибудь отношения к чему-то («не твоя печаль», т.е. не твое дело) или чего-то неожиданного, неприятного («не было печали!»). Понятие скорби обозначает крайнюю печаль, горесть, страдание. Если исходить из подобного понимания этих явлений, то применительно к работе З.Фрейда речь может идти о скорби как крайней печали, приносящей человеку глубокие страдания.

Принимая во внимание имеющиеся в русском языке различия между печалью и скорбью, можно, видимо, говорить о следующем. Печаль является нормальным состоянием человека, вызывающим у него такие переживания, которые не оставляют глубокого следа или при неблагоприятных обстоятельствах могут обостриться до скорби и тем самым создать почву для возможного возникновения невротических заболеваний. Скорбь - тоже нормальное состояние человека, но, в отличие от печали, характеризующееся более глубокими переживаниями, которые требуют много времени и душевных сил на их переработку, прежде чем психика человека приобретет былую устойчивость, что может и не иметь успешного исхода, в результате чего скорбь способна обернуться патологическими проявлениями.

Пластичность либидо

Пластичность либидо - свободная подвижность, способность сексуальных влечений, сексуальная энергия менять свой объект, цель и способ удовлетворения.

Говоря о либидо как половой потребности, сексуальном влечении, сексуальной энергии, количественной силе, З.Фрейд исходил из того, что либидо подвижно, способно не только фиксироваться на определенных объектах, но и оставлять их, переходить на другие объекты. Сексуальные влечения могут характеризоваться направленностью на разнородные цели и ориентацией на предварительную или окончательную сексуальную цель. В зависимости от доступного и приемлемого способа удовлетворения они могут задерживаться, накапливаться, получать частичную или полную разрядку энергии. Обо всех этих особенностях, связанных с подвижностью либидо, З.Фрейд писал в работе «Три очерка потери сексуальности».

Позднее для характеристики либидо основатель психоанализа использовал понятие «пластичность». В «Лекциях по введению в психоанализ» он подчеркивал, что «именно сексуальные влечения чрезвычайно пластичны». Эти влечения могут выступать одно вместо другого, одно из них способно приобрести интенсивность другого. В том случае, если одно удовлетворение сексуального влечения отвергается реальностью, удовлетворение другого может привести к частичной или полной компенсации. Частные сексуальные влечения могут менять свой объект и довольствоваться суррогатами. По словам З.Фрейда, сексуальные влечения «относятся друг к другу, как сеть сообщающихся, наполненных жидкостью каналов, и это несмотря на их подчинение примату гениталий, что вовсе не так легко объединить в одном представлении».

Пластичность либидо способствует тому, что человек может вынести лишение либидозного удовлетворения, не прибегая к невротическому заболеванию. По мнению З.Фрейда, существует много путей, на которых, благодаря пластичности сексуальных влечений, часть людей в состоянии перенести лишение либидозного удовлетворения без какого либо заметного вреда для себя. Способность сексуальных влечений смещаться с одной цели на другую и довольствоваться суррогатами служит противодействиям патогенному влиянию вынужденного отказа от либидозного удовлетворения. Так, особое культурное значение приобрел процесс сублимации, связанный с изменением направленности либидо сексуальной цели на социальную, что защищает человека от заболевания из-за лишения возможности либидозного удовлетворения.

Вместе с тем З.Фрейд не абсолютизировал пластичность либидо. Он считал, что количество неудовлетворенного либидо, которое могут перенести люди, ограничено. По этому поводу основатель психоанализа замечал: «Пластичность, или свободная подвижность либидо далеко не у всех сохраняется полностью, и сублимация может освободить всегда только определенную часть либидо, не говоря уже о том, что многие люди лишь в незначительной степени обладают способностью сублимации». Несмотря на свою пластичность, имеется «ограничение подвижности либидо», связанное с тем, что удовлетворение сексуальных влечений зависит от незначительного числа целей и объектов. Не случайно в психоаналитической практике приходится иметь дело с многократными фиксациями либидо на ранних фактах психосексуальной организации и нахождением объекта, не способного дать реальное удовлетворение. Ограничение подвижности либидо как раз и является, по мнению З.Фрейда, одной из причин возникновения невротических заболеваний.

В работе «Из истории одного детского невроза» основатель психоанализа обратил внимание на то, что легкая подвижность или неподвижность либидо составляет характерную черту, свойственную многим нормальным людям, и вместе с тем она встречается не у всех тех, кто страдает невротическими заболеваниями. Свойства пластичности, подвижности либидо заметно уменьшаются с возрастом. Но как замечал З.Фрейд, «встречаются лица, у которых эта психическая пластичность сохраняется гораздо больше обычного возраста, а у других она пропадает в очень раннем возрасте». Если имеет место последнее обстоятельство, то у находящихся в анализе невротиков изменения происходят крайне медленно, если вообще происходят.

В процессе терапии аналитику приходится работать подчас с таким пациентами, у которых их либидо особенно подвижно. В этом случае анализ может способствовать отходу либидо пациента от его прежних сексуальных объектов и способов удовлетворения, приведших к невротическому заболеванию. Однако, как подчеркивал З.Фрейд в работе «Конечный и бесконечный анализ», аналитические результаты при лечении пациентов с особенно подвижным, пластичным либидо часто оказываются недолговечными: новые либидозные привязанности вскоре вновь оставляются и «возникает впечатление, что работаешь не с глиной, а работаешь по воде».

В практике психоанализа приходится иметь дело и с таким пациентами, поведение которых можно объяснить лишь «исчерпаемостью обычно ожидаемой пластичности, способности к изменениям и дальнейшему развитию». В этом случае аналитик встречается с психической инертностью пациента.

Словом, пластичность и инертность либидо дают знать о себе как в жизни человека, так и при аналитической терапии, связанной с лечением нервнобольных.

Пленка сновидения

Пленка сновидения - тонкий слой, защищающий психику спящего человека, защитный экран, оберегающий ее от внешних раздражителей и внутренних побуждений.

Понятие «пленка сновидения» было введено в научную литературу французским психоаналитиком Д.Анзье в работе «Кожное Я», в которой содержалась глава с одноименным названием. Согласно его представлению, сновидение образует защитный экран, окружающий психику и предохраняющий ее от латентной активности дневных (неудовлетворенных желаний) и ночных (звуковых, световых, температурных ощущений) отпечатков. Этот защитный экран является «тонкой мембраной, помещающей внешние раздражители и внутренние инстинктивные побуждения на один и тот же уровень посредством сглаживания их различий».

Для Д.Анзье пленка сновидения - это не граница, осуществляющая разделение внешнего и внутреннего, как это имеет место в контексте поверхностного Я, а хрупкая легко разрушающаяся и рассеивающаяся мембрана, «недолговечная пленка», существующая, пока длится сновидение. Эта пленка весьма чувствительна, она фиксирует различные психические образы, представляющие собой неподвижные изображения, как на фотографии, или сменяющиеся, как в кино, в видеофильме. Фактически, речь идет об активизации функции чувственной поверхности Я, способной фиксировать различные отпечатки и надписи, или о дематериализованном и уплощенном образе тела, обеспечивающим экран, на котором во время сновидения появляются всевозможные фигуры, символизирующие или персонифицирующие конфликтные ситуации, процессы, силы. «Пленка может оказаться дефектной, засветиться, может остановиться катушка, в результате чего сновидение стирается. Если все идет хорошо то, проснувшись, мы можем проявить пленку, просмотреть ее, смонтировать и даже показать в форме рассказа другому человеку».

С точки зрения Д.Анзье, ночью сновидение связывает части поверхностного Я, распавшиеся днем под воздействием внешних и внутренних раздражителей. Одна из функций сновидения как раз и состоит в том, чтобы восстановить психическую оболочку, целостность которой нарушена. Человек прибегает к защите посредством аффекта, создавая нечто подобное оболочке тревоги, которая в свою очередь готовит почву для пленки сновидения, как защиты посредством представления. В тактильной (кожной) оболочке Я возникают разрывы, закрывающиеся ночью пленкой зрительных образов. Таким образом, «пленка сновидения представляет собой попытку заменить поврежденную тактильную оболочку зрительной, более тонкой и менее прочной, но вместе с тем более чувствительной».

Свои размышления о защитной функции сновидений Д.Анзье сопроводил историей болезни, иллюстрирующей последовательность: оболочка страдания - пленка сновидения - словесная оболочка. Он показал, что, вместо того чтобы нарциссически укрыться защитным экраном, «истерик счастливо живет в оболочке эрогенного и агрессивного возбуждения до тех пор, пока сам не начинает страдать, винить других в своем состоянии, негодовать и пытаться втянуть их в повторение этой игры по кругу, где возбуждение порождает разочарование, а последнее, в свою очередь, возбуждает».

В конечном счете рассмотрение Д.Анзье пленки сновидения явилось логическим продолжением углубления представлений американского психоаналитика Б.Левина об экране сновидений, содержащихся в его работе «Сон, рот и экран сновидения». В данном случае экран сновидения выступал у него в форме чувствительной эффективной мембраны, визуальной оболочки, тонкой пленки, функция которой заключалась в восстановлении ущерба Я, имевшего место в дневной жизни человека.

Поглощение (инкорпорация)

Поглощение (инкорпорация) - примитивная фантазия, отражающая желание субъекта овладеть внешним объектом.

Понятие «поглощение» (нем. Einverleibung, англ. incorporation) обычно используется в психоаналитической литературе для описания фантазий человека, связанных с желанием принять что-либо внутрь своего тела. В фантазиях пациентов может иметь место поглощение через рот самых разнообразных неодушевленных предметов и живых организмов, а также вбирание их в себя через нос, ухо или анус. Наиболее распространенными являются оральные фантазии, однако встречаются и такие, в которых поглощение чего-то осуществляется через глаз или кожу.

Поглощение отражает навязчивое желание человека путем вбирания в себя овладеть теми чертами, свойствами, качествами какого-нибудь объекта, которыми он не обладает или обладает в недостаточной степени. Такое навязчивое желание может находить свое отражение в сновидениях, галлюцинациях, различного рода видениях.

З.Фрейд полагал, что подобные фантазии имеют свои онтогенетические и филогенетические истоки. Первобытный человек поглощал мясо тотема-животного с целью обретения присущей этому животному силы. Младенец старается засунуть в рот и по возможности проглотить все, что попадает в его поля зрения, вплоть до своих фекалий. Поэтому нет ничего удивительного в том, что взрослый современный человек может иметь такие фантазии, в которых он что-то поглощает, вбирает внутрь своего тела. С психоаналитической точки зрения, фантазии поглощения человеком чего-то свидетельствуют о регрессивных процессах, протекающих в недрах его психики.

В работе «Скорбь и меланхолия» З.Фрейд отмечал, что предварительной ступенью выделения объекта со стороны Я служит его поглощение. Я «хотело бы поглотить этот объект, соответственно оральной или каннибальной фазе в развитии либидо».

В психоаналитической литературе термин «поглощение» используется, как правило, по отношению к фантазиям вбирания, втягивания, всасывания человеком в себя тех или иных объектов, но иногда и по отношению к фантазиям, в которых присутствуют элементы разрушения объекта или мазохистского удовлетворения в связи с насильственным проникновением в его тело посторонних объектов.

Р.Лэйнг соотносил поглощение с тревогой, которую может испытывать человек в связи с неуверенностью в стабильности его автономии и незащищенностью перед страхом потерять индивидуальность при взаимоотношениях с другими людьми. В работе «Расколотое Я» он также отмечал то обстоятельство, что «поглощение ощущается как риск быть понятым (т.е. постигнутым, настигнутым, схваченным), быть любимым или даже просто быть увиденным». Быть верно понятым - значит быть поглощенным, проглоченным, задушенным всеохватывающим постижением другой личностью. Испытываемое человеком подобное рода беспокойство может давать о себе знать в аналитической ситуации. Оно ответственно, по мнению Р.Лэйнга, за одну из форм негативной терапевтической реакции, возникающей у пациента в ответ на верное толкование со стороны аналитика. Поглощение, связанное с примитивными фантазиями овладения объектом, следует отличать от интернализации и интроекции, которые относятся к процессам формирования структуры психики.

Пограничное расстройство личности

Пограничное расстройство личности - психическое состояние, характеризующееся таким психопатологическим расстройством, которое включает в себя широкий спектр шизоидных, нарциссических, перверсных и иных проявлений, занимающих промежуточное положение между неврозом и психозом.

Пограничные расстройства не носят четко выраженного характера и вызывают трудности в их категоризации, предполагающей постановку точного диагноза. Они могут сопровождаться хронической раздражительностью, периодической излишней импульсивностью, нарушением личностной идентичности, наступлением временных разрывов в самовосприятии, чрезмерной зависимостью от других людей, антисоциальным поведением, способным перерасти в преступление.

У лиц с пограничными расстройствами может наблюдаться двойственность, когда, с одной стороны, внешний уровень жизни представлен видимостью устойчивой структуры характера, а с другой стороны, внутренние переживания оказываются таковыми, что их следствием становятся разнообразные проявления - от опустошенности и безразличия к внешнему окружению до сексуальных извращений и преступного поведения. Такие пациенты оказываются неспособными к самоанализу, не могут провести различия между вымыслом и действительностью, могут использовать других людей с целью удовлетворения своих влечений и желаний или, напротив, добровольно подчиняться их власти, чтобы тем самым избегать возможности принимать собственные решения и нести личную ответственность за них.

При попытках решения внутриличностных конфликтов пациенты с пограничными личностными расстройствами склонны прибегать к таким защитным механизмам, как проекция, интроекция, проективная идентификация. Проявляющиеся у них конфликты могут относиться к разным уровням психической организации и психосексуального развития, а симптомы психопатологических расстройств имеют разную направленность и многообразную палитру конкретных проявлений.

В современной психоаналитической литературе уделяется значительное внимание исследованию и возможностям терапии пограничных расстройств личности. Данная проблематика нашла свое отражение, в частности, в работах О.Кернберга «Пограничные условия и патологический нарциссизм», М.Стоуна «Пограничный синдром», С.Абенда, М.Пордера и М.Уиллика «Пограничные пациенты» и ряда других психоаналитиков.

Подавление

Подавление - процесс устранения из сознания неприемлемых, невыносимых представлений, идей, аффектов.

З.Фрейд различал такие понятия, как «подавление» (Unterdrückung) и «вытеснение» (Verdrängung). Несмотря на сходство в механизме действия, подавление является процессом работы сознания, в то время как вытеснение - процессом работы бессознательного. При подавлении неприемлемые, невыносимые для человека представления, идеи, аффекты исключаются из сознания и оказываются в области предсознательного, откуда они могут вновь перейти в сознание. При вытеснении они перемещаются в сферу бессознательного и сами по себе, без соответствующей работы, предполагающей использование психоаналитической техники, не становятся объектом сознания. Подавление соотносится с поверхностным психическим процессом, вытеснение - с глубинным. Тем самым вытеснение оказывается специфическим видом подавления, связанным с погружением подавленного материала в глубины психики. Так, в «Толковании сновидений» З.Фрейд отмечал, что поверхностные ассоциации, с которыми приходится иметь дело при рассмотрении сновидений, лишь заменяют собой «подавленные и более глубокие».

Вместе с тем в работах З.Фрейда содержались такие размышления о психических процессах, протекающих в предсознательном и бессознательном, которые не всегда отличались однозначным пониманием специфики подавления и вытеснения. Не исключено, что именно в результате этого в психоаналитической литературе наблюдается подчас отождествление понятий «подавление» и «вытеснение».

Нивелировка различий между подавлением и вытеснением особенно имеет место в том случае, когда речь идет о соотношении между представлениями и аффектами. Это восходит к ранним работам З.Фрейда, что нашло отражение, в частности, в «Толковании сновидений» при рассмотрении роли аффектов в психических процессах, способствующих образованию страха, когда обнаружились трудности при объяснении связей между вытеснением, подавлением и страхом.

В период становления психоанализа З.Фрейд выдвинул положение, согласно которому предоставленные самим себе представления в бессознательном развивают такой аффект, который первоначально носит характер приятного. В случае вытеснения соответствующего представления аффект принимает характер неудовольствия. Обсуждая данное положение в «Толковании сновидений» З.Фрейд исходил из того, что «подавление преследует цель предупреждения развития этого неприятного аффекта» и что оно простирается «на представление системы бессознательного». В предсознательном соответствующее представление заглушается, а импульс, развивающий аффект, парализуется. Однако при отсутствии воздействия со стороны системы предсознательного бессознательное раздражение способно развить такой аффект, который вследствие ранее испытанного вытеснения может ощущаться в форме страха. Иными словами, подавление оказывается действенным не только в предсознательном, но и в бессознательном, а страх возникает на основе вытеснения.

Подобное соотнесение подавления как с предсознательным, так и с бессознательным затрудняло понимание специфики вытеснения. Не случайно в одном из примечаний к основному тексту «Толкования сновидений» З.Фрейд отметил, что по мере изложения материала о сновидениях ему пришлось избегать указаний на то, подразумевает ли он под словом «подавленный» нечто иное, чем под словом «оттесненный», вытесненный. Во избежание недоразумений он все же счел необходимым заметить, что последнее (вытеснение) «сильнее подчеркивает связь с бессознательным, чем первое» (подавление). Вместе с тем тесная связь между подавлением и вытеснением, а в ряде случаев и их неразличимость между собой сказались на содержательном понимании некоторых психоаналитических концепций. Так, например, если в работах раннего периода исследовательской и терапевтической деятельности З.Фрейд выводил страх из вытеснения, то в более поздних работах, в частности, в книге «Торможение, симптом и страх» он пришел к заключению, что не вытеснение порождает страх, а страх ведет к вытеснению.

Идеи З.Фрейда о подавлении нашли свое дальнейшее развитие в ряде исследований различных авторов. Так, венгерский психоаналитик Ш.Ференци ввел понятие «дополнительное подавление», что имело место в его докладе «Психоанализ и воспитание», прочитанном на Международном психоаналитическом конгрессе в Зальцбурге в 1908 г. Дополнительное подавление рассматривалось им в качестве чрезмерного вытеснения, возникающего в результате традиционного морализаторского воспитания и догматической педагогики, направленных на предотвращение вредного воздействия антисоциальным влечений человека, но в действительности ведущих к его невротизации.

Немецко-американский психоаналитик Э.Фромм высказал мысль о том, что психоаналитическое исследование предоставляет множество данных, касающихся природы подавления и его различных форм. В работе «Человек для себя» он различал: 1) подавление действий, обусловленных злыми побуждениями; 2) подавление осознаваемых нами своих побуждений; 3) конструктивное противодействие этим побуждениям. По его мнению, в первом типе подавляется не само побуждение, а действие или поступок, который мог бы последовать, исходя из этих побуждений. Во втором эффективный способ преодоления злых побуждений заключается в том, чтобы помешать им овладеть сознанием, «избежать сознательного искушения», и этот вид подавления был назван З.Фрейдом «вытеснением». Иным является третий тип реакции человека на негативные побуждения. «Если при подавлении побуждение сохраняется, а запрет накладывается только на совершение действия, если при вытеснении побуждение устраняется из сферы сознания и проявляет свое действие (до определенной степени) в замаскированной форме, то для третьего типа реакции характерна борьба жизненных сил, устремленных на продолжение жизни, с разрушительными и негативными побуждениями».

В свою очередь американский философ Г.Маркузе в работе «Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда» в контексте рассмотрения генетического подавления и происхождения подавленного индивида провел различие между «основным подавлением» и «прибавочным подавлением». В его понимании основное подавление - это результат модификации инстинктов, необходимых для «закрепления существования человека в цивилизованной форме», в то время как прибавочное подавление - «ограничения, налагаемые социальной властью», «дополнительный контроль», проистекающий из специфики институтов господства. Вводя в свои размышления термин «прибавочное подавление», Г.Маркузе тем самым сосредоточил внимание на раскрытии специфики институтов и отношений, создающих то, что он назвал «социальным телом» принципа реальности, что дало ему возможность пересмотреть фрейдовское представление об этом принципе, отнести его к «принципу производительности» и обсудить возможность развития нерепрессивной цивилизации.

Подсознание

Подсознание - понятие, обозначающее неосознаваемые психические явления и процессы. Это понятие широко использовалось в психологической и психиатрической литературе конца XIX в., встречалось в работах Г.Фехнера, П.Жане и др.

До выдвижения психоаналитических идей о природе и механизмах функционирования человеческой психики З.Фрейд тоже иногда употреблял понятие «подсознательное» наряду с понятием «сознательное».

Выдвинув гипотезу, согласно которой сознание и психика не тождественны друг другу, З.Фрейд практически отказался от использования понятия подсознательного в своих работах. Если же он и употреблял это понятие после создания психоанализа, то исключительно в критическом плане. Так, уже в работе «Толкование сновидений» З.Фрейд подчеркивал, что нет никакой необходимости в разграничении и использовании таких понятий как «подсознание» и «сверхсознание». Такая критическая позиция в отношении использования понятия предсознательного сохранилась у него на протяжении всей его последующей теоретической и практической деятельности.

З.Фрейд, выделяя понятия «бессознательное», «предсознательное» и «сознательное», считал, что они более оправданны, чем понятия «подсознательное» или «околосознательное». Употребление понятия «подсознательное» способно, по его мнению, ввести исследователя в заблуждение по поводу того, что можно считать сознательным, а что - бессознательным.

С точки зрения З.Фрейда, использование понятия «подсознательное» приводит к путанице. Становится непонятно, имеются ли в виду процессы, лежащие ниже уровня сознания, или речь идет о неком смутном, неясном сознании, о чем писали некоторые философы.

На этом основании З.Фрейд отвергал правомерность использования понятия «предсознательного» как двусмысленного и не способствующего проведению различий между психикой и сознанием. Основатель психоанализа считал, что размышления о подсознательном или смутном, неясном сознании является несомненно абсурдом, нежели признание гипотезы о существовании бессознательного психического.

З.Фрейд придерживался взглядов, согласно которым, по сравнению с предшествующей традицией, более целесообразным является разграничение таких понятий, как «вытесненное бессознательное», «предсознательное» и «сознательное». Рассмотрение отношений между ними составляет одну из важных задач теории и практики психоанализа.

Позитивный эдипов комплекс

Позитивный эдипов комплекс - отношения между ребенком и его родителями, характеризующиеся амбивалентной установкой его к родителю одного с ним пола и выбором родителя противоположного пола в качестве лица сексуальной привязанности и любви.

С позиций классического психоанализа, амбивалентная, сопровождающаяся одновременной любовью и ненавистью установка к отцу и только нежное, сексуально окрашенное стремление к матери являются для мальчика содержанием простого позитивного эдипова комплекса. Этот комплекс возникает вследствие усиления сексуальных желаний мальчика в отношении матери и сознания им того, что отец препятствует реализации его желаний.

Аналогичный позитивный эдипов комплекс наблюдается и у девочки. Он сопровождается тем, что девочка испытывает нежные чувства к своему отцу и имеет амбивалентную установку к своей матери, т.е. она одновременно любит и ненавидит ее.

В целом позитивный эдипов комплекс означает любовь ребенка к родителю противоположного пола и соперничество с родителем своего пола.

З.Фрейд различал негативный и позитивный эдипов комплекс. В отличие от позитивного, негативный эдипов комплекс характеризуется как бы обратными отношениями. В зависимости от бисексуальности ребенка (наличия у него мужского и женского начал) мальчик может вести себя, как девочка, т.е. проявлять нежную, женственную установку к отцу и ревниво-враждебную установку к матери. Точно так же девочка способна проявлять мужской характер, испытывая нежную привязанность к своей матери и ревнивое чувство к отцу.

Позитивный эдипов комплекс является простым, соответствующим упрощенному, схематическому объяснению отношений в семейном треугольнике мать - ребенок - отец. Однако, как считал З.Фрейд, в таком упрощенном виде эдипов комплекс встречается не так часто, как можно предположить. Чаще всего имеет место более полный эдипов комплекс, который является двояким - позитивным и негативным. В нем, согласно З.Фрейду, проявляется бисексуальная природа человека.

Покрывающие воспоминания

Покрывающие воспоминания - воспоминания, не доходящие до истоков глубинных травматических переживаний раннего детства и выступающие в качестве компромиссного образования, маскирующего и скрывающего неприятные воспоминания.

При анализе сновидений и аналитической работе с пациентами З.Фрейд подметил одно странное, на первый взгляд, обстоятельство, связанное с воспоминаниями человека, его памятью. Обычно память человека распоряжается таким образом, что делает определенный выбор из материала жизненных впечатлений, т.е., сохраняет что-то важное и отказывается от всего несущественного. Однако по отношению к детским воспоминаниям дело обстоит иначе. Создается впечатление, что при сохранении детских воспоминаний память действует как бы наоборот. Она сохраняет такие переживания детских лет, которые не представляются важными и даже вызывают недоумение по поводу того, что они запомнились. И в то же время существует то, что З.Фрейд назвал инфантильной амнезией, связанной со своеобразным забвением наиболее важного и существенного, относящегося к психосексуальному развитию ребенка.

Пытаясь с помощью анализа исследовать загадку инфантильной амнезии и остатков воспоминаний раннего детства, основатель психоанализа пришел к выводу, что все-таки в воспоминаниях ребенка остается наиболее важное. Другое дело, что благодаря процессам сгущения и смещения, особенно характерным для работы психики во время образования сновидений, наиболее существенное в воспоминаниях представляется чем-то другим, неважным, не имеющим смысла. Эти детские воспоминания З.Фрейд назвал «покрывающими воспоминаниями» (Deckerrinerungen).

Представления о подобных воспоминаниях возникли у него на ранней стадии становлении психоанализа. Так, в статье «О покрывающих воспоминаниях» он отметил тот поразительный факт, что в самых ранних воспоминаниях детства сохраняются, как правило, безразличные и второстепенные детали, в то время как важные, богатые аффективные впечатления часто не оставляют в памяти взрослых никакого следа. Объяснение подобного факта не сводится к тому, что, коль скоро память производит определенный выбор, то данный выбор осуществляется по-разному в детском возрасте и во взрослом состоянии. По мнению З.Фрейда, второстепенные воспоминания детства обязаны своим существованием процессу смещения, благодаря которому они замещают другие важные и значимые впечатления. Воспоминания об этих впечатлениях можно выявить в процессе анализа, однако их непосредственному воспроизведению препятствуют различного рода сопротивления со стороны анализируемого. Так как второстепенные воспоминания детства обязаны своим сохранением не своему собственному содержанию, а ассоциативной связи этого содержания с другими, вытесненными, то «их можно с полным основанием назвать «покрывающими воспоминаниями»».

В работе «Психопатология обыденной жизни» З.Фрейд рассмотрел разнообразие отношений и значений покрывающих воспоминаний. В соответствии с определенными отношениями и значениями он выделил следующие покрывающие воспоминания: возвратные, идущие назад; предваряющие, забегающие вперед; одновременные или примыкающие. Первый тип покрывающих воспоминаний характеризуется тем, что их содержание относится к раннему детству, а переживания, которые данные воспоминания представляют в памяти и которые остаются бессознательными, имеют место в более позднее время. Второй тип обусловлен тем, что в памяти закрепляется безразличное впечатление недавнего времени, своим отличием обязанное лишь связи с прежним переживанием, в силу сопротивления не способным быть воспроизведенным непосредственно. Третий тип соотносится с покрытым впечатлением не только по своему содержанию, но и благодаря смежности во времени.

З.Фрейд считал, что при всем различии между ошибочными действиями, в частности забыванием имен собственных, и покрывающими воспоминаниями имеется несомненное сходство, т.к. в основе их возникновения лежат однородные процессы. В обоих случаях замещающие образования складываются одинаковым образом, а именно путем смещения вдоль какой-то поверхностной ассоциации. Различие же в материале и центрировании обоих феноменов свидетельствует лишь о том, что ошибки функции воспоминания указывают на вмешательство пристрастного фактора и на тенденцию, благоприятствующую одному воспоминанию и стремящуюся поставить преграду другому.

Основатель психоанализа исходил из того, что ранние детские воспоминания представляют собой не настоящий след давнишних впечатлений, а его позднейшую обработку, которая подвергается воздействию различных психических сил более позднего времени. Эти воспоминания индивида приобретают, как правило, значение покрывающих воспоминаний, имеющих «замечательную аналогию с детскими воспоминания народов, закрепленными в сказаниях и мифах».

Практика психоанализа дает богатый материал, связанный с разнообразными примерами покрывающих воспоминаний. Однако сообщение этих примеров представляет определенную трудность, обусловленную многообразным характером отношений, существующих между воспоминаниями детства и позднейшей жизнью человека. Не случайно основатель психоанализа предупреждал: «чтобы уяснить значение того или иного воспоминания детства в качестве воспоминания покрывающего, нужно было бы нередко изобразить всю позднейшую жизнь данного лица».

В статье «Воспоминание, воспроизведение и переработка» З.Фрейд отмечал то обстоятельство, что в процессе психоаналитической терапии аналитику часто приходится сталкиваться с покрывающими воспоминаниями пациентов. В некоторых случаях складывается впечатление, что детская амнезия устраняется вследствие покрывающих воспоминаний. Они представляют забытые детские годы с такой же полнотой, как явное содержание сновидения скрытые его мысли. В покрывающих воспоминаниях содержится, как считал основатель психоанализа, не только кое-что существенное из детской жизни, но, собственно говоря, все существенное.

К проблематике покрывающих воспоминаний З.Фрейд обращался и в последующих своих работах. Так, в «Лекциях по введению в психоанализ» он подчеркнул, что «путем основательного анализа из них можно извлечь все забытое».

Основатель психоанализа считал, что детские впечатления никогда по-настоящему не забываются, но становятся скрытыми, принадлежащими бессознательному. При попытках их реконструкции чаще всего возникают покрывающие воспоминания, маскирующие другие воспоминания, связанные с инфантильными влечениями и аффективными переживаниями.

Одна из задач психоаналитической терапии состоит в том, чтобы прорваться за содержание покрывающих воспоминаний и восстановить содержание забытых детских лет. Как подчеркивал З.Фрейд, «при психоаналитическом лечении закономерно возникает задача заполнить пробел в детских воспоминаниях».

Полиморфная извращенность

Полиморфная извращенность - разнообразные проявления инфантильной сексуальности, являющиеся нормальными и неизбежными в процессе психосексуального развития ребенка.

Исследуя проблему сексуальных перверсий и психосексуального развития ребенка, З.Фрейд обратил внимание на оральные, анальные и мастурбационные проявления детей, доставляющие им удовольствие. В работе «Три очерка по теории сексуальности» он высказал мысль, согласно которой в каждом человеке имеется первоначальное предрасположение ко всем перверсиям. Это полиморфно-извращенное предрасположение можно наблюдать как у детей, так и у взрослых. Так, под влиянием соблазна ребенок может стать на путь всевозможных перверсий. По мнению З.Фрейда, ребенок ведет себя точно так же, как средняя некультурная женщина, которая «при обычных условиях может остаться сексуально нормальной, а под руководством ловкого соблазнителя она приобретает вкус ко всем перверсиям и прибегает к ним в своей сексуальной деятельности».

На ранней стадии своего развития ребенок не знает ни стыда, ни отвращения, ни морали. В раннем возрасте он проявляет удовольствие от обнажения своего тела, особенно подчеркивая свои половые органы. В более старшем возрасте, когда начинает появляться чувство стыда, у ребенка проявляется склонность любопытства при разглядывании половых органов других лиц. У него также развивается компонент жестокости сексуального влечения, который обнаруживается на стадии предэдипальной организации сексуальности. На этой стадии психосексуального развития ребенка его сексуальная жизнь исчерпывается проявлением ряда частных влечений, выражающихся в стремлении получить удовольствие частично от собственного тела, частично от внешних объектов.

Отмечая эти особенности инфантильной сексуальности, З.Фрейд провел различие между ею и извращенной сексуальностью как таковой. Инфантильная сексуальность не имеет общей центрации, ее отдельные частные влечения равноправны и каждое из них стремится к получению удовольствия. Извращенная сексуальность, как правило, центрирована, и все действия человека направлены на единственную цель. Учитывая это различие, основатель психоанализа пришел к выводу, что можно говорить о ребенке как полиморфно-перверсном существе, что соответствует его естественному, нормальному развитию. Не имея центрированной генитальной организации, сексуальные проявления ребенка не могут быть ничем иным, как полиморфно-перверсным проявлением. Другое дело, что при неблагоприятных условиях развития, приводящим к различного рода фиксациям и регрессиям, полиморфно-перверсная предрасположенность ребенка может обернуться такими последствиями, которые окажутся чреватыми психическими расстройствами взрослого человека.

Прафантазии

Прафантазии - фантастические представления человека, уходящие своими корнями в переживания доисторического времени.

Термин «прафантазии» З.Фрейд использовал по отношению к таким фантазиям ребенка, как наблюдение полового акта родителей во время пребывания в материнской утробе до рождения или в первые годы жизни, совращение его взрослыми, старшими детьми или детьми того же возраста, угроза кастрации или кастрация. Исследование и лечение невротиков показали, что у них имеют место одни и те же фантазии с тем же самым содержанием. Подобные фантазии не являются достижением психической деятельности отдельного человека, результатом его онтогенетического развития. Они выходят за пределы собственных переживаний индивида и связаны с филогенетическим развитием человеческого рода. Исходя из подобного понимания неких первоначал, свойственных всем людям, З.Фрейд назвал такие представления прафантазиями.

Прафантазии не являются произвольной выдумкой, не имеющей под собой никаких реальных оснований. Пациентка может рассказать аналитику о таких событиях в истории своего детства, когда в роли соблазнителя, совратителя выступал ее собственный отец. И хотя фантазией совращения она может прикрывать аутоэротический период инфантильной сексуальной деятельности, тем не менее мотив этой фантазии навеян реальными событиями, которые могли иметь место не столько в жизни самой пациентки, сколько в доисторическое время. Обращая внимание на данное обстоятельство, в «Лекциях по введению в психоанализ» З.Фрейд заметил: «все, что сегодня рассказывается при анализе как фантазия - совращение детей, вспышка сексуального возбуждения при наблюдении полового сношения родителей, угроза кастрации или, вернее, кастрация, - было реальностью в первобытной человеческой семье, и фантазирующий ребенок просто восполнил доисторической правдой пробелы в индивидуальной правде».

В работе «Из истории одного детского невроза» З.Фрейд рассмотрел первичную сцену и последующие фантазии маленького мальчика, связанные с соблазнением и страхом кастрации, которые были поставлены под сомнение некоторыми аналитиками, в частности К.Г.Юнгом. Соответствующие первичная сцена и фантазии воспринимались ими или как принадлежащие не пациенту, а аналитику, навязывающему их анализируемому под влиянием личных комплексов, или в качестве фантастических представлений, возникших у взрослого человека, но перенесенных на его собственное детство. Критически относясь к подобным взглядам на сконструированную инфантильную сцену и созданные фантазии, З.Фрейд подчеркивал, что, как и взрослый, ребенок может продуцировать свои фантазии только при помощи каким-либо образом приобретенного материала. Этот материал представляет собой отражение и индивидуального развития ребенка, и филогенетического наследия человечества. Так, если отец является для ребенка страшилищем, со стороны которого ему угрожает кастрация, то это означает, что наследственность одерживает победу над случайным переживанием: «в доисторическую эпоху человечества, несомненно, отец совершал кастрацию в наказание, а затем уменьшил ее до обрезания». В этом отношении прафантазии соответствуют исторической правде.

Среди прафантазий существует фантазия о пребывании ребенка в материнском лоне и возрождении его. К.Г.Юнг одним из первых обратил внимание на фантазию возрождения, которой он отвел важное место в желаниях невротиков. По мнению З.Фрейда, фантазия о пребывании в лоне матери происходит от привязанности к отцу, а фантазия возрождения является ослабленной фантазией инцестуозного отношения с матерью. Обе фантазии оказываются противоположностями, выражающими желание ребенка в общении с родителями в зависимости от мужской или женской установки его. В противоположность К.Г.Юнгу основатель психоанализа полагал, что в описанном им в работе «Из истории одного детского невроза» случае «фантазия о возрождении происходит от первичной сцены, связанной с наблюдением маленьким ребенком родительских сексуальных отношений, чем наоборот, что первичная сцена является отражением фантазии возрождения».

З.Фрейд исходил из того, что прафантазии представляют собой унаследованное психическое образование. Ребенок прибегает к филогенетическому переживанию тогда, когда его личное переживание оказывается недостаточным. Он как бы ставит на место собственного опыта опыт предков. Стало быть, в признании филогенетического наследия З.Фрейд соглашался с К.Г.Юнгом, апеллировавшим к коллективному бессознательному и архетипам. Однако он считал неоправданным прибегать для объяснения фантазий и неврозов к филогенезу, не исчерпав предварительно всех возможностей онтогенеза. Кроме того, З.Фрейд не разделял мнение тех аналитиков, включая К.Г.Юнга, которые обращали внимание в первую очередь на филогенетическое, а не на онтогенетическое развитие, и высказывал свое осуждение по поводу оспаривания у раннего детского периода того значения, которое охотно признавали за соответствующей ранней эпохой предков. Вместе с тем у него не вызывало удивление то обстоятельство, что «те же условия, сохранившись, органически создают у каждого в отдельности то, что эти условия однажды в отдаленные времена создали и передали по наследству как предрасположение к личному приобретению».

При таком подходе к онтогенетическому и филогенетическому развитию становится понятным, почему З.Фрейд обратился к рассмотрению прафантазий и почему выявляемые им в процессе анализа пациентов первичные сцены коитуса родителей и соблазнения ребенка расценивались им в качестве как возможных реальных событий, так и конструируемых ими фантазий. Не случайно в работе «Некоторые психические следствия анатомического различия полов» он подчеркивал, что в случае, например, подслушивания коитуса мы не можем предположить, будто это имеет место всегда, и сталкиваемся здесь с проблемой прафантазий.

Прегенитальный

Прегенитальный - термин, использованный в классическом психоанализе для обозначения тех фаз организации сексуальной жизни человека, в рамках которых половые органы еще не имеют преобладающего значения и не играют ведущей роли. З.Фрейд говорил о прегенитальных организациях и прегенитальных фазах инфантильной сексуальности.

Предположения З.Фрейда о прегенитальных организациях сексуальной жизни человека были выдвинуты на основе анализа неврозов. Невроз рассматривался им как некий негатив перверсии, т.е. сексуального извращения. Однако дальнейшая психоаналитическая работа привела З.Фрейда к мысли, что прегенитальные фазы организации сексуальной жизни характерны и для нормального человека. Они связаны с инфантильной сексуальностью, ставшей объектом его исследования в работе «Три очерка по теории сексуальности», в которой как раз и были высказаны психоаналитические представления о прегенитальности.

Основатель психоанализа исходил из того, что в ранний период психосексуального развития ребенка существует особого рода неустойчивая организация, названная им прегенитальной. При этом он различал два вида прегенитальной сексуальной организации, напоминающие возвращение к раннему животному состоянию. Первая прегенитальная сексуальная организация соотносилась им с оральной или каннибальной, т.е. связанной с поглощением части тела. Вторая - с садистско-анальной организацией сексуальной жизни.

На первой прегенитальной фазе сексуальная деятельность не отделена от принятия пищи. Сексуальные влечения не различаются между собой. Сексуальность направлена на поглощение пищи или части тела, когда ребенок может сосать свой собственный пальчик и испытывать при этом удовольствие.

На второй прегенитальной фазе сексуальная деятельность характеризуется противоречивостью. Сексуальность приобретает активную или пассивную форму. Активность проявляется благодаря влечению к овладению со стороны мускулатуры тела. Пассивность соотносится с эрогенной, вызывающей раздражение зоной кишечника. Преобладание садизма и роль клоаки могут сохраниться на всю жизнь.

Поворотным пунктом развития становится подчинение всех сексуальных влечений примату гениталий, подчинение сексуальности функции продолжения человеческого рода. До этого существовала как бы рассеянная, анархическая сексуальная жизнь. Переход к прегенитальным организациям (оральной и садистско-анальной) знаменует собой, согласно З.Фрейду, смягчение сексуальности.

Предварительное наслаждение (удовольствие)

Предварительное наслаждение (удовольствие) - эмоциональная реакция, обусловленная раздражением эрогенной зоны, сексуальной стимуляцией и нарастающим напряжением, предшествующим половому акту.

Предварительное наслаждение может быть достигнуто человеком при рассматривании обнаженного тела, объятиях, поцелуях, ласках, эрогенном стимулировании различных органов и других визуальных и тактильных проявлениях, вызывающих нарастание эротического возбуждения и напряжения. Наслаждение повышает напряжение, которое дает силу моторной энергии, доводящей половой акт до своего завершения.

В работе «Три очерка по теории сексуальности» З.Фрейд сравнил предварительное наслаждение с тем, которое доставляется инфантильным сексуальным влечением. Исходя из этого, он провел различие между предварительным наслаждением, являющимся как бы прелюдией к разрядке сексуальной энергии, и конечным наслаждением, доставляющим полное удовольствие от сексуальной деятельности. В отличие от предварительного наслаждения, которое может быть получено и на ранних инфантильных стадиях психосексуального развития, конечное наслаждение предполагает генитальную организацию, связанную с наступлением половой зрелости. По словам З.Фрейда, формула для новой функции эрогенных зон гласит: «ими пользуются для того, чтобы при посредстве получаемого от них, как и в инфантильной жизни, предварительного наслаждения сделать возможным наступление большего наслаждения от удовлетворения».

Связь предварительного наслаждения с инфантильной сексуальностью имеет свои и позитивные, и негативные последствия. В первом случае предварительное наслаждение способствует нарастанию напряжения, непосредственно ведущего к осуществлению полового акта. Во втором случае предварительное наслаждение чревато опасностью для возможности достижения нормальной сексуальной цели. Как замечал З.Фрейд, эта опасность наступает тогда, когда «в каком-нибудь месте подготовительных сексуальных процессов предварительное наслаждение становится слишком большим, а соответствующее напряжение слишком незначительным». Если путь достижения полного удовольствия сокращается и соответствующий подготовительный акт занимает место сексуальной цели, то отпадает сила влечения к тому, чтобы продолжать сексуальный процесс. В условиях, способствующих фиксации, легко создается навязчивость, препятствующая нарастанию предварительного наслаждения, ведущего к нормальному половому акту. Речь идет о перверсиях, представляющих собой остановку на подготовительных актах сексуального процесса.

Предварительное наслаждение рассматривалось З.Фрейдом не только в плане достижения удовольствия от сексуальной деятельности, но и с точки зрения обретения удовольствия от эстетических переживаний, связанных с остроумием, юмором, чтением художественных произведений и посещением театров, на подмостках которых разыгрываются драматические страсти. Так, в работе «Художник и фантазирование» З.Фрейд писал о том, что одна из техник поэтического искусства состоит в смягчении эгоистических грез и как бы подкупе читателя или зрителя эстетической привлекательностью происходящего. Такую привлекательность он назвал заманивающей премией или предварительным удовольствием. По его мнению, «все эстетическое удовольствие, доставляемое нам художником, носит характер такого предварительного удовольствия, а подлинное наслаждение от художественного произведения возникает из снятия напряженностей в нашей душе».

Предсознательное

Предсознательное - понятие, использовавшееся в классическом психоанализе для обозначения психических процессов, отличных от сознательных и бессознательных. З.Фрейд не считал предсознательные процессы бессознательными в собственном смысле этого слова. Он располагал их ближе к сознанию, хотя и не отождествлял с сознательными процессами.

В понимании З.Фрейда психика человека состоит из трех систем: сознание, предсознание и бессознательное. Каждая из них характеризуется соответствующими процессами, отличными друг от друга. Различие между предсознанием и бессознательным не менее существенно, чем различие между сознанием и бессознательным.

Основная предпосылка психоанализа - это разделение психики на сознание и бессознательное. Каждый психический акт начинается как бессознательный. Он может остаться таковым или дойти до сознания, стать сознательным. Если он не наталкивается на сопротивление, то его переход в сознание не составляет труда. Если на его пути стоит некая преграда, то само по себе бессознательное не может попасть в поле сознания.

З.Фрейд выделил два вида бессознательного: одно, которое имеет возможность само по себе перейти в сознание, и другое, которому доступ в сознание закрыт вследствие наличия некой силы, названной в психоанализе сопротивлением.

С помощью психоаналитической техники можно прекратить действие сопротивления, и тогда бессознательные процессы удается перевести в сознание. Состояние, в котором эти процессы находились до осознания, З.Фрейд назвал вытеснением.

Таким образом, в психоанализе идет речь о двух видах бессознательного: о латентном (скрытом) бессознательном, которое может быть осознано, и о вытесненном бессознательном, недоступном для осознания без соответствующей психоаналитической техники. Первый вид бессознательного З.Фрейд назвал предсознательным, второй - бессознательным.

Основатель психоанализа подчеркивал, что о бессознательном как таковом следует говорить в описательном смысле. При описании человеческой психики достаточно разделять ее на сознание и бессознательное. При рассмотрении же динамики перехода психических процессов из одной системы в другую следует проводить различие между бессознательным и предсознательным.

Для характеристики топического, т.е. пространственного, соотношения психических систем З.Фрейд использовал следующую аналогию. Систему бессознательного можно сравнить с большой передней комнатой. К этой передней примыкает другая, более узкая комната или гостиная. На пороге между двумя комнатами стоит страж, который подвергает цензуре все психические процессы и не пропускает в гостиную те из них, которые ему не нравятся. Находящиеся в передней психические процессы недоступны взору сознания, находящегося в конце гостиной. Если эти процессы добираются до порога гостиной, но страж их отвергает, то они оказываются неспособными проникнуть в сознание. Это - вытесненные бессознательные процессы, которые так и остаются в передней. Но и психические процессы, которые страж пропускает через порог, не обязательно становятся сознательными. Их можно назвать предсознательными. Предсознательные процессы становятся сознательными лишь тогда, когда привлекают к себе взор сознания.

Бессознательное состоит из такого «материала», который остается неизвестным для человека. Оно включает в себя лишь предметное представление о чем-то. Предсознательное же характеризуется соединением предметного представления со словесным. Оно соотнесено с языком и, следовательно, доступно осознанию. В этом, по мнению, З.Фрейда, состоит основное различие между бессознательным и предсознательным.

Предсознательное доступно сознанию: будучи неосознанным, воспоминание о чем-то может быть оживлено в памяти человека. В отличие от предсознательного, вытесненное бессознательное оторвано от сознания. Воспоминание о чем-то не проникает в сознание, т.к. в психике человека нарушена связь между прошлым и настоящим.

Выявление различий между предсознательным и бессознательным имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Задача психоаналитического лечения состоит в том, чтобы заполнить пробелы в воспоминаниях больного.

Здоровый человек способен восстановить в своей памяти события прошлого, последовательно пробегая мысленным взором по следам воспоминаний. У невротика, находящегося во власти не предсознательного, а вытесненного бессознательного, нарушена логическая связь между прошлым и настоящим. Его незнание становится патогенным, т.е. вызывающим такие сомнения, мучения и страдания, которые ведут к психическому расстройству.

Психоанализ ориентирован на выявление смысла бессознательных процессов. Вытесненное бессознательное переводится в предсознательное, а затем в сознание. В результате этого восстанавливаются нарушенные внутренние связи между прошлым и настоящим. Психоанализ способствует превращению патогенного незнания в нормальное знание того, чем обусловлено страдание человека. Тем самым появляется возможность для переосмысления стратегии жизни и сознательного разрешения тех внутренних конфликтов, предшествующее бессознательное разрешение которых привело к бегству в болезнь.

В описательном смысле предсознательное бессознательно. В динамическом отношении оно отличается от вытесненного бессознательного. Чтобы избежать двусмысленности в понимании бессознательного, З.Фрейд ввел буквенные обозначения для различных систем: БСЗ (бессознательное), ПСЗ (предсознательное) и СЗ (сознание). Отчасти это способствовало устранению путаницы в использовании понятия бессознательного.

В работе «Я и Оно» З.Фрейд выдвинул предположение, согласно которому часть сознания является бессознательной. По его собственному выражению, это так называемое третье бессознательное не совпадает ни с предсознанием, ни с вытесненным бессознательным. В результате двусмысленность бессознательного оборачивается многосмысленным характером неосознаваемой психической деятельности.

Тем не менее З.Фрейд настаивал на том, что различие систем бессознательного, предсознательного и сознания является единственным лучом, освещающим потемки человеческой психики. Оно имеет важное значение с точки зрения понимания динамики протекания психических процессов и возможности осуществления психоаналитического лечения как превращения патогенного бессознательного в сознание.

Представление

Представление - образ ранее воспринятого человеком предмета, явления или созданный его воображением.

В отличие от традиционного понимания представления как субъективного восприятия объекта сознанием, З.Фрейд проводил различия между патогенными и непатогенными представлениями, сознательными, предсознательными и бессознательными представлениями, предметными и словесными представления.

В совместно написанной с И.Брейером работе «Исследования истерии» З.Фрейд обратил внимание на особенность патогенных представлений: общей характерной чертой этих представлений является, по его мнению то, что все они «мучительны, пригодны для вызова аффектов стыда, упрека, психической боли, ощущения ущербности». Человек не хочет переживать такие представления, они вытесняются из его сознания и сами по себе не возвращаются в воспоминаниях. Задача аналитической терапии состоит в том, чтобы с помощью психической работы преодолеть сопротивление ассоциации, направить внимание больного на исконные следы представления. При этом З.Фрейд исходил из того, что «правильные связи отдельных представлений друг с другом и с непатогенными, часто воспринимаемыми представлениями, имеются, вовремя осуществляются и сохраняются в памяти» и что «патогенные психические представления оказываются собственностью интеллекта, который не обязательно уступает интеллекту нормальному».

В «Толковании сновидений» З.Фрейд использовал понятие «бессознательные целевые представления». Обсуждая проблему сновидений, он отмечал, что можно отказаться от известных нам целевых представлений, но с исчезновением последних появляются неизвестные целевые представления, которые обусловливают течение нежелательных представлений. Интенсивности отдельных представлений способны переходить с одного на другое, в результате чего могут образовываться представления, обладающие очень высокой степенью интенсивности. Это имеет место, в частности, при процессе сгущения, характерном для работы сновидения. Однако, используя понятие «бессознательные целевые представления» З.Фрейд замечал, что неизвестные целевые представления все же неправильно называть бессознательными. В дальнейших своих работах он размышлял о представлениях как психически выраженных проявлениях влечений человека. Вместе с тем, апеллируя к бессознательным влечениям, он оговаривал, что сам термин «бессознательные влечения» - это не более как терминологическая небрежность, поскольку в действительности в психоанализе речь идет не о влечениях как таковых, а о соответствующих представлениях.

В статье «Некоторые замечания о понятии бессознательного в психоанализе» З.Фрейд обосновал необходимость различать сознательные и бессознательные представления. Под сознательным он понимал такое представление, которое имеется в нашем сознании и нами воспринимается. Под бессознательным - скрытое представление, если имеется основание признавать, что оно присутствует в душевной жизни человека. С точки зрения З.Фрейда, «бессознательное представление есть такое представление, которое мы не замечаем, но присутствие которого мы должны тем не менее признать на основании посторонних признаков и доказательств». Наличие бессознательных представлений особенно характерно для душевной жизни истерических больных: именно они способствуют возникновению невротических симптомов, поскольку, как считал З.Фрейд, над истерическим мышлением «властвуют бессознательные представления».

В понимании З.Фрейда бессознательные представления не могут быть осознаны человеком, т.к. этому противится некая сила. Психоанализ предлагает такие технические средства, благодаря которым можно прекратить действие сопротивляющей силы и сделать бессознательные представления сознательными. Состояние, в котором бессознательные представления находятся до осознания, З.Фрейд назвал вытеснением, а силу, приведшую к вытеснению и поддерживающую его, - сопротивлением.

В работе «Бессознательное» З.Фрейд соотнес бессознательные представления с предметными, а сознательные - одновременно с предметными и словесными представлениями. В дальнейшем, уточняя природу и специфику бессознательных представлений, он провел различие между бессознательными и предсознательными представлениями. Он исходил из того, что действительное различие между ними состоит в том, что бессознательные представления возникают на каком-то материале, остающимся неизвестным, в то время как предсознательные представления соединяются со словесными представлениями, являющимися остатками воспоминаний.

Внося уточнения в данное понимание соответствующих представлений, в работе «Я и Оно» З.Фрейд подчеркнул важную роль словесных представлений в душевной жизни человека, благодаря которым внутренние мыслительные процессы становятся восприятиями. Если бессознательные представления являются предметными, то в предсознательных представлениях обнаруживается непосредственная связь между предметными и словесными представлениями, что дает возможность перевода предсознательных представлений в сознательные. Из подобного понимания природы бессознательных и предсознательных представлений вытекало психоаналитическое учение о познании бессознательного. Как полагал З.Фрейд, вопрос «как что-то осознается?» целесообразнее переформулировать и поставить в форме вопроса «как что-то предсознается?». В этом случае ответ на поставленный вопрос будет таков: «путем связи с соответствующими словесными представлениями».

Поскольку словесные представления являются, согласно З.Фрейду, остатками воспоминаний, т.е. когда-то они были восприятиями, то, как и все остатки воспоминаний, они могут быть снова осознаны. Поэтому терапевтическая задача по осознанию вытесненных бессознательных представлений состоит в восстановлении аналитической работой предсознательных представлений, в рамках которых устанавливается необходимая связь между предметными и словесными представлениями. Отсюда специфика психоанализа как метода лечения невротических заболеваний путем «разговора аналитика с пациентом», в процессе которого у пациента восстанавливаются нарушенные связи между словесными и предметными представлениями.

Прикладной психоанализ

Прикладной психоанализ - использование психоаналитических идей и концепций в различных сферах теоретического знания и практического действия людей.

В зарубежной и отечественной научной литературе принято проводить различие (не соответствующее представлениям З.Фрейда) между клиническим психоанализом, имеющим дело с психическими заболеваниями и предполагающим соответствующую работу с пациентами, и прикладным психоанализом. Последний ассоциируется, как правило, с использованием психоаналитических идей и концепций в сферах философии, социологии, экономики, политики, педагогики, религии, искусства, включая изучение различных проявлений индивидуального и коллективного бессознательного, биографии ученых, политиков, писателей, художников.

В основе возникновения прикладного психоанализа лежит исследовательская деятельность З.Фрейда. Уже на первоначальных стадиях становления и развития психоанализа как такового выдвинутые им представления о бессознательной деятельности человека нашли свое отражение не только в клинической практике, но и при интерпретации художественных произведений. Так, в письмах к берлинскому врачу В. Флиссу, написанных З.Фрейдом в 90-х гг. XIX в., содержатся размышления, относящиеся к своеобразной трактовке таких мировых шедевров как «Царь Эдип» Софокла и «Гамлет» Шекспира, что получило свое дальнейшее развитие в его первом фундаментальном психоаналитическом труде «Толкование сновидений» и в последующих его работах. В дальнейшем он уделил значительное внимание психоаналитическому пониманию остроумия, первобытной религии, искусства, культуры в целом, чему было посвящено ряд работ, знаменовавших собой начало развития того, что сегодня принято называть прикладным психоанализом. К их числу относятся такие работы, как «Остроумие и его отношение к бессознательному» , «Художник и фантазирование», «Бред и сны в «Градиве» В.Иенсена», «Воспоминание Леонардо да Винчи о раннем детстве», «Тотем и табу» (1913), «Будущность одной иллюзии», «Достоевский и отцеубийство», «Недовольство культурой» (1930), «Человек Моисей и монотеистическая религия» и др. Как подчеркивал З.Фрейд, целью подобного рода исследований является разъяснение с позиций психоанализа «связи между внешними событиями и реакциями на них человека посредством деятельности влечений».

Многие последователи З.Фрейда стали использовать психоаналитические идеи и концепции в биографических (патографических) исследованиях, при осмыслении истории становления и развития культуры, политического и общественного устройства, что способствовало становлению прикладного психоанализа в качестве специфической деятельности, выходящей за рамки клинического анализа, медицины. Тем самым в современной психоаналитической литературе утвердилось деление на клинический и прикладной психоанализ.

Однако следует иметь в виду, что З.Фрейд считал подобное деление психоанализа на клинический и прикладной некорректным. В работе «Проблема дилетантского анализа» он обратил внимание на то, что «в реальности граница проходит между научным психоанализом и его применением (в медицинской и немедицинской областях)». В этом смысле клинический психоанализ также является прикладным, основанным на использовании психоаналитических идей и концепций в процессе терапевтической деятельности.

Прилипчивость либидо

Прилипчивость либидо - свойство или качество либидо, способствующее закреплению фиксации сексуальной энергии на каком-либо объекте или стадии психосексуального развития и затрудняющее изменение ее направленности на новые объекты или иные стадии развития.

Данное свойство или качество либидо имело у З.Фрейда различное терминологическое обозначение, включая «прилипчивость» (Haftbarkeit), «цепкость» (Zahigkeit), «вязкость» (Klebrigkeit). Если придерживаться одного из фрейдовских образных сравнений либидо с потоком жидкости, то в обобщенном виде можно говорить о вязкости либидо. Если исходить из смыслового и содержательного понимания рассмотренных З.Фрейдом процессов, то можно описывать их, как это имеет место в некоторых переведенных на русский язык текстах, в таких понятиях, как «клейкость», «липкость», «прилипчивость». Выбор наиболее приемлемого термина - задача специалистов, которую придется решать при подготовке полного собрания сочинений З.Фрейда на русском языке и последующих справочных изданий по психоанализу.

В работе «Три очерка по теории сексуальности» З.Фрейд обратил внимание на способность либидо задерживаться на подготовительных актах и образовывать из них сексуальные цели, занимающие собой место нормальных целей. Для характеристики этой способности либидо он использовал понятие «фиксация», соотнеся его с предварительными сексуальными целями. В понимании основателя психоанализа наклонность к фиксации поддерживают такие внешние и внутренние условия (дороговизна сексуального объекта, опасность сексуального акта, импотенция), которые затрудняют или отдаляют достижение нормальной сексуальной цели.

В дальнейшей своей исследовательской и терапевтической деятельности З.Фрейд придавал большое значение фиксации сексуальных влечений, вязкости, клейкости, прилипчивости либидо, тому упорству, с которым либидо держится за определенные объекты. В «Лекциях по введению в психоанализ» он писал: «прилипчивость либидо кажется нам самостоятельным, индивидуально изменчивым, совершенно неизвестно от чего зависящим фактором, значение которого для этиологии неврозов мы, конечно, не будем больше недооценивать». Чрезмерная и преждевременная прилипчивость, фиксация либидо на каком-то сексуальном объекте является, с точки зрения основателя психоанализа, непременной причиной неврозов. Однако он не считал, что данная способность либидо характерна только и исключительно для людей, страдающих невротическими заболеваниями. В этом отношении З.Фрейд не переоценивал глубину связи прилипчивости либидо с неврозами. Он исходил из того, что такая же прилипчивость либидо встречается при некоторых условиях у нормальных людей и является определяющим фактором для извращенных, которые в каком-то смысле противоположны невротикам и у которых либидо застряло на всю жизнь на ненормальной направленности сексуального влечения или выбора объекта.

В работе «Из истории одного детского невроза» З.Фрейд высказал несколько соображений по поводу легкой подвижности или неподвижности либидо, составляющих особую характерную черту, свойственную многим нормальным людям. Эти соображения сводились к следующему: во-первых, психоанализу не удалось привести легкую подвижность и неподвижность либидо в связь с другими особенностями психики; во-вторых, свойство подвижности либидо с возрастом заметно уменьшается; в-третьих, это свойство является для психоаналитика одним из показаний «для установления границ возможности психоаналитического воздействия».

Для З.Фрейда прилипчивость либидо сказывается не только при образовании невротических заболеваний, но и при осуществлении аналитической терапии. В работе «Конечный и бесконечный анализ» он отметил, что в рамках терапевтической деятельности встречаются такие пациенты, для которых характерна особая прилипчивость либидо. В подобных случаях процесс лечения протекает намного медленнее, чем при работе с другими пациентами, потому что они, судя по всему, не могут решиться на перемещение либидо со старого объекта на новый, хотя нет особых причин для такого постоянства.

В теории и практике психоанализа приходится считаться с прилипчивостью, вязкостью, клейкостью, фиксацией либидо. Психоаналитики соотносят с прилипчивостью либидо как возможность возникновения невротических заболеваний, так и те трудности, которые могут иметь место в процессе их аналитического лечения.

Принцип инерции

Принцип инерции - принцип функционирования психического аппарата, в соответствии с которым приобретаемая им энергия лишается стимулирующей поддержки, а возникающие в нем процессы не только не получают дальнейшего развития, но, напротив, стремятся к возвращению в инертное состояние.

Понятие принципа инерции было выдвинуто З.Фрейдом на ранней стадии его исследовательской и терапевтической деятельности, в период переосмысления идей и гипотез, предшествующих возникновению психоанализа. Представления об этом принципе содержались в его «Проекте научной психологии», который в форме отдельных тетрадных записей пересылался берлинскому врачу В.Флиссу, не предназначался для публикации и стал достоянием научной общественности только в 1950 г.

Принцип инерции являлся составной частью размышлений З.Фрейда о нейронах и перемещениях энергии при работе психического аппарата. При постулировании данного принципа он исходил из того, что нейроны стремятся освободиться от энергии. Речь шла не о разрядке накопившейся энергии, а о тенденции избегать возбуждения, связанного с ее накоплением.

С возникновением психоанализа З.Фрейд не возвращался к своей предшествующей нейронной теории. Однако дальнейшее осмысление принципов функционирования психического аппарата сопровождалось выдвижением таких представлений, которые в модифицированном виде отчасти воспроизводили ранее выдвинутые им идеи. Так, в работе «По ту сторону принципа удовольствия» основатель психоанализа ввел представление о принципе нирваны, в содержательном отношении напоминающим собой то, что было двадцать пять лет тому назад обозначено им как принцип инерции.

Принцип нирваны

Принцип нирваны - принцип организации психической деятельности, в соответствии с которым доминирующей становится тенденция к уменьшению внутреннего раздражающего напряжения, полному устранению его и достижению состояния покоя.

Представление о принципе нирваны содержалось в работе З.Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия». Используя выражение английского психоаналитика Барбары Лоу, введенного ею в работе «Психоанализы», он исходил из того, что принцип нирваны тесно связан с принципом удовольствия и «является одним из наших самых сильных мотивов для уверенности в существовании влечения к смерти». В этом отношении фрейдовское понимание нирваны примыкало к трактовке немецким философом А.Шопенгауэром отрешенности человека от желаний, его ухода от внешнего мира и стремления к обретению внутреннего покоя, что рассматривалось в древнеиндийской философии и религии, особенно в буддизме, в качестве конечной цели, обеспечивающей состояние умиротворенности, блаженства, гармонии, свободы.

В работе «Экономическая проблема мазохизма» З.Фрейд внес уточнение в свое понимание принципа нирваны. Если первоначально он рассматривал данный принцип как частный случай тенденции к стабильности, стремящейся свести к нулю внутренние возбуждения, отождествил его с принципом удовольствия и поставил его на службу влечения к смерти, то в дальнейшем он пришел к мысли, что такое понимание не может считаться верным. Основатель психоанализа полагал, что имеются приносящие удовольствие напряжения и доставляющие неудовольствие их спады. Удовольствие и неудовольствие не могут быть соотнесены исключительно с ростом или спадом количества раздражающего напряжения. Они зависят не только от количественного, но и от качественного фактора. Поэтому, как считал З.Фрейд, необходимо принимать во внимание то, что принадлежащий к влечению смерти принцип нирваны претерпевает в человеческом существе под воздействием либидо такую трансформацию, благодаря которой он превращается в принцип удовольствия. Следовательно, нет необходимости отождествлять эти два принципа психической деятельности между собой. В конечном счете можно говорить о следующем ряде соотношений: «принцип нирваны выражает тенденцию влечения смерти, принцип удовольствия представляет притязания либидо, а его модификация, принцип реальности, - влияние внешнего мира».

С точки зрения З.Фрейда, ни один из этих трех принципов не отменяет другого. Они находят общий язык между собой и обладают способностью согласовываться друг с другом. Однако их существование приводит подчас к конфликтам, поскольку конечной целью может быть количественное уменьшение раздражений, качественная их характеристика или отсрочка раздражений и временное предоставление им свободы действия.

Размышления о принципе нирваны нашли свое отражение в некоторых психоаналитических исследованиях, авторы которых пытались по-своему переосмыслить идейное наследие З.Фрейда. Так, в работе «Эрос и цивилизация» Г.Маркузе писал о том, что «действие инстинкта смерти подчинено принципу нирваны», т.к. он тяготеет к устойчивой удовлетворенности в состоянии отсутствия ощущения какого-либо напряжения. Это означает, что принцип удовольствия и принцип нирваны, по сути дела, сливаются между собой. В то же время, как считал Г.Маркузе, Эрос может усилиться и поглотить цель влечения к смерти. В этом случае может измениться инстинктивная цель смерти и по мере отступления страдания и нужды способно наступить «примирение принципа нирваны с принципом реальности», в результате чего достигнутое состояние жизни окажется настолько желательным, что сумеет эффективно противостоять бессознательному притяжению, влекущему человека к более раннему состоянию. Словом, как подчеркивал Г.Маркузе, консервативная природа влечений способна успокоиться и смерть перестанет быть инстинктивной целью. Поэтому обвинительным актом цивилизации является не смерть как таковая, что подчас выводится из фрейдовских представлений о принципе нирваны, но смерть в агонии и страданиях, смерть, наступающая до возникновения необходимости и желания умереть.

Принцип постоянства

Принцип постоянства - принцип организации и регулирования психической деятельности, выраженный в стремлении психического аппарата удержать и поддержать в нем количество возбуждения на низком, устойчивом, оптимальном уровне.

В общем виде представление о принципе постоянства было выражено З.Фрейдом на ранних этапах его исследовательской и терапевтической деятельности. Первоначально он говорил о тенденции к поддержанию в нейронной системе постоянного количества энергии, о сохранении предельно низкого энергетического уровня. Речь шла об энергетической силе, противостоящей полной разрядке психической энергии, что нашло свое отражение в написанном, но неопубликованном при жизни основателя психоанализа наброске научной психологии, известном сегодня как «Проект». Затем З.Фрейд высказал соображения о психическом равновесии, связанном с функционированием первичных и вторичных процессов, перемещением психической энергии из одной системы в другую, предотвращением накопления возбуждений, понижением и поддержанием их на постоянном уровне. Об этом он писал в заключительной главе работы «Толкование сновидений». И только в работе «По ту сторону принципа удовольствия» З.Фрейд дал формулировку принципа постоянства, основанную на идее немецкого философа Т.Фехнера о внутренней тенденции к устойчивости, приводящей в связь ощущения удовольствия и неудовольствия.

Основатель психоанализа исходил из того, что факты, побудившие признать господство принципа удовольствия в психической жизни, находят свое выражение также в предположении, согласно которому «психический аппарат обладает тенденцией удерживать имеющееся в нем количество возбуждения на возможно более низком или по меньшей мере постоянном уровне». Это означало, что в классическом психоанализе принцип удовольствия выводился из принципа постоянства.

Принцип реальности

Принцип реальности - один из принципов регулирования психической деятельности, вносящий коррективы в первоначальную установку на получение немедленного удовольствия, преобразующий свободное, ничем не сдерживаемое протекание психических процессов и оказывающий такое воздействие на функционирование психики, которое связано с необходимостью считаться с окружающей человека действительностью.

Первоначальные представления о принципе реальности содержались в работе З.Фрейда «Толкование сновидений», где, наряду с раскрытием природы и механизмов образования сновидений, была предпринята попытка рассмотрения формирования и функционирования психического аппарата. В понимании автора вначале психический аппарат следует стремлению оберегать себя от раздражений и отводить по моторному пути все поступавшие к нему извне чувственные раздражения. Первая психическая деятельность направлена исключительно на повторение восприятия, связанного с чувством удовлетворения, устраняющего внутренние раздражения. В дальнейшем жизненный опыт приводит к модификации примитивной психической деятельности в более целесообразную, ведущую к образованию извне желаемой идентичности. И если деятельность примитивного психического аппарата регулируется «принципом неприятного ощущения», то горький жизненный опыт вызывает необходимость в осуществлении «вторичной деятельности», связанной с поиском обходного пути, ведущего к реальному восприятию объектов удовлетворения. В конечном счете, как полагал З.Фрейд, первичный психический процесс подправляется и в результате вторичного процесса образуется идентичность мышления. «Тенденция мышления должна, таким образом, клониться в сторону освобождения от исключительного господства принципа неприятного ощущения; оно должно ограничивать до минимума развитие аффектов».

В явно выраженной форме понятие «принцип реальности» было введено З.Фрейдом в его статье «Формулировка двух принципов психической деятельности». Тем самым он включил психологическое значение реального мира в остов психоаналитического учения о функционировании психики. В этой статье, наряду с принципом удовольствия-неудовольствия, З.Фрейд писал о новом принципе психической деятельности: «Представляется уже не то, что приятно, а то, что действительно, даже если оно и неприятно. Это введение принципа реальности повлекло за собой большие последствия». В частности, одним из таких последствий было признание фантазирования в качестве такой психической деятельности, которая оказалась свободной от критерия реальности и не связанной с реальными объектами. Внутреннее психическое впечатление от замены принципа удовольствия принципом реальности отразилось и в религиозных верованиях: учение о награде на том свете за добровольный или вынужденный отказ от земного наслаждения явилось, по мнению З.Фрейда, не чем иным, как мифической проекцией данного психического переворота. Воспитание может быть определено как «побуждение к преодолению принципа удовольствия и к замещению его принципом реальности», а искусство - как своеобразный путь достижения примирения этих двух принципов.

Высказанные З.Фрейдом идеи получили свое дальнейшее осмысление в его работах «Лекции по введению в психоанализ», «По ту сторону принципа удовольствия», «Я и Оно». Так, в «Лекциях по введению в психоанализ» основатель психоанализа развил свои представления о принципе реальности. Он показал, что если в сексуальных влечениях наблюдается стремление к сохранению первоначальной функции получения удовольствия, то во влечениях Я имеет место иная картина. Под влиянием необходимости влечения Я научаются заменять принцип удовольствия соответствующей модификацией. Я постигает неизбежность отречения от непосредственного удовлетворения или отказа вообще от определенных источников наслаждения. «Воспитанное таким образом Я стало «разумным», оно не позволяет больше принципу удовольствия владеть собой, а следует принципу реальности, который, в сущности, тоже хочет получить удовольствие, хотя и отсроченное и уменьшенное, но зато надежное благодаря учету реальности».

В работе «По ту сторону принципа удовольствия» З.Фрейд подчеркнул, что именно под влиянием стремления организма к самосохранению принцип удовольствия сменяется принципом реальности. Подобная смена психической деятельности не означает, что, первоначально руководствующийся в жизни принципом удовольствия, человек под влиянием принципа реальности отказывается от удовольствия как такового, отрекается от него как от конечной цели. В действительности, как считал З.Фрейд, замена одного принципа психической деятельности другим означает не устранение принципа удовольствия, а только подкрепление его.

Если в статье «Формирование двух принципов психической деятельности» З.Фрейд отметил, что стремящееся к реальности Я ищет пользу и пытается застраховать себя от вреда, то в работе «Я и Оно» он подчеркнул, что Я стремится применить на деле влияние внешнего мира и его намерений, старается «принцип наслаждения, неограниченно царящий в Оно, заменить принципом реальности».

В целом основатель психоанализа исходил из того, что принцип реальности не отменяет собой принцип удовольствия, поскольку в действительности речь идет о временной отсрочке получения человеком желаемого удовольствия. «Мгновенное, но сомнительное по своим последствиям удовольствие устраняется только для того, чтобы на новом пути обеспечить себе более надежное, хотя и отсроченное».

Кроме того, З.Фрейд считал, что принцип удовольствия долгое время господствует в сфере сексуальных влечений и часто бывает так, что как в этой сфере, так и в самом Я он «берет верх над принципом реальности даже во вред всему организму». Словом, столкновения между принципом удовольствия и принципом реальности могут вести к внутрипсихическим конфликтам, вытеснению бессознательных влечений человека, возникновению неврозов.

Фрейдовское представление о принципе реальности было переосмыслено некоторыми исследователями. В частности, в работе «Эрос и цивилизация» американский философ Г.Маркузе показал, что в своих обобщениях основатель психоанализа соотнес все исторические формы принципа реальности с подавлением, репрессией инстинктов человека, т.е. с прогрессом человеческой культуры как организованного господства над индивидом. В отличие от подобного видения хода истории, он попытался обосновать возможность развития нерепрессивной цивилизации и с этой целью ввел в психоаналитическое понимание соотношений между принципом удовольствия и принципом реальности два новых понятия: «прибавочную репрессию» («дополнительное подавление») и «принцип производительности».

В понимании Г.Маркузе прибавочная репрессия представляет собой ограничения, налагаемые социальной властью и в этом смысле она отличается от основного подавления инстинктов, обусловленного модификацией принципа удовольствия в принцип реальности. (Сходная идея была высказана несколькими десятилетиями ранее венгерским психоаналитиком Ш.Ференци, выступившим на Международном психоаналитическом конгрессе в Зальцбурге в 1908 году с докладом «Психоанализ и педагогика», в котором он ввел понятие «дополнительного подавления» или «чрезмерного вытеснения», являющегося результатом действия догматического воспитания, не считающегося с особенностями психосексуального развития детей.) В свою очередь принцип производительности представляет собой господствующую историческую форму принципа реальности. По мнению Г.Маркузе, каждая форма принципа реальности воплощается в системе общественных институтов и отношений, ценностей и законов, которые обеспечивают соответствующее подавление инстинктов. Принцип производительности как принцип непрерывно расширяющегося антагонистического общества потребления основывается на контроле над отчужденным трудом. При господстве этого принципа «непримиримый конфликт существует не между работой (принципом реальности) и Эросом (принципом удовольствия), а между Эросом и отчужденным трудом».

Г.Маркузе исходил из того, что принцип производительности не является единственным историческим принципом реальности и, следовательно, в отличие от взглядов З.Фрейда на извечное подавление влечений человека культурой, существует перспектива развития такой формы принципа реальности, при которой станет возможной существование нерепрессивной цивилизации. Такая перспектива вытекает, по убеждению Г.Маркузе, из прогресса цивилизации, ведущего к отрицанию рациональности и дополнительной репрессии, имеющих место при господстве принципа производительности. Сам принцип производительности создает предпосылки для качественно иного, нерепрессивного принципа реальности. За его пределами может иметь место другое отношение к принципу удовольствия, которое предвосхищается воображением человека. Именно воображение оберегает свободу от власти принципа производительности и «питает потребность в новом принципе реальности». Становление нового принципа реальности предполагает смену архетипов, символов, культурных героев: таковыми, как полагал Г.Маркузе, должны быть не Прометей (герой-архетип принципа производительности), а Орфей и Нарцисс, в образах которых отражен опыт свободы, оправдания удовольствия, примирения Эроса и Танатоса. Новый принцип реальности принесет не торжество «голой сексуальности», а преобразование сексуальности в Эрос, в результате чего репрессивный разум уступит место «новой рациональности удовлетворения», «рациональности чувственности», в которой сливаются разум и счастье человека.

Говоря о возможности устранения принципа производительности, становления нового принципа реальности и развития нерепрессивной цивилизации, Г.Маркузе основывался на тех идеях З.Фрейда, которые содержались в классическом психоанализе, но не были выявлены до конца его основателем. В частности, при изложении своих представлений о новом принципе реальности он опирался на те скрытые тенденции, которые содержались в идеях З.Фрейда о роли фантазии в жизни человека, первичном нарциссизме и силах Эроса.

Принцип удовольствия

Принцип удовольствия - один из принципов регулирования психической деятельности, который понимался в классическом психоанализе в качестве исходного, задающего программу функционирования психики и основанного на изначально присущем человеку бессознательном стремлении к избеганию неудовольствия и достижению удовольствия.

В работе «Толкование сновидений» З.Фрейд высказал мысль о том, что деятельность примитивного психического аппарата направляется стремлением избежать накопления раздражения. В связи с этим он выдвинул предположение, согласно которому накопление раздражения различными способами испытывается в форме неприятного ощущения и приводит психический аппарат в действие, чтобы вызвать чувство удовлетворения, когда ослабление раздражения испытывается в форме приятного ощущения. Исходящее из неприятного ощущения и направленное к приятному течение в психическом аппарате З.Фрейд назвал желанием. При этом он исходил из того, что первым желанием является галлюцинаторное воспроизведение воспоминания об удовлетворении, вызывающее у человека приятное чувство. Таким образом, психическая деятельность прежде всего регулируется «принципом неприятного ощущения».

В процессе своей дальнейшей исследовательской и терапевтической деятельности З.Фрейд конкретизировал свои первоначальные представления о господствующем принципе регулирования психической деятельности и соотнес его с «принципом удовольствия-неудовольствия», который стал рассматриваться им в качестве «экономического принципа» функционирования психики. В статье «Формулировка двух принципов психической деятельности» он писал: «По-видимому, существует общая тенденция нашего душевного аппарата, которую можно отнести к экономическому принципу сбережения: оно выявляется в упрямом цепляний за имеющиеся в ее распоряжении источники удовольствия и в трудности отказа от последних».

В своих работах З.Фрейд неоднократно замечал, что приоритет и оригинальность не являются целью психоанализа. Для него было не столь существенно, что с введением принципа удовольствия психоанализ приблизился к какой-либо философской системе. В этом отношении он лишь отмечал, что психоанализ привел к такому пониманию психической деятельности, которое, по сути дела, совпадало с теорией удовольствия и неудовольствия, выдвинутой немецким философом Т.Фехнером. З.Фрейд даже счел возможным привести в одной из своих работ выдержку из статьи Т.Фехнера «Некоторые идеи по поводу истории возникновения и развития организмов». В ней содержалась мысль о том, что, поскольку определенные стремления всегда находятся в тесной связи с удовольствием или неудовольствием, то всякое психофизическое движение, переходящее за порог сознания, связано в какой-то степени с удовольствием и с неудовольствием, если оно отделяется от этого порога.

В «Лекциях по введению в психоанализ» З.Фрейд утверждал, что экономическая точка зрения на психическую деятельность, обусловленная признанием принципа удовольствия в качестве главной цели, является одной из самых важных, но и самых темных областей психоанализа. При этом он подчеркивал: «Кажется, что вся наша душевная деятельность направлена на то, чтобы получать удовольствие и избегать неудовольствия, что она автоматически регулируется принципом удовольствия». Основатель психоанализа лишь сожалел по поводу недостатка знаний в этой области исследования. Вместе с тем он утверждал, что удовольствие каким-то образом связано с уменьшением, снижением количества раздражений, в то время как неудовольствие - с их увеличением: психический аппарат служит цели освобождения от поступающих извне и изнутри раздражений.

Эта же мысль, по сути дела, была развита З.Фрейдом в его работе «По ту сторону принципа удовольствия», где он писал о том, что в психоаналитической теории без колебания принимается положение, согласно которому течение психических процессов автоматически регулируется принципом удовольствия. В данной работе он высказал предположение, что на основании фактов, побудивших признать господство принципа удовольствия в психической жизни, можно говорить о внутренней тенденции психического аппарата удерживать имеющееся в нем количество возбуждения на возможно низком, постоянном уровне. В соответствии с данным предположением он высказал идею о необходимости учета в психической жизни принципа постоянства, из которого, собственно говоря, и выводится принцип удовольствия.

Рассматривая принцип удовольствия в качестве основной движущей силы, З.Фрейд в то же время считал, что в целом было бы неправильно говорить о том, что этот принцип управляет течением всех психических процессов. Дело обстоит лишь таким образом, что «в душе имеется сильная тенденция к господству принципа удовольствия, которой, однако, противостоят различные другие силы или условия, и, таким образом, конечный исход не всегда будет соответствовать принципу удовольствия». Учитывая наличие внешнего мира с его всевозможными ограничениями, следует признать, что с самого начала принцип реальности оказывается непригодным, а порой и опасным для жизни человека. Не случайно, как полагал З.Фрейд, под влиянием стремления к самосохранению данный принцип сменяется принципом реальности.

Для основателя психоанализа замена принципа удовольствия принципом реальности вовсе не означала устранение первого, а служила скорее подкреплением его, поскольку речь шла об обеспечении более надежного, хотя и отсроченного удовольствия. Кроме того, вытеснение бессознательных желаний человека, как социально и культурно неприемлемых с точки зрения реалий жизни, открывало возможность для обретения всемогущества в царстве фантазии, где достижимым становилось удовлетворение любых его желаний. Это, по мнению З.Фрейда, как раз и является тем слабым местом психической организации, благодаря которому «мыслительные процессы, даже ставшие уже рациональными, могут вновь подводиться под господство принципа удовольствия».

З.Фрейд не ограничился рассмотрением двух принципов психической деятельности - принципа удовольствия и принципа реальности. Он попытался заглянуть по ту сторону принципа удовольствия, с тем чтобы понять, какие силы действуют в глубинах человеческой психики. Подобная попытка привела к тому, что основатель психоанализа признал в качестве доминирующей тенденции психической жизни и даже всей нервной деятельности стремление к сохранению покоя, т.е. выдвинул третий принцип - принцип нирваны. Считая, что стремление к сохранению покоя, прекращению внутреннего раздражающего напряжения находит свое выражение в принципе удовольствия, он пришел к выводу: это является одним из сильных мотивов для уверенности «в существовании влечений к смерти».

В завершении своих размышлений над принципами психической деятельности З.Фрейд высказал следующие соображения: стремление к удовольствию в начале психической жизни проявляется значительно сильнее, чем в более поздний период, хотя и более ограниченно: в зрелый период господство принципа удовольствия обеспечено полнее, даже несмотря на то что действенным становится принцип реальности. В конечном счете принцип удовольствия находится, по словам основателя психоанализа, «в подчинении у влечения к смерти», «сторожит внешние раздражения» и «защищается от нарастающих изнутри раздражений», затрудняющих протекание жизненных процессов.

Проверка реальности

Проверка реальности - функциональная деятельность человека, связанная с разграничением процессов восприятия и мышления, внешних объектов и психических образов, реальности и фантазии, внешнего и внутреннего мира.

При описании данного явления в психоаналитической литературе используются в качестве равнозначных такие понятия, как «проверка», «тестирование», «испытание» реальности. Речь идет о способности человека к различению внешнего и внутреннего, восприятия реальности и его представления в Я, реально существующего вовне и нереального, субъективно существующего лишь внутри.

Представление о проверке реальности сложилось у З.Фрейда при исследовании, лечении невротических заболеваний и раскрытии механизмов развития человеческой психики. Он исходил из того, что «противоположность между субъективным и объективным не существует с самого начала». Она возникает лишь благодаря способности мышления репродуцировать в представлении нечто однажды воспринятое. При этом он полагал, что первоначально существование представления служит подтверждением реальности представленного и что при обладании способностью репродуцировать однажды воспринятое нет надобности в наличии существующего во вне объекта.

В работе «Отрицание» основатель психоанализа подчеркнул, что «первая и ближайшая цель испытания реальности заключается не в том, чтобы найти в реальном восприятии соответствующий представлению объект, а в том, чтобы вновь найти его, убедиться, что он еще существует». Однако следует иметь в виду, что репродукция восприятия в представлении не всегда оказывается точным повторением. Она может быть модифицирована в результате различного рода пропусков, соединений и слияний различных элементов. «Тогда испытание реальности должно проверить, насколько многочисленны эти искажения».

Суждение человека приписывает или отрицает наличие какого-нибудь качества у определенного предмета, вещи. Оно признает или оспаривает у какого-нибудь представления существование реальности. Данная функция осуществляется на основе получения удовольствия, которым первоначально человек руководствуется в своей жизни. Ощущающее удовольствие Я стремится все хорошее интроецировать, а все плохое отбросить от себя. Впоследствии важным оказывается не только то, обладает ли объект удовлетворения хорошим качеством, т.е. заслуживает ли он принятия в Я, но и то, существует ли он во внешнем мире, чтобы при необходимости можно было им овладеть. Таким образом, проверка, испытание реальности оказываются связанными с предшествующим удовольствием. Словом, «в качестве условия для испытания реальности необходима утрата объектов, которые некогда принесли реальное удовлетворение».

Проверка, испытание реальности как разграничение переживаний, связанных с внешним и внутренним опытом, способствуют укреплению Я. Человек, способный к осуществлению такой проверки реальности, имеет возможность отделить самого себя от объектов, вычленить собственную субъективность из объективного мира, провести различие между прошлым и настоящим. Он оказывается в состоянии также дать оценку отдельным своим мотивам и желаниям, образу мышления и поведения в целом.

Однако, если функция проверки реальности нарушена у человека, то он может пребывать в мире иллюзий, галлюцинаций и фантазий, воспринимая их в качестве подлинной реальности. Утрата способности к проверке реальности приводит к психическим заболеваниям, неврозам, для которых, как подчеркивал З.Фрейд, внутренний, психический мир становится более значимым для человека, чем физический, внешний мир. В ряде случаев оба мира как бы сливаются между собой, больной человек не может провести между ними какие-либо различия и погружается в созданный им самим мир бредовых состояний. В конечном счете способность к проверке реальности оказывается одной из функций Я, свидетельствующей об относительном здоровье или психическом расстройстве человека.

Проективная идентификация

Проективная идентификация - психический процесс такого проецирования желаний и фантазий человека вовне, на другие объекты, при котором одновременно осуществляется идентификация не столько с самими объектами, сколько с собственными проекциями на них.

Общее представление о проективной идентификации содержалось в работах З.Фрейда. Правда, в его трудах не использовался термин «проективная идентификация». Тем не менее его размышления о проективной ревности включали в себя такое рассмотрение бессознательных психических процессов, которое по смыслу и содержанию было весьма близким тому, что в современной психоаналитической литературе понимается под проективной идентификацией.

Так, в «Лекциях по введению в психоанализ» З.Фрейд описал случай бреда ревности у немолодой женщины, чьи фантазии о неверности мужа выступали в качестве своеобразной защиты от неосознаваемой влюбленности в зятя, что освобождало ее от упреков совести из-за возможной ее неверности. Собственная любовь к молодому человеку, мужу ее дочери, как нечто чудовищное, не осознавалась ею, но ее отражение навязчиво осознавалось в виде бреда. «Все доводы против него, разумеется, не достигали цели, потому что направлялись лишь против отражения, а не против чувственного образа, которому оно было обязано своей силой и который неприкосновенно оставался скрытым в бессознательном».

Непосредственное использование термина «проективная идентификация» имело место в работах М.Кляйн. Так, в работе «Некоторые теоретические выводы, касающиеся эмоциональной жизни ребенка» она исходила из того, что процессы, благодаря которым младенец овладевает внешними объектами, в первую очередь матерью, являются базисом «для идентификации через проекцию или «проективной идентификации»». По ее мнению, эти процессы действуют в наиболее раннем отношении младенца к груди, когда «вампироподобное» сосание и опустошение материнской груди порождают у него фантазии о прокладывании пути в грудь, а затем - в тело матери. «Соответственно, проективная идентификация могла бы начаться одновременно с жадной орально-садистской интроекцией груди».

В отличие от простой проекции, состоящей в перенесении бессознательных желаний и фантазий человека на другой объект, в приписывании ему того, что осуждается как аморальное и социально неприемлемое в себе, проективная идентификация позволяет проецирующему воспринимать эту проекцию как личностно-значимую, способствующую разрешению внутрипсихического конфликта в форме образования симптома заболевания. Тем самым с помощью проективной идентификации человек не только приглушает свои переживания по поводу чего-то нежелательного и недопустимого, но и, отождествляясь со своей собственной проекцией, как бы защищается от самого себя и в то же время остается в неведении относительно того, что происходит с ним на самом деле.

Благодаря проективной идентификации человек, с одной стороны, переносит свои желания и фантазии на иной объект, а с другой - не остается в стороне от объекта проекции, а посредством отождествления с ней сохраняет свою связь с проецируемыми желаниями и фантазиями.

Проекция

Проекция - психический процесс, сопровождающийся вынесением субъективных переживаний вовне, наделением внешних объектов внутренними бессознательными желаниями, перенесением вины и ответственности за отвергаемые в себе наклонности на кого-либо другого, приписыванием другим людям собственных чувств, качеств, свойств и черт характера, которые не замечаются или не признаются человеком.

На начальном этапе своей исследовательской и терапевтической деятельности З.Фрейд рассматривал проекцию в качестве защиты параноика, выносящего вовне субъективные переживания, доставляющие ему страдания. В период 1895-1896 г. он обсуждал вопрос о том, как проецируемые параноиком вовне переживания оборачиваются против больного, поскольку в конечном счете они возвращаются к нему в форме терзающих его самоупреков, обостряющих его психическое состояние.

Несколько лет спустя при исследовании природы и механизмов образования сновидений З.Фрейд высказал такие соображения, в соответствии с которыми сновидение и галлюцинация могли быть рассмотрены в качестве проекции нереализованных желаний человека на внешний мир. Наряду с подобным пониманием проективные механизмы сновидения воспринимались им под углом зрения смещения, перемещения акцента со значительных элементов на менее важные, в результате чего происходило искажение содержания сновидения, несовпадение его скрытых мыслей с явным текстом, картинкой, изображением того, что оказывалось в поле внимания сновидящего.

В работе «Психопатология обыденной жизни» основатель психоанализа обратился к феномену проекции, с помощью которого попытался раскрыть психологические корни суеверия. При обсуждении данного вопроса он исходил из того, что суеверный человек «проецирует наружу мотивировку» своих собственных случайных действий, вместо того чтобы находить ее внутри себя. На этом основании З.Фрейд пришел к выводу, что значительная доля мифологического миросозерцания, простирающегося и на новейшие религии, «представляет собой не что иное, как проецированную во внешний мир психологию».

Аналогичный взгляд на проекцию имел место и в его работе «Тотем и табу» , в которой он утверждал, что анимизм был естественным миросозерцанием для примитивного человека, проецирующего во внешний мир структурные условия своей души. Следует иметь в виду, что в данной работе З.Фрейд провел параллель между проекцией чувств человека, находящей отражение в религии, и сходным процессом, наблюдаемым у параноика, как это имело место в истории, относящейся к воспоминанию председателя судебной коллегии Пауля Шребера и рассмотренной основателем психоанализа в его работе «Психоаналитические заметки об одном биографически описанном случае паранойи (Dementiaparanoids)». Основатель психоанализа отметил, что воспринимаемые примитивным человеком духи и демоны представляют собой не что иное, как «проекцию его чувств»: «объекты привязанностей своих аффектов он превращает в лиц, населяет ими мир и снова находит вне себя свои внутренние душевные процессы, совершенно так же, как остроумный параноик Шребер, который находил отражение своих привязанностей и освобождение своего либидо в судьбах скомбинированных им «божественных лучей»».

Наряду с подобным пониманием проекции в работе «Тотем и табу» содержалось также и такое представление о проекции, которое соотносилось с запретами табу как вторичными явлениями, образовавшимися в результате сдвига и искажения. При этом проекция рассматривалась З.Фрейдом не столько в плане перенесения внутреннего неудовлетворения во внешний мир, сколько с точки зрения смещения чувств и переживаний человека с одного внешнего объекта на другой. В качестве иллюстрации данного психического процесса он привел пример сдвига запрещения, почерпнутого им из клинической практики: пациентка требует, чтобы купленный мужем предмет домашнего обихода был удален, т.к. он делает «невозможным» помещение, в котором она живет; она слышала, что этот предмет был куплен в лавке, находящейся на улице, имеющей название «Оленья»; фамилию «Олень» носит ее бывшая подруга, которая живет в другом городе и которую она в молодости знала под девичьей фамилией; теперь эта подруга, с которой пациентка не хочет иметь никаких отношений, для нее «невозможна» - табу, и купленный мужем предмет домашнего обихода - тоже табу.

В «Лекциях по введению в психоанализ» З.Фрейд дал краткое описание истории болезни женщины, проективная деятельность которой привела к возникновению бреда ревности. В его интерпретации бессознательная влюбленность 53-летней порядочной женщины и хорошей матери в молодого человека, ее зятя оказалась для нее столь тяжким грузом, что это обернулось бредовой ревностью. С помощью механизма смещения фантазия о неверности мужа стала охлаждающим компрессом на ее переживания. Преимущества бреда ревности доставили ей облегчение, которое было достигнуто в форме «проекции своего собственного состояния на мужа». Тем самым З.Фрейд как бы эмпирически подтверждал ранее высказанное им в работе «Тотем и табу» предположение, что склонность к провоцированию душевных процессов вовне усиливается там, где «проекция дает преимущества душевного облегчения». Такое преимущество, как полагал он, с полной определенностью можно ожидать в случае, когда душевные движения вступают в конфликт: болезненный процесс «пользуется механизмом проекции, чтобы освободиться от подобных конфликтов, разыгрывающихся в душевной жизни».

В некоторых работах З.Фрейд рассматривал проекцию в качестве процесса, противоположного интроекции. Такое понимание проекции связывалось им с восприятием человеком хорошего и плохого, полезного и вредного. Так, в статье «Отрицание» он соотносил интроекцию с желанием человека внести, вобрать в себя все хорошее, полезное, а проекцию - со стремлением выделить, выбросить из себя все плохое, вредное. В первом случае нечто должно быть внутри человека, во втором - вне его. По словам З.Фрейда, первоначальное ощущение удовольствия Я стремится «все хорошее интроецировать, а все плохое отбросить от себя прочь». Подобное понимание проекции было, фактически, дальнейшим развитием взглядов основателя психоанализа, нашедших свое отражение в его статье «Влечения и их судьбы», в которой была высказана мысль о том, что все плохое и чуждое для Я ассоциируется с чем-то находящимся вовне.

Те или иные аспекты фрейдовского понимания проекции получили свою дальнейшую разработку в исследованиях ряда психоаналитиков. Так, М.Кляйн через призму проекции и интроекции рассматривала двойственное отношение ребенка к своему первичному объекту. Она полагала, что младенец «проецирует свои любовные импульсы и приписывает их удовлетворяющей («хорошей») груди, точно так же как он приписывает фрустрирующей («плохой») груди проецируемые на нее деструктивные импульсы». В этом отношении картина внешнего и переведенного во внутренний план объекта в психике ребенка расценивалась ею как искаженная фантазиями, непосредственно связанными с проецированием его импульсов на объект.

Если М.Кляйн придерживалась точки зрения, согласно которой проекция и интроекция являются процессами, способствующими различению внешнего и внутреннего и, следовательно, развитию Я, то А.Фрейд относила проекцию и интроекцию к тому периоду, когда Я уже дифференцировалось от внешнего мира. Исследуя различные механизмы защиты Я, она рассматривала проекцию в качестве одного из важных защитных способов, используемых человеком при попытках разрешения его внутрипсихических конфликтов.

Для К.Хорни проекция была частным случаем экстернализации, т.е. тенденции так воспринимать внутренние процессы, как если бы они находились вне человека.

Проекция соотносилась ею с объективированием имеющихся у человека трудностей. С ее точки зрения, экстернализация различных черт человека может осуществляться «посредством простой проекции, т.е. в форме восприятия их как принадлежащих другим людям или посредством перекладывания ответственности за них на других людей». К.Хорни считала, что в ряде случаев проекция позволяет человеку отреагировать свои агрессивные наклонности, не осознавая их и поэтому не сталкиваясь лицом к лицу со своими конфликтами. В ее понимании в качестве побочной функции «проекция может служить потребности в самооправдании»: не сам индивид испытывает желание красть, обманывать, унижать, но другие хотят сделать это по отношению к нему.

Обращая внимание на проекцию как на один из механизмов защиты, К. Хорни высказывала пожелание быть особенно внимательным к поискам факторов, которые проецируются. Если, например, пациент полагает, что аналитик не любит его, то, по ее мнению, это чувство может быть проекцией нелюбви пациента к аналитику, но может быть также проекцией его нелюбви к самому себе или может вообще не являться проекцией, а служить оправданием тому, что пациент не вступает в эмоциональный контакт с аналитиком, исходя из опасения угрозы его независимости.

Проработка (переработка)

Проработка (переработка) - одна из составляющих аналитической техники, предполагающая психическую деятельность, ориентированную на преодоление сопротивлений пациента, возникающих у него в ответ на предлагаемые ему аналитиком интерпретации источников возникновения невротических симптомов, внутриличностных конфликтов, механизмов защиты.

Проблема проработки выдвинулась на передний план анализа после изменений, которые были внесены З.Фрейдом в аналитическую технику. Первоначально цель аналитической работы состояла в выявлении воспоминаний и отреагировании пациента. Затем был предложен новый способ аналитической работы, состоящий в том, что аналитик направлял свои усилия на открытие неизвестного пациенту сопротивления с целью преодоления в сопротивлении вытеснения. В процессе аналитической терапии обнаружилось, что часто пациент не столько вспоминает нечто забытое и вытесненное, сколько воспроизводит прошлое, перенося его на аналитика и на другие ситуации настоящего. В этом воспроизведении участвует сопротивление. Причем чем сильнее сопротивление, тем в большей степени воспоминание заменяется воспроизведением. Поэтому важно преодолеть сопротивление пациента, чтобы тем самым открыть путь от воспроизведения, проявляющегося в переносе, к пробуждению воспоминаний.

В статье «Воспоминание, повторение и проработка» З.Фрейд предупреждал против возможных ошибок, связанных с тем, что некоторые аналитики полагают, будто достаточно указать пациенту на его сопротивление, как тот тут же откажется от него. За указанием на сопротивление не следует автоматическое прекращение его. Необходима тщательная проработка сопротивления, прежде чем пациент окажется способным к воспоминаниям. «Нужно дать больному время углубиться в неизвестное ему сопротивление, переработать его, преодолеть его, продолжая наперекор ему работу, согласно требованию основного аналитического правила».

Открывая перед пациентом неизвестное ему сопротивление и давая соответствующие интерпретации, аналитику не следует спешить ни с преодолением сопротивления, ни с ускорением процесса лечения. Как подчеркивал З.Фрейд, только на высоте нарастания сопротивления при совместной работе с пациентом открываются вытесненные влечения, питающие это сопротивление. Проработка со стороны пациента дает ему возможность убедиться в существовании и могуществе вытесненных влечений. Аналитику не остается ничего другого, как выжидать неизбежного, связанного с внутренней проработкой сопротивления самим пациентом. Если учесть, что в процессе аналитической терапии приходится сталкиваться с разнообразными сопротивлениями пациента, то оказывается очевидной долговременность совместных усилий по их преодолению. «Эта переработка сопротивлений становится на практике мучительной задачей для анализируемого и испытанием терпения врача. Но именно эта часть работы оказывает самое большое изменяющее влияние на пациента, и ею аналитическое лечение отличается от всякого воздействия путем внушения».

Проработка не означает активную деятельность со стороны пациента и пассивное созерцание со стороны аналитика. Оба являются равноправными участниками аналитической работы, направленной на расширение и углубление анализа сопротивлений, возникающих в рамках психоаналитической терапии, и преодоление их всевозможных проявлений.

Процессы первичные, вторичные

Процессы первичные, вторичные - психические процессы, совершающиеся под воздействием двух систем - системы бессознательного и системы сознания.

Представления о первичных и вторичных процессах были выдвинуты З.Фрейдом в конце XIX в., в период становления психоанализа. Они нашли свое отражение, в частности, в неопубликованной при его жизни работе «Проект научной психологии». Свое дальнейшее развитие эти представления получили в его первом фундаментальном психоаналитическом труде «Толкование сновидений», где под первичным процессом он понимал психический процесс, который самостоятельно допускает система бессознательного, а под вторичным - процесс, совершающийся под воздействием системы сознания.

С точки зрения З.Фрейда, первичный процесс способствует прохождению раздражения и образованию идентичности восприятия, в то время как вторичный процесс имеет другую цель и служит образованию идентичности мышления. Первичный процесс соотносился З.Фрейдом с принципом удовольствия, вторичный - с принципом реальности. Проводя различие между этими процессами он руководствовался не только соображениями иерархичности, но и представлениями о соотношении обоих процессов во времени. З.Фрейд считал, что в психике человека первичные процессы «даны с самого начала», а вторичные процессы «развиваются лишь постепенно, парализуют первые, но полного господства над ними достигают лишь в зените жизни».

З.Фрейд исходил из того, что первичные процессы осуществляются благодаря свободной, стремящейся к реализации энергии из сферы бессознательного. Эти процессы имеют место при образовании сновидений и истерических симптомов. В отличие от первичных, вторичные процессы обусловлены такой энергией, которая является связанной, контролируемой, управляемой, исходящей из сферы сознания. Эти процессы соотнесены не с устранением неудовольствия путем галлюцинаторного исполнения желания, как это может иметь место при активизации первичных процессов, а с его отсрочкой и приспособлением к реальности благодаря сознательной мыслительной деятельности человека.

Представления о первичных и вторичных процессах стали составной частью психоаналитического учения З.Фрейда о функционировании человеческой психики. Вместе с тем в терминологическом отношении в более поздних его работах предпочтение отдавалось понятиям бессознательные и сознательные процессы. С выдвижением структурной точки зрения, что нашло свое отражение в работе «Я и Оно», З.Фрейд пришел к выводу, что «не только наиболее глубокое, но и наиболее высокое в Я может быть бессознательным» и, следовательно, различного рода защитные механизмы Я могут быть тесным образом связаны не со вторичными, а с первичными процессами.

По мере развития теории и практики психоанализа на основе первоначальных представлений о первичных и вторичных процессах З.Фрейд выдвинул идеи о первичном вытеснении и проталкивании вслед (Nachdrangen), первом акте вытеснения и вторичной борьбе против влечения, находящей свое продолжение в борьбе с симптомом, первичной и вторичной выгодой от болезни. Специфика такого понимания психических процессов состояла в том, что если на начальных стадиях развития психоанализа вторичные процессы соотносились с системой сознания, то проталкивание вслед, вторичная борьба против влечений и вторичная выгода от болезни основывались на бессознательных процессах.

Психическая импотенция

Психическая импотенция - нарушение сексуальной функции, вызванное парализующим действием недоступных сознанию человека психических процессов; широко распространенное психическое заболевание, вызывающее страдания у многих людей в современном мире.

З.Фрейд уделял особое внимание рассмотрению причин возникновения психической импотенции. На основе клинической практики он установил, что этой странной болезнью заболевают мужчины с сильно выраженной чувствительностью. Заболевание проявляется в том, что мужчина оказывается неспособным к выполнению сексуального акта, хотя до и после него его половой орган может быть вполне дееспособным. Неудача при попытках полового контакта оказывает такое эмоциональное воздействие, в результате которого развивается страх, приводящий в дальнейшем к задержке мужской потенции.

Психоаналитическое объяснение психической импотенции заключается в том, что в основе этого заболевания лежит задержка в развитии либидо, сексуальной энергии. Дело в том, что в процессе психосексуального развития у человека, который впоследствии будет страдать психической импотенцией, не происходит слияния двух тенденций, обеспечивающих нормальную половую жизнь. Одна из этих тенденций касается нежности человека, другая - его чувственности. В том случае, если они оказываются несовместимыми друг с другом или какая-то одна из них берет верх над второй, имеются, как считал З.Фрейд, реальные предпосылки для возникновения психической импотенции.

Нежность возникает у ребенка с ранних лет его жизни. К ней присоединяются компоненты эротических влечений, которые, по мнению З.Фрейда, характерны для нормального психосексуального развития каждого человека. В период полового созревания к нежности присоединяется чувственность, когда либидо направляется на лицо противоположного пола. Запрет на инцест приводит к тому, что мужчина оставляет отца и мать, находит себе женщину, на которую переносит свою нежность и чувственность. Нечто аналогичное имеет место и у женщины. Так происходит нормальное психосексуальное развитие человека.

Однако процесс психосексуального развития может сопровождаться усиленной фиксацией молодого человека на матери и на сестре. Его чувственность окажется связанной с бессознательными инцестуозными фантазиями. Его половая активность будет избегать слияния с нежностью. Любовная жизнь расщепится на возвышенную и низменную, нежную и чувственную. В результате этого наступает такая ситуация, когда, по словам З.Фрейда, человек кого-то любит, но не желает обладать им, а когда он кого-то желает, то не может любить его. Итог такого расщепления - несостоятельность в форме психической импотенции.

З.Фрейд полагал, что признаки психической импотенции характерны для любовных проявлений многих мужчин в современном культурном обществе: если мужчина испытывает уважение к женщине, то чувствует себя стесненным в сексуальных отношениях с ней. Полную половую потенцию он проявляет тогда, когда имеет дело не с высоконравственной супругой, а с женщиной легкого поведения, этически малоценной, занимающей более низкое по сравнению с ним социальное положение в обществе.

Психическая импотенция имеет место не только у мужчин, но и у женщин. Последние находятся под таким же влиянием воспитания, как и первые. Запрет на кровосмесительную связь и последующее неблагоприятное психосексуальное развитие в детстве могут привести женщину к длительному половому воздержанию и проявлению чувственности не столько в реальной жизни, сколько в области фантазии.

Многие женщины оказываются неспособными разрушить связь между чувственным переживанием и запретом. Это приводит, по мнению З.Фрейда, к фригидности, т.е. психической импотенции именно тогда, когда женщинам разрешается чувственное переживание. Как и у мужчин, психическая импотенция у женщин является следствием отсутствия слияния нежности и чувственности.

Психическая локальность

Психическая локальность - сосредоточенность психической деятельность на какой-то части или инстанции психического аппарата.

К идеи психической локальности З.Фрейд пришел при выдвижении гипотезы о психическом аппарате и попытке определить его структуру при помощи разложения его на отдельные части, инстанции, системы. Эта идея была выдвинута им в работе «Толкование сновидений». Оставаясь на психологической почве, он исходил из того, что служащий целям психической деятельности инструмент напоминает собой сложный микроскоп, фотографический аппарат, а не анатомический орган, и поэтому постарался избегнуть, по его собственным словам, «искушения определить психическую локальность в каком-либо анатомическом смысле». З.Фрейд не обольщался насчет несовершенства сравнений между психическим аппаратом и сложным микроскопом или фотографическим аппаратом. Вместе с тем он считал, что подобная аналогия может помочь попытке разъяснения сложности психической деятельности при разложении ее на отдельные части и соотнесенности с соответствующими частями психического аппарата.

С точки зрения З.Фрейда, «психическая локальность соответствует той части этого аппарата, в которой осуществляется одна из предварительных стадий образа».

В микроскопе подобной локальностью является идеальная точка или плоскость, в которых не расположено никаких конкретных составных частей аппарата. В психическом аппарате его составные части или системы находятся в постоянном пространственном соотношении друг с другом. Представление о психической локальности способствует пониманию того, в какой части аппарата воспринимаемые человеком внутренние или внешние раздражения оставляют след, на основе которого формируется соответствующий образ. В конечном счете выдвинутая З.Фрейдом идея психической локализации позволила ему осуществить дифференциацию психического аппарата на системы сознания, предсознательного и бессознательного, в результате чего в рамках психоанализа стало придаваться особое значение исследованию специфики сознательных, предсознательных и бессознательных процессов.

Впоследствии идея психической локальности привела З.Фрейда к выдвижению представлений о «локальном удовольствии» как одном из важных аспектов инфантильной сексуальности, что нашло свое отражение, в частности, в таких его работах как «Три очерка по теории сексуальности», «Лекции по введению в психоанализ» и др.

Психическая реальность

Психическая реальность - сфера психического, в рамках которой происходят наиболее существенные и значимые для жизнедеятельности человека процессы и изменения, оказывающие воздействие на его мышление и поведение.

З.Фрейд выступал против отождествления психики с сознанием. Он выдвинул идею о существовании бессознательного психического, с которым необходимо считаться при рассмотрении природы человека. Это бессознательное психическое составляет основу психической реальности, с которой имеет дело психоанализ.

Бессознательное психическое являлось для З.Фрейда не меньшей реальностью, чем существующий внешний мир. Реальным признавалось нечто психическое, имеющее свою собственную природу и подчиняющееся особым закономерностям развития, не всегда имеющим аналог в мире физических явлений.

Бессознательная деятельность человека находит свое выражение в различных формах. Она проявляется в ошибочных действиях (оговорки, описки, очитки, забывания, потеря предметов и др.), сновидениях, фантазиях, грезах, иллюзиях. Все это относится к сфере психической реальности, являющейся, по словам З.Фрейда, не менее важной для человека, чем окружающий его мир, физическая и материальная реальность.

Признание психической реальности в качестве существенной составной части жизни человека было сделано З.Фрейдом на основе клинической практики. На заре становления психоанализа он полагал, что психические расстройства связаны с мучительными переживаниями человеком определенных воспоминаний, а именно тех, которые соотносятся с травмирующими сценами, имевшими место в детстве и связанными с сексуальным соблазнением ребенка взрослыми, старшими детьми. Женщины-пациентки рассказывали З.Фрейду о том, что роль соблазнителя в детстве играли их отцы, дяди или старшие братья. На этом основании он пришел к заключению, что реальные сцены сексуального соблазнения в детстве являются источником возникновения более поздних неврозов.

Однако впоследствии З.Фрейд понял, что пациентки ввели его в заблуждение. Никаких сцен сексуального соблазнения в детстве не было. Воспоминания о подобных сценах были не чем иным, как фантазиями, сочиненными самими пациентками. Уяснив для себя данное обстоятельство, З.Фрейд пришел к выводу, что невротические симптомы связаны не с действительными переживаниями, а с желательными фантазиями. По его собственным словам, «для невроза психическая реальность значит больше материальной».

С точки зрения З.Фрейда, «бегство в болезнь» - это уход человека от окружающей его действительности в мир фантазий. В своих фантазиях невротик имеет дело не с материальной реальностью, а с такой, которая, будучи вымышленной, тем не менее оказывается реально значимой для него. В мире неврозов решающей является именно психическая реальность.

Живя в мире фантазий, невротик не может соотнести свои мысли и действия с внешней реальностью. Он как бы отворачивается от внешней реальности, целиком погружается в психическую реальность, в им же созданные собственные фантазии. Преобладание фантазий и достижение ими всемогущества являются питательной почвой для развития невроза или психоза.

Но у человека, как считал З.Фрейд, имеется возможность встать на путь возвращения от фантазии к реальности. Такая возможность реализуется, в частности, посредством искусства. В своей деятельности художник недалеко ушел от невротика. Как и невротик, он отворачивается от действительности и переносит весь свой интерес на созданные им образы своей фантазии. Однако, в отличие от невротика, художник обладает способностью придавать своим фантазиям такую форму, благодаря которой его фантазии теряют все слишком личное и становятся доступными для наслаждения других людей.

Бессознательная деятельность человека находит свое выражение в фантазии, составляющей значительный пласт психической реальности. З.Фрейд сравнивал фантазию с заповедной пущей, где человек может наслаждаться своей свободой, не считаясь ни с какими нормами и запретами общества. По словам основателя психоанализа, в фантазии человеку удается попеременно быть то наслаждающимся животным, то разумным существом. Аналогичная картина имеет место не только в фантазии, но и в сновидении нормального человека.

Таким образом, в психоанализе значительное внимание уделяется рассмотрению той роли, которую играет психическая реальность в жизни человека. Отсюда особый интерес к фантазиям и сновидениям, дающим возможность заглянуть в глубины психики человека и выявить его бессознательные влечения и желания.

Психоаналитик не придает принципиального значения тому, связаны ли переживания человека с имевшими некогда место действительными событиями или они соотносятся с сюжетами, нашедшими свое отражение в фантазиях, сновидениях, грезах, иллюзиях. Для понимания разыгрывающихся в душе человека внутрипсихических конфликтов важно выявить элементы психической реальности, ставшие причиной их возникновения. Для успешного лечения нервных заболеваний необходимо довести до сознания пациента значение бессознательных тенденций, процессов и сил, составляющих содержание психической реальности и играющих предопределяющую роль в его жизни.

Психический аппарат

Психический аппарат - представление, способствующее пониманию психической деятельности человека.

Вводя в лексикон психоанализа понятие «психический аппарат», З.Фрейд имел ввиду представление о неизвестном аппарате, предназначенном для психического функционирования в качестве инструмента, состоящего из нескольких частей (инстанций, систем), каждая из которых обладает особой функцией, имеет определенное пространственное расположение и находится в специфическом отношении с другими частями (инстанциями, системами).

Идея психического аппарата была выдвинута З.Фрейдом на ранней стадии возникновения психоанализа и неоднократно обсуждалась им по мере развития психоаналитической теории и практики. В неопубликованной при жизни рукописи «Проект научной психологии» им была высказана гипотеза о неком психическом аппарате, позволяющем устанавливать связь между психическими и нейрофизиологическими процессами. Этот психический аппарат представлялся ему не в виде конкретно существующего анатомического органа, а в качестве гипотетической конструкции, способствующей пониманию психической деятельности человека.

В «Толковании сновидений» З.Фрейд высказал соображения о психической локальности, полагая, что, являясь организующим началом душевной деятельности, психический аппарат - это нечто аналогичное микроскопу или фотографическому аппарату. В его понимании психический аппарат представляет собой сложный инструмент, составные части которого он назвал инстанциями или системами. У этого аппарата имеется два конца - чувствующий и моторный: «на чувствующем находится система, получающая восприятия, на моторном другая - раскрывающая шлюзы движения». Обсуждая модель психического аппарата, З.Фрейд выдвинул предположение, что накопление раздражения испытывается в форме неприятного ощущения, благодаря чему этот аппарат приводится в движение, чтобы вновь вызвать чувство удовлетворения, при котором ослабление раздражения испытывается в форме приятного ощущения. Исходящее из неприятного ощущения и направленное к приятному течение в психическом аппарате он назвал желанием и подчеркнул, что «ничто, кроме желания, не может привести в движение аппарат» и что ход раздражения в нем автоматически регулируется приятными и неприятными ощущениями.

В период становления психоанализа З.Фрейд исходил из того, что психический аппарат напоминает собой рефлекторный аппарат, а рефлекторный процесс служит прообразом психической деятельности, в рамках которой психический процесс протекает от воспринимающего конца к моторному. Получаемые человеком восприятия оставляют в психическом аппарате след, являющийся воспоминанием, связанным с памятью. Для уяснения характера моторной части психического аппарата З.Фрейд предложил различать две системы - предсознательную, где процессы раздражения без задержки могут доходить до сознания, и сознательную, находящуюся позади предсознательной системы и не имеющую непосредственного доступа к сознанию. Выдвинутые им представления о психическом аппарате легли в основу его топографической теории психической деятельности, связанной с психоаналитическим пониманием пространственного расположения систем сознания, предсознательного и бессознательного.

В работах 1920-х гг. З.Фрейд пересмотрел свои первоначальные представления о психическом аппарате, т.к. дальнейшее развитие теории и практики психоанализа показало, что выделение систем сознания, предсознательного и бессознательного оказалось, по его собственному выражению, «недостаточным и практически неудовлетворительным». Так в работе «Я и Оно» он предложил структурную теорию психической деятельности и психического аппарата. Согласно этой теории, на поверхности психического аппарата расположено сознание (Я) со свойственными ему восприятиями извне (чувственные восприятия) и изнутри (ощущения, чувства). В его глубине находится бессознательное (Оно), для которого инстинкты играют такую же роль, как восприятие для Я. Накопленные данные психоанализа привели к заключению, что Я не является полностью сознательным: внутри его обнаруживается еще одна ступень, которую З.Фрейд назвал Сверх-Я. Это Сверх-Я является наследником эдипова комплекса, воплощает в себе родительский авторитет, совесть и идеал, олицетворяет собой бессознательное чувство вины, пользуется самостоятельностью, преследует собственные намерения и может истязать бедное Я.

В «Новом цикле лекций по введению в психоанализ» З.Фрейд подчеркнул, что значительные части Я и Сверх-Я «могут оставаться бессознательными, обычно являются бессознательными». Подобное представление о психическом аппарате демонстрировало всю сложность взаимоотношений между сознанием и бессознательным, но в то же время давало возможность более детально осмыслить внутренние процессы, ведущие к расщеплению психики человека и возникновению невротических заболеваний.

Несмотря на то, что по мере развития теории и практики психоанализа З.Фрейд вносил коррективы в свое понимание психического аппарата, в целом он наделял этот аппарат следующими функциями: приспособление как к внешней, так и к внутренней реальности; накопление и разрядка психической энергии; стабилизация и поддержание определенного равновесия на относительно постоянном энергетическом уровне; защита от неприятных и неприемлемых с точки зрения социокультурных и нравственных оценок представлений. О том, какое важное значение З.Фрейд придавал роли психического аппарата как функции психической жизни, можно судить по одной из последних, написанных при его жизни, но опубликованной после его смерти работе «Очерк о психоанализе», в которой сведение воедино принципов психоанализа начиналось с краткой главы о психическом аппарате. В данной работе он подчеркнул также и то, что относительная определенность психоанализа объясняется тем, что, если всякая наука основана на наблюдениях и опытах, произведенных посредством психического аппарата, то «предметом нашей науки является сам этот аппарат». Вместе с тем З.Фрейд полагал, что гипотеза о психическом аппарате, расположенном в пространстве, рационально структурированном и развившемся в соответствии с потребностями жизни, позволила «заложить фундамент психологии, подобный фундаменту любой другой науки, такой например, как физика».

Последователи З.Фрейда по-разному восприняли высказанные им идеи о психическом аппарате и структурном понимании психики. Одни из них сосредоточили внимание на углубленном изучении механизмов работы психического аппарата. Другие попытались внести свои коррективы во фрейдовскую модель функционирования психического аппарата. Третьи рассматривали представления З.Фрейда о психическом аппарате в качестве метафизических спекуляций, частично допустимых в теории, но неприемлемых в практике психоанализа и вносящих путаницу в понимание, например, Я как целостной личности и Я как части психической структуры.

В современном психоанализе до сих пор идут дискуссии по поводу фрейдовской модели психического аппарата. Но, как бы не оценивали вклад З.Фрейда в разработку структурной теории психики и в понимание психического аппарата, следует иметь в виду, что он не воспринимал своеобразие психического в качестве строго очерченных границ Оно, Я и Сверх-Я, которые искусственно проводятся аналитиком наподобие того, как это делается в политической географии. Попытка З.Фрейда сделать представление о психическом аппарате более наглядным сводилась к тому, чтобы изобразить своеобразие психического, по его собственному выражению, не линейными контурами как в примитивной живописи, а скорее «расплывчатыми цветовыми пятнами, как у современных художников».

Психоанализ

Психоанализ - понятие, введенное Зигмундом Фрейдом для обозначения нового метода изучения и лечения психических расстройств. Впервые понятие «психоанализ» он использовал в статье об этиологии неврозов, опубликованной сперва на французском, а затем на немецком языках, соответственно 30 марта и 15 мая 1896 г.

Предыстория возникновения психоанализа начиналась с так называемого катартического метода, использованного австрийским врачом И.Брейером при лечении случая истерии молодой девушки в 1880-1882 гг. Связанная с катарсисом (очищением души) терапия основывалась на воспоминаниях о переживаниях, вызванных к жизни душевными травмами, их воспроизведением в состоянии гипноза и соответствующим «отреагированием» больного, которое ведет к исчезновению симптомов заболевания.

История возникновения психоанализа началась с отказа З.Фрейда от гипноза и использования им техники свободных ассоциаций. На смену гипноза приходит новая техника, основанная на том, что пациенту предлагается свободное высказывание всех мыслей, возникших у него в процессе обсуждения с врачом тех или иных вопросов, рассмотрения сновидений, построения гипотез, связанных с поиском истоков заболевания.

Переход от катартического метода к психоанализу сопровождался разработкой техники свободных ассоциаций, обоснованием теории вытеснения и сопротивления, восстановлением в правах детской сексуальности и толкованием сновидений в процессе изучения бессознательного. По словам З.Фрейда, учение о вытеснении и сопротивлении, о бессознательном, об этиологическом (связанном с происхождением) значении сексуальной жизни и важности детских переживаний являются «главными составными частями учения о психоанализе».

Развитие психоанализа сопровождалось вторжением психоаналитический идей в разнообразные сферы знания, включая науку, религию, философию. По мере его выхода на международную арену само понятие психоанализа стало столь распространенным и широко используемым в медицинской, психологической и культурологической литературе XX столетия, что превратилось в многозначное и неопределенное.

Первоначально данное понятие означало определенный терапевтический прием. Затем оно стало названием науки о бессознательной душевной деятельности человека. И, наконец, превратилось в расхожее понятие, применимое едва ли не ко всем сферам жизнедеятельности человека, общества и культуры.

Неопределенность в трактовке понятия психоанализа отчасти вызвана неадекватной интерпретацией со стороны многих исследователей тех или иных идей и концепций, которые в свое время были выдвинуты З.Фрейдом. Однако не только этим объясняется многосмысленность данного понятия. Дело в том, что в работах самого З.Фрейда содержатся многочисленные определения психоанализа. Они не только дополняют друг друга, но подчас вступают в противоречие между собой, что затрудняет адекватное понимание психоанализа как такового.

В различных работах З.Фрейда встречаются следующие определения психоанализа: психоанализ - часть психологии как науки и представляет собой незаменимое средство научного исследования, способ исследования психических процессов, учение о психически бессознательном; психоанализ - это орудие, которое дает возможность Я овладеть Оно; любое исследование, признающее факты переноса и сопротивления, как исходные положения работы, можно назвать психоанализом; это вспомогательное средство исследования в разнообразных областях духовной жизни; психоанализ, не научное, свободное от тенденциозности исследование, а терапевтический прием; это один из видов самопознания; психоанализ - искусство истолкования ошибочных действий, сновидений, симптомов заболеваний; он - нечто среднее между медициной и философией; это работа, при помощи которой в сознание больного вводится вытесненное им в его душевной жизни; и, наконец, психоанализ - метод лечения нервнобольных.

Таким образом, диапазон трактовок психоанализа у З.Фрейда довольно обширен. Для большей ясности в этом вопросе ему самому понадобилось уточнение в определении названия психоанализа, что и было сделано им в энциклопедической статье «Психоанализ» и «теория либидо». В этой статье он подчеркнул, что психоанализом называется: 1) способ исследования психических процессов, иначе недоступных пониманию; 2) основанный на этом исследовании метод лечения невротических расстройств; 3) возникший в результате этого ряд психологических концепций, постепенно развивающихся и складывающихся в новую научную дисциплину.

Если за исходное определение взять данную З.Фрейдом какую-то одну трактовку, то тем самым ускользает почва для адекватного понимания психоанализа. Поэтому нет ничего удивительного в том, что до сих пор среди различных исследователей ведутся дискуссии по поводу трактовки значения, смысла и определения психоанализа.

Является ли психоанализ наукой, способной к объективному изучению и объяснению бессознательных влечений и желаний человека? Представляет ли он собой герменевтику, т.е. искусство истолкования сновидений, текстов художественных произведений, явлений культуры? Или психоанализ - это один из методов лечения, используемых в психотерапии?

Ответы на поставленные таким образом вопросы зависят от того, под каким углом зрения рассматривается психоаналитическое учение З.Фрейда о человеке и культуре. Например, вопрос о научном статусе психоанализа остается проблематичным, несмотря на все усилия опытным путем подтвердить или опровергнуть различные психоаналитические идеи и концепции. Одни исследователи считают, что психоанализ является такой же естественной наукой, как, скажем, химия или физика. Другие заявляют о том, что психоанализ не отвечает требованиям науки и представляет собой не что иное, как миф, интеллектуальное заблуждение одаренного воображением человека, каким был З.Фрейд.

Вопрос об эффективности психоанализа как метода лечения психических расстройств также остается открытым. Его сторонники убеждены, что психоанализ является эффективным средством лечения там, где оказывается бессильной психиатрия, ориентированная на медикаментозное лечение. Его противники считают, что психоанализ - дорогостоящее удовольствие, не приносящее реального выздоровления.

Приходится считаться с реальным фактом многозначности определения психоанализа как его сторонниками и противниками, так и самим его основателем. Однако это не должно служить помехой для выявления специфики психоанализа.

Прежде всего важно иметь в виду, что основной предпосылкой психоанализа является разделение психики на сознание и бессознательное. Психоаналитик не считает сознание сутью психики. Он исходит из того, что бессознательные влечения и желания предопределяют мышление и поведение человека.

Уходя своими корнями в травмирующие психику ребенка переживания детства, бессознательные влечения и желания сексуального и агрессивного характера приходят в столкновение с существующими в обществе нравственными и культурными нормами, порождая тем самым внутрипсихические конфликты. Разрешение этих конфликтов осуществляется путем вытеснения из сознания «дурных» влечений и желаний. Вытесненные из сознания влечения и желания не исчезают бесследно. Они загоняются в глубины человеческой психики и так или иначе, рано или поздно дают знать о себе. Благодаря механизмам сублимации (переключения сексуальной энергии на социально одобренные цели) они могут выливаться в художественное творчество. Далеко не все люди обладают подобной способностью. Вытесненные влечения и желания могут подтолкнуть человека к «бегству в болезнь», к возникновению психических расстройств, вызванных как внешними, так и внутренними факторами, предопределившими невротический способ разрешения стоящих перед человеком проблем и противоречий жизни.

В теории психоанализ нацелен на выявление смысла и значения бессознательного в жизни человека, на раскрытие и понимание механизмов функционирования человеческой психики. Этому способствуют различные психоаналитические предположения, допущения, гипотезы и идеи, на основе которых сделаны следующие умозаключения: в психике нет ничего случайного; психическая жизнь является функцией аппарата, ответственного за расположение психических процессов в пространстве; ранние стадии психосексуального развития ребенка заметно сказываются на мышлении и поведении взрослого человека; события первых лет имеют первостепенное значение для всей дальнейшей жизни; эдипов комплекс является не только ядром неврозов, но и источником возникновения нравственности, морали, религии, общества, культуры; психический аппарат состоит из трех сфер или областей - бессознательного Оно (включающего в себя все то, что наследуется, присутствует при рождении и заложено в конституции, т.е. прежде всего влечения и инстинкты, берущие свое начало в соматической структуре и находящие свое психическое проявление в неосознаваемых формах), сознательного Я (наделенного функцией самосохранения и контроля над требованиями Оно, стремящегося к избежанию неудовольствия и получению удовольствия) и гиперморального Сверх-Я, олицетворяющего собой авторитет родителей, социальные идеалы, совесть; основополагающие влечения человека - влечение к жизни (Эрос) и влечение к смерти, включающее в себя инстинкт разрушения; мышление и поведение человека осуществляется под воздействием различных психических механизмов и процессов, среди которых наиболее значимыми представляются такие, как вытеснение, подавление, регрессия, проекция, интроекция, идентификация, сублимация и некоторые другие; психоаналитическое понимание работы психики предполагает метапсихологический подход, основанный на топическом (по месту расположения бессознательного, предсознательного и сознательного), динамическом (переход из одной системы в другую) и экономическом (количественном распределении психической энергии или катектировании либидо) видении психических процессов.

В клинической практике психоанализ ориентирован на устранение невротических симптомов, включающее в себя осознание пациентом бессознательных влечений и желаний с целью понимания и последующего сознательного разрешения внутрипсихических конфликтов, что предполагает терпеливую работу аналитика по выявлению различных видов подавления, вытеснения, сопротивления, переноса, «потребности быть больным и страдающим», возникающих как в повседневной жизни анализируемого, так и в процессе психоаналитической терапии. Используя различные аналогии, З.Фрейд сравнивал психоаналитическую терапевтическую работу с работой химика (химический анализ), археолога (раскопки древних слоев), вмешательством хирурга, воздействием ортопеда или влиянием воспитателя.

В понимании З.Фрейда в своей терапевтической деятельности психоаналитик по-разному служит пациенту: в качестве авторитета и заместителей его родителей; в качестве учителя и воспитателя; и, если ему удается поднять психические процессы в Я больного до нормального уровня, преобразовать бессознательное и подавленное в предсознательный материал и таким образом вернуть его во власть Я пациента, то в качестве аналитика он сделает для него все возможное. Стратегия психоаналитического лечения базируется на том, что, по выражению З.Фрейда, «врач-аналитик и ослабленное Я его пациента, основываясь на реальном внешнем мире, должны объединиться против неприятеля - инстинктивных требований Оно и сознательных требований Сверх-Я».

По мере развития теории и практики психоанализа менялась и его техника. Первоначально, во время катартического лечения целью терапии было разъяснение смысла симптомов. Затем вместо разъяснения симптомов в центре внимания оказалось раскрытие комплексов. Потом основной задачей психоаналитического лечения стало выявление и преодоление различных видов сопротивления, работа с переносом, неврозом переноса и контрпереносом. Наконец, психоаналитическая техника претерпела некоторые модификации в зависимости от формы болезни (невроз, психоз, шизофрения, нарциссический невроз и др.), преобладающих влечений у больных и их структуры характера.

Психоаналитическая работа осуществляется на материале, получаемом из различных источников, включая информацию, предоставляемую пациентом и его свободными ассоциациями, почерпнутую из анализа его сновидений и ошибочных действий (промахов), выявленную на основе того, что обнаруживается в его переносах. Этот материал дает возможность аналитику создавать конструкции того, что случилось с пациентом в прошлом и было забыто и то, что неосознанно происходит в нем в настоящее время, т.е. «здесь и сейчас». Поскольку знание аналитика и знание пациента не совпадают друг с другом, то от первого требуется терапевтическое искусство по истолкованию полученного материала, изложению своих конструкций и объяснению того и другого пациенту в подходящее время и в нужный момент, т.е. не ранее того, как тот оказывается готов к восприятию их, но и не позднее того, как у него возникнет столь сильное сопротивление, что пациент прервет анализ и покинет аналитика. Окончательный исход аналитического лечения зависит от количественного отношения, а именно от доли энергии, которую аналитик может мобилизовать в пациенте в пользу выздоровления (уменьшения деструктивных и увеличения конструктивных сил) по сравнению с количеством энергии сил, работающих против аналитика и поддерживающих состояние болезни.

При определении, рассмотрении и оценке психоанализа не следует упускать из виду рекомендации, данные в свое время З.Фрейдом. По его собственным словам, психоанализ возник как терапия. Но он рекомендовал использовать психоанализ не только и не столько в качестве терапии, сколько из-за содержащихся в нем разъяснений и связей. Он имел в виду те разъяснений, которые психоанализ дает о том, что касается человека прежде всего, а именно его сущности. Говоря о связях, З.Фрейд подразумевал те из них, которые психоанализ вскрывает в самых различных областях жизнедеятельности человека и в разнообразных сферах знания, включая философию, социологию, мифологию, религию, литературу, культуру в целом. Не случайно ему самому принадлежат работы, не имеющие прямого отношения психоаналитической терапии. К их числу относятся такие публикации, как «Остроумие и его отношение к бессознательному», «Бред и сны в «Градиве» В.Иенсена», «Воспоминание Леонардо да Винчи о раннем детстве», «Тотем и табу», «Массовая психология и анализ человеческого Я», «Будущее одной иллюзии», «Достоевский и отцеубийство», «Недовольство культурой» , «Человек Моисей и монотеистическая религия» и др.

Не стоит упускать из виду и то, что З.Фрейд проводил различие между научным и прикладным (используемом в медицине и за ее пределами) психоанализом, неоднократно высказывал опасения по поводу того, что со временем психоанализ может превратиться «в служанку психиатрии», и выступал за «самоценность психоанализа и его независимость от медицинского применения».

Психоаналитическая герменевтика

Психоаналитическая герменевтика - одно из направлений исследовательской и терапевтической деятельности, ориентированной на рассмотрение психоаналитических методов познания в плане герменевтического искусства, т.е. искусства толкования психических процессов и интерпретации их смысла, а также интерпретационной техники как процессуальной модели анализа симптомов психических расстройств, структуры характера, сопротивлений и переноса.

Термин «герменевтика» ведет свое происхождение от греческого слова hermeneuo, означающего «разъяснять». Постепенно герменевтика стала не только разъяснением, но искусством толкования классических текстов. Со временем она превратилась в экзегетику, связанную с толкованием священного писания. В конце XVIII - начале XIX вв. произошло возрождение герменевтики как способа толкования философских текстов. На рубеже XIX-XX столетий благодаря усилиям В.Дильтея, опубликовавшего работу «Возникновение герменевтики», она стала одним из методов понимания гуманитарных наук, противостоящего методам объяснения естественных наук.

Представления о психоаналитической герменевтике как искусстве толкования уходят своими корнями в исследовательскую и терапевтическую деятельность З.Фрейда.

Фактически, в большинстве его работ на передний план выступала проблематика толкования, интерпретации. В теоретическом плане психоаналитическая методика толкования стала обобщенным инструментом психоаналитического понимания, который использовался как при толковании сновидений и расшифровке языка бессознательного, так и при попытках проникновения в тайну художественных произведений и в глубины исторического прошлого. В клиническом отношении соответствующая методика превратилась в инструментальную дисциплину, включающую в себя набор правил интерпретации психических феноменов и разработанные процедуры анализа, с помощью которой вскрывались вытесненные желания, механизмы защиты, различные виды сопротивлений и переноса.

Герменевтическое понимание в психоанализе - это понимание, основанное на символической интерпретации, в соответствии с которой симптомы невротических заболеваний являются замещающими образованиями, возникающими в процессе компромиссного разрешения внутриличностных конфликтов. Правда, З.Фрейд не проводил четких различий между символами и знаками, полагая, что симптомы психических заболеваний можно рассматривать «как знаки воспоминаний». Однако уже К.Г.Юнг всячески стремился подчеркнуть символическую, а не семиотическую, природу бессознательного и принимал во внимание реальную значимость символа, а не знака.

Если, говоря о психоанализе как искусстве толкования, З.Фрейд не апеллировал к термину «герменевтика», то К.Г.Юнг непосредственно использовал его. В работе «Структура бессознательного» он писал о необходимости толковать фантазии «герменевтически», т.е. как настоящие символы, и считал, что герменевтическое толкование отвечает истинной ценности и смыслу символа как такового. Он исходил из того, что изучение фантазий при «герменевтическом методе лечения» приводит к синтезу индивидуальных и коллективных структур человеческой психики. С точки зрения К.Г.Юнга, сущность герменевтики заключается в нанизывании на данную символом аналогию сперва субъективных аналогий, приходящих пациенту на ум в процессе аналитического сеанса, а затем объективных аналогий, которые аналитик черпает из сокровищницы приобретенных им знаний.

Проблема интерпретации символического языка привлекла к себе внимание многих психоаналитиков. Некоторые из них сосредоточили свое внимание на рассмотрении вопроса о природе символов в связи с психоаналитической трактовкой бессознательного, симптоматики заболеваний.

Видными представителями психоаналитической герменевтики являются А.Лоренцер, Ю.Хабермас, П.Рикёр и ряд практикующих аналитиков, с точки зрения которых психоанализ является интерпретационной дисциплиной и включает в себя систему инструментальных технических приемов, позволяющих раскрывать глубинные связи и структурные отношения, лежащие в основе бессознательного мышления и поведения человека.

Выступающий с идеей развития психоаналитической герменевтики, А.Лоренцер полагает, что, в отличие от фрейдовского толкования бессознательной символики, необходимо по-новому рассматривать значение и смысл, присущие символам. Согласно его представлениям, можно говорить о биполярной структуре формирования восприятий, в соответствии с которой сохраняется различие между сознанием и бессознательным, но в то же время «психоаналитическая теория очищается от онтологизации бессознательного». Если в психоаналитическом учении З.Фрейда бессознательное является сферой, где происходит формирование символов, то, по мнению А.Лоренцера, не бессознательное, а сознание представляет собой ту область человеческой психики, в рамках которой возникает символика. Подобно основателю психоанализа он признает бессознательное в качестве важной составной части организации психического. Однако, в отличие от него, он воспринимает бессознательное как «резервуар материальных побуждений», не имеющих отношения к реальному образованию символов.

В психоаналитической герменевтике А.Лоренцера бессознательное не обладает символической структурой. Исходя из этого он провел различие между символами и стереотипами, что нашло отражение в его работе «Символы и стереотипы». Первые он соотнес с сознательными представлениями, вторые - с бессознательным. Символика формируется в процессе социализации, в то время как стереотипы являются «десимволизированными представлениями». Поэтому, если в классическом психоанализе вытесненное бессознательное имеет символическую окраску, то в психоаналитической герменевтике А.Лоренцера процесс вытеснения описывается «как десимволизация». В рамках подобного понимания символической и вытесняющей деятельности он акцентирует внимание на процессах лингвистической коммуникации, полагая, что стереотипное поведение развертывается вне коммуникационного уровня, в то время как символические представления функционируют в рамках данных процессов.

Проблема коммуникационной деятельности представляла значительный интерес для Ю.Хабермаса, который считал, что психоанализ - это «глубинная герменевтика». Он поднял вопрос о коммуникативной компетенции аналитика и искаженной коммуникации, как источнике психических заболеваний.

П.Рикёр попытался раскрыть суть интерпретации как таковой и осмыслить процедуры понимания и толкования, включенные в контекст отношений между интерпретируемым текстом и интерпретатором. Рассматривая психоанализ как «герменевтику культуры», он выделил два вида интерпретации - символическую и аллегорическую. На этом основании он предпринял попытку обосновать точку зрения, согласно которой символы предшествуют герменевтике, в то время как аллегории являются герменевтическими по своей сути. В таких работах, как «Об интерпретации. Очерки о Фрейде» и «Конфликт интерпретаций. Очерки по герменевтике», П.Рикёр дал свою интерпретацию психоанализа как техники анализа ночной жизни и высказал соображения о необходимости соединения фрейдовской экономики желания с гегелевской телеологией духа.

Психоаналитическая педагогика

Психоаналитическая педагогика - область использования психоаналитических идей и концепций при воспитании и обучении детей.

Идея о возможности и необходимости использовать данные психоанализа при воспитании детей была выдвинута З.Фрейдом в работе «Анализ фобии пятилетнего мальчика» и отражала его попытку во время консультации объяснить ребенку то чувство страха перед отцом, которое связано с его любовью к матери. В заключительной части данной работы основатель психоанализа заметил, что, в отличие от родителей ребенка, он бы решился дать еще одно разъяснение мальчику, рассказав ему о вагине и коитусе, чтобы тем самым положить конец его стремлению задавать вопросы, вызывающие недоумение у взрослых. При этом З.Фрейд высказал убеждение, что вследствие этих разъяснений не пострадали бы не любовь мальчика к матери, ни его детский характер. Однако, по его собственному выражению, «педагогический эксперимент не был заведен так далеко».

Несмотря на то, что традиционное воспитание ставит себе задачей обуздывание или подавление влечений, его результаты оказываются, как правило, не вполне удовлетворительными. Поэтому, как считал З.Фрейд, следует попробовать заменить эту задачу другой, т.е. при наименьших потерях в активности сделать ребенка пригодным для социокультурной жизни. «Тогда нужно принять во внимание все разъяснения, полученные от психоанализа, по поводу происхождения патогенных комплексов и ядра всякой неврозности, и воспитатель найдет уже в этом неоценимые указания, как держать себя по отношению к ребенку».

Психоаналитический подход к воспитанию детей, особенно разъяснение ребенку истинного положения вещей, связанного с его рождением, наличием соответствующих органов у отца и матери, вызвал у многих воспитателей и педагогов негативную реакцию, а у некоторых из них - негодование и возмущение, сопровождающиеся подчас призывом привлечь к судебной ответственности З.Фрейда и психоаналитиков, пытавшихся использовать подобные методы при работе с детьми. Это не смутило основателя психоанализа, который ранее в работе «Три очерка по теории сексуальности» рассмотрел стадии психосексуального развития ребенка и высказал шокирующую традиционную педагогику мысль о том, что ребенок является «полиморфно-извращенным существом». Отталкиваясь от своих предшествующих исследований, в работе «Интерес к психоанализу» он подчеркнул, что у психоанализа часто есть возможность познать, «какую долю в проявлении нервного заболевания имеет бесцельная, неразумная строгость воспитания или какими потерями в способности работать и наслаждаться куплена требуемая нормальность». Словом, для индивидуальной профилактики неврозов можно желать лишь одно - «находиться в руках психоаналитически просвещенного воспитателя».

В 1908 г. на Международном психоаналитическом конгрессе в Зальцбурге венгерский психоаналитик Ш.Ференци выступил с докладом «Психоанализ и педагогика», в котором подверг критике морализаторское воспитание, невротизирующее здоровых людей и ведущее к «интроспективной слепоте». Опираясь на данные психоанализа, он показал, что педагогическое воздействие на человека, состоящее в нейтрализации асоциальных тенденций, в действительности является нецелесообразным и неэкономичным. Одновременно Ш.Ференци призвал к необходимости осуществления педагогических реформ, замене «негативной педагогики» психоаналитической.

В 1930 г. основатель индивидуальной психологии А.Адлер, который на ранних этапах своей деятельности разделял идеи З.Фрейда, опубликовал работу «Врач как воспитатель», но позднее разошелся с венскими психоаналитиками, издал книгу «Воспитание детей». В этой книге он обратил внимание на то, что авторитетные педагоги сами оказываются неспособными внести спокойствие и порядок в свои собственные семьи: в таких семьях важнейшие взгляды на воспитание или совершенно упускаются или не принимаются во внимание. Он также отметил, что 90% детей до освещения сексуальных тем со стороны родителей и педагогов уже имеют о них свое представление и что при половой просвещении нельзя устанавливать каких-либо жестких и твердых правил. При этом А.Адлер подчеркнул, что «психология и воспитание представляют собой две составные одной проблемы и одной реальности».

Идеи З.Фрейда, Ш.Ференци, А.Адлера нашли поддержку у части воспитателей и педагогов, которые в своей практической деятельности стали опираться на психоаналитические представления о психосексуальном развитии ребенка. Так, австрийский психоаналитик-немедик Г.Гуг-Гельмут занялась психоаналитическим изучением детей, результаты которого изложила в работе «Новые пути к познанию детского возраста». Венгерский психоаналитик М.Кляйн, стоявшая у истоков создания теории объектных отношений в психоанализе, в докладе «К вопросу об анализе в раннем детстве», прочитанном в Берлинском психоаналитическом обществе в 1921 г., выдвинула проект по устройству детских садов, «во главе которых стояли бы воспитатели-психоаналитики». Российский педагог В.Шмидт руководила детским домом-лабораторией при Государственном психоаналитическом институте, использовала психоаналитические идеи применительно к воспитанию детей дошкольного возраста, опубликовала работу «Психоаналитическое воспитание в Советской России». В 1927 г. в Штутгарте было организовано издание «Журнала психоаналитической педагогики». Специалист по детскому психоанализу А.Фрейд в 1939 г. открыла военный приют-ясли, в котором практиковались новые подходы к пеленанию и кормлению грудных младенцев, изучались реакции детей на отсутствие родителей, особенности детского развития при разлуке с матерью.

В настоящее время психоаналитическая педагогика получила свое признание и дальнейшее развитие в различных странах мира. В ее рамках осуществляется как теоретическая, так и практическая деятельность. Наглядным примером в этом отношении могут служить переведенные на русский язык работы австрийского психоаналитика Г.Фигдора, в частности «Психоаналитическая педагогика».

Психоаналитическое образование

Психоаналитическое образование - институциональное обучение и профессиональная подготовка психоаналитиков.

Первый психоаналитический институт и первая психоаналитическая клиника, в которых началось обучение психоанализу, были созданы в Берлине в начале 1920 г. Открытие психоаналитического центра обучения стало возможным благодаря финансовой поддержке одного из сподвижников психоанализа М.Эйтингона. Проект здания берлинской клиники принадлежал одному из сыновей З.Фрейда архитектору Э.Фрейду. Психоаналитическое обучение осуществлялось под руководством видного психоаналитика К.Абрахама. Для оказания помощи в обучении в Берлин приехали известные психоаналитики того времени Г.Сакс из Швейцарии и Т.Райк из Австрии. К образовательной деятельности были привлечены также К.Хорни, Ф.Александер и другие аналитики.

В 1922 г. в Вене был открыт второй институт психоанализа. Тогда же был опубликован отчет о двухлетней образовательной деятельности берлинского психоаналитического института, а в 1925 г. на очередном Международном психоаналитическом конгрессе по предложению М.Эйтингона берлинская модель образования была положена в основу профессиональной подготовки психоаналитиков, осуществляемой под патронажем Международного обучающего комитета.

С 1920-х годов и по сегодняшний день психоаналитическое образование включает в себя три органически связанные между собой части: теоретическую (лекционную), предполагающую освоение необходимых знаний, психоаналитических идей, методов и техники аналитической терапии; личный анализ, способствующий погружению в собственное бессознательное и проработке соответствующих комплексов; терапевтическую практику, сопровождающуюся супервизиями, профессиональным разбором клинических случаев.

Кандидатом в психоаналитики может стать человек, имеющий высшее образование и прошедший соответствующую аналитическую подготовку. На начальных этапах развития психоанализа кандидатом в психоаналитики мог стать любой человек независимо от того, был он врачом или нет. До Первой мировой войны практикующими психоаналитиками-немедиками были Г.Гут-Гельмут в Вене и О.Пфистер в Цюрихе. В начале 1920-х гг. таковыми стали О.Ранк, Т.Райк, А.Фрейд. Позднее к ним присоединились Б.Лоу, Дж.Стрейчи, А.Стрейчи и др.

Среди психоаналитиков 1920-х гг. велись дискуссии по поводу того, имеют ли право немедики заниматься практикой психоанализа. Э.Джонс, М.Эйтингон и другие ведущие психоаналитики были настроены промедицински. З.Фрейд и Ш.Ференци придерживались иной точки зрения. З.Фрейд не разделял позицию тех, кто считал, что только дипломированный врач вправе заниматься психоаналитической терапией. В работе «Проблема дилетантского анализа» он подчеркивал, что «исторического права на исключительное обладание анализом врачи не имеют», поскольку психоанализ не является «специальным медицинским предметом», а врачебная выучка снабжает врачей «ложной и вредной установкой», связанной с недооценкой психических факторов жизни человека. Одновременно он выдвинул требование, согласно которому никто не должен проводить анализ, если он не приобрел на это право соответствующим образованием, но является ли это лицо врачом или нет, не представляется столь существенным. С точки зрения З.Фрейда, важно не то, обладает аналитик дипломом врача, а приобрел ли он особое, необходимое для проведения анализа образование.

Несмотря на подобную позицию З.Фрейда, в 1930-1950-е гг. медицинское образование стало обязательным для большинства аналитиков во всем мире, особенно в США. В последнее время аналитиками становятся специалисты, являющиеся по первоначальному образованию не только медиками, но и психологами, философами, педагогами, социальными работниками, прошедшими психоаналитическую подготовку.

Теоретическая часть психоаналитической подготовки включает в себя лекционный материал, предполагающий овладение как анатомическими, биологическими и эволюционными знаниями, так и знаниями в области психологии, социологии, культурологии. Во второй половине 1920-х гг. З.Фрейд говорил о необходимости такого психоаналитического образования, которое бы, наряду с введением в биологию, максимальным объемом сведений о сексуальной жизни, ознакомлением с психиатрическим учением о болезнях и глубинной психологией, охватывало бы и предметы, лежащие в стороне от медицины. К последним он относил историю культуры, мифологию, историю религии и литературоведение, считая, что «без хорошей ориентации в этих областях аналитик не сможет понять большую часть своего практического материала».

Учебный (дидактический) анализ - также важная и неотъемлемая часть психоаналитического образования. Он позволяет кандидату в психоаналитики разобраться в своих собственных переживаниях, бессознательных процессах, механизмах защиты, проявлениях сопротивления, переноса и тем самым лучше понять истоки возникновения, причины и возможные способы разрешения внутрипсихических конфликтов у будущих пациентов. Тот, кто претендует на совершение анализа над другими, должен также предварительно сам подвергнуться анализу у специалиста. Это требование, впервые выдвинутое К.Г.Юнгом и поддержанное З.Фрейдом, является необходимым условием психоаналитического обучения для кандидатов в аналитики. Как замечал З.Фрейд в работе «Советы врачу при психоаналитическом лечении», благодаря личному анализу «не только удается в гораздо более короткий срок и с меньшими аффективными усилиями осуществить свое намерение - познать скрытое в самом себе, но получить на самом себе такие впечатления и доказательства, каких напрасно искал бы, изучая книги и слушая лекции». В конечном счете, каждый психоаналитик оказывается настолько успешным в своей терапевтической деятельности, насколько ему самому удается справиться со своими комплексами, что представляется возможным в процессе личного анализа.

Третья составляющая психоаналитического образования - супервизии (коллективные и индивидуальные), осуществляемые опытными аналитиками и позволяющие кандидатам в психоаналитики лучше организовывать и корректировать свою терапевтическую деятельность на начальных этапах работы с пациентами. В процессе консультаций-супервизий происходит квалифицированный разбор аналитических сессий, позволяющий избегать возможных ошибок со стороны начинающих аналитиков и вырабатывать адекватную заболеванию стратегию лечения. Супервизии имеют важное значение для развития начинающего аналитика как личности и профессионала.

В последнее время некоторые ведущие специалисты призывают к модернизации психоаналитического образования. В частности, немецкие психоаналитики Г.Томе и X.Кэхеле выступили с меморандумом о реформе психоаналитического образования, в котором подчеркнули необходимость в замене трехчленной системы на триаду, состоящую из обучения, лечения и исследования. По их мнению, будущее психоанализа зависит от систематических исследований и знания научных принципов и, следовательно, триада обучения, лечения, исследования должна стать основной моделью преподавания в психоаналитических институтах.

Психоз

Психоз - душевное расстройство, характеризующееся неадекватным восприятием реальности и дезорганизацией личности.

Понятие психоза стало использоваться в научной литературе в середине XIX в. По данным некоторых исследователей, термин «психоз» принадлежит Фейхтерлебену, который ввел его в «Учебник медицинской психологии» с целью проведения различий между психическими расстройствами (психоз) и заболеваниями нервной системы (невроз). В его представлении невроз рассматривался в качестве более широкого понятия, чем психоз, поскольку всякий психоз является одновременно неврозом, в то время как не каждый невроз является психозом. Вместе с тем проблема содержательного различия между двумя группами заболеваний оставалась дискуссионной, вызывающей у врачей разногласия по поводу того, какие болезненные проявления человека могут быть отнесены к психозу, а какие - к неврозу.

На начальном этапе своей исследовательской и терапевтической деятельности З.Фрейд попытался провести более четкое различие между психозом и неврозом. В частности, в рукописи «Паранойя» (часть работы, известной сегодня под названием «Проект»), отправленной В.Флиссу в январе 1895 г., он дал классификацию некоторых форм защит, используемых при истерии, навязчивой идее, галлюцинаторной спутаннице, паранойе и истерическом психозе. При этом он отнес паранойю и галлюцинаторную спутанность к двум видам психозов. Два года спустя, в январе 1897 г., З.Фрейд писал В.Флиссу о противоположности психоза и невроза, называя первый аменцией, т.е. состоянием бессвязности сознания.

В дальнейшем З.Фрейд сосредоточил свои исследовательские и терапевтические усилия на рассмотрении и лечении неврозов, поскольку считал, что именно они являются главным объектом психоанализа. Тем не менее в более поздних своих работах, особенно после публикации «Я и Оно», в которой был предложен структурный подход к исследованию психического аппарата, он вновь вернулся к попытке проведения различий между психозом и неврозом. Наглядным примером в этом отношении является его статьи «Невроз и психоз» и «Утрата реальности при неврозе и психозе».

В статье «Невроз и психоз» З.Фрейд так определил генетическое различие между неврозом и психозом: «невроз является конфликтом между Я и Оно, психоз же является аналогичным исходом такого нарушения во взаимоотношениях между Я и внешним миром». К психозу он отнес такие состояния, как аменцию, острую галлюцинаторную спутанность, шизофрению, бредовые образования. Все эти виды заболеваний характеризуются разрывом человека с внешним миром, отказом от участия в нем. По словам основателя психоанализа, общим этиологическим условием для прорыва психоза «остается всегда отказ, неисполнение одного из тех непреодолимых желаний детства, которые коренятся так глубоко в нашей филогенетически определенной организации». Если при неврозе находящееся в зависимости от реальности Я подавляет часть влечений Оно, то при психозе то же самое Я частично отказывается от реальности в угоду Оно.

В статье «Утрата реальности при неврозе и психозе» З.Фрейд отметил, что при психозе можно выделить два момента: отрыв Я от реальности и попытка восстановить отношение к ней. Специфика психоза состоит в том, что стремление к вознаграждению за утрату реальности осуществляется не за счет ограничения Оно, что наблюдается при неврозе, а другим, более независимым путем - «созданием новой реальности, в которой больше нет уже причин, содержащихся в покинутой реальности». Кроме того, если при неврозе после первоначальной покорности следует запоздалая попытка к бегству, то при психозе «за первоначальным бегством следует активная фаза перестройки». Невроз не отрицает реальность, но не хочет ничего знать о ней, в то время как психоз отрицает реальность и пытается заменить ее.

Проведение З.Фрейдом различий между психозом и неврозом не означало, что он рассматривал их как совершенно противоположные друг другу заболевания. По его мнению, резкое различие между ними смягчается тем, что мир фантазий играет при психозе ту же самую, как и при неврозе, роль кладовой, откуда психоз черпает материал для построения новой реальности.

В статье «Фетишизм» З.Фрейд высказал сожаление по поводу того, что, по его словам, «столь далеко зашел» в проведении различий между психозом и неврозом. Его собственная практика анализа двух молодых пациентов показала, что неприятие реальности, в частности смерти любимого отца, ни у одного из них не привела к развитию психоза. Однако, как полагал З.Фрейд, можно подойти иначе к решению данного противоречия. В обоих случаях в душевной жизни молодых людей рядом друг с другом существовали две установки: одна - верная желанию, другая - верная реальности, в результате чего это расщепление стало основой для невроза навязчивых состояний у одного из пациентов. Тем самым можно лишь подтвердить ожидание того, что одна, верная реальности установка действительно должна была отсутствовать в случае психоза.

Последующее развитие психоанализа не привело к большей ясности относительно различий между психозом и неврозом. Так, М.Кляйн полагала, что у младенца в первые 3-6 месяцев жизни развивается параноидно-шизоидная позиция, т.е. имеют место психотические процессы. Работа других аналитиков с пограничными пациентами также привела к нивелировке существенных различий между психозом и неврозом.

Тем не менее в психоанализе принято относить к психозам паранойю, шизофрению и маниакально-депрессивный психоз. И если в рамках классического психоанализа считалось, что психозы не поддаются психоаналитической терапии в силу нарциссической природы этих расстройств, препятствующих возникновению переноса, то в современном психоанализе психотические расстройства подлежат лечению. Правда, сложность аналитической работы заключается в том, что в случае психоза образование переноса сопровождается различного рода искажениями, требующими особого внимания со стороны аналитика и искусства обнаружения, толкования и разрешения психотического переноса.

Психология самости

Психология самости - одно из направлений психоаналитической психологии и терапии, ориентированное на исследование проблем нарциссизма и лечение нарциссических расстройств личности, пограничных состояний, нарушений Самости.

Один из видных представителей психологии Самости - американский психоаналитик Хайнц Кохут. Идеи, послужившие формированию психологии Самости, нашли отражение в его работах, включая статьи «Интроспекция, эмпатия и психоанализ», «Психоаналитическое лечение нарциссических расстройств личности», «Расстройства Самости и их лечение» и книги «Анализ Самости», «Восстановление Самости» и др.

Психология Самости основывается на признании интроспекции и эмпатии как существенных компонентов любого психологического наблюдения. Если методы наблюдения базируются не на интроспекции и эмпатии, то наблюдаемые явления относятся к соматическим, поведенческим или социальным феноменам. По мнению X.Кохута, «психологическим можно назвать лишь то явление, в котором наряду с интроспекцией другого человека присутствует наша собственная интроспекция и эмпатия».

Несмотря на то что главным инструментом психоаналитического наблюдения является свободное ассоциирование, тем не менее значительное количество клинических фактов было открыто при помощи самоанализа. Это означает, что в психоанализе интроспекция и эмпатия часто связаны и перемешаны с другими видами наблюдений, однако, как считал X.Кохут, последним и решающим актом наблюдения всегда будет интроспективный или эмпатический акт. В этом смысле основные техники психоанализа, включая свободное ассоциирование и анализ сопротивлений, можно считать «вспомогательными инструментами на службе интроспективного и эмпатического методов наблюдения».

Исходя из интроспекции и эмпатии, X.Кохут пересмотрел ряд психоаналитических идей и понятий. Признавая важное значение исследований ранних взаимоотношений между матерью и ребенком, он считал, что в этом случае не следует путать теории, основанные на социальной психологии и интроспективной психологии. В частности, он возражал против тенденции сводить психологическую зависимость исключительно к оральности, рассматривал понятия «Эрос» и «Танатос» как лежащие за пределами психоаналитической психологии, считал, что аналитик - не экран для проекции существующей психологической структуры, а ее замена.

В основе психологии Самости лежат представления о здоровой Самости и ее патологических состояниях. Самость - это центр устойчивой психологической структуры, способствующий ее саморазвитию и в то же время самоподдержанию ее целостности. На разных этапах развития психологической структуры обнаруживаются характерные и специфические типы нормальной Самости: виртуальная, содержащаяся в представлениях родителей о новорожденном ребенке и в определенной степени задающая его потенциальные свойства и качества; ядерная, первоначальная организация психики, характеризующаяся нарциссическим равновесием младенца; связная, органически функционирующая и не испытывающая дисбаланса; грандиозная, связанная с эксгибиционистским стремлением младенца восстановить нарушенное равновесие в первоначальном опыте нераздельного единства с матерью.

Среди патологических состояний Самости различаются: несбалансированная, отличающаяся непрочностью ее составляющих частей (целей, притязаний, идеалов, норм); фрагментарная, характеризующаяся периодически повторяющимся или хроническим нарушением связности отдельных ее частей; опустошенная, связанная с утратой жизненных сил и интереса к окружающему миру; перегруженная, не справляющаяся с предъявляемыми к ней требованиями и не способная к осуществлению нормальной деятельности; перевозбужденная, чрезмерно эмоциональная и остро реагирующая на происходящее; архаическая, характеризующаяся регрессивным проявлением у взрослого человека ранних состояний ядерной Самости или грандиозной Самости.

Психология Самости ориентирована на исследование патологических состояний Самости и психоаналитическую терапию, способствующую восстановлению здоровой Самости.

X.Кохут исходил из того, что активная интроспекция при нарциссических расстройствах и пограничных состояниях приводит к признанию борьбы неструктурированной психики в целях поддержания контакта с архаическим объектом. Аналитик становится для пациента как бы прямым продолжением ранней реальности, которая была слишком далекой, отталкивающей или ненадежной, чтобы трансформироваться в прочные психологические структуры. Отсюда необходимость в исследовании первоначальных форм нарциссизма и специфики переноса при лечении нарциссических расстройств личности, пограничных состояний, нарушений Самости.

В представлении X.Кохута первоначальное нарциссическое равновесие ребенка нарушается в результате неизбежного недостатка материнской заботы. Попытка сохранить первоначальный опыт сопровождается у ребенка созданием архаической, эксгибиционистской грандиозной Самости и идеализированного образа родителей. При оптимальных условиях развития грандиозная Самость смягчается и интегрируется во взрослую личность. При благоприятных обстоятельствах идеализированный образ родителей также интегрируется во взрослую личность, интроецируется в качестве Сверх-Я и становится важным компонентом психической организации. Однако если ребенок получает тяжелую нарциссическую травму и переживает травматическое разочарование в обожаемом им взрослом, то грандиозная Самость сохраняется в своей неизменной форме, стремится к реализации своих архаических целей, а идеализированный образ родителей не трансформируется в психическую структуру, играющую роль регулятора напряжений.

В ходе лечения нарциссических расстройств личности может иметь место терапевтическая активизация грандиозной Самости и идеализированного образа родителей, что приводит к возникновению зеркального и идеализирующего переноса. С точки зрения X.Кохута, зеркальный перенос - это терапевтическое восстановление ранней стадии развития пациента, в которой всеобъемлющий нарциссизм сохранялся при помощи грандиозной Самости и вывода всех несовершенных аспектов наружу. Соответственно стадиям развития грандиозной Самости различаются три формы зеркального переноса: перенос-слияние, т.е. архаическая форма, в которой переживания Самости анализируемого распространяется также на аналитика, в результате чего достигается «слияние на основе расширения грандиозной Самости»; перенос по типу «второе Я» или близнецовый перенос, т.е. менее архаическая форма, в которой пациент предполагает, что аналитик похож на него и в процессе анализа отождествляет себя с его манерами, высказываниями; зеркальный перенос в узком смысле, т.е. еще менее архаическая форма, в которой аналитик переживается как отдельный человек, имеющий большое значение для пациента и способствующий восстановлению идентичности с помощью терапевтически реактивированной грандиозной Самости. Идеализирующий перенос - терапевтическое восстановление раннего состояния, в котором нарциссическое совершенство объединено с идеализированным родительским образом, что ведет к восхищению пациента аналитиком.

Проработка этих видов переноса становится важной терапевтической задачей психологии Самости. Во время зеркального переноса речь идет о необходимости подъема в сознание детских фантазий пациента о своем эксгибиционистском величии, что может способствовать эмпатическому пониманию испытываемых им стыда и тревоги. Во время идеализированного переноса происходит проработка архаических идеализаций, дающая возможность узнать пациенту о том, что его идеализирующее либидо не обязательно нужно выводить из идеализированного образа и что можно не допустить болезненных регрессивных смещений.

В отличие от классического психоанализа З.Фрейда, в рамках которого основное внимание акцентируется на бессознательных влечениях человека, в психологии Самости X.Кохута важное внимание уделяется Самости и потребности в объекте Самости. Последние рассматриваются в качестве наиболее существенных факторов мотивации, предопределяющих направленность деятельности человека. Считается, что объекты Самости играют важную роль в поддержании нормального психического состояния человека и сохраняют свое функциональное значение на протяжении всей его жизни. Исходя из этого цель анализа и терапии состоит в том, чтобы помочь пациенту не только достигнуть стабильности в установлении отношений с внешними объектами, но и сформировать устойчивое отношение к самому себе, что способствует упрочению Самости и возникновению эмпатии, необходимой для нормальной организации жизнедеятельности.

Идеи X.Кохута, концептуальные и терапевтические положения психологии Самости получили свое отражение и дальнейшее развитие в современной психоаналитической литературе. В частности, они содержатся в таких работах, как «Психология Самости» (1978, под ред. А.Голдберга), «Успехи в психологии Самости» (1980, под ред. А.Голдберга), «Размышления о психологии Самости» (1983, под ред. Й.Лихтенберга и С.Каплан), «Идейное наследие Кохута» (1984, под ред. П.Степански и А.Голдберга).

Психология Я (эгопсихология)

Психология Я (эгопсихология) - одно из направлений психоаналитической психологии, ориентированное на изучение защитных механизмов Я, а также их связей и отношений с другими процессами, имеющими место в психике человека. Психология Я характеризуется смещением акцента исследования с Оно, что было основным объектом осмысления в период становления и первоначального развития психоанализа, на Я, что было инициировано работой З.Фрейда «Я и Оно» (1923).

Основатели и видные представители психологии Я - А.Фрейд и X.Гартман. А.Фрейд - дочь З.Фрейда, известный детский психоаналитик, автор работы «Защитные механизмы Я». X.Гартман - австро-американский психоаналитик, опубликовавший книгу «Психология Я и проблема адаптации».

Как самостоятельное направление психология Я возникла в конце 30-х годов. Выдвинутые А.Фрейд и X.Гартманом идеи о Я получили последующее развитие в работах Р.Шпитца, М.Малер, Э.Эриксона и других психоаналитически ориентированных авторов. Все они так или иначе отталкивались от представлений З.Фрейда о структуре человеческой психики. Но каждый из них попытался внести свою лепту в понимание природы, содержания и функций Я.

В классическом психоанализе, особенно в первые два десятилетия его развития, основное внимание уделялось рассмотрению роли и места бессознательных влечений человека в его жизнедеятельности. С публикацией З.Фрейдом работ «Массовая психология и анализ человеческого Я» и «Я и Оно» некоторые психоаналитики стали проявлять интерес к проблеме Я. Исследование содержания Я, его функций и зависимостей от внешнего мира, Оно (бессознательного) и Сверх-Я (совести, идеала, родительского авторитета, самонаблюдения) стало важной и необходимой частью психоаналитических разработок.

Отталкиваясь от идей З.Фрейда о соотношении Оно, Я и Сверх-Я, представители психологии Я изменили направление анализа, в частности переключили свое внимание с изучения бессознательных влечений на анализ конкретных защитных механизмов Я, используемых человеком в своей жизнедеятельности. Это не означало, что в рамках психологии Я не придавалось никакого значения бессознательному. Напротив, после того как З.Фрейд выдвинул идею, согласно которой значительная часть Я не менее бессознательна, чем Оно, роль бессознательного в возникновении неврозов и в человеческой деятельности как таковой приобрела еще большее значение.

Представители психологии Я исходили из того, что, будучи бессознательными, защитные механизмы Я оказывают значительное воздействие на формирование соответствующих реакций человека на его внутренние страхи и переживания. Недооценка или неучет этих механизмов не способствуют пониманию ни причин возникновения неврозов, ни возможностей успешного избавления от них.

В отличие от бессознательных влечений, выявляемых с помощью психоаналитической техники толкования ошибочных действий, сновидений и симптомов психических заболеваний, анализ человеческого Я представляется делом более трудным. В первом случае Я (сознание) подключается к осмыслению бессознательного. Во втором случае само Я становится объектом анализа, т.е. оно должно изучать, исследовать самого себя, что неизбежно порождает трудности психологического порядка.

Трудности изучения Я состоят, в частности, в том, что само Я не является исключительно и полностью сознательным. В образованиях Я присутствуют и элементы бессознательного, на что в свое время обращал внимание З.Фрейд. В одной из своих работ он, например, писал о том, что лишь одному Богу известно, какая часть Я бессознательна.

Изучение, осознание, понимание бессознательных элементов Я требует особых усилий со стороны человека. Познание бессознательного Оно оказывается неполным без знания защитных механизмов Я, являющихся, как правило, бессознательными. Как подчеркивала А.Фрейд, лишь анализ бессознательных защитных операций Я позволяет лучше и глубже понять те изменения, которые претерпевают бессознательные влечения человека.

Одна из важных задач психологии Я заключается в том, чтобы довести до сознания все, что является бессознательным, независимо от того, относится это бессознательное к Оно или Я. Дело в том, что Я постоянно использует различные методы защиты при столкновении с инстинктивными требованиями. Имеется постоянная связь между конкретными неврозами и особыми способами, механизмами защиты. Само собой разумеется, в клинической практике важно выявлять различные механизмы защиты, к которым прибегают невротики.

Механизм защиты Я разнообразны: это и регрессия, т.е. возвращение на предшествующие стадии психосексуального развития; и вытеснение, предполагающее подавление человеком его сексуальных влечений; и изоляция, проявляющаяся в уходе от реального мира; и проекция, т.е. перенос внутрипсихических процессов вовне; и интроекция, благодаря которой внешний мир вбирается вовнутрь, и многие другие способы защиты человека от тех или иных опасностей.

Психология Я изучает механизмы защиты человека. В частности, ее представители пытаются определить, как и в какой степени эти механизмы оказывают воздействие на сопротивление пациента в процессе его лечения, какие симптомы психического заболевания возникают на их основе, каковы предпосылки их формирования в детском возрасте.

Благодаря раскрытию и познанию механизмов защиты Я становится возможным лучшее понимание бессознательных влечений человека, открывается перспектива безболезненного перевода их в сознание. Все это может способствовать изменению и укреплению человеческого Я.

При изучении личности психология Я уделяет особое внимание вопросам развития и адаптации (приспособления) ее к социальным и культурным условиям жизни.

Я рассматривается в качестве инструмента адаптации. Нормальное и патологическое развитие личности определяются степенью ее адаптированности к окружающему миру.

Для X.Гартмана Я - психическое образование или такая специфическая структура, благодаря которой личность может адаптироваться к внешнему миру. Для Р.Шпитца Я - источник регулирования процессов, протекающих в человеческой психики. С точки зрения М.Малер, Я - сознательное начало, способствующее общению между людьми. В понимании Э.Эриксона, Я - основа для идентичности личности, т.е. формирования чувства собственной тождественности и включенности в общество.

Многие идеи психологии Я были выдвинуты на основе развития детского психоанализа. Так, А.Фрейд исходила из того, что при работе с детьми аналитик должен устанавливать такие эмоциональные отношения с ними, которые бы позволяли ему занять место идеала-Я ребенка. Прежде чем начать свою освободительную аналитическую (терапевтическую) работу, он должен убедиться в том, что ему удалось окончательно овладеть этой инстанцией ребенка. В противном случае он не сможет положительным образом воздействовать на Я ребенка.

При работе со взрослыми аналитик ограничивается тем, что помогает пациенту приспособиться к окружающему миру путем укрепления его Я. По выражению А.Фрейд, психоаналитик не имеет ни намерения, ни возможности преобразовать окружающий человека мир в соответствии с его потребностями.

Ориентация психологии Я на приспособление человека к существующим условиям жизни вызвала критику среди психоаналитиков, усмотревших в подобной позиции конформистские (приспособительские) тенденции психоанализа. Так, например, французский психоаналитик Ж.Лакан выступил против американского варианта психологии Я с ее ярко выраженной направленностью на приспособление к американскому образу жизни. Один из представителей неофрейдизма Э.Фромм (1900-1980) критически отнесся к соответствующим концепциям психологии Я, которые, как он считал, изменили бунтарский дух психоанализа на конформистский.

Однако в любом случае переход от анализа психологии бессознательного Оно к исследованию механизмов защиты Я способствовал обогащению психоаналитической теории и практики, в частности, результаты исследований представителей психологии Я способствовали формированию новых представлений о механизмах функционирования человеческого Я и защитных образованиях, возникающих в недрах психики.

Психоневроз

Психоневроз - психическое расстройство, возникающее на почве конфликтов между бессознательными желаниями и сознанием.

Представления о психоневрозе были выдвинуты З.Фрейдом в начале его исследовательской и терапевтической деятельности. Для описания некоторых психических расстройств он использовал первоначально термин «невропсихоз». Так, в статье «Защитные невропсихозы» он ввел данный термин для рассмотрения роли защиты при таких психических расстройствах, как истерия, фобии, навязчивые состояния, галлюцинаторные психозы. Это же понятие входило и в заголовок его другой статьи «Еще несколько замечаний о защитных невропсихозах».

В этот же период З.Фрейд использует также и понятие «психоневроз». В частности, в рукописи, озаглавленной «Паранойя» и посланной В. Флиссу в начале января 1895 г., он вводит термин «психоневроз» и рассматривает психоневроз в контексте истерии. В опубликованной на французском языке статье «Наследственность и этиология неврозов» (30 марта 1896 г.) З.Фрейд впервые ввел понятие «психоанализ» и в этой же статье использовал термин «психоневроз». Два месяца спустя в очередном письме В.Флиссу он выразил свое понимание «этиологии психоневроза» и отнес к этой группе психических расстройств такие, как истерия, невроз навязчивых состояний и паранойя.

В письме В.Флиссу от 10 марта 1898 г. З.Фрейд использовал термин «метапсихология» и одновременно писал о том, что сновидение можно рассматривать как имеющее своим истоком предысторический период жизни человека (возраст от 1 года до 3 лет). Это тот период, который, по его мнению, «является источником бессознательного и содержит этиологию всех психоневрозов». В этом смысле психоневроз понимался им как обусловленный инфантильными конфликтами.

Понятие «психоневроз» было введено З.Фрейдом для проведения различий между заболеваниями, в возникновении которых основную роль играет психический конфликт, и актуальными неврозами, связанными с соматическими расстройствами сексуальности. Если причина актуальных неврозов содержится в настоящем, то причина психоневрозов - в детских конфликтах. И хотя причиной обоих видов заболеваний являются, как считал З.Фрейд, сексуальные расстройства, однако при актуальных неврозах речь идет о расстройствах сексуальной жизни в данный момент, в то время как при неврозах - в событиях прошлого. Кроме того, в случае актуального невроза механизм образования симптомов ведет к соматическому их выражению, в то время как в случае психоза - к их символическому выражению.

Проведенное З.Фрейдом различие между психоневрозами и актуальными неврозами сохраняло свою значимость и в более поздних его работах. В «Лекциях по введению в психоанализ» он еще раз обратил внимание «на существенное различие между симптомами неврозов и психоневрозов». К актуальным неврозам он отнес неврастению, невроз страха и ипохондрию. К невропсихозам - истерию, фобии, невроз навязчивых состояний, т.е. те расстройства, которые подпадают под категорию невроза переноса.

Вместе с тем З.Фрейд не проводил резкой грани между двумя группами заболеваний, считая что, несмотря на имеющиеся между ними различия, наблюдается также «интимная клиническая связь» между психоневрозами и актуальными неврозами. Во всяком случае З.Фрейд исходил из того, что существенная связь между симптомами актуальных неврозов и психоневрозов помогает аналитику узнать об образовании последних: «симптомы актуального невроза часто являются ядром и предваряющей стадией развития психоневротического симптома». Причем он полагал, что такое отношение яснее всего наблюдается между неврастенией и неврозом переноса, неврозом страха и истерией страха, ипохондрией и ранним слабоумием.

Психоневроз является следствием конфликта между сексуальными влечениями и существующими ограничениями, исходящими из Я и Сверх-Я. Психоневротические симптомы - своего рода компромиссные образования, отражающие функциональную направленность Я на примирение между Оно и Сверх-Я. В этом смысле психоневроз имеет общие точки соприкосновения с психозом. Однако если при психозе связанная с проверкой реальности функциональная деятельность Я оказывается нарушенной, то при психоневрозе она сохраняет свою действенность.

В современном психоанализе проблема различия между неврозами и психоневрозами остается дискуссионной. Если учесть, что психоневрозы включают в себя нарциссические неврозы, которые, начиная с З.Фрейда и кончая некоторыми современными психоаналитиками, называют также психозами, то становится очевидной тенденция к использованию терминов «психоневроз» и «невроз» как близких друг другу, а подчас и взаимозаменяемых. Тем не менее не все психоаналитики придерживаются данной позиции. Во всяком случае часть психоаналитиков придерживается точки зрения, в соответствии с которой понятие психоневроза не тождественно понятию невроза, а психоневроз относится к одной из группы неврозов.

Психопатия

Психопатия - психическое расстройство, характеризующееся неуравновешенностью, отсутствием самообладания, повышенной реактивностью.

Психопатия возникает на основе патологического склада личности и при неблагоприятных условиях жизни человека сопровождается различного рода патологическими реакциями. Психика такого человека неустойчива, он испытывает значительные трудности в процессе адаптации к изменяющимся жизненным ситуациям, у него имеет место дисгармония в протекании тех или иных психических процессов.

Различают следующие типы психопатии: астеническая, связанная с повышенной чувствительностью, истощаемостью и замедленным восстановлением жизненной силы, работоспособности человека; гипертимичная, отличающаяся повышенным настроением и возбужденным общением, поверхностным мышлением и оптимизмом, суетливостью и излишней говорливостью человека; депрессивная, характеризующаяся пониженным настроением и молчаливостью, мрачностью и угрюмостью человека; истерическая, сопряженная с наигранностью и театрализацией поведения, хвастовством и неискренностью, детской наивностью и неустойчивостью желаний человека; психостеническая, характеризующаяся навязчивостью и неуверенностью в своих силах, нерешительностью и постоянными сомнениями человека; паранойяльная, связанная с ощущением собственного величия, превосходства над другими людьми и проявлением повышенной подозрительности и критичности по отношению к окружению; эксплозивная, отличающаяся крайней возбудимостью и раздражительностью, неуживчивостью и конфликтностью, яростью и агрессивностью.

Психопатия может быть ярко выраженной или скрытной, временной или постоянной, обостренной или смягченной.

Психосексуальность

Психосексуальность - термин, использованный З.Фрейдом для рассмотрения неразрывной связи между сексуальным и психическим развитием человека.

На начальном этапе своей исследовательской и терапевтической деятельности З.Фрейд акцентировал внимание на сексуальной этиологии неврозов, сексуальных влечениях человека, инфантильной сексуальности. Однако по мере развития психоанализа стало очевидно, что сексуальность как таковая включает в себя два аспекта - соматический и психический. При этом аналитическое лечение психических расстройств показало, что психоаналитику приходится иметь дело не столько с соматическими, сколько с психическими проявлениями сексуальности. Это вызвало у З.Фрейда потребность в ведении термина «психосексуальность», чтобы тем самым подчеркнуть важность психического аспекта сексуальности для возникновения неврозов.

В статье «О «диком» психоанализе» З.Фрейд подчеркнул, что понятие сексуальности в психоанализе имеет большее значение, чем привычное его толкование. К «сексуальной жизни» относятся все проявления нежных чувств, даже если они подвергаются задержке в достижении первоначальной сексуальной цели. Поэтому, как замечал З.Фрейд, в психоанализе следует говорить о «психосексуальности» и не упускать из виду душевный фактор сексуальной жизни. У человека может быть душевная неудовлетворенность, хотя и нет недостатка в нормальном сексуальном общении. Посредством полового акта может быть снята только часть неудовлетворенных сексуальных влечений. «Кто не придерживается такого взгляда на психосексуальность, тот не имеет права ссылаться на научные положения психоанализа, в которых идет речь об этиологическом значении сексуальности. Исключительным подчеркиванием соматического фактора в сексуальном он, несомненно, очень упростил бы проблему, но пусть он один несет ответственность за такое свое поведение».

Проблематика сексуальности обсуждалась во многих работах З.Фрейда. В большинстве из них использовалось понятие «сексуальность», хотя в действительности речь шла именно о психосексуальности. Нередко это приводило к превратному толкованию психоаналитических идей, поскольку не учитывалась специфика психоанализа, имеющего дело не столько с соматическими, сколько с психическими проявлениями сексуальности.

В работах 1920-х гг. З.Фрейд стал использовать понятие Эроса, которое еще в большей степени подчеркнуло психический аспект сексуальности и душевный фактор сексуальной жизни человека.

Психосинтез

Психосинтез - соединение ранее расщепленных психических процессов, восстановление нарушенных связей и отношений, интеграция раздробленных частей психики в единое целое.

Психоанализ предполагает проникновение в глубины бессознательного человека, разложение его душевной деятельности на элементарные составные части, выявление отдельных влечений и желаний, предопределяющих его мышление и поведение, раскрытие патогенных внутрипсихических конфликтов, обусловивших возникновение невротических симптомов. Именно эта работа и осуществляется психоаналитиком в процессе его терапевтической деятельности, когда он стремится показать больному состав его сложных душевных образований, неизвестных ему мотивов подавления влечений и желаний, приведших к заболеванию, а также специфические механизмы работы его психики.

По мере развития теории и практики психоанализа с необходимостью стали возникать вопросы, связанные с тем, может ли психоаналитическая терапия ограничиваться глубинным анализом, или за ней должен следовать синтез, предполагающий целенаправленную работу по организации целостности и единства психики больного. Некоторые психоаналитики высказывали соображения о необходимости оказывать больному помощь в реорганизации его психической структуры с целью соединения между собой отдельных психических процессов и элементов. Так, в 1909 г. швейцарский психиатр К.Г.Юнг в одном из писем З.Фрейду заметил, что «раз существует психоанализ, то должен существовать и «психосинтез», по тем же законам подготавливающий будущее». В свою очередь австрийский психоаналитик В.Штекель выразил свое полное согласие с мнением доктора В.Мартина о том, что «за анализом должен следовать синтез». Подобная точка зрения нашла свое отражение в статье В.Штекеля «Исходы психоаналитического лечения».

Нередко к психоанализу стало предъявляться требование, в соответствии с которым после анализа больной душевной деятельности должен следовать ее синтез. Предлагалось новое направление развития психоаналитической терапии, в рамках которой психоанализ дополнялся психосинтезом. При этом обнаружилось стремление отдельных психоаналитиков перенести центр тяжести терапевтической работы с анализа на синтез путем активного воздействия на пациента с целью обеспечения позитивного образа мышления и действия.

З.Фрейд не разделял точку зрения, согласно которой психоанализ должен обрести новое направление развития и превратиться в психосинтез. В ответ на письмо К.Г.Юнга, высказавшего соображение в пользу психосинтеза, он заметил, что качает по этому поводу мудрой головой и думает: «вот они какие, молодые, истинную радость доставляет им только то, что они хотят исследовать без нас, куда мы со своей одышкой и усталыми ногами не поспеем». В работе «Пути психоаналитической терапии», отражающей идеи, высказанные им на V Международном психоаналитическом конгрессе, состоявшем в Будапеште в 1918 г., З.Фрейд более решительно выступил против того, что перед психоанализом стоит новая задача в виде психосинтеза. Разъясняя свое понимание психоанализа и психосинтеза, З.Фрейд привел следующие соображения: к психоаналитику приходят невротические больные с разорванной сопротивлениями на части душевной жизнью; врач вскрывает, анализирует и устраняет сопротивления больного; было бы неверным считать, что в больном что-то разложилось на составные части и ждет того, чтобы психоаналитик каким-то образом соединил их; психоаналитик лишь создает условия для синтеза путем разложения симптомов и устранения сопротивлений; по мере осуществления анализа душевная жизнь больного срастается и то единство, которому дается название Я, вбирает в себя все ранее расщепленные, отщепленные и связанные вне Я влечения. Таким образом, заключал З.Фрейд, «у того, кто лечится анализом, психосинтез совершается без нашего вмешательства, автоматически и неизбежно».

В конечном счете основатель психоанализа поднял вопрос о том, что речь может идти не о психосинтезе как новом направлении развития психоаналитической терапии, а об изменении аналитической техники, связанной с активностью аналитика в процессе его терапевтической деятельности. Поскольку некоторые психоаналитики, в частности Ш.Ференци предлагали осуществлять активный анализ, то важно было определить возможности и допустимые для психоанализа границы активности аналитика. При рассмотрении этого вопроса З.Фрейд исходил из того, что психоаналитик достаточно активен в реализации терапевтической задачи по осознанию вытесненного и вскрытию сопротивлений больного. Он также обращал внимание на то, что при лечении пациентов, не умеющих владеть собой и не пригодных для жизни, приходится соединять аналитическое воздействие с воспитательным, в результате чего врач берет на себя роль воспитателя и даже советчика. Однако, как предупреждал З.Фрейд, «это должно всякий раз происходить с предосторожностью, и больной должен воспитываться не так, чтобы походить на нас, а чтобы достичь освобождения и завершения собственного существа». Основатель психоанализа решительно выступал против такой активности аналитика, в результате которой пациент становился как бы собственностью врача, навязывающего ему свои идеалы и в высокомерии творца создающего его по своему образу и подобию.

В процессе дальнейшего развития теории и практики психоанализа установка на то, чтобы за анализом следовал синтез, не получила поддержку у большинства психоаналитиков. Некоторые из них, например К.Хорни считал, что подобная установка возникла на основе неверного понимания анализа и роли психоаналитика при лечении нервных заболеваний. В работе «Невроз и развитие личности» она подчеркнула, что это неверное понимание основывалось на допущении необходимости устранять что-то в психике больного и, соответственно, взамен устраненного давать ему что-то положительное, чем тот смог бы жить, во что смог бы верить и для чего смог бы работать. Вместе с тем установка на психосинтез была подсказана, как считала К.Хорни, «хорошей интуицией». Она соответствовала аналитическому мышлению, рассматривающему лечебный процесс как «побуждающий отказаться от чего-то деструктивного ради того, чтобы дать возможность развиваться чему-то конструктивному». Другое дело, что вместо доверия к собственным конструктивным силам пациента, сторонники психосинтеза неоправданно и ошибочно исходят из того, что психоаналитик должен искусственным путем чуть ли не навязывать пациенту позитивный образ мышления и действия.

Психосоматические расстройства

Психосоматические расстройства - болезненные состояния, характеризующиеся физиологическими нарушениями различных функций организма человека.

При психосоматических расстройствах явственно наблюдаются физиологические нарушения, однако их этиология, формирование и развитие связаны главным образом с психическими факторами, различного рода фантазиями и представлениями, способствующими возникновению тех или иных симптомов заболевания. Как правило, психосоматические расстройства обусловлены внутрипсихическими конфликтами и связаны с личностными особенностями людей.

Среди психоаналитиков нет единой точки зрения по поводу того, какие физиологические нарушения организма следует относить именно к психосоматическим расстройствам. Чаще всего к психосоматическим заболеваниям причисляют бронхиальную астму, язвенный колит и язву желудка.

Психосоматические расстройства привлекли к себе внимание американского психоаналитика Ф.Александера, который стал одним из основателей психосоматической медицины. В своей работе «Психосоматическая медицина» он отнес к психосоматическим расстройствам такие заболевания, как бронхиальную астму, пептическую язву, язвенный колит, артериальную гипертонию, ревматоидный артрит, нейродермит, гипертиреоз.

Исследования Ф.Александера получили свое дальнейшее развитие как у представителей соматической медицины, не имеющих подчас прямого отношения к психоаналитической терапии, так и у психоаналитиков. В частности, психосоматические заболевания стали объектом изучения Г.Энжела «Психоаналитическая теория и соматические расстройства», «Пересмотр роли конверсии при соматических расстройствах», Г.Поллока «Новые исследования психосоматического понятия специфичности», «Психосоматическое понятие специфичности», Г.Аммона «Психодинамика бессознательного в случае психосоматической болезни: предварительные методологические соображения» (1978) и др.

Психосоциальный мораторий

Психосоциальный мораторий - период в развитии между детством и взрослостью, характеризующийся задержкой реализации молодым человеком его психосексуальной способности к близости и родительству.

Понятие психосоциального моратория было введено Э.Эриксоном для описания периода отрочества, в течение которого молодые люди путем свободного ролевого экспериментирования могут находить свою нишу в обществе. В работе «Идентичность: юность и кризис» он исходил из того, что «психоанализ признает определенный тип психосоциального моратория в развитии человека - период задержки, который позволяет будущим супругам и родителям пройти школу, предоставляемую им культурой, и овладеть техническими и социальными элементами труда».

Психосоциальный мораторий является отсрочкой, предоставляемой тому, кто еще не готов принять ответственность и хотел бы иметь в своем распоряжении какое-то время для подготовки к взрослой жизни. Этот мораторий является своего рода запаздыванием в принятии на себя взрослых обязательств. Он характеризуется, по словам Э.Эриксона, «избирательной снисходительностью со стороны общества и вызывающей беззаботностью со стороны юности». В течение этого периода молодые люди могут достичь определенного успеха. Завершение моратория сопровождается, как правило, формальным признанием и подтверждением со стороны общества того, что достигнуто в юности.

С точки зрения Э.Эриксона, каждая культура и каждое общество устанавливает определенный мораторий для их юных граждан. Этот мораторий совпадает с периодом обучения и тех или иных достижений, соответствующих ценностям общества. Он может быть временем путешествий, академической жизни, влюбленности или временем разочарований, самопожертвования, различного рода проступков. Юношеская преступность в ее организованной форме также может быть рассмотрена в качестве попытки создания психосоциального моратория. Некоторые общества находятся, по-видимому, в процессе признания психиатрического лечения одним из видов моратория для молодых людей, для которых невыносима стандартизация и механизация жизни. Однако, как считал Э.Эриксон, следует осторожно относиться к подобного рода задержкам развития, поскольку «клеймо и ярлык, полученный кем-либо в период психосоциального моратория, оказывают существенное влияние на процесс формирования идентичности».

Психотерапия

Психотерапия - психологическое лечение психических и психосоматических расстройств, основанное на использовании различных методов устранения болезненных симптомов, снятия внутрипсихических напряжений, коррекции мышления и поведения.

Общая задача психотерапии - психологическое воздействие на пациента с целью его выздоровления и устранения всего того, что препятствует саморазвитию личности, конструктивной деятельности индивида, нормальному отношению человека к окружающему миру, другим людям и самому себе. Однако методы достижения этой цели могут отличаться друг от друга, а их практическое использование свидетельствует о наличии разнообразных видов психотерапии, в рамках которых происходит ориентация на разъяснение, интерпретацию, эмоциональную и интеллектуальную поддержку, перевоспитание, переубеждение, внушение, гипноз, модификацию образа мышления и действия. Кроме того, психотерапия может быть индивидуальная, семейная (муж и жена, родители и дети) и групповая (коллективная).

Среди различных видов психотерапии различают суггестивную, рациональную, психоаналитическую. Суггестивная психотерапия основывается на лечении внушением, которое может осуществляться как в гипнотическом состоянии (гипноз), так и наяву. Рациональная психотерапия ориентируется на повторные беседы врача с пациентом, в процессе которых последнему разъясняются причины возникновения заболевания, ее существо, меры борьбы с ней. Психоаналитическая психотерапия базируется на выявлении внутриличностных конфликтов и бессознательных механизмов защиты человека от них.

Различают экспрессивную и супрессивную психотерапии. Первая ориентирована на вербализацию вытесненных, подавленных желаний и влечений человека и последующее осознание их. Вторая - на сдерживание пациентом чрезмерно проявляющихся переживаний и ярко выраженных деструктивных наклонностей.

Распространенной является также поддерживающая психотерапия. Она может выражаться как в прямой поддержке пациента путем одобрения, поощрения, подбадривания, так и в его косвенной поддержке благодаря выявлению скрытых жизненных ресурсов, творческого потенциала, конструктивных и созидательных сил.

чистка лица

---

Пользователь, раз уж ты добрался до этой строки, ты нашёл тут что-то интересное или полезное для себя. Надеюсь, ты просматривал сайт в браузере Firefox, который один правильно отражает формулы, встречающиеся на страницах. Если тебе понравился контент, помоги сайту материально. Отключи, пожалуйста, блокираторы рекламы и нажми на пару баннеров вверху страницы. Это тебе ничего не будет стоить, увидишь ты только то, что уже искал или ищешь, а сайту ты поможешь оставаться на плаву.

---

---

Пользуйся браузерами Yandex, Firefox, Opera, Edge - они правильно отражают формулы, встречающиеся на страницах, как в десктопном, так и в мобильном вариантах.

Отключи на минуту блокираторы рекламы и нажми на пару баннеров на странице. Тебе ничего не будет стоить, а сайту поможешь материально.

---