5
- Вставай, Панта, - говорит Почита. - Пора, Пантосик, уже шесть.
- Ну как кадетик, шевелится? - потирает руки Панта. - Дай потлогать животик.
- Не ломай язык по-дурацки, что тебе вздумалось говорить, как китайцы, - с отвращением кривится Почита. - Нет, не шевелится. Послушай сам - не шевелится?
- Дело принимает серьезный оборот. - Бакакорсо размахивает газетой «Эль Ориенте». - Читали, что натворили в Моронакоче эти ненормальные «братья». Пуля по ним плачет, честное слово. Спасибо, полиция устроила на них настоящую облаву.
- Просыпайтесь, кадет Пантосик. - Панта прикладывает ухо к животу Почиты. - Разве не слышите горна? Чего вы ждете - плоснитесь, плоснитесь.
- Не люблю я, когда ты так разговариваешь, не видишь разве, как я нервничаю из-за того малыша в Моронакоче? - недовольно ворчит Почита. - Не дави так на живот, повредишь ребенку.
- Я же шучу, лапочка, - протирает глаза Панта. - Один мой помощник так разговаривает, вот и ко мне пристало. А тебя раздражает такая чепуха? Ну, поцелуй меня скорее.
- Я боюсь, вдруг кадетик умер, - трет живот Почита. - И вчера вечером не шевелился, и сегодня утром не шевелится. С ним что-то не так, Панта.
- Никогда не видел такой образцовой беременности, сеньора Пантоха, - успокаивает доктор Арисменди. - Все идет прекрасно, не волнуйтесь. Берегите нервы - это главное. А посему ни слова больше о трагедии в Моронакоче.
- Подъем, залядка, сеньол Пантоха, - вскакивает с постели Панта. - Пола, пола.
- Какой кошмар, чтоб тебе было пусто, ты нарочно меня злишь. - Почита швыряет в него подушкой. - Перестань говорить, как китаец, Панта.
- Просто я рад, малышка, дела идут. - Панта поднимает руки, Панта опускает руки, наклоняется, выпрямляется. - Не думал, что мне удастся выполнить это задание. За шесть месяцев такие успехи, сам удивляюсь.
- Сначала эта шпионская работа тебя угнетала, тебе снились кошмары, ты плакал и кричал по ночам, - поддразнивает его Почита. - А теперь, замечаю, ты в восторге от Службы безопасности.
- Разумеется, знаю, какой ужас, - кивает капитан Пантоха. - Представляете, Бакакорсо, все это происходило на глазах у моей бедной матери. Ей стало дурно, а потом она три дня пробыла в клинике, пришлось лечиться - так подействовало на нервы.
- Разве тебе не надо выходить в половине седьмого? - просовывается в дверь голова сеньоры Леонор. - Завтрак на столе.
- Я сейчас, мамуля, мигом, остался только душ. - Панта делает приседания, Панта боксирует с собственной тенью, прыгает через скакалку. - Доблое утло, сеньола Леонол.
- Что творится с твоим мужем, - удивляется сеньора Леонор. - Мы места себе не находим после того, что случилось, а он весел, как кенарь.
- Все дело в Блазильянке, - шепчет Китаец Порфирио. - Клянусь, Чучупе. Он увидел ее вчела, у Аладина, и ошалел. Даже склыть не мог, у него глаза на лоб полезли от восхищения. На этот лаз он попался, Чучупе.
- Она все так же хороша или подурнела? - интересуется Чучупе. - Я не видала ее с тех пор, как она отправилась в Манаос. Тогда ее звали не Бразильянка, а просто Ольгита.
- Умлешь не встанешь, как холоша, и не только глаза, но и глудь, ножки, а ножки-то у ней всегда были хоть на выставку, и задик что надо. - Китаец Порфирио присвистывает, Китаец Порфирио рисует в воздухе округлости. - Ходят слухи, двое из-за нее с жизнью плостились.
- Двое? - Чучупе отрицательно мотает головой, - Насколько мне известно, только один - миссионер, америкашка.
- А студент, мамочка? - утирает рукою нос Чупито. - Сын префекта, адвокат из Моронакочи. Тоже из-за нее покончил с собой.
- Нет, то был несчастный случай. - Чучупе отнимает его руку от носа, Чучупе дает ему платок. - К тому времени сопляк уже утешился и опять стал ходить в Дом Чучупе развлекаться с девочками.
- Но в постели он всех их заставлял называться Ольгитами, - сморкается и возвращает платок Чупито. - Разве не помнишь, мамочка, как мы подглядывали и хохотали? Вставал на колени и целовал им ноги, воображая, что это она. Он умер от любви, я уверен.
- Знаю, почему ты сомневаешься, ледышка. - Китаец Порфирио прикладывает руку к груди. - Потому что у тебя нету того, что у нас с Чупито в излишке: селдца.
- Бедняжка сеньора Леонор, как я вас понимаю, - содрогается Почита. - Я о преступлении знаю понаслышке и то мучаюсь кошмарами: просыпаюсь, и все мне чудится, что распинают моего кадетика, не понимаю, как вы не помешались, ведь все у вас на глазах происходило. Ой, сеньора Леонор, я говорю с вами, а меня всю трясет, честное слово.
- Да, не балует жизнь Ольгиту, - философствует Чучупе. - Не успела она вернуться из Манаоса, как ее накрыли с полицейским лейтенантом в кинотеатре «Болоньези». В Бразилии, верно, такое тоже случалось!
- Ну и женщина, посмотришь - закачаешься, как раз по мне, - кусает губы Чупито. - Все в ней в порядке, что сзади, что спереди, стройна, как тополь, и вроде даже умна.
- Хочешь, чтобы утопила тебя в реке, блошиный выкидыш? - дает ему тычок Чучупе.
- Да я в шутку, тебя позлить, мамочка. - Чупито подпрыгивает, Чупито целует ее, хохочет. - В моем сердечке есть место только для тебя. На остальных я смотрю глазами профессионала.
- Сеньор Пантоха уже нанял ее? - любопытствует Чучупе. - Поглядеть бы, как он попадется в женские сети: влюбленные всегда мягчают. Уж больно он прямолинеен, мягкости ему не хватает.
- Ему не хватает денег, а то бы нанял, - зевает Китаец Порфирио. - Ой, как спать хочется, единственное, что мне не по душе в этой службе, - подыматься ни свет ни заля. А вот и девочки, Чупито.
- Я бы, Почита, могла сообразить сразу, как вышла из такси. - У сеньоры Леонор зуб на зуб не попадает. - Да не сообразила, хоть и заметила, что Хранилище креста, как никогда, было полным-полно и все чуть ли не в истерике. Молились, плакали в голос, а в воздухе будто электричество, и вправду гроза скоро началась, гром, молнии.
- Доброе утро, мои услужливые, доброе утро, мои веселые, доброе утро, мои довольные, - напевает Чупито. - Становитесь-ка в очередь на медосмотр. Очередь живая, не ссориться. Как в казарме, так нравится нашему Пан-Пану.
- Ой, по глазам вижу, совсем не спала, Пичуса, - щиплет ее за щеку Китаец Порфирио. - Видно, нашей лаботы тебе мало.
- Если будешь подрабатывать на стороне, долго тут не продержишься, - предупреждает Чучупе. - Пан-Пан сто раз вам говорил.
- Добрая услуга несовместима с блудом, извините за выражение, - наставляет сеньор Пантоха. - Вы вольнонаемные Сухопутных войск, а не вольные торговки сексом.
- Я ничего такого не делала, Чучупе. - Пичуса показывает Китайцу Порфирио ногти, Пичуса хлопает себя по бедрам, пристукивает каблуками. - Я плохо выгляжу потому, что у меня грипп и пропал сон.
- Не надо больше об этом, сеньора Леонор, - обнимает ее Почита. - Врач велел вам не думать об этом ребенке, и не забывайте: то же самое он велел мне. Боже мой, бедное дитя. Вы уверены, что, когда пришли, он был уже мертвенький? Или еще в агонии?
- Я сказала, что больше не пойду на медосмотр, и не пойду, Чупито. - Печуга упирает руки в боки. - Этот фельдшер - такой живчик, но ко мне он больше не притронется.
- Значит, придется притронуться мне, - кричит Чупито. - Разве ты не читала лозунга? Читай, читай, какого дерьма там написано?
- «Приказы выполняются неукоснительно и без возражений», - читает Чучупе.
- А длугой читала? - кричит Китаец Порфирио. - Больше месяца, как повесили.
- «Обжаловать приказ можно только после того, как выполнишь его», - читает Чучупе.
- Не читала, потому что не умею читать, - смеется Печуга. - Много чести.
- Печуга права, Чучупе, - выступает вперед Лохмушка. - Он самый настоящий развратник, и медосмотр для него, что для козла огород. Только пусти.
- В прошлый раз мне пришлось смазать ему по морде. - Кока проводит рукой по спине. - Куснул меня в то место, где судорогой сводит, ну, вы знаете.
- В очередь, в очередь, и не спорьте, не забывайте, у фельдшера тоже есть сердечко. - Чучупе похлопывает по спинам, улыбается, понукает. - Неблагодарные, ведь это для вашего же блага, для вашего здоровья.
- Входите по очереди, чучупочки! - командует Чупито. - Пан-Пан хочет, чтобы оперативные группы были готовы к его приходу.
- Наверное, уже мертвенький, ведь, говорят, его распяли, как только начался ливень. - Голос сеньоры Леонор дрожит. - Во всяком случае, когда я пришла, он уже не шевелился и не плакал. А ведь я его видела вблизи, близехонько.
- Вы передали генералу Скавино мою просьбу? - Капитан Пантоха прицеливается в птицу, которая греется на дереве, капитан Пантоха стреляет и промахивается. - Он согласен меня принять?
- Он ждет вас в штабе в десять утра. - Лейтенант Бакакорсо смотрит, как птица летит прочь над деревьями, отчаянно хлопая крыльями. - Согласился скрепя сердце, вы же знаете, что он не приветствовал создания Роты добрых услуг.
- Еще бы не знать, за шесть месяцев я видел его всего один раз. - Капитан Пантоха снова подымает ружье, капитан Пантоха стреляет в пустой черепаший панцирь, и тот крутится в пыли. - Вы считаете, это справедливо, Бакакорсо? Я уж не говорю о том, что задание само по себе необычайно трудное, но Скавино меня в упор не видит, держит черт знает за кого. Будто я выдумал эту Роту.
- Не вы ее выдумали, но вы творите с ней чудеса, мой капитан. - Лейтенант Бакакорсо зажимает уши. - Рота добрых услуг стала реальностью, в наших гарнизонах ее не только принимают, но и горячо приветствуют. Глядя на дело рук своих, вы должны испытывать чувство удовлетворения.
- Пока еще до этого далеко. - Капитан Пантоха отшвыривает пустые гильзы, капитан Пантоха отирает пот со лба, снова заряжает ружье и передает лейтенанту. - Разве не видите? Ситуация драматическая. За счет экономии, ценою огромных усилий мы обеспечиваем еженедельно 500 добрых услуг. Но работаем так, что язык на плече, до изнеможения. А каковы потребности, знаете? Десять тысяч услуг, Бакакорсо!
- Со временем все будет. - Лейтенант Бакакорсо целится в кусты, лейтенант Бакакорсо стреляет и убивает голубя. - Я уверен: упорство и труд все перетрут, вы добьетесь этих десяти тысяч, мой капитан!
- Десять тысяч в неделю? - морщит лоб генерал Скавино. - Что за преувеличение, бред какой-то, Пантоха.
- Нет, мой генерал. - Румянец заливает щеки капитана Пантохи. - Научные статистические данные. Посмотрите эти графики. Тщательный расчет, построенный на довольно стабильных исходных данных. Вот, видите: десять тысяч добрых услуг еженедельно соответствуют «первостепенной психобиологической потребности», а если бы мы попытались удовлетворить мужские потребности во всей полноте, цифра возросла бы до 53 200 услуг в неделю.
- Правда, сеньора, что у бедного ангелочка по ручкам и ножкам текла кровь? - Почита лепечет, Почита таращит от ужаса глаза, раскрывает рот. - И что «братья» и «сестры» кропили себя его кровью?
- Мне дурно, - задыхается отец Бельтран. - Кто вбил вам в голову эту глупость? Кто вам сказал, будто «мужские потребности во всей полноте» удовлетворяются исключительно в постели?
- Самые выдающиеся сексологи, биологи и психологи, святой отец, - опускает глаза капитан Пантоха.
- Я говорил, называйте меня майором, трам-та-ра-рам! - рычит отец Бельтран.
- Простите, мой майор. - Капитан Пантоха щелкает каблуками, капитан Пантоха смущается, открывает чемоданчик, достает бумаги. - Я позволил себе захватить некоторые справки. Извлечения из трудов Фрейда, Хэвлока Эллиса, Вильгельма Штеккеля, а также из «Избранного» доктора Альберта Сегина, нашего соотечественника. Если хотите сами заглянуть в книги, они есть в нашей библиотеке при командном пункте.
- По казармам развозят не только женщин, по казармам развозят порнографию, - стучит по столу отец Бельтран. - Я в курсе, капитан Пантоха. Ваш помощник, карлик, раздавал в гарнизоне Борха отвратительную мерзость: «Две ночи наслаждений» и «Жизнь, любовь и страсть Марии-Тарантул».
- Для ускорения процесса и экономии времени, мой майор, - поясняет капитан Пантоха. - Мы это делаем регулярно. Трудность состоит в том, что литературы не хватает. Издания старые, быстро затрепываются.
- Глазки закрыты, головка свесилась на грудь - точь-в-точь маленький Христосик. - Сеньора Леонор стискивает руки. - Издали можно подумать: обезьянка, только тельце беленькое, в глаза бросается. Потому я и подошла поближе, к самому кресту, и тут до меня дошло. Ой, Почита, и в смертный час будет стоять у меня перед глазами бедный ангелочек.
- Так, значит, это не единственный случай, не частная инициатива дьявольского карлика. - Отец Бельтран отдувается, отец Бельтран потеет, задыхается. - Выходит, Рота добрых услуг дарит брошюрки солдатам.
- У нас нет средств, чтобы дарить, только во временное пользование, - поясняет капитан Пантоха. - Оперативная группа в три-четыре рабочие единицы должна за день оказать от пятидесяти до восьмидесяти добрых услуг. Эти брошюрки дают хорошие результаты, вот мы ими и пользуемся. Если нижний чин, стоя в очереди, успевает прочесть такую брошюрку, время потребления сокращается на две-три минуты. Все эти данные приводятся в докладных записках, мой майор.
- О господи, умирать буду - не забуду. - Отец Бельтран шарит рукой на вешалке, отец Бельтран берет свой головной убор, надевает его и застывает по стойке смирно. - В жизни не думал, что Сухопутные войска моей Отчизны могут докатиться до такого. То, что я сегодня услышал, весьма прискорбно. Позвольте мне удалиться, мой генерал.
- Ступайте, майор, - отпускает его генерал Скавино. - Видите, Пантоха, до чего довела Бельтрана злосчастная Рота добрых услуг. Я вполне его понимаю. И прошу вас на будущее: избавьте нас от скабрезных подробностей вашей работы.
- Как я сочувствую твоей свекрови, Почита. - Алисия подымает крышку кастрюли, Алисия пробует с ложечки, улыбается, гасит плиту. - Вот ужас-то, наверное, все это видеть. Она все еще «сестра»? Ее не беспокоили? Говорят, полиция ищет виновных и арестовала всех, кто ходил в Хранилище креста.
- Зачем вы просили аудиенции? Вам известно, я не хочу, чтобы вы тут показывались. - Генерал Скавино смотрит на часы. - Чем яснее и чем короче вы доложите, тем лучше.
- Мы лезем вон из кожи, - расстраивается капитан Пантоха. - Прикладываем нечеловеческие усилия, стараясь быть на высоте возложенной на нас ответственной задачи. И ничего не можем поделать. По радио, по телефону, по почте нас засыпают просьбами, а мы не в силах удовлетворить их.
- Каким дерьмом вы там занимаетесь - три недели в Борхе не было ни одной оперативной группы. - Полковник Петер Касауанки приходит в ярость, полковник Петер Касауанки встряхивает телефонную трубку, кричит. - Из-за вас, капитан Пантоха, мои солдаты как в воду опущенные, я буду жаловаться командованию.
- Я просил оперативную группу, а мне прислали вывеску. - Полковник Давила Максимо грызет ноготь на мизинце, полковник Давила Максимо сплевывает, негодует. - Вы полагаете, две единицы могут обслужить сто тридцать нижних чинов и восемнадцать сержантов?
- Что вы от меня хотите, некого мне послать к вам для услуг. - Чучупе размахивает руками, Чучупе брызжет слюной в радиопередатчик. - Я же не высиживаю девочек, как наседка цыплят! Да, мы послали вам только двух, но одна из них, Печуга, стоит десяти. Кстати, с каких пор ты стал со мною на «вы», Крокодильчик?
- Я буду жаловаться Командованию V военного округа на дискриминацию и необъективность, точка, - диктует полковник Аугусто Вальдес. - Гарнизон на реке Сантьяго каждую неделю принимает одну оперативную группу, а я получаю оперативную группу только раз в месяц, точка. Если вы думаете, запятая, что в артиллерии мужчины хуже, запятая, чем в пехоте, запятая, то я готов доказать вам противоположное, запятая, капитан Пантоха.
- Нет, свекровь не беспокоили, но Панте пришлось идти в комиссариат и объяснять, что сеньора Леонор не имеет никакого отношения к преступлению. - Почита тоже пробует суп, Почита восклицает: божественно, Алисия. - И еще к нам домой приходил полицейский, расспрашивал про то, что она видела. Какое там «сестра», она и слышать больше про них не хочет, а этого брата Франсиско за такие штучки своими руками распяла бы на кресте.
- Все знаю и очень огорчен, - кивает генерал Скавино. - Но ничуть не удивляюсь: играя с огнем, можно обжечься. Дальше - больше, люди развращаются, аппетиты растут. Лиха беда начало. Теперь эту волну не остановить, требования будут возрастать день ото дня.
- А я день ото дня буду все хуже их удовлетворять, мой генерал, - печалится капитан Пантоха. - Мои сотрудницы измучены, я не могу требовать от них большего, я рискую потерять их. Необходимо пополнить личный состав Роты. Я прошу разрешить мне пополнение в пятнадцать человек.
- Лично я возражаю. - Генерал Скавино упирается, генерал Скавино хмурится, трет лысину. - Но, к несчастью, последнее слово за стратегами из Лимы. Я передам им ваше прошение, но с негативной резолюцией. Десять публичных женщин на содержании у Сухопутных войск более чем достаточно.
- Я приготовил докладную, расчеты и графики на пополнение. - Капитан Пантоха разворачивает листы диаграмм, капитан Пантоха показывает, подчеркивает, старается вовсю. - Тщательное исследование стоило мне многих бессонных ночей. Обратите внимание, мой генерал: при увеличении бюджета на 22% размах операций возрос бы на 60% - другими словами, с 500 до 800 добрых услуг еженедельно.
- Принято, Скавино, - решает Тигр Кольасос. - Игра стоит свеч. Выходит дешевле и надежнее, чем добавка брома в пищу - от брома толку не было. В рапортах сообщается: с тех пор как вступила в действие ЖРДУГЧА, инциденты в населенных пунктах резко сократились, да и войска довольны. Дайте ему набрать еще пять сотрудниц.
- А как быть с авиацией, Тигр? - Генерал Скавино крутится на стуле, генерал Скавино вскакивает, снова садится. - Разве ты не видишь, Военно-воздушные силы против? Несколько раз они доводили до нашего сведения, что порицают деятельность Роты добрых услуг. Да и в Сухопутных войсках, и в Военно-морских силах есть офицеры, которые думают так же: это учреждение и армия - вещи несовместимые.
- Бедная моя старушка от всего сердца жалела этих «братьев», сеньор комиссар. - Капитан Пантоха пристыжено опускает голову. - Вот и ходила иногда в Моронакочу отнести кое-что из одежды для их ребятишек. Странное дело, знаете ли, прежде она вообще была равнодушна к религии. Этот случай ее вылечил раз и навсегда, уверяю вас.
- Дай ему деньги и не упрямься, - смеется Тигр Кольасос. - Пантоха хорошо делает свое дело, его надо поддержать. Да не забудь, скажи ему, чтобы новых подбирал поаппетитнее.
- Ваше сообщение безмерно обрадовало меня, Бакакорсо, - облегченно вздыхает капитан Пантоха. - Пополнение позволит нам выйти из трудного положения, столько работы - все с ног валятся.
- Видите, вышло по-вашему, можете набирать еще пятерых. - Лейтенант Бакакорсо вручает приказ, лейтенант Бакакорсо дает подписать чек. - Подумаешь, Скавино и Бельтран против, зато начальники из Лимы, такие, как Кольасос и Викториа, поддерживают.
- Разумеется, мы не станем беспокоить сеньору вашу матушку, не волнуйтесь, капитан. - Комиссар берет его под руку, комиссар провожает его до дверей, пожимает ему руку, прощается. - Должен признаться, трудно будет найти тех, кто распял ребенка. Мы арестовали 150 «сестер» и 76 «братьев», и все говорят одно и то же: «Ты знаешь, кто распял?» - «Да». - «Кто?» - «Я». Один за всех и все за одного, как в «Трех мушкетерах», знаете, этот фильм с Кантинфласом, видели, конечно?
- И кроме того, это позволит мне внести качественные изменения в работу. - Капитан Пантоха перечитывает приказ, капитан Пантоха ласкает бумагу кончиками пальцев, раздувает ноздри. - До сих пор я подбирал персонал, руководствуясь функциональными критериями, исключительно с точки зрения рентабельности. Теперь же впервые вступит в силу эстетико-художественный фактор.
- Одним выстрелом - двух зайцев, - одобряет лейтенант Бакакорсо. - Вы хотите сказать, что отыскали Венеру Милосскую у нас в Икитосе?
- Только с руками и мордашка такая - мертвый поднимется. - Капитан Пантоха откашливается, капитан Пантоха часто моргает, теребит ухо. - Извините, мне пора идти. Жена сейчас у врача, хочу узнать, как ее дела. Два месяца осталось до рождения кадетика.
- А что, если вместо кадетика прибудет нашего полку? - Чучупе хохочет, Чучупе замолкает, пугается. - Не волнуйтесь, да не смотрите на меня так. Пошутить с вами нельзя, уж больно вы серьезный для своих лет.
- Ты что, не видела этого плаката? А ведь должна подавать пример! - указывает на стену сеньор Пантоха.
- «При исполнении служебных обязанностей шутки и игры воспрещаются», мамочка, - читает Чупито.
- Почему рота не построена на поверку? - Сеньор Пантоха смотрит вправо, сеньор Пантоха смотрит влево, цокает языком. - Медосмотр закончили? Чего ждете, стройтесь на перекличку.
- Строиться, строиться, - складывает ладони рупором Чупито.
- В два счета, мамулечки! - вторит ему Китаец Порфирио.
- Каждая называет себя и свой порядковый номер, - хлопочет Чупито. - Ну-ка, попробуем.
- Первый, Рита!
- Второй, Пенелопа!
- Третий, Кока!
- Четвертый, Пичуса!
- Пятый, Печуга!
- Шестой, Лалита!
- Седьмой, Сандра!
- Восьмой, Макловиа!
- Девятый, Ирис!
- Десятый, Лохмушка!
- Все, как одна, целиком и полностью, сеньол Пантоха, - склоняется в поклоне Китаец Порфирио.
- Ее избавили от предрассудков, но она опять становится набожной, Панта. - Почита чертит в воздухе крест. - И знаешь, куда она бегала, когда мы так за нее волновались? В церковь Святого Августина.
- Медицинское заключение, - приказывает Панталеон Пантоха.
«Медицинский осмотр показал, что все рабочие единицы находятся в состоянии боевой готовности, - читает Чупито. - У так называемой Коки обнаружены на спине синяки, которые могут снизить ее производительность труда. Подпись: санитарный инспектор ЖРДУГЧА».
- Враки, этот идиот ненавидит меня за то, что я смазала ему по морде, и мстит. - Кока спускает бретельку, Кока показывает плечо, руку, бросает полные ненависти взгляды в сторону медпункта. - Пустяковые царапины, от кота, сеньор Пантоха.
- Все к лучшему, лапонька, - ежится под простыней Панта. - Раз уж положено ей с годами удариться в религию, лучше в настоящую, чем в варварские суеверия.
- От кота по имени Хуанито Маркано, он же Хорхе Мистраль, - шепчет Печуга на ухо Рите.
- Которого ты мечтаешь заполучить хоть раз в жизни, хоть на большой праздник, - извивается змеей Кока. - Свиное вымя!
- Десять солей штрафа с Коки и Печуги за разговорчики в строю. - Сеньор Пантоха не теряет спокойствия, сеньор Пантоха вынимает карандаш, записную книжечку. - Если ты, Кока, считаешь, что можешь ехать с оперативной группой, - пожалуйста, санинспекция разрешает, не устраивай сцен. А теперь рассмотрим план работ на сегодня.
- Три оперативные группы выезжают на 48 часов, и одна вернется сегодня ночью, - появляется позади строя Чучупе. - Они тянули жребий, сеньор Пантоха. Одна оперативная группа из трех девочек отправится в лагерь Пуэрто Америка на реке Морона.
- Кто поведет группу и каков ее состав? - Панталеон Пантоха слюнявит карандаш, Панталеон Пантоха записывает.
- Поведет сей раб Божий, а полетят со мной Кока, Печуга и Сандра. - Чупито тычет в них пальцем поочередно. - Псих уже заправляет свою «Далилу», так что минут через десять отбудем.
- Пусть Псих ведет себя прилично и не выкаблучивает, как всегда, сеньор Пан-Пан. - Сандра показывает на фигурку, оседлавшую покачивающийся на воде гидроплан. - Если я убьюсь, внакладе будете вы. Завещаю вам своих детишек. А у меня их шестеро.
- Десять солей с Сандры за то же самое, что с предыдущих. - Панталеон Пантоха поднимает кверху указательный палец, Панталеон Пантоха записывает. - Веди свою группу на пристань, Чупито. Счастливого пути, работайте вдумчиво и с огоньком, девочки.
- Группа на Пуэрто Америка, пошли, - командует Чупито. - Берите свои чемоданчики. И прямиком к «Далиле», чучупочки.
- Вторая и третья группы отправляются на «Еве» через час, - рапортует Чучупе. - Во второй: Барбара, Пенелопа, Лалита и Лохмушка. Веду группу я, направляемся в гарнизон Болоньези на реке Масан.
- А вдруг от всех этих переживаний из-за распятого ребенка кадетик родится уродом? - готовится заплакать Почита. - Вот ужас-то, Панта, вот кошмар.
- Тлетью веду я по воде в часть Йавали, - пилит рукой воздух Китаец Порфирио. - Здесь будем в четвелг, к полудню, сеньол Пантоха.
- Порядок, отправляйтесь на погрузку и ведите себя как следует, - прощается Панталеон Пантоха с группами. - А вы, Китаец и Чучупе, зайдите на минутку ко мне в кабинет. Поговорить.
- Еще пять девушек? Замечательная новость, сеньор Пантоха, - потирает руки Чучупе. - Как только вернемся из поездки, я вам их достану. Легче легкого, от желающих отбоя нет. Я же говорила, мы становимся знаменитыми.
- Очень плохо, нам не следует выходить из подполья. - Панталеон Пантоха указывает на плакат, гласящий: «В закрытый рот муха не влетит». - Я бы хотел, чтоб ты привела десять кандидаток, я сам выберу пять лучших. Вернее, четырех, потому что одна, я полагаю...
- Ольгита, Блазильянка! - Китаец Порфирио лепит в воздухе пышные формы. - Блестящая идея, сеньол Пан-Пан. Это плоизведение искусства плинесет нам славу. Вот съездим, и вмиг отыщу ее вам.
- Найди тотчас же и веди сюда. - Панталеон Пантоха краснеет, у Панталеона Пантохи меняется голос. - Пока Сморчок не прибрал ее к рукам. У тебя еще целый час, Китаец.
- Ну что за спешка, сеньор Пантоха. - Чучупе укладывает мармелад, сахар, печенье. - Пожалуй, и я взглянула бы на личико прелестной Ольгиты.
- Замолчи, любовь моя, не надо больше об этом думать. - Панта беспокоится, Панта разрезает картон, малюет на нем, вешает на стену. - С этого момента в нашем доме раз и навсегда запрещается говорить о распятом ребенке и о сумасшедших братьях. А чтобы и вы, мама, не забыли об этом запрете, я вешаю плакат.
- Счастлива видеть вас снова, сеньор Пантоха. - Бразильянка ест его глазами, Бразильянка изгибается, наполняет все вокруг ароматом духов, верещит. - Так вот какая она, знаменитая Пантиляндия. Столько о ней слышала, а представить не могла.
- Знаменитая, что? - Панталеон Пантоха вытягивает вперед шею, Панталеон Пантоха подает стул. - Садитесь, пожалуйста.
- Пантиляндия, так люди называют это, - Бразильянка раскидывает руки в стороны, Бразильянка сверкает выщипанными подмышками, заливисто смеется. - И не только в Икитосе - повсюду. О Пантиляндии я слышала в Манаосе. Странное название, наверное от Диснейляндии?
- Боюсь, скорее, от Панты. - Сеньор Пантоха оглядывает ее с головы до ног, сеньор Пантоха оглядывает ее справа и слева, улыбается, становится серьезным, опять улыбается, потеет. - Но ты ведь не бразильянка, ты перуанка? По крайней мере по разговору.
- Я родилась здесь, а прозвали Бразильянкой за то, что жила в Манаосе. - Бразильянка садится так, что юбка задирается еще выше, Бразильянка вынимает пудреницу, проводит пуховкой по носу, по ямочкам на щеках. - Но, сами знаете, все возвращаются на землю, где родились, это как в вальсе.
- Лучше сними ты этот плакат, сыночек. - Сеньора Леонор прикрывает глаза. - Мы с Почитой, как только увидим «Запрещается говорить о мученике», так ни о чем другом не можем говорить весь божий день. Ну и выдумаешь ты, Панта.
- Что же рассказывают о Пантиляндии? - Панталеон Пантоха барабанит пальцами по столу, Панталеон Пантоха раскачивается на стуле, не знает, что делать со своими руками. - Ну, так что ты слышала?
- Преувеличивают страшно, верить людям нельзя. - Бразильянка закидывает ногу за ногу, Бразильянка скрещивает руки на груди, жеманится, подмигивает, облизывает губы, говорит: - Представляете, в Манаосе рассказывали, будто это целый город в несколько кварталов и его охраняют вооруженные часовые.
- Ну что ж, не разочаровывайте, мы только начинаем. - Панталеон Пантоха улыбается, Панталеон Пантоха оказывается любезным, общительным собеседником. - Учти, мы только начали, а у нас уже есть гидроплан и судно. Однако мне не по вкусу эта международная известность.
- А еще говорили, будто работы у вас хватит на всех и условия сказочные. - Бразильянка подымает и опускает плечи, Бразильянка поигрывает пальцами, взмахивает ресницами, выгибает шею, отбрасывает назад волосы. - Я загорелась и села на пароход. В Манаосе восемь моих подружек из прекрасного заведения складывают чемоданы и готовы в любой момент отправиться в Пантиляндию. И наряды захватят с собой - как я.
- Если тебе не трудно, очень прошу, называй это место интендантским центром, а не Пантиляндией. - Сеньор Пантоха старается казаться серьезным, сеньор Пантоха старается казаться уверенным и деловым. - Порфирио объяснил, зачем я тебя звал?
- Он дал мне задаток. - Бразильянка морщит носик, Бразильянка опускает ресницы, обжигает взглядом. - Правда, что у вас есть для меня работа?
- Да, мы будем расширять штат. - Панталеон Пантоха преисполняется гордостью, Панталеон Пантоха оглядывает диаграммы на стенах. - Мы начали с четырех, потом их стало шесть, восемь, десять, а теперь будет пятнадцать. Как знать, может, в один прекрасный день и превратимся в то, чем нас считают.
- Просто замечательно, а то я уже собиралась возвращаться в Манаос, тут, мне подумалось, ничего не светит. - Бразильянка кусает губы, Бразильянка вытирает рот, разглядывает ногти, снимает пылинку с юбки. - Когда нас познакомили в «Лампе Аладина Пандуро», у меня было впечатление, что я вам не показалась.
- Ты ошибаешься, ты мне показалась, и даже очень. - Панталеон Пантоха складывает карандаши, блокноты, Панталеон Пантоха открывает и закрывает ящики письменного стола, откашливается. - Мы бы тебя раньше взяли, да бюджет не позволял.
- А можно узнать, каков оклад и в чем состоят обязанности, сеньор Пантоха? - Бразильянка вытягивает шею, Бразильянка сплетает пальцы, нервничает.
- Три выезда в неделю в составе оперативной группы, два самолетом, один по воде, - перечисляет Панталеон Пантоха. - Каждый выезд - минимум десять услуг.
- Выезд в составе оперативной группы - это значит просто-напросто в казармы? - Бразильянка удивляется, Бразильянка хлопает в ладоши, прыскает со смеху, подмигивает, строит глазки. - А услуги - это, верно... Ой, надо же, вот смеху-то.
- Послушай, что я тебе скажу, Алисия. - Сеньора Леонор целует картинку с изображением младенца-мученика. - Да, они совершили чудовищное злодеяние, которому нет имени. Но, по сути, ими руководило не зло, а страх. Они были в ужасе от бесконечных ливней и думали, что этой жертвой Богу они отсрочат конец света. Они не собирались причинять ему зло, они думали, что посылают его прямо на небо. Ты же знаешь, во всех Хранилищах креста, найденных полицией, ему воздвигнуты алтари.
- В процентном отношении это выглядит так: пятьдесят процентов полученного от сержантов и солдат при расчете идет тебе. - Панталеон Пантоха записывает цифры на листочке, Панталеон Пантоха для вящей убедительности вручает ей листок, уточняет. - Остальные пятьдесят идут на твое содержание. А теперь, - хоть в данном случае и нет такой надобности, потому что с первого взгляда видно, чего ты стоишь, но правила есть правила - разденься, пожалуйста, на минутку.
- Ай, какая жалость, сеньор Пантоха, как раз сегодня... - Бразильянка строит траурную мину, Бразильянка встает, прогуливается походкой манекенщицы, ломается. - Как раз сегодня... Но в Бразилии это не помеха, есть способ...
- Я хочу только взглянуть, осмотреть тебя, как положено. - Панталеон Пантоха выпрямляется, Панталеон Пантоха бледнеет, сводит брови, четко выговаривает: - Такой осмотр проходят все. У тебя чересчур воспаленное воображение.
- Ах, ну конечно, а я-то думаю, как же, ведь здесь даже коврика нет. - Бразильянка топает ножкой о пол, Бразильянка улыбается с облегчением, раздевается, складывает одежду, принимает позу. - Ну как я вам? Немного худа, но за неделю войду в тело. Вы думаете, я буду пользоваться успехом у солдатиков?
- Без сомнения. - Панталеон Пантоха оглядывает ее, Панталеон Пантоха утвердительно кивает, вздрагивает, прокашливается. - Большим, чем Печуга, наша звезда. Порядок, ты принята, можешь одеваться.
- И не только это, сеньора Леонор. - Алисия рассматривает изображение, Алисия осеняет себя крестом. - Знаете, не только изображения и молитвы, посвященные ему, появились и статуэтки младенца-мученика. И говорят, «братьев» становится не меньше, а больше.
- Что вы тут делаете? - Панталеон Пантоха вскакивает со стула, Панталеон Пантоха кидается к лестнице, вне себя от ярости. - Кто позволил? Разве не знаете, что категорически запрещено подниматься на командный пункт, когда я лично произвожу осмотр?
- Там какой-то сеньор Синчи, он спрашивает вас, - бормочет и застывает с открытым ртом Синфоросо Кайгуас.
- По срочному и важному делу, - как загипнотизированный, не может отвести глаз Паломино Риоальто.
- Вон отсюда оба. - Панталеон Пантоха своим телом заслоняет от них видение, Панталеон Пантоха ударяет кулаком по перилам, жестом велит им убираться. - Этот субъект пусть подождет. Прочь, смотреть запрещено.
- Ах, не волнуйтесь, пожалуйста, мне все равно, я от их взглядов не смылюсь. - Бразильянка надевает нижнюю юбку, Бразильянка застегивает блузку, оправляет юбку. - Так, значит, вас зовут Панта? Теперь понятно, почему Пантиляндия. Ах, чего только люди не придумают.
- Меня нарекли Панталеоном в честь отца и деда, двух знаменитых военачальников. - Сеньор Пантоха воодушевляется, сеньор Пантоха подходит к Бразильянке, тянет пальцы к пуговицам на ее кофточке. - Давай помогу.
- А ты не мог бы увеличить мне до семидесяти процентов? - Бразильянка мурлычет, Бразильянка отступает, пятится, подступает к нему вплотную, дышит в самое лицо, шарит рукой. - Фирма сделала хорошее приобретение, я докажу тебе это. Войди в мое положение, Панта, не пожалеешь.
- Пусти, пусти, не хватай. - Панталеон Пантоха отскакивает в сторону, Панталеон Пантоха вспыхивает, заливается краской, гневается. - Я должен предупредить тебя о двух вещах: тыкать нельзя, ты должна обращаться ко мне на «вы», как все остальные. И подобных штучек со мной не смей повторять.
- Разве что не так? Я вам добра хотела, вижу - вы мучаетесь, я не думала обидеть. - Бразильянка сокрушается, Бразильянка огорчается, пугается. - Простите, сеньор Пантоха, клянусь, больше - никогда в жизни.
- В порядке исключения назначаю тебе шестьдесят, поскольку твое сотрудничество - крупный вклад в наше дело. - Панталеон Пантоха раскаивается, Панталеон Пантоха успокаивается, провожает ее до лестницы. - Кроме того, ты приехала издалека. Но смотри - ни слова, не то перессоришь меня со своими подружками.
- Ни звука, сеньор, это будет наш с вами маленький секрет, тысячу раз спасибо. - Бразильянка снова источает улыбки, Бразильянка опять полна грации, кокетничает, спускается по ступенькам. - Ну, я ухожу, вас ждут. Можно, когда никто не слышит, называть вас сеньор Пантосик? Гораздо лучше звучит, чем Панталеон и чем Пантоха. Ну, до скорого!
- Конечно, то, что они сделали, ужасно, Почита. - Сеньора Леонор замахивается мухобойкой, сеньора Леонор выжидает несколько мгновений, хлопает и смотрит, как мушиный трупик падает на пол. - Но если б ты знала их, как я, ты поняла бы, что, в сущности, они неплохие. Невежественные - да, но не злобные. Я бывала у них дома, разговаривала с ними: это сапожники, плотники, каменщики. Большинство не умеет даже читать. А с тех пор как они сделались «братьями», они перестали пить и обманывать жен, не едят больше мяса и риса.
- Рад с вами познакомиться, счастлив видеть вас. - Синчи отвешивает церемонный поклон, Синчи, словно японский император, прохаживается по командному пункту, мусолит сигару, цедит сквозь зубы табачный дым. - К вашим услугам, готов на все.
- Добрый день. - Панталеон Пантоха потягивает носом воздух, Панталеон Пантоха огорчается, заходится в кашле. - Садитесь. Чем могу служить?
- В дверях я столкнулся с такой феминой - ноги подкосились. - Синчи кивает в сторону лестницы, Синчи присвистывает, входит в раж, дымит еще сильней. - Мне говорили, черт подери, что Пантиляндия в смысле женщин - райское местечко, и, выходит, правда. Прелестные цветы произрастают в вашем саду, сеньор Пантоха.
- У меня много работы, мне некогда тратить время попусту, покороче, пожалуйста. - Панталеон Пантоха недоволен, Панталеон Пантоха берет тетрадь, разгоняет табачное облако. - Что касается Пантиляндии, должен вас предупредить: мне это название не по вкусу. Я лишен чувства юмора.
- Не я его придумал - народное творчество. - Синчи раскидывает руки в стороны, Синчи витийствует, словно перед рычащей толпой. - Острая, сочная, неистощимая фантазия лоретан. Не принимайте так близко к сердцу, сеньор Пантоха, проявите чуткость к народным талантам.
- Вы меня пугаете, сеньора Леонор. - Почита прикладывает руки к животу. - Вы говорите о них с такой любовью, что, видно, хоть вы и отошли от них, но в глубине души остались «сестрой». Как бы вам не вздумалось распять кадетика.
- Не вы ли тот Синчи, что ведет программу на «Радио Амазония»? - Панталеон Пантоха кашляет, Панталеон Пантоха задыхается, вытирает слезящиеся глаза, - В шесть часов вечера?
- Я, собственной персоной, знаменитая программа «Говорит Синчи». - Синчи настраивает голос, Синчи сжимает в руке невидимый микрофон, декламирует. - Гроза продажных чиновников, бич подкупленных судей, сокрушитель несправедливости, глас, несущий в эфир народные чаяния.
- Да, мне доводилось слушать ваши передачи, довольно популярные, не так ли? - Панталеон Пантоха встает, Панталеон Пантоха ищет, где бы глотнуть чистого воздуха, еле дышит. - Ваш визит - честь для меня. Чем могу служить?
- Я человек своего времени, без предрассудков, прогрессивный, пришел подать вам руку. - Синчи встает, Синчи подходит к нему вплотную, окутывает облаком дыма, протягивает вялые пальцы. - К тому же вы мне симпатичны, сеньор Пантоха, я знаю: мы станем друзьями. Я верю в дружбу с первого взгляда, нюх никогда не подводил меня. Хочу быть вам полезен.
- Крайне признателен. - Панталеон Пантоха дает пожать себе руку, Панталеон Пантоха позволяет похлопать себя по плечу, смиренно идет назад к столу, кашляет. - Но, право же, я не нуждаюсь в вашей помощи. Во всяком случае, в данный момент.
- Это вам так кажется, мой чистый, мой невинный друг. - Синчи широким жестом обводит помещение, Синчи возмущается наполовину в шутку, наполовину всерьез. - Видно, живя в своем эротическом уединении, вдали от мирского шума, вы не очень-то в курсе дела. Не знаете, что говорят на улицах, какие опасности вас подстерегают.
- У меня мало времени, сеньор. - Панталеон Пантоха смотрит на часы, Панталеон Пантоха проявляет нетерпение. - Или говорите прямо, что вам надо, или уходите.
- Если ты сейчас же не попросишь прощения, ноги моей больше не будет в этом доме. - Сеньора Леонор плачет, сеньора Леонор запирается в своей комнате, отказывается есть, угрожает. - Распять своего будущего внучка! Может, ты и нервничаешь в твоем положении, но грубостей я терпеть не намерена!
- На меня страшно давят. - Синчи гасит сигару в пепельнице, Синчи расплющивает сигару, сокрушается. - Домашние хозяйки, отцы семейств, школы, культурные учреждения, религиозные организации всех расцветок и мастей, вплоть до колдунов и знахарок. Я всего лишь человек, и моя стойкость не беспредельна.
- Что за чепуха, о чем вы, - улыбается Панталеон Пантоха, глядя на последнее, тающее облачко дыма. - Ничего не понимаю, выражайтесь яснее и переходите наконец к сути.
- Городу желательно, чтобы я предал позору Пантиляндию, а вас бы отправил к черту на рога, - улыбаясь, подводит итог Синчи. - Разве вы не знали, что Икитос - город, прогнивший изнутри, но с пуритански чистым фасадом? Рота добрых услуг - скандал для города, только прогрессивный и современный человек вроде меня может понять это правильно. А весь город в ужасе и, говоря откровенно, хочет, чтобы я с этим покончил.
- Покончить со мной? - Панталеон Пантоха становится очень серьезным. - Со мной лично? Или с Ротой добрых услуг?
- Во всей Амазонии нет крепости, которую программа «Говорит Синчи» не могла бы обратить в руины. - Синчи дает щелчок в пустоту, Синчи фыркает, напускает на себя важность. - Не буду скромничать: стоит мне взять вас на прицел - и через неделю Рота добрых услуг прикажет долго жить, а вы сами со свистом вылетите из Икитоса. Такова печальная действительность, мой друг.
- Ах, значит, вы пришли с угрозами, - выпрямляется Панталеон Пантоха.
- Ничего подобного, наоборот. - Синчи наносит удары невидимым врагам, Синчи, словно тенор, прижимает руку к сердцу, пересчитывает несуществующие купюры. - До сих пор я противился давлению из бойцовского азарта, к тому же я принципиальный. Но ведь и мне жить надо, а воздухом сыт не будешь, поэтому впредь я буду бороться за небольшую мзду. Вы не находите это справедливым?
- Так, значит, вы пришли шантажировать? - Панталеон Пантоха встает, Панталеон Пантоха спадает с лица, опрокидывает мусорную корзину, бросается к лестнице.
- Я пришел помочь вам. Спросите кого угодно - у моих передач ураганная мощь. - Синчи напрягает мускулы, Синчи выпрямляется, прохаживается взад-вперед, размахивает руками. - Они сокрушают судей, помощников префектов, супружеские узы; все, что попадает под их обстрел, рассыпается в прах. За несколько жалких солей я готов с дорогой душой защищать Роту добрых услуг и ее мозговой центр. Принять великий бой за вас, сеньор Пантоха.
- Пусть старая ведьма просит у меня прощенья за то, что не понимает шуток. - Почита бьет об пол чашки, Почита бросается на постель, царапает Панту, рыдает. - Вы меня доведете, вы добьетесь - я потеряю ребенка. Идиот несчастный, разве я всерьез сказала? Я пошутила.
- Синфоросо! Паломино! - Панталеон Пантоха хлопает в ладоши, Панталеон Пантоха кричит. - Фельдшер!
- Что с вами, не стоит нервничать, успокойтесь. - Синчи затихает, смягчает тон, встревоженно оглядывается. - Можете не отвечать сразу. Посоветуйтесь, наведите обо мне справки, а через недельку встретимся, поговорим.
- Уберите этого проходимца, сбросьте его в реку, - приказывает Панталеон Пантоха взбегающим по лестнице людям. - И больше не пускать его в интендантский центр.
- Послушайте, вы - самоубийца, вы же не знаете, я в Икитосе - первый человек. - Синчи размахивает руками, Синчи сопротивляется, защищается, падает, удаляется, пропадает, намокает. - Пустите, что это значит, послушайте, вы пожалеете, сеньор Пантоха, я пришел помочь вам. Я вам друуууг!
- Это страшный проходимец, но его программу слушают даже камни. - Лейтенант Бакакорсо с любопытством разглядывает журнал, забытый на столике в «Баре Луче». - Как бы это полосканье в Итайе не причинило вам хлопот, мой капитан.
- Лучше хлопоты, чем гнусный шантаж. - Заголовок, вопрошающий «Знаете ли вы, кто такой и чем занимается Йакуруна?», привлекает внимание капитана Пантохи. - Я послал рапорт Тигру Кольасосу и уверен, он меня поймет. Гораздо больше меня волнует другое, Бакакорсо.
- Десять тысяч услуг, мой капитан? - «Не то принц, не то водяной, закручивающий водовороты и омуты на реках», - удается прочитать лейтенанту Бакакорсо. - С жарой цифра поднялась до пятнадцати тысяч?
- Разговоры! - «Верхом на кайманах или на гигантских речных удавах», - написано под картинкой, над которой склонилась голова капитана Пантохи. - Неужели так много говорят у нас, в Икитосе, о нашей Роте, обо мне лично.
- Сегодня мне опять приснилось то же самое, Панта. - Почита трет висок. - Нас с тобой распяли на одном кресте, тебя с одной стороны, меня - с другой, И сеньора Леонор вонзила копье мне в живот, а тебе - в птенчика. Какой-то сумасшедший сон, правда, любовь моя?
- Конечно, вы теперь самый знаменитый человек в городе. - «На ногах он носит черепашьи панцири», - утверждает фраза, наполовину закрытая локтем лейтенанта Бакакорсо. - Вас больше всех ненавидят женщины, вам больше всех завидуют мужчины. Все разговоры в городе ведутся вокруг Пантиляндии, прошу прощения. Но поскольку вы ни с кем не общаетесь и живете исключительно интересами дела, вас это не трогает.
- Меня не трогает, а семью задевает. - «Ночью он спит под покровом из крыльев бабочек», - дочитывает наконец капитан Пантоха. - Жена у меня очень чувствительная, к тому же она в положении, если что раскроется, на нее подействует ужасно. Я уж не говорю о матери.
- Кстати, о сплетнях. - Лейтенант Бакакорсо швыряет журнал на пол, лейтенант Бакакорсо поворачивается, вспоминает: - Должен рассказать вам одну занятную вещь. На днях Скавино принимал депутацию знатных граждан города Наута во главе с алькальдом. Они пришли с петицией, ха-ха.
- Мы считаем несправедливым, что Рота добрых услуг является исключительной привилегией казарм и военно-морских баз. - Алькальд Пайва Рунуи поправляет очки, алькальд Пайва Рунуи оглядывает своих товарищей, принимает торжественную позу, читает. - Мы требуем, чтобы гражданам солидного возраста, служившим в армии, а ныне живущим в отдаленных точках Амазонии, также было предоставлено право пользоваться услугами Роты по ценам со скидкой, установленной для солдат.
- Эта Рота существует лишь в вашем воспаленном воображении, друзья мои. - Генерал Скавино прерывает его, генерал Скавино улыбается, смотрит на них благожелательно, по-отечески нежно. - Как вам пришло в голову просить аудиенцию по столь вздорному поводу? Если газеты пронюхают об этой петиции, вам не удержаться на своем посту, сеньор Пайва Рунуи.
- Мы подаем дурной пример штатским, сея искушение среди людей, которые жили в библейской чистоте, - меняется в лице отец Бельтран. - Надеюсь, прочтя эту петицию, лимские стратеги сгорят со стыда.
- Слушай, Тигр, это конец. - Генерал Скавино сокрушает телефон, генерал Скавино вне себя от ярости зачитывает петицию. - Слухи разнеслись, видишь, чего просят ходоки из Науты. Надвигается скандал, о котором я предупреждал тебя.
- Ну, что вам там сосчитали на пальцах. - Лейтенант Бакакорсо подносит ко рту цыпленка, лейтенант Бакакорсо откусывает кусочек. - Как говорит Скавино, вы, интенданты, кончаете математическими психозами.
- Ну и пройдохи, раньше они были недовольны, что пехота топчет их женщин, а теперь недовольны, что пехота не дает им топтать женщин, - поигрывает промокашкой Тигр Кольасос. - Все им не так, лишь бы протестовать. Дай им хорошего пинка и не принимай больше идиотских прошений, Скавино.
- Кошмар. - Капитан Пантоха повязывает салфетку, капитан Пантоха приправляет салат маслом и уксусом, сжимает вилку, ест. - Если охватить и штатских, то потребность возросла бы с десяти тысяч услуг по крайней мере до миллиона ежемесячно.
- Пришлось бы набирать рабочую силу за границей. - Лейтенант Бакакорсо доедает мясо, лейтенант Бакакорсо дочиста обгладывает косточку, отпивает глоток пива, вытирает рот и руки, грезит. - Вся сельва от края до края превратилась бы в сплошной бордель, а вы у себя в кабинетике на берегу Итайи хронометрировали бы этот блуд. Признайтесь, мой капитан, это вам по душе.
- Ты только представь себе, Почита. - Алисия ставит корзинку, Алисия достает пакетик, протягивает Почите. - В булочной Абдона Лагуны, а он тоже «брат», начали выпекать хлебцы в память о мученике из Моронакочи. Называется «хлебец-крошка», вовсю раскупают. Я принесла тебе один.
- Я просил десять, а ты мне тащишь двадцать. - Панталеон Пантоха, стоя у перил, смотрит вниз на гладкие, кудрявые, темные, рыжие, каштановые головы. - Хочешь, чтобы я убил целый день на осмотр претенденток, Чучупе?
- Я не виновата. - Чучупе спускается вниз по лестнице, держась за перила. - Я бросила клич, что есть четыре вакантных места, а женщины, как мухи, слетелись отовсюду. Даже из Святого Хуана Мюнхенского, и из Тамшийако. Что вы хотите, сеньор Пантоха, любая девочка в Икитосе счастлива была бы работать с нами.
- По правде говоря, я не понимаю. - Панталеон Пантоха спускается за нею следом, Панталеон Пантоха разглядывает округлые спины, упругие ягодицы, крепкие икры. - Зарабатывают мало, работы по горло. Что их привлекает? Не добряк же Порфирио?
- Уверенность в завтрашнем дне, сеньор Пантоха. - Чучупе кивает на пестрые платья, на пчелиным роем гудящие группки. - На улице такой уверенности нет. У «прачек» день везет, три - мимо, без отпуска, и по воскресеньям не отдыхают.
- А Сморчок - сущий работорговец. - Чупито свистит, разом заставив всех замолчать, Чупито велит им подойти ближе. - Морит голодом, обращается как со скотиной, а чуть что - пинком под зад. Понятия не имеет ни об уважении, ни о гуманности.
- А здесь совсем иначе. - Чучупе источает мед, Чучупе поглаживает карманы. - В клиентах нет недостатка, восьмичасовой рабочий день, к тому же вы все так хорошо организовали, они в полном восторге. Заметили, даже штрафы платят - не пикнут.
- Признаюсь, первый раз мне было немного не по себе. - Сеньора Леонор отрезает кусочек, сеньора Леонор мажет его маслом, сверху повидлом, откусывает, жует. - Но что поделаешь, «хлебец-крошка» самый вкусный в Икитосе. Как ты считаешь, сынок?
- Порядок, будем выбирать четырех, - решает Панталеон Пантоха. - Ну, чего ты ждешь, Китаец, пускай строятся.
- Отойдите немножко, девочки, издали вы лучше. - Китаец Порфирио берет за руки, подталкивает в спины, выводит вперед, заставляет отойти, отступить, наклониться, ставит на место, измеряет. - Ну-ка, недолостки, впелед, дылды назад.
- Вот они, сеньор Пантоха. - Чупито кидается из стороны в сторону, Чупито велит замолчать, сам подает пример серьезности, выравнивает строй. - Чисто и аккуратно. Ну-ка, девочки, повернемся направо. Вот так, очень хорошо. А теперь налево, покажем себя в профиль.
- По одной в ваш кабинет для осмотла тела, сеньол? - подходит и шепчет в самое ухо Китаец Порфирио.
- Нет, это займет все утро. - Панталеон Пантоха смотрит на часы, Панталеон Пантоха размышляет, воодушевляется, делает шаг вперед, оказывается лицом к лицу со строем. - Для экономии времени я буду производить коллективный осмотр. Слушайте хорошенько: те, кому не по душе раздеваться на людях, пусть выйдут из строя, я осмотрю их отдельно. Нет таких? Тем лучше.
- Мужчины, убирайтесь отсюда. - Чучупе открывает дверь, Чучупе понукает мужчин, подталкивает, возвращается. - Ну живее, вы что, не слышали? Синфоросо, Паломино, фельдшер, Китаец. И ты, Чупон. Пичуса, запри дверь.
- Снять юбки, кофточки, лифчики, будьте любезны. - Панталеон Пантоха закладывает руки за спину, Панталеон Пантоха прохаживается, очень серьезно изучает, сопоставляет, сравнивает. - Трусики можете не снимать, у кого они есть. А теперь поворот на месте. Вот так. Ну-ка, посмотрим. Рыжая - ты, смуглая - ты, восточного типа - ты, мулатка - ты. Порядок, вакансии заняты. Все остальные оставят адрес Чучупе, скоро может представиться еще возможность. Спасибо, до свидания.
- Отобранные явятся завтра ровно в девять утра сюда, на медосмотр. - Чучупе записывает названия улиц и номера домов, Чучупе провожает до двери, прощается. - Да вымойтесь хорошенько, девочки.
- Ну-ка, ну-ка, ешьте, пока горячий, а то невкусно будет, - раздает тарелки с дымящимся супом сеньора Леонор. - Знаменитый местный суп тимбуче, наконец-то я собралась его сварить. Ну, как получилось, Поча?
- Отменный вкус, сеньор Пан-Пан, как вы их подобрали. - Бразильянка лукаво улыбается, Бразильянка смотрит насмешливо, напевает. - Всех мастей для любых гостей. Успокойте мое любопытство, скажите, вы не боитесь, что, наглядевшись на голое тело, в один прекрасный день вы привыкнете и перестанете чувствовать женщину? Такое, говорят, случается с докторами.
- Пальчики оближешь, сеньора Леонор. - Почита пробует кончиком языка, не горячий ли, Почита глотает первую ложку. - Очень похож на суп, который у нас на побережье называется чилкано.
- Хочешь взять меня на слабо, Бразильянка? - хмурит брови Панталеон Пантоха. - Учти, серьезный - не значит идиот, не заблуждайся.
- Разница в том, что этот супчик из рыбы, выловленной в Амазонке, а не в Тихом океане, - подливает в тарелки сеньора Леонор. - Пайче, паломета и гамитана. Ой, как вкусно.
- Это вы заблуждаетесь, я не беру вас на слабо, я просто шучу. - Бразильянка опускает ресницы, Бразильянка выпячивает бедро, выставляет грудь, играет голосом. - Почему вы не позволяете мне быть вашим другом? Стоит мне рот открыть, сразу букой становитесь, сеньор Пан-Пан. Осторожно со мной, я, как краб, обожаю идти против течения. Будете меня отталкивать, возьму и влюблюсь в вас.
- Уф, как от него жарко. - Почита обмахивается салфеткой, Почита щупает у себя пульс. - Подвинь мне вентилятор, Панта. Я задыхаюсь.
- Тебе жарко не от супа, а от кадетика. - Панта дотрагивается до ее живота, Панта гладит ее по щеке. - Он, наверное, там зевает, потягивается. Может, даже сегодня ночью, лапонька. Прекрасное число: четырнадцатое марта.
- Хорошо бы дотянуть до воскресенья, - смотрит на календарь Почита. - Пусть сначала Чичи приедет, хочу, чтобы она была при родах.
- По моим подсчетам, еще не время. - Сеньора Леонор потеет, сеньора Леонор тянется багровым лицом к шепчущим лопастям. - Тебе еще ходить не меньше недели.
- Конечно, мама! Вы же видели диаграмму у меня в комнате? Наиболее вероятный срок между сегодняшним днем и воскресеньем. - Панта обсасывает рыбьи косточки, Панта подбирает остатки кусочком хлеба, запивает водой. - Ты слушаешься доктора, гуляла сегодня? Со своей неразлучной Алисией?
- Да, мы ходили в «Ла Фавориту» есть мороженое, - отдувается Почита. - Кстати, ты не знаешь, что такое Пантиляндия, дорогой?
- Как, как? - Взгляд, руки, лицо Панты застывают. - Как ты сказала, дорогая?
- Мне кажется, это какая-то мерзость, - жадно вбирает в себя прохладный воздух Почита. - Какие-то типы в «Ла Фаворите» отпускали сальности насчет женщин, ой, слушай, вот смешно: Пантиляндия вроде как от Панты!
- Кхх, гмм, апчхи! - Пантосик давится, Пантосик чихает, на глазах выступают слезы, душит кашель.
- Выпей водички. - Сеньора Леонор щупает его лоб, сеньора Леонор подает ему платок, поднимает ему руки. - Все оттого, что торопишься, я всегда говорю: не спеши за едой. Дай-ка похлопаю по спине, да выпей еще водички.
сделать озонотерапию
Пользователь, раз уж ты добрался до этой строки, ты нашёл тут что-то интересное или полезное для себя. Надеюсь, ты просматривал сайт в браузере Firefox, который один правильно отражает формулы, встречающиеся на страницах. Если тебе понравился контент, помоги сайту материально. Отключи, пожалуйста, блокираторы рекламы и нажми на пару баннеров вверху страницы. Это тебе ничего не будет стоить, увидишь ты только то, что уже искал или ищешь, а сайту ты поможешь оставаться на плаву.