Каждому свое
1
Едко приторный запах «Кэмела» начинал действовать мне на нервы. Недовольно покосившись на тлевшую в зубах Цыпы очередную вонючую сигарету, я не стерпел и распахнул балконную дверь. В комнату ворвалась волна свежего воздуха, принеся с собой целый букет новых ароматов - бензиновых выхлопов автомобилей, плавящегося на солнце асфальта и горелой резины. Да, верно заметил некий незадачливый гурман - хрен редьки не слаще.
Чтобы окончательно не потерять чувство гармонии с окружающим миром, я закурил «Родопи» и вернул балконную дверь в первоначальное положение.
- Ладушки! Давай-ка, Цыпленок, оставь слишком длинные экивоки-предисловия и переходи к сути. И так уже всю квартиру продымил!
- Понял, Михалыч! - соратник дисциплинированно загасил окурок в пепельнице-акуле. - Вот я и говорю, не пора ли нашей фирме расширяться? Сил мы накопили порядочно, любую «крышу» можем махом снести и взять контроль в собственные руки. Наркота, девочки и казино вещи выгодные, но они уже мелковаты для тебя, Монах!
- Цыпленок, ты меня стал утомлять своими кругами! Что конкретно хочешь предложить?
- Вплотную заняться металлом...
- Золото? - Я с мгновенно вспыхнувшим интересом глянул в льдистые голубые глаза Цыпы. - Платина?
- Не то, Монах! Медь! Процент покруче, чем от золотишка наварится! Гадом буду! Гарантия!
- Ну-ну! - с сомнением усмехнулся я, сразу потеряв интерес к разговору. - Ты хоть децал просекаешь, куда вляпаться советуешь? Вспомни Кучина, Вагина и других ребят, что рассуждали в твоем ракурсе. Или мечтаешь составить им компанию на городском кладбище? Лично мне топтать землю пока не наскучило. Имей в виду, братишка!
- Послушай, Михалыч, я полностью в курсе расклада! - Цыпа покопался в своем крокодиловом бумажнике и с гордым видом выложил передо мной на стол блокнотный листочек. - Вот полюбопытствуй!
- Что это? - Я повертел в руках лист, исписанный с обеих сторон какими-то фамилиями и адресами.
- Все махинации с медью на Урале прокручивает российско-австрийская фирма. Я выяснил, кто у них «крыша» - группа Северского. Здесь список ее основных членов.
- Опять война?
- Ничего подобного! - Цыпа, явно забывшись, снова закурил американскую дымовую шашку. - Перехлопаем всех махом и законно займем освободившееся место!
- Тут же человек тридцать!
- Двадцать семь, - поправил Цыпленок, словно это что-то значило.
- Не нравится мне данная идея. У нас своих забот хватает. Глупо менять вдруг профиль и влезать в дело, которым раньше никогда не занимались.
- Евген, ты хотя бы обмозгуй все, прежде чем окончательно ставить крест, - соратник заметно увял.
- Лады! - Я согласился, видя его искренне расстроенную мордашку обиженного мальчугана. - Провентилирую сей вопрос, посоветуюсь сам с собой и на днях дам ответ.
- Верняк - медный бизнес очень перспективен! - Цыпа чуток воспрял духом и загасил, наконец, свою пахучую сигарету.
Чтобы вернуть приятеля к его обычному оптимистическому настрою, я достал пиво и вскрыл банку паюсной икры - любимой закуски Цыпы. В этом вопросе у нас с ним разногласий никогда не возникало - к пиву икорка наилучшее приложение. Правда, я не ем ее ложкой, как Цыпа, а мажу на бутерброд, как истинный интеллигент.
В самый разгар утоления не на шутку разыгравшейся жажды зазвонил телефон. В трубке послышался журчащий голос оперуполномоченного Инина:
- Монах? Плохие новости. Звоню сразу, как сам узнал. Сегодня в восемь сорок утра в Парковом переулке обнаружен труп одного из твоих людей - господина Лебедева. Ножевая рана в шею. Поберегись - не за тобой ли охота начинается... Удачи!
В трубке что-то противно щелкнуло и пошел нудный сигнал отбоя.
- Что случилось? - напрягся Цыпа, увидев выражение моего лица.
- Кто-то пришпилил Карата, - непослушной рукой я вернул трубку на аппарат.
- Наглушняк?
- Да. Он уже в Сочи.
- Детали известны?
- Работали перышком по горлу. Это пока все.
- Вполне достаточно! - Цыпа с облегчением откинулся в кресле. - Это какая-то шпана его замочила. С целью ограбления. А может, и на бытовой почве. Оскорбленный муж, к примеру. К делам фирмы отношения не имеет.
- Возможно... - Я выудил из бара бутылку коньяка и по-пролетарски плеснул прямо в бокалы с пивом. - Конечно, почерк не профессионала... Но береженого Бог бережет. Выпей давай на дорожку и рви когти. Надо на всякий случай усилить охрану заведений. Я же постараюсь разузнать обстоятельства гибели Карата. Он был настоящим бродягой по жизни, нашего розлива! Пусть земля ему будет пухом!
Я поймал себя на неприятной мысли, что уж слишком часто за последний год мне приходится произносить этот заупокойный тост. Поэтому выпил без всякого удовольствия и даже закусывать не стал.
- Не журись, Евген! - обратил внимание на мое настроение Цыпа, ловко орудуя столовой ложкой в банке с паюсной икрой. - Все там будем. Как говорится, сегодня умри ты, а завтра я! Присутствующих, ясно, не имею в виду.
- Вращаясь со мной, ты скоро станешь вполне образованным человеком, - усмехнулся я. - Вот уже и пословицы вставляешь в базар. Пока, правда, лишь с уголовным душком.
- А это уж с кем поведешься! - рассмеялся жизнерадостный головорез, чуть не подавившись. - Ладно. Делать ноги пора!
Оставшись в одиночестве, я хотел сразу звякнуть оперу, но передумал, сообразив, что майор сам еще не знает деталей убийства, а вечером, безусловно, нарисуется и конкретизирует происшедшее. Суетиться совершенно ни к чему.
Распылив в квартире почти весь баллончик хвойного дезодоранта, отделался, наконец, от стойкого духа штатовских сигарет.
Карата, конечно, искренне жаль. Свой в доску был мужик, хоть и обычный киллер. Впрочем - нет. Не обычный. Со своими понятиями о справедливости. Помнится, как-то он даже пожалел «объект» - древнего старикана - и вместо него убил самого заказчика... Да, сентиментально-романтичен был Карат, с непорванной душевной стрункой.
Чтобы избежать катастрофического падения настроения, явно стремившегося сорваться в штопор, пришлось снова наполнить бокал до краев.
...Телефон, похоже, звонил уже давно. Еще плохо соображая, я оторвал свинцовую голову от спинки кресла и потянулся к аппарату. В трубке с другого конца провода раздался, сразу меня насторожив, подозрительно-вкрадчивый баритон:
- Евгений Михайлович?
- Да, - я прочистил горло. - Слушаю.
- Вас из горпрокуратуры беспокоят. Капитан Горбин. Дело в том, что сегодня утром случилось большое несчастье с гражданином Лебедевым, охранником вашей гостиницы «Кент». Вы, наверное, уже в курсе, не так ли?
- Нет, - я вложил в голос всю искренность, на которую только был способен. - А что такое? Автокатастрофа? Есть жертвы?
- А-я-яй, Евгений Михайлович! Такой подкованный в юридических вопросах человек, как вы, должен хорошо знать, что автодорожные происшествия прокуратура не расследует, - насмешливо посетовал мой собеседник. - Лебедев зверски убит, и мне бы хотелось безотлагательно побеседовать с вами о покойном. Насколько я выяснил, ваши с ним дорожки пересекались еще в зоне.
- Приезжайте, - сухо сказал я. - Если чем-то смогу быть полезен следствию - буду рад.
- Нет. Жду вас к пятнадцати часам. Двенадцатый кабинет, - голос Горбина стал строго-официален. - Думаю, дорогу в прокуратуру объяснять будет излишне. Вы ее давно отлично знаете.
«Вот козел! - мысленно ругнулся я, кидая трубку на рычаг. - Разговаривает так, будто я не уважаемый бизнесмен, а мелкий оборвыш-карманник, пойманный с поличным!»
Но делать нечего. Наручный «Ролекс» показывал уже половину третьего. Машину решил не вызывать и на рандеву с нагловатым следователем отправился в городскую прокуратуру на банальном такси.
Улицы в это лето были на одно лицо - все поголовно пестрели предвыборными плакатами претендентов на комфортное президентское кресло. Многие из кандидатов, участвуя в марафоне, явно преследовали ту же цель, что и старый петух, гоняющийся за молодой курочкой - не трахну, так хоть согреюсь!
Двенадцатый кабинет находился на втором этаже неказистого серого здания, невзрачным светом и зарешеченными окнами смахивающего на филиал тюрьмы. Вышек с автоматчиками только не хватало и вольера с овчарками. «Хотя, - подумалось, - овчарок здесь хоть отбавляй. Просто сидят они тут не в клетках, а в обшитых дубовыми панелями кабинетах и нагло притворяются людьми...»
К счастью, в коридоре у нужного кабинета очереди не оказалось, и я толкнул дверь, для приличия пару раз стукнув в нее костяшками пальцев.
Комната была маленькой и продолговатой, как пенал. Хотя сравнение с гробом, возможно, было бы ближе к истине, принимая во внимание мрачную специфику данного учреждения.
В конце комнатушки под портретом первого президента России сидел за письменным столом розовощекий тип лет тридцати пяти. Гражданский костюм синего цвета не скрывал, а подчеркивал военную выправку хозяина. Грубо-крупные черты лица и взгляд исподлобья серо-голубых глаз и вовсе выдавали в нем солдафона.
- Евгений Михайлович, как понимаю? - чего-то вдруг разулыбался хозяин кабинета. - Присаживайтесь, прошу вас!
Я не заставил себя уговаривать и, придвинув стул, устроился напротив следователя. Мы с минуту разглядывали друг друга. Капитан, наверно, из чисто профессионального интереса, прикидывая, какой вопрос может сбить меня с панталыку, я же - из простого любопытства.
- Поделитесь, уважаемый Евгений Михайлович, секретом, - голос следователя был буквально пропитан приторным елеем. - Каким замысловатым способом вам, рецидивисту, прямо с лагерных нар удалось стать столь крупным коммерсантом? Откуда, интересуюсь, начальный капитал? С неба свалился, как манна небесная? Или ветром надуло?
- Здесь нет никакой мистики, капитан, - полуулыбнулся я, давным-давно готовый к подобным каверзным вопросам. - Дело в том, что я, признаюсь, очень бережливый человек. Даже скупой. Всю сознательную жизнь копил деньги - копейка к копеечке. Перед последним сроком у меня таким образом собралось десять тысяч рублей...
- Весьма убедительно! - не скрывал язвительности Горбин. - На эти деньжищи сегодня можно купить аж четыре булки хлеба, а не то что какую-то гостиницу и ночной клуб!
- Вы не дослушали, гражданин следователь, - вдоволь налюбовавшись на откровенно-злорадную физиономию мента, сообщил я. - Продолжаю, с вашего позволения. Так вот, пока я чалился в зоне, эти десять штук выросли в шесть тысяч раз. Мне стыдно, но должен признаться вам в совершении очень непатриотичного поступка - накопления свои я держал в долларах. Если помните, в то благословенное время за восемь рублей давали десять долларов... Таким вот случайным образом я и стал миллионером.
- Красиво, ничего не скажешь, - кисло улыбнулся следователь, но тут же принял строго официальный вид. - Хорошо! Перейдем к делу! Когда и при каких обстоятельствах вы последний раз видели гражданина Лебедева?
- Вчера около полуночи в «Кенте». Он был в холле, выполняя служебные обязанности, охраняя входную дверь. В разговор я с ним не вступал, лишь поздоровался. Дежурство его заканчивалось в шесть часов утра.
- А где вы находились с шести до восьми утра сегодня?
- Спал у себя в квартире.
- Кто это может подтвердить?
- Никто. Так как я давно перековался и живу законопослушным гражданином, то обеспечивать себе алиби на каждый час считал необязательным.
- И напрасно! - Следователь радостно оживился, чуть руки не потирал от избытка положительных эмоций. - Так, значит, и запишем - на время убийства Лебедева алиби у вас, кстати, бывшего мокрушника, отсутствует полностью! Верно излагаю, а, Монах?!
Я невольно скривился - мент произнес мое блатное прозвище как грязное ругательство. Я быстро отвел взгляд, чтобы скрыть глаза, налившиеся ненавистью. С превеликим трудом подавив справедливое желание промассажировать капитану челюсть, по возможности спокойно ответил:
- Слова ваши заслуживают внимания лишь в том случае, если укажете хотя бы один правдоподобный мотив для убийства собственного работника и ко всему еще давнего приятеля.
- Всему свое время, неуважаемый! - противно осклабился следователь прокуратуры. - Расследование только-только начинается, а когда оно закончится, надеюсь, ты у меня в камере загорать будешь.
- Ну, раз мы уже по-свойски перешли на «ты», - не сдержался я, - то ты, начальничек, слишком много на себя берешь! По ходу, извилина у тебя лишь одна, да и та образовалась от ношения фуражки!
С глубоким удовлетворением заметил, как позеленела от бешенства физиономия Горбина. Выдержки, оказывается, у него на ломаный грош - даже губешки подрагивали, когда заговорил.
- Браво, Евгений Михайлович! Мы еще вернемся к этому вопросу, обещаю!.. А сейчас расскажите, будьте так любезны, о частной жизни вашего приятеля Карата. У него были враги?
- Без понятия, капитан. Проживал он там же, где и работал - в гостинице «Кент». Постоянных подружек, насколько знаю, не имел. Спиртным не злоупотреблял. Был спокойным, рассудительным человеком, но одновременно и сентиментальным романтиком.
- Хорош романтик! - Следователь заглянул в раскрытую папку. - Последний срок отбывал за умышленное убийство, совершенное с особой жестокостью!
- Вы же в курсе, как у нас судят! - заметил я, закуривая. - Карат сделал несколько лишних ножевых уколов, желая помочь клиенту скорее крякнуть, чтобы тот не слишком страдал. А суд, не разобравшись в побуждениях Карата, посчитал множественность ранений за признак особой жестокости. Тупые законники, разве им дано понять движения тонкой сентиментальной души!
Капитан завороженно глядел на меня распахнутыми глазами, как на чудо-юдо какое-то. Я сбился с патетического тона и мигом закруглился:
- Вот и все, в общем, что мне известно о господине Лебедеве. Думаю, пришила его шпана в поисках денег на очередную дозу наркоты. Банальное ограбление.
- А что он делал утром в Парковом переулке?
- Не имею представления.
- Вы его туда не посылали с каким-нибудь личным поручением? За сигаретами, к примеру?
- Нет, не посылал, - я сделал наивный вид будто не замечаю сарказма капитана. - Это же на другом конце города! Да и в «Кенте» любые сигареты в баре имеются.
- Хорошо! - недовольно поморщился Горбин, явно не поверив в мое наигранное простодушие. - Допрос закончен. Пока можете быть свободны.
На воле я вздохнул полной грудью, очищая легкие от затхлого воздуха казенного учреждения. «Да - тот еще фрукт этот Горбин. Как говорится: каждому овощу - свой фрукт!..»
Но на сей раз собственный каламбур почему-то не вызвал у меня даже тени улыбки.
2
Электрокамин почти натуральными огненно-малиновыми всполохами качественно создавал иллюзию спокойного домашнего уюта.
Опер Инин занимался своим любимым делом - задумчиво грел в своих короткопалых ладонях пузатый бокал с коньяком, словно предварительно знакомясь осторожными пальцами с жидкостью, которую будет усваивать его желудок.
- Твое предположение об убийстве с целью ограбления имеет объективное подтверждение, - заметил майор, отправляя, наконец, содержимое бокала на свидание с печенью. - У Карата вывернуты карманы, да и массивная золотая цепь с шеи исчезла. Между прочим, на трупе была обнаружена кобура наплечная. Судя по размерам - от пистолета-пулемета Стечкина. Он тоже пропал.
- В общем-то, дело ясное, - согласился я. - Одно непонятно - что понадобилось Карату в Парковом, да еще после ночного дежурства?
- Пока никаких зацепок. Скорее всего у него телка где-то там проживает. Пытаемся нащупать через тамошнего участкового.
- Бесперспективно, - высказал я личное мнение. - Карат женщинами интересовался исключительно как агрегатом для удовольствий. А таких и в «Кенте» предостаточно. На любой, самый придирчивый вкус. Незачем на окраину города тащиться.
- Все же мы должны отработать и эту слабенькую версию.
- Кстати, о версиях. Капитан Горбин из горпрокуратуры почему-то решил, что я причастен к мокрухе. Вызывал на допрос и пытался моралью давить. Сосунок!
- Не скажи, Монах! - усмехнулся майор, наливая себе по новой. - Ему еще и сорока нет, а имеет уже довольно приличный послужной список. Раскрываемость у него почти семьдесят процентов. На совещаниях в управе Горбина постоянно в пример ставят. Упорный тип! До прокуратуры одиннадцать лет во внутренних войсках протрубил. Юридический заочно кончал.
- Что еще о нем знаешь?
- Ничего. Мы ведь в разных ведомствах.
- Но из одной конторы! Пробей о капитане все, что сможешь. Это моя личная просьба. Да, чуть не забыл! - Я выложил на столик заранее приготовленный конверт с долларами. - Твой гонорар за прошлый месяц.
Пока я наливал себе коньяк, конверт с баксами мгновенно-чудесным образом уже исчез из поля видимости в одном из карманов моего осведомителя.
- К личным просьбам друзей я отношусь как к долгу чести! - ухмыльнулся Инин, поднимая бокал. - Сделаю в лучшем виде и в оперативные сроки. Останешься доволен.
- Вот и ладушки! - Я чокнулся с майором, хрустальным звоном закрепляя договор.
В эту ночь, как и следовало ожидать, мне приснился Карат. У него было какое-то потерянное выражение лица с намертво застывшим в глазах удивлением. Он беззвучно разевал рот с синими губами, пытаясь, видно, что-то сказать. Присмотревшись, я понял, почему у него ничего не выходит - на месте кадыка зияла глубокая кровавая дыра. «Не переживай так, брат! - сказал я, стараясь хоть децал приободрить почившего приятеля. - Мы за тебя рассчитаемся! Намекни - кто это сделал?»
Карат еще старательнее стал зевать, наконец издал странный квакающий звук и пропал, как персонаж из фильма о привидениях.
Проснувшись, я первым делом направился принимать душ, чтобы смыть с себя последствия вчерашней попойки с Ининым. Пока стоял под ледяными, а потом горячими струями живительной воды, в голове навязчиво вертелась идиотская мысль: «Раз он «крякнул» - умер то бишь, то ему все же логичнее было бы не квакать, а крякать...»
Через силу проглотив пару бутербродов с маслом и сыром и запив это дело вместо привычного пива чашкой черного кофе, я почувствовал себя вполне боеспособным и готовым к дальнейшим жизненным испытаниям.
Вскоре и Цыпа нарисовался, сияя сытой мордахой и явно довольный самим собой.
- Все путем, Михалыч! - заявил он, выуживая из кармана свой вечный «Кэмел».
Я раскрыл серебряный портсигар с двумя рядами «забитых» папирос:
- Пыхни, расслабься, а уж потом докладывай.
Уловка моя удалась - Цыпа мигом спрятал сигареты обратно и с удовольствием окутался в серо-синее облако марихуаны. Вынырнул он из него еще более самодовольно-уверенным. Тронутые остекленением глаза, блуждавшая на губах странная улыбка и расслабившиеся мышцы лица вызвали у меня поначалу некоторые сомнения в контроле Цыпы над своими мыслями. Впрочем, рассуждал он вполне здраво:
- Заведения прикрыты надежно. Охрану увеличил вдвое. Но никаких попыток наезда со стороны конкурентов на горизонте не видать. Все тихо.
- Перед грозой тоже всегда тихо, - на всякий случай напомнил я соратнику сей природный феномен, чтобы тот не терял необходимую бдительность.
- На воду дуешь, Монах! Смерть Карата с делами никак не связана. Гадом буду!
- Подстраховаться никогда не вредно. Ладно. Как с похоронами? Успел прошевелить?
- Само собой, Михалыч! Если не я, то кто же о Карате позаботится? - Поймав мой укоризненный взгляд, Цыпа поспешно поправился извиняющимся тоном. - Кроме нас, говорю, у него ведь нет никого. Бобылем жил.
- Менты согласны выдать труп?
- Без базара! Они уже поковырялись в нем. В любой момент можем забрать из морга. Гроб и оркестр я заказал. С местом на кладбище проблем нет. Если помнишь, когда Кису хоронили, ты же на городском кладбище предусмотрительно целый участок купил. Я сначала сомневался, но сейчас вижу - не зря. Пригодилась земелька. Глядишь, Карату рядом с Кисой веселей лежать будет. Хотя, кажись, при жизни они не были знакомы.
- Ничего странного. Времени сейчас у братишек предостаточно. Познакомятся, - усмехнулся я, выуживая косяк из портсигара. - Завтра забери тело. Ночь пусть в «Кенте» гроб простоит. А послезавтра утром проводим Карата в последний путь.
Духмяно-терпкий вкус папиросы настроил меня на сентиментальную волну.
- Жаль Карата, совсем молодой ушел.
- Был настоящим профи. Много мог еще натворить полезного для фирмы, - поддакнул Цыпа совсем не в тему.
- Я не о том! Неплохо бы нам отыскать тех мерзких сявок, что дунули на его свечку.
- За ментов пахать? - скривился Цыпа. - Западло! Да и зацепок не вижу.
- Расплатиться за друга дело благородное! - успокоил я щепетильного Цыпу. - А зацепки нужно искать. Поедем-ка в «Кент», посмотрим берлогу Карата. Авось что-то и проклюнется стоящее. Ты на колесах?
- Само собой. «Мерс» у подъезда, - ответил Цыпа без всякого воодушевления. - Но, Евген, если Карата пришила шпана случайная, что мы на хазе сможем найти?
- Под лежачий камень вода не течет, а волка ноги кормят. Поехали!
У Карата была комнатенка под лестницей, ведущей на второй этаж «Кента». Небольшое квадратное помещение с единственным всего окошком. Спартанская мебель - деревянная кушетка у стены и два стула около журнального столика, заваленного газетами. Единственная сравнительная роскошь - телевизор «Гао» и видеомагнитофон из Страны восходящего солнца стояли прямо на голом полу.
- Куда ж он бабки тратил? - удивился я, обводя глазами убогую обстановку каморки. - Девочек наших бесплатно пользовал. Наркошей не был.
- Карат собирался квартиру покупать. Двухкомнатную, кажись. Потому здесь и не обживался, - пояснил Цыпа, усевшись на тяжко заскрипевший стул. - Вряд ли что-то тут найдем... Вчера я уже пошмонал чуток...
- И как успехи?
- Бабки хранились в матраце. Почти тридцать тысяч «зеленых». Изъял, как память о приятеле. Основная часть на похороны ухнет. Если желаешь - представлю полный отчет.
- Не суетись! Я не ревизор из налоговой полиции. Можешь оставить наследство в личное пользование. Но, смотри, чтоб похороны были на должном уровне!
- Благодарю, Монах! Сварганю в лучшем ракурсе! - заверил соратник.
Настроение его заметно поднялось. Теперь я понял, почему он поначалу так не хотел навестить берлогу Карата. Ну да ладно - у каждого свои маленькие простительные слабости. По крайней мере, он не пытался луну крутить и честно, хоть и с опозданием, признался в находке. А это главное.
Я устроился на втором стуле и закурил. Потянувшись к стеклянной пепельнице на столике, обратил внимание, что газета «Ярмарка», лежавшая верхней в кипе, имела какие-то карандашные пометки.
- Что это за крестики и галочки?
Цыпа взял газету, повертел ее в руках и равнодушно швырнул обратно.
- Пустяки! Карат отмечал объявления о продаже квартир. Он же хотел фатеру покупать. По ходу приценивался, выбирал. Ну что, приступаем к шмону?
- Нет смысла! - усмехнулся я. - После тебя, Цыпленок, это будет пустая трата времени. Уходим.
Покидая каморку, я все-таки прихватил со стола пачку газет, чтобы спокойно разобраться с ними на досуге.
В тот момент когда наш «мерс» выруливал с автостоянки, у входа в гостиницу затормозила милицейская «Волга». Должно быть, менты тоже вознамерились покопаться в личных вещах погибшего Карата. Но - кто не успел, тот опоздал, как говорится. Никогда, по ходу, не научатся органы должной оперативности! И слава Богу!
У своего дома, отпустив Цыпу на все четыре, поднялся в квартиру. Как обычно, меня никто не встречал. Все же, если быть с собой до конца откровенным - жить бобылем не всегда в кайф. Может, собаку стоит завести? Будет кому восторгаться моему приходу, виляя неистово хвостом и повизгивая от избытка чувств. Впрочем, нет! В одном из страшных сюжетов невзоровского «Дикого поля» показали, как менты убивали верную собаку, оставшуюся бесхозной после трагической гибели ее хозяина... Нормально стрелять они тоже не умеют - чуть не всю макаровскую обойму всадили в бедную животинку. Что тогда поразило меня больше всего - это то, как псина радостно колотила по полу хвостом, пока ее жестоко и неумело добивали. Я еще подумал: наверно, отлетающая собачья душа уже встретилась с душой хозяина - вот и ликует...
При дурном раскладе судьбы после меня останутся в квартире только аквариумные рыбки «кардиналы». Их-то никто хоть убивать не вздумает. Впрочем, сами перемрут с холоду. Надо, пожалуй, предупредить сестру Наталью, чтобы не забывала про рыбешек, если со мной случится непоправимое.
Переодевшись в стеганый длиннополый халат и домашние мокасины, устроился в непосредственной близости к бару, чтобы при надобности было чем подхлестнуть деятельность мозговых клеток.
Бумажное наследство Карата состояло из шести газет - четырех «Аргументов и фактов» и двух «Ярмарок». Листая «Аргументы», наткнулся на интервью с композитором Шаинским, выступающим за ужесточение уголовного кодекса, вплоть до введения расстрела с двенадцатилетнего возраста. Не ожидал от творческой личности этакой непроходимой тупости. Я уж не упоминаю даже понятия гуманизм, но как этот бычара не просекает, что нет ничего страшнее и опаснее человека, которому терять нечего? Ужесточение наказания рост правонарушений не остановит, а повернет его в сторону многократного увеличения тяжких и особо тяжких преступлений. Банальный кошелек или сумочку у обывателей станут отбирать уже вместе с жизнью - кому ж будет охота рисковать угодить под «вышку», оставив в целости-сохранности потерпевшего-свидетеля?! Жаль, нет свободного времени, а то я бы обязательно скатался в Москву и популярно объяснил дебильному композитору, что масло в его чайнике давно маразматически протухло и незачем его отходы выплескивать на страницы газет.
Не обнаружив в «Аргументах» ни одной пометки, перешел к «Ярмарке». Здесь-то галочек и крестиков было хоть пруд пруди. Карат не обошел вниманием практически ни одного объявления о продаже двухкомнатных квартир в Екатеринбурге. Внимательно-придирчиво прочитав их все подряд, не нашел в тексте ничего подозрительного, странного или хотя бы заслуживающего внимания. Однотипная рекламная болтовня. Пришлось прибегнуть к старому испытанному способу - плеснул в бокал коньяку на три пальца и снова старательно углубился в чтение. Полчаса активно корпел над прессой, пока в голову не забрела, наконец, простая, но ценная мысль. Отыскал в кабинете на стеллажах книгу-путеводитель по Екатеринбургу. Выписал в блокнот все улицы, находившиеся по соседству с Парковым переулком. Таких оказалось всего четыре. Две из них - Посадская и Гончарная мне несомненно уже встречались в объявлениях. Заново проштудировав газеты, получил искомое - три адреса выставленных на продажу фатер. Две квартиры находились на Посадской и одна на Гончарной.
Поздравив себя с находкой, решил поощрить трудяги-извилины добавочной порцией «Наполеона». Смакуя ароматный алкогольный напиток, подвел итог. Скорее всего я напал на перспективный след. Весьма вероятно, что Карат, пренебрегая отдыхом после ночного дежурства, направился по одному из этих адресов. Или по всем сразу. Конечно, это совсем не значит, что кто-то из продавцов жилплощади имеет отношение к убийству. Карат ведь ходил лишь предварительно смотреть товар, а не покупать - деньги-то с собою не взял. Похоже, Цыпа на сей раз прав, и разменяли моего боевика банальные гопстопники - уличные грабители. Но для сохранения личного душевного комфорта все же следует на всякий случай проверить квартирный след, чтобы не одолевали впоследствии мысли о неиспользованной возможности расквитаться с убийцами Карата. Да и во сне я ему пообещал... Слишком поторопился, ясно. Но уж коли дал слово - пускай и жмурику - держи!
За окнами уже вовсю разгуливали сумерки. Небо, готовясь весело провести ночку, деятельно украшало свои владения фонариками звезд. Совсем человечье бледное лицо полной луны с насмешливым любопытством разглядывало раскинувшийся внизу город, также собиравшийся с приятностью использовать ночные часы. Екатеринбург оживал буквально на глазах. Улицы празднично сверкали разноцветно переливающимся неоном вывесок увеселительных заведений и реклам, нескончаемый поток автомобилей, нетерпеливо стреляя бензиновыми выхлопами, стремился в центр.
Я опустил тяжелые бархатные портьеры, надежно отгородившись от всей этой суеты сует. Ехать нынче в клуб «У Мари» настроения не было. Виновата моя сверхчувствительность - братишка Карат не выходил из головы, и сама мысль о развлечениях казалась совершенно неуместной. По крайней мере сегодня. Я даже твердо решил, что до похорон буду вести чисто монашеский образ жизни. Признаться, терпеть не могу разного рода обязательств, всегда кандально сковывающих свободу личности, но этим остался весьма доволен, так как оно послужило ярким доказательством моей непроржавевшей нравственности.
Как выяснилось, я не зря пренебрег на сей раз ночными утехами с Мари, пуритански оставшись дома. Глубоким вечером, предварительно дисциплинированно предупредив по телефону, нарисовался майор Инин.
- С тебя премиальные за оперативность! - сыто хохотнул он, устраиваясь на своем обычном месте у камина.
- Приму к сведенью, - я кивнул на светящийся открытый бар. - Расслабься и выкладывай.
- Следователь по особо тяжким преступлениям капитан Горбин дважды женат, - начал Инин, привычно грея в ладонях свою штрафную порцию спиртного. - От первого брака у него дочь Анастасия. Проживает она, правда, с матерью, но капитан, видать, питает к ней настоящие отцовские чувства - встречается регулярно, материально помогает без скупости. В следующем месяце замуж ее выдает очень удачно - за сынка президента известной юридической фирмы. День уже назначен. Расходы по свадьбе взял на себя, чистоплюй, хотя вполне логично было бы перекинуть эту заботу на безусловно богатенького папашу жениха.
- Похоже, наш Горбин неплохо упакован. Берет, да? - полюбопытствовал я.
- Нет, во взятках замечен не был, - с искренним огорчением признал опер. - Из последних сил вытягивается, чтоб не ударить в грязь лицом перед будущими родственниками. Двухэтажная деревянная дачка у него на Адуе имеется - наследство от предков. Выставил на продажу. Иначе концы с концами ему ни за что не свести.
- А как на все эти художества вторая жена смотрит?
- С плохо скрываемой досадой, - рассмеялся майор, с явным наслаждением закусывая долькой лимона. - Она в нашей конторе машинисткой работает. От нее и получил информацию. Женщины ведь что малые дети - стоит лишь выказать сочувственное внимание и они рады с тобой самым сокровенным поделиться.
- А ты, оказывается, психолог! - одобрительно усмехнулся я.
- Профессия обязывает! - довольно осклабился майор. - Больше всего она переживает за их пятилетнего сынишку Андрейку. Мол, муж на него совершенно внимания не обращает, словно он чужой.
- У капитана есть основание так думать?
- Косвенное. У Андрейки глаза карие, как у матери, а не голубые, как у Горбина.
- И всего-то? - изумился я. - Да он просто бык колхозный!
- Безусловно с тобой согласен, - кивнул Инин. - Деревенское упрямство из него частенько так и прет. А начальство, кстати, за упорство его и уважает. Ну, что скажешь? Пригодятся тебе мои сведения?
- Возможно. А это что за малява?
- Визитная карточка капитана. Здесь его адрес и телефоны.
- Ладушки! - Я сунул картонный квадратик в бумажник. - Насчет премиальных обещаю подумать в обозримом будущем, а сейчас давай-ка помянем чисто по-человечески безвременно покинувшего нас Карата!
3
Денек выдался отвратно-суетливый. С самого утра пришлось снова навестить двенадцатый кабинет горпрокуратуры по настойчивому телефонному приглашению капитана Горбина. На этот раз сил и желания тащиться туда на общественном транспорте или ловить редкие утренние такси не было и в помине. Поэтому избрал самое легкое и простое - вызвал Цыпу.
«Мерс» затормозил у серого здания в десять, как и было назначено. Понятно, менты никак не заслуживают такой супервежливости, просто я очень пунктуален с раннего детства. А менять устоявшиеся привычки - последнее дело. Да и пагубно для нервной системы.
Горбин встретил меня, как старого знакомого:
- Добрый день, уважаемый Евгений Михайлович! Нехорошие мешки у вас под глазами. Печень барахлит? Или совесть? Если второе, то могу предложить заманчивое радикальное средство...
- Явку с повинной, по ходу? - предположил я, усаживаясь на вчерашнее место.
- Вы похвально прозорливы.
- Благодарю за искренне-бескорыстную заботу, но я просто не выспался. И каяться мне, признаюсь вам по секрету, не в чем. К большому сожалению... Вашему!
Капитан перестал фальшиво улыбаться и придвинул к себе какую-то толстую папку.
- Я тут ознакомился с вашим личным делом, - сухим казенным голосом сообщил он. - Любопытные факты открываются. Последний раз вы были судимы за убийство двух своих дружков. Не припоминаете - перышком на славу поработали в городском парке?
- Смутно маячит что-то... Ведь чуть не пятнадцать лет минуло! Грехи молодости... Но параллели здесь неуместны. Две трети убийств совершаются ножом - и что из того? К тому же там была банальная самооборона. Просто суд некачественно и формально разобрался, так как я тогда только-только с зоны откинулся. А что там парк, а здесь Парковый переулок - явное глупое совпадение, на косвенное доказательство моей причастности даже издали не смахивает. Поверьте опытному человеку. И я не маньяк.
- Опыта, естественно, вам не занимать! По биографии видно. Рецидивист со стажем! - желчно улыбнулся следак.
- Тут вы опять промахнулись, - сочувственно поправил я. - Рецидивистом признан не был, двадцать четвертая статья ко мне никогда не применялась. Особо опасным - да, не спорю. Но когда все это было, начальник?! Сейчас же я - двигатель прогресса, уважаемый бизнесмен, один из винтиков рыночной экономики. Убедительно попрошу вас иметь это в виду. Для объективности!
Еще четверть часа Горбин напрасно упражнялся в своих потугах сбить меня с панталыку, а затем отпустил на все четыре, нахально пообещав вскоре снова вызвать. Это чтобы я не слишком обольщался, надо понимать.
Кое-чего капитан все же добился - я вернулся к терпеливо поджидавшему Цыпе в препротивном расположении духа.
- Куда сейчас, Михалыч? - спросил верный телохранитель, запуская мотор «мерса». - Домой или в клуб?
- Давай-ка заглянем на колхозный рынок, - сказал я и невольно усмехнулся, видя мелькнувшее в глазах Цыпы удивление. Но он парень понтовитый, опускаться до уточняющих вопросов посчитал ниже своего достоинства и без лишних слов вырулил со стоянки в общий поток.
Рынок Екатеринбурга носил название колхозного лишь по старой привычке. Уже давно здесь преобладала продукция фермерских хозяйств и разных кооперативных товариществ. Но меня фрукты-овощи сегодня интересовали меньше всего и даже мимо богатых рыбных рядов с их аппетитными запахами прошел, не задерживаясь. Нужный мне товар находился в павильоне садовых удобрений. Там я выбрал две килограммовые пачки калиевой селитры и, доверив их нести ничего не понимающему Цыпе, вернулся к машине.
Второй, необходимый для задуманного, компонент хранился в моей квартире на кухне. И довольно приличный запас, так как обожаю всяческие варенья и готовлю их самолично. Главная задача - поддерживать медленный огонь - ягоды тогда лучше доходят до кондиции. Кстати, как и несознательные строптивые людишки...
Следуя знаку, Цыпа поднялся в квартиру вместе со мной. На кухне, постелив на дубовый обеденный стол газетку, я высыпал на нее содержимое пачек и вбухал туда же два килограмма сахарного песку.
- Перемешай это дело, - повернулся я к соратнику. - А после набей в бутылки. Вон их сколько у батареи скопилось. Заодно избавлюсь от ненужной тары.
- Зажигательная смесь! - наконец-то догадался Цыпа. - Кого спалить требуется?
- Верно мыслишь. Суперзажигательная - при сгорании больше двух тысяч градусов дает. Не хуже напалма. А спалить надо двухэтажную хибару капитана Горбина, которую отыщешь в деревне Адуй. Нынче по ночнику и сработаешь. Чтоб и головешек целых не осталось! Усек?
- А что с хозяевами делать, если дуриком из окон начнут выскакивать? - деловито уточнил предусмотрительный Цыпа, чтобы до конца уяснить задание.
- Не потребуется! - понимающе улыбнулся я. - Мокрухи не будет. Дача давно пустая стоит. Мент ее толкнуть собрался, чтоб поправить свои финансовые делишки.
- А мы ему не позволим! - дробно рассмеялся помощник. - Давненько с таким удовольствием на дело не ходил. Благодарю, Монах! Свинью менту подложить - самый высший кайф! Гадом буду!
- Ладушки! Я знал, что тебе понравится. Сначала в подпол зажигалок накидай, а напоследок - на чердак. Тогда соседи погасить верняк не сумеют.
- Я в курсах! - самодовольно осклабился Цыпленок. - Пожар сварганю одновременно по всем помещениям. Сгорит ментовский дворец, как спичечный коробок! Гарантия!
- Можешь ребят для страховки взять.
- Обижаешь, Михалыч! Сам управлюсь.
- Ладушки. Ты у меня пацан фартовый!
Быстро закончив пиротехнические приготовления, Цыпа ретировался с полной до верху хозяйственной сумкой бутылочно-зажигательных сюрпризов.
Обеденное время еще не наступило, и я решил использовать оставшиеся два часа до привычного визита в клуб с максимальной пользой - прошвырнуться по газетным адресам, что примыкали к Парковому переулку. Так как Цыпу отпустил с машиной, то пришлось ловить такси. Хмуро-немногословный молодой шофер всю дорогу до Посадской подозрительно косился на меня в зеркальце. Тут все ясно - по Екатеринбургу уже третий месяц шла волна нападений на таксистов, часто - со смертельным для последних исходом. Но не буду же я каждому трусливому идиоту объяснять, что сидеть на заднем сиденье - просто моя давняя привычка. А место рядом с водителем всеми специалистами признается как смертельно-опасное при аварии. Но, когда у нужной пятиэтажки я сунул таксисту стотысячную купюру и вежливо попросил меня дождаться, он немного оттаял и впервые дружелюбно-широко улыбнулся в знак согласия.
Указанная в объявлении квартира располагалась на третьем этаже. Крутнув допотопный механический звонок, я, против ожидания, сразу добился результата. Дощатая дверь, из тех, которые не требуют специнструмента и при надобности вышибаются просто плечом, распахнулась, явив мне на обозрение средних лет женщину в дешевом штапельном халатике.
- Я по объявлению в «Ярмарке», - внес я ясность в ситуацию, отвечая на вопрос усталых карих глаз. - Хочу квартирку поглядеть.
- Проходите, смотрите, - радушно предложила хозяйка, пропуская меня в квартиру.
Низкие потолки, совмещенный санузел и внешняя электропроводка подчеркивали убожество двухкомнатного жилья. Балкон и лоджия вовсе отсутствовали. Типичный советский шаблон, что тут скажешь. Понятно, я не имею в виду буквально дворцовых палат разных там партийных функционеров, их подпевал и лизоблюдов. При общеуравнительной социалистической нищете эти-то всегда умудрялись создавать себе личный коммунистический рай, воспринимая лозунг «от каждого по способностям, каждому по потребностям» как руководство к действию, а не как утопическую мечту. Под каждым, ясно, подразумевая лишь себя, а не население страны в целом. Впрочем, и нынешняя «демократическая» элита живет по тем же хапужно-сволочным принципам. Должно быть, потому, что всю власть в государстве крепко держат по-прежнему коммунисты - бывшие или нынешние - без разницы. Закваска-то одна - номенклатурная.
- Вижу, что вы не в восторге, - прервала мои мысли наблюдательная хозяйка. - Зато дом теплый, кирпичный. Не то что современные шлакоблочные!
- Это точно! - сразу согласился я, чтоб приободрить и, по возможности, завоевать некоторое расположение счастливой обладательницы двухкомнатной конуры. - Да и квартирка в общем-то совсем неплохая. Вид из окна просто замечательный - новостройка. Юность напоминает.
Восприняв мой сомнительный комплимент за чистую монету, хозяйка воодушевилась и неожиданно расщедрилась:
- Может, чайку выпьете? Да и кухню вы еще не смотрели.
- С величайшим удовольствием! - очень натурально обрадовался я, словно еще давным-давно не отбил у себя вредную лагерную привычку к чаю, по-интеллигентному заменив его черным кофе.
Малогабаритный двухкамерный холодильник «Морозко», пара фанерных пеналов для посуды, стол и две табуретки - вот и все убранство крохотного - два метра на три - помещения, куда меня препроводила радушная хозяйка. Когда она сосредоточила свое внимание на чайнике и газовой плите, я аккуратно начал забрасывать пробные шары:
- И не жаль вам продавать такое уютное гнездышко? Кажется, за сорок миллионов?
- За сорок пять! - поправила хозяйка, ставя чайник на огонь.
- Ах да! Верно! Николай называл цену, но у меня скверная память на цифры...
- Неужели? Но ошиблись вы почему-то в свою пользу! - недоверчиво усмехнулась хозяйка. - А кто такой Николай?
- Приятель мой. Коллега. - Я довольно подробно описал ей внешность Карата. - Он тоже квартиру подыскивает, никак выбрать не может. Наверно, замечали - все атлеты неуверенностью страдают.
- Да? На меня он совсем другое впечатление произвел! - Собеседница кинула в чайник всего одну ложку заварки и выключила газ. - Разгуливал тут как у себя дома, наглый субъект! Обозвал квартиру «хрущевкой» и ушел, даже дверь не закрыл!
- Это вчера утром было?
- Нет, уж с неделю прошло.
- Ясно. - Я переменил тему, так как искренность хозяйки не вызывала и тени сомнений. - Переезжаете, значит, в другой город?
- С чего вы взяли? Безработная я второй год уже. Продам вот квартиру и комнатку здесь же в Екатеринбурге сниму. Ехать мне некуда и не к кому... Попробую коммерцией заняться - тряпки из Турции возить. Неплохой спрос, говорят. Авось, если повезет чуть-чуть, на новую квартиру заработаю. Хоть однокомнатную.
- Дай Бог! - Я поднялся с жесткого табурета. - Лады. Цена меня в общих чертах устраивает. На днях, думаю, загляну. А сейчас надо еще по одному адресочку наведаться. Для сравнения.
- А как же чай? - огорчилась будущая «челночница». - Он ведь запарился уже.
- Прошу прощения, но вынужден отказаться. Вы слишком крепкий потребляете, - из вежливости скрывая усмешку, заявил я с озабоченно-серьезным видом. - А это может весьма пагубно отразиться на функциях печени. Счастливо оставаться!
Тем, что первый визит не дал и намека на след, я не был обескуражен. Как говорится, отсутствие результата - тоже результат.
Такси стояло на прежнем месте у подъезда. Шофер зря времени сообразительно не терял - прикрыв глаза кожаной кепкой, кемарил в полное свое удовольствие.
Плюхнувшись на заднее сиденье, я хлопнул находчивого водилу по плечу:
- Теперь мухой по следующему адресу, тут рядом. До обеда времени лишь на донышке осталось!
Уже через каких-то пять минут я входил в интересовавшую меня квартиру. Нет, эта повсеместная вопиющая бедность начинала негативно действовать на мои чувствительные нервы. Впрочем, состоятельные люди обычно личных квартир не продают.
Впустившая меня женщина неопределенного возраста, с осунувшимся нездоровым лицом, имела еще более жалкий вид, чем старая обшарпанная мебель ее квартиры.
Некоторую теплую уютность, отодвигая убожество обстановки на второй план, привносил пятилетний мальчуган, сидевший на голом полу и самозабвенно-увлеченно строивший домик из пустых спичечных коробков.
- Симпатичный карапуз! - заметил я, чтобы сразу завоевать расположение мамаши. - Сколько ему?
- Послезавтра шестой годик пойдет, - лицо хозяйки немного просветлело. - Женик единственная моя радость в этой паршивой жизни. Вырастет, Бог даст, человеком станет - не то, что его непутевый папаша!
- От алиментов, что ли, прячется?
- Нет. До подобного паскудства он никогда не доходил. Это его самого постоянно упрятывают. Всю жизнь по лагерям и тюрьмам. А последний раз так хорошо накуролесил, что пятнадцать лет впаяли.
- Подали на развод?
- Рука не поднимается... Кому ж он, окромя меня, нужен будет, когда освободится? Да и Женька родной сын ему, как-никак. Может, хоть на старости лет муженек остепенится? Не захочет небось в лагере-то помирать?!
- Я тоже так думаю! - сказал я то, что она явно надеялась услышать, хотя сильно сомневался в правильности ее вывода. - Пишет-то регулярно?
- Да уж, это как всегда! Писать он любит. И в конце каждого письма просит, чтоб прислала сала и махорки. А в толк башкой не возьмет, что я чуть не восемь месяцев на пособие по безработице кое-как перебивалась! Хорошо хоть, слава тебе Господи, устроилась недавно няней в детский садик. Зарплата, конечно, не ахти, но теперь раз в полгода смогу уже какую-никакую посылочку в лагерь собирать.
- Не густо! Надо, по крайней мере, раз в два месяца гревак посылать. Иначе туберкулез ему обеспечен. А коммерцией не пробовали заняться? Говорят, шмотки сейчас из Турции очень выгодно возить.
- Да что вы, ей-Богу! - невесело улыбнулась жена рецидивиста. - Мне даже подарок Женьке не на что купить. А один билет к вашим туркам небось целый миллион стоит! Вот насмешили!
- И ничего нет смешного! - внутренне проклиная себя за неуемную широту души, я решительно полез в карман за бумажником.
Ну что тут можно поделать? Бич всех людей нашей профессии - внезапные приступы сентиментальности - настиг меня в этой убогой квартирке. Если бы хоть пацана не Женькой звали, я бы увернулся.
По давней традиции в бумажнике, как обычно, лежала тысяча баксов - походная наличность, так сказать. Вынул «зеленые» и аккуратной стопочкой положил на комод.
- Если хотите, считайте меня полным идиотом или филантропом, что, в общем-то, одно и то же! Но вот вам первоначальный капитал. И, прошу, ни слова благодарности! Терпеть не могу этих телячьих нежностей. Про посылки мужу не забывайте.
Боязливо, не решаясь притронуться к деньгам, хозяйка, совсем по-девчоночьи прижав руки к плоской груди, во все глаза смотрела на меня, как на чудо-юдо какое-то.
- Но я не могу! - жалобно проблеяла она. - Как-никак, вы совершенно чужой нам человек!
- Вот и замечательно! - твердо заявил я. - От чужого брать легче. И не тряситесь вы, как потерпевшая! Ничего взамен не потребую. Не так воспитан! Прощайте!
Спускаясь по ступенькам лестничного пролета, решил никому, особенно Цыпе, о собственной малахольности не рассказывать - шуточек глупых ведь не оберешься!
Обеденный час уже наступил, и третий адрес пришлось оставить на потом. Да и, признаться, я уже потерял проблеск надежды, что газетные пометки Карата приведут к его убийцам.
- Стриптиз-клуб «У Мари» знаешь?
- Еще бы! Там ведь все бандиты городские развлекаются. - Таксист вдруг необычайно смутился. - Прошу прощения! Вас, конечно, не имел в виду! Честное слово!
- Пустяки. Устами младенца часто глаголет истина. Ладушки! Давай туда!
Такси мигом доставило мой голодный желудок и все остальные органы к нашему ночному клубу.
На дубовых дверях уже красовалась табличка «Перерыв», но за стеклом бдительно маячил, поджидая меня, охранник заведения. Предупредительно распахнув тяжелую, обитую железом дверь, он изогнул свой мощный торс в поклоне. Не люблю явного подхалимства, но раз ему в кайф, пусть пресмыкается, кретин.
У входа в банкетный зал дожидался метрдотель с холеной мордой завзятого жиголо.
- Все спокойно, Евгений Михайлович! Лишних в заведении нет, - доложил он. - Обед, как всегда, подать в кабинет Мари?
- Само собой.
Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, я без предупреждающего стука вошел к Мари. Кабинет главной клубной стриптизерки больше смахивал на будуар, чем, в общем-то, и являлся по основной функции. Просторная низкая софа, застеленная меховым покрывалом под вид белого медведя, занимала чуть не треть помещения. Многочисленные зеркала весело отразили меня в разных ракурсах.
Мари, как обычно, отдыхала перед своим ночным зажигательным выступлением. Лежа на софе в голубой шелковой пижаме, листала журнал «Пентхаус» на русском языке, коих у нее было превеликое множество. Понятно, ее интересовали не обнаженные красотки в соблазнительных позах, а разные прелести сладкой западной жизни - драгоценности и наряды миллионерш. Помню, как-то раз я заглянул ей через плечо и узрел рекламируемые наручные часы «Каллиста» стоимостью девять миллионов долларов - сорок миллиардов на рубли! Я тогда просто опешил, потеряв на некоторое время дар речи. После того случая на «Пентхаус» внимания не обращаю из принципа. Это же форменное издевательство над российским потребителем! Кто у нас в состоянии купить подобные часы, да еще рискнуть показаться с ними на людях? Я таких не знаю. Даже если у кого-то из кремлевских деляг такие «котлы» и есть, то, уверен, держат они их где-нибудь в личном сейфе швейцарского банка. Правда, поговаривают, что в настоящее тревожное время у миллиардеров в чести банки не Цюриха, а Амстердама. Не так засвечены.
При моем появлении Мари отложила журнал и гибко потянулась всем телом, очень напоминая сейчас сытую породистую кошку. Впечатление усиливали ее лучистые зеленые глаза, глядевшие на меня игриво-вызывающе.
- Что в первую очередь удовлетворять будем - желудки или расположенные чуть ниже органы? - с улыбкой полюбопытствовала она.
- О, Маришка! Никогда не подозревал в тебе склонность к неприкрытому цинизму! - Я уселся за круглый стол, покрытый накрахмаленной до синевы скатертью. - Чревоугодие мне претит, но со вчерашнего дня невольно пощусь, так что...
- Яволь, мой генерал! - деланно-капризно надула губки зеленоглазка и утопила кнопку, встроенную в стене у изголовья софы.
Это был условный сигнал для официанта. Через минуту передо мною, аппетитно благоухая, дымились борщ со сметаной и любимая телячья поджарка. Запивая это дело «Старой крепостью», я махом разделался со скромным обедом, ощутив новый прилив сил и дальше смиренно нести по жизни свой тяжелый крест. Подруга дней моих суровых участия в трапезе не принимала - берегла фигуру. Вполне простительно, учитывая специфику ее профессии.
Пока я наслаждался первой послеобеденной сигаретой, шустрая Мари успела превратиться в Еву, освободившись от шелковой упаковки. Уже миллион раз имел удовольствие лицезреть это роскошное молодое тело - пора уж и попривыкнуть. Но естество, как всегда, твердо потребовало свою долю от радостей жизни. Пришлось подчиниться, так как подавлять личные инстинкты не в моих правилах. Да и весьма вредно для здоровья.
Только накувыркавшись до полного изнеможения, вспомнил, наконец, что намеревался до похорон Карата вести монашески-скромный образ жизни, отказавшись от плотских утех. Ну да ладно. Во-первых, благими пожеланиями, как известно, вымощена дорога в ад, а во-вторых - если нельзя, но очень хочется, то можно.
Поздним вечером, решив частично искупить свою невольную вину, направился в гостиницу «Кент» проститься со славным боевиком нашей группы. Тело Карата ребята уже привезли. Портье, больше похожий на боксера-тяжеловеса, доложил, что гроб установили в малом банкетном зале.
Я сразу прошел туда. Молодец Цыпа! Гроб был на современно-должном уровне. Объемный и полированный, с откидной крышкой на петельках и симпатичными медными ручками. Такую красоту даже жаль в землю закапывать. Надеюсь, Карату понравился его последний дом. Откинув крышку, с удовлетворением отметил, что и внутри показано образцово-отменное похоронное искусство. Гроб был отделан поролоном для мягкости и качественным малиновым шелком. Видно, когда шили обивку, не подрассчитали децал и остались излишки - материал, которым до груди был укрыт Карат и обивка имели совершенно идентичную фактуру.
После смерти лицо Карата заметно посветлело, привычный загар куда-то подевался. Ну, тут все ясно - кровушки много потерял. Из взрезанного горла обычно хлещет, как из гейзера. Сейчас оно было плотно забинтовано, но высокий воротник белой рубашки почти скрывал эту незатейливую косметику. Что-то меня неясно беспокоило. Присмотревшись, я разобрался, в чем дело. Я привык к его вечной черной кожанке, и в строгом костюме он казался каким-то элегантно-чужим. Любопытно, где Цыпа его взял? В гардеробе Карата костюмов, по-моему, не наблюдалось. Не удержавшись, пощупал лацкан пиджака. Ага, ясно! Рачительный Цыпа все же слегка сэкономил, купив бумажный костюм в похоронном бюро. Ладно, со стороны это незаметно, а щупать последний прикид Карата вряд ли кто додумается или посмеет.
В банкетный зал заглянул Петрович по кличке Фунт, управляющий заведением.
- Ничего не желаешь, Евгений Михалыч?
- Принеси выпить чего-нибудь и свечи тут надо для солидности зажечь. Люстра не дает необходимый колорит. Аристократичности нет.
- Все сварганю в лучшем виде! - Фунт мигом испарился, словно и не имел на плечах груза семидесяти лет с гаком. Причем большинство из них - лагерных.
Через короткое время появился мой любимый «Наполеон» в хрустальном графинчике, и банкетный зал облагородило ласковое сияние множества свечей. Фунт ничего не делает наполовину - наверно, все подсвечники из бара сюда приволок.
Стоявший на длинном дубовом столе гроб отражал лакированной поверхностью чуть колеблющиеся огоньки и выглядел каким-то мрачновато-веселым одушевленным предметом.
Чтобы отделаться от этого странного впечатления, я намахнул коньяку и закурил из портсигара. Терпкий духмяный дым наполнил мозг воспоминаниями. О том, как мы пили с Каратом прошлым летом водку «Черная смерть» и насмехались над ее названием, не подозревая, что через какой-то годишник один из нас поимеет ее уже не в виде алкогольного напитка, а в натуре...
Мне скоро прискучило грустить в одиночестве, и я вызвал всех наших ребят, что оказались в это время в заведении. Набралось человек двадцать, но за столом все легко поместились, хотя продолговатая посылка в загробный мир занимала довольно много полезной площади.
Боевики делятся на две полярные категории - вдумчивых философов вроде меня, и легкомысленных жизнелюбов вроде Цыпы. Наблюдая, как уже после первой поминальной рюмки мальчики неприлично-громко загалдели, не обращая никакого внимания на гроб, я был вынужден с прискорбием констатировать, что нынче за столом представлена в основном вторая категория. Но от нравоучительных речей воздержался. Бессмысленно тыкать людей в их врожденные пороки, да и недостаточно хорошо знали они Карата. Впрочем, чужая смерть, пусть даже надежного кента, не стоит того, чтобы надолго опускать себе настроение.
Прихватив бутылку, я поднялся на второй этаж в один из свободных номеров, предоставив братве поминать коллегу по собственному разумению и вкусу. Ехать домой смысла не было - все одно утром должен принять участие в похоронах. Отдать последний долг, так сказать.
Пробудило меня тихое деликатное покашливание. Это был старик Петрович, догадливо украсивший ночной столик бутылкой полусухого шампанского и вазочкой с мандаринами.
- Время поджимает, Михалыч, - пояснил он, ловко освобождая пластмассовую пробку от проволочного заграждения. - Через час вынос тела. За дверями Цыпа хипишует. Я ему не позволил поднимать тебя ни свет ни заря.
- И правильно сделал! Давай его сюда.
Откинув плед, служивший мне одеялом, я поднялся с дивана и быстро восполнил недостающие части одежды.
- Все путем. Сгорел кошкин дом, - доложил Цыпа, усаживаясь за столик напротив меня. - Пожарная машина только через два часа после возгорания прикатила - тушить было уже бесполезно.
- Ладушки. Но он скорее собачий, - я налил в три бокала шипучую виноградную жидкость. - Давайте помянем безвременную гибель ментовской недвижимости!
- Может, и городскую хазу прокурорскому фраеру спалить? - предложил Цыпа, которому шампанское явно шибануло в голову не с той стороны.
- Не суетись, Цыпленок! - одернул я не в меру развоевавшегося приятеля. - Если понадобится - скажу. Как говорится, не лезь в пекло раньше батьки!
Проводить Карата в последний путь собралось немногим больше ста человек. В основном персонал наших собственных заведений. И некоторые представители полудружественных фирм, также занятых в сфере индустрии развлечений. Из тех, понятно, кто мыслит масштабно и счел целесообразным подчеркнуть проявлением сочувствия свою к нам лояльность.
Карат был калибром поменьше Кисы, и похороны на этот раз не отличались помпезностью. По крайней мере столы с халявной водкой и пивом мы выставлять на улицу не стали.
Но автокавалькада получилась весьма внушительной - два мощных «Икаруса» и нескончаемая вереница разномастных автомобилей - от «Москвича» до «Мерседеса». Менты наверняка решили, что хоронят крупного уголовного авторитета. Я пытался засечь снимавшую похороны руоповскую видеокамеру, но безуспешно. В том, что нас снимают, сомнений у меня не было. Но работают, видно, грамотно - из-за шторки какого-нибудь авто и зазря не светятся. Ну да Бог с ними! Надо же им как-то зарплату оправдывать, легавым бедолажкам.
До чугунных ворот городского кладбища при малой катафалковой скорости добирались чуть не два часа. Здесь транспорт оставили на приколе и дальше пошли уже пешком. Четверо охранников из клуба «У Мари» подставили мощные плечи под полированный ящик с бренными останками своего коллеги.
На фоне солнечно-радостного дня печальная процедура похорон выглядела еще печальней. В ветвях кладбищенских берез, беззаботно чирикая, порхали желтогрудые синицы, словно весело намекая - живи, пока живется!
Но мне на память пришли совсем другие слова: «Летай иль ползай - конец известен. Все в землю лягут, все прахом будет...» Даже у писателя-большевика можно встретить дельные мысли.
Хотя «летать», на мой взгляд, все же предпочтительнее. Интеллигентнее как-то.
Траурный марш Мендельсона вернул меня из эмпиреев в действительность. На удивление трезвые музыканты старательно-профессионально отрабатывали свой хлеб. Слушая скрипку, я так расчувствовался, что собрался было толкнуть речь над свежевырытой продолговатой ямой, но, увидев совершенно равнодушные лица окружающих, передумал. Очевидно, все уже мысленно находились в банкетном зале «Кента», где их ждали накрытые для поминок столы.
Так скромно и отправился братишка Карат на свидание к прожорливым земляным червям без торжественно-траурных речей и салютов. Как и положено простому представителю нашей весьма непростой профессии.
Даже на постоянно глупо-жизнерадостного Цыпу мрачноватое мероприятие, видно, произвело малоприятное впечатление - он молча крутил баранку «мерса», о чем-то сосредоточенно думая.
- Надо бы поприжать бригаду могильщиков, - вдруг заявил он. - Пусть процент от навара, суки, отстегивают! Прикинь - только за яму эти ловкачи миллион с меня нагло состригли!
Да, Цыпа просто неподражаем. Даже сейчас все его мысли направлены на работу.
На поминки я не поехал - разумно посчитав, что отдал дань сполна в этом плане еще вчера. У меня были иные заботы. Как говорится, Богу - Богово, а кесарю - кесарево.
Завернул на минутку в Европейско-Азиатскую Корпорацию и, вооружившись необходимой бумагой, стал претворять народившуюся еще вчера идею в жизнь.
Двенадцатый кабинет находился, где ему и положено - на втором этаже горпрокуратуры. Мне явно сопутствовала удача - Горбин был на месте. И даже стул для посетителей, а если точнее - для кандидатов за колючую проволоку - был свободен. Капитан поднял от бумаг усталые глаза, молча наблюдая, как я усаживаюсь напротив. Мне понравилось, что лицо его почти уже утратило свою бодрую розовощекость и выглядело осунувшимся.
- По-моему, я вас не вызывал! - сухо заметил он.
- Да вот шел мимо - дай, думаю, проведаю хорошего человека, - я неторопливо закурил. - И вижу, что не зря. Вас явно что-то сильно расстроило. Мешки вот под глазами нехорошие... Может, могу чем-то помочь? Чисто по-человечески...
- Нет.
- А вы все-таки подумайте. Ведь свадьба Настеньки не за горами, а денег за дачу вам уже не дождаться.
- Так это ты постарался! Как я сразу не понял?! - Горбин густо побагровел и заскользил взглядом по письменному столу, видно, подыскивая предмет потяжелее.
- Я просто счастлив, что мы уже по-приятельски перешли на «ты». Хороший признак, - сказал я, отодвигая на всякий случай мраморную пепельницу по дальше от этого неврастеника. - Но давайте трезво обсудим положение вещей. Совершенно случайно я узнал о постигшем вас горе...
- Это ты ее сжег! - нетактично перебил капитан, вперив в мою переносицу агрессивный и одновременно удивленный взгляд.
В натуре - таращился на меня, как на неизвестное чудо-юдо какое-то.
- У вас прямо болезненная слабость - бросаться ничем не подтвержденными и не обоснованными обвинениями, - кротко заметил я. - Но вернемся к нашему делу. Так вот. Недвижимости вашей, к несчастью, больше не существует. Подозреваю, что во всем виновата неисправная электропроводка. Но не это суть важно. Главное - вместе с домом и надежда устроить достойную свадьбу дочурке вашей любимой рассыпалась в прах.
- Завидная информированность для обыкновенного коммерсанта! - ядовито проскрежетал Горбин.
Кровь уже отхлынула от его лица, но оно мне все равно совсем не нравилось - из свекольно-бордового стало вдруг алебастрово-серым. Давление у бедолажки явно ни к черту.
- Тем и жив! - полуулыбнулся я, визуально оценивая, пришел капитан в норму или еще нет. - Ладушки! Открываю карты. Да будет вам известно, я с искренним уважением и сочувствием отношусь к представителям правоохранительных органов... Не кривись, капитан, говорю вполне серьезно. И готов сейчас же доказать это на деле. Может, в курсе - кроме увеселительных заведений, мне также принадлежит страховая компания «Феникс» - дочерняя фирма Европейско-Азиатской Корпорации? Нет? Ну, неважно, - я вынул из бумажника припасенный листок и положил перед следователем. - Типовой страховой полис. Вам нужно лишь вписать паспортные данные и сумму, в которую оцениваете дачу. Число, естественно, укажите вчерашнее. Лады?
Горбин тупо уставился на гербовую бумагу, по ходу, не в силах вникнуть в происходящее. И вот такие тугодумы котируются в управе как лучшие кадры! Куда катится Россия?!
- Взятку суешь? Хочешь таким способом уйти от ответственности за убийство Лебедева? - Губы Горбина скривила брезгливая усмешка. - Не выйдет, уважаемый!
- Чепуху порешь, капитан! - внес я ясность и тут же доказал всю несостоятельность его предположения. - Если сумеешь повесить на меня чужую мокруху - вешай! Я не возражаю! Но это вряд ли, так как сам разыскиваю убийц Карата. Скажу больше - если найду, то дам цынк, обещаю! Так что бери страховку и не суетись. Здесь нет подвоха, это скорее акт филантропии.
Горбин долго и пристально вглядывался мне в глаза, пытаясь, наверно, по их выражению прочесть истинные невысказанные мысли.
- И какую же сумму указать? - деланно-равнодушно поинтересовался он.
- Любую. Хоть полную стоимость дачи.
- И это будет только справедливо! - не очень уверенно заявил Горбин, похоже, убеждая самого себя. - Ведь ты ее спалил. Вот и плати!
- Как скажешь, начальник! - Я чуть не расхохотался.
Но благоразумно сдержал порыв, так как было очевидно, что с юмором капитан явно не дружит.
Горбин еще какое-то время колебался, видно, взвешивая все возможные последствия, затем придвинул к себе бланк страхового договора и поставил в нем решительный росчерк.
«Ну вот, а ты ломался! - хотелось мне сказать. - Брать взятку, как убивать, - трудно лишь первый раз...» Но я промолчал.
- Не надейся, что посадил меня на крюк! - высокомерно заявил капитан, пытаясь сохранить лицо. - Никаких на себя обязательств не беру!
- А они мне без надобности! - усмехнулся я. - Ладушки! Можешь уже завтра в «Феникс» наведаться. Деньги выдадут сразу, без обычных бюрократических проволочек. Мое нижайшее почтение невесте Настеньке! Я дальше погреб. Дела.
Спускаясь к выходу из учреждения, мысленно подвел итог: акция прошла успешно и даже легче, чем предполагал. Думаю, в ближайшем будущем Горбин так же встанет на мое ежемесячное довольствие, как и опер Инин. Серьезные расходы, понятно. Но подобные капиталовложения всегда окупаются сторицей. Экономить на ментах глупо и недальновидно.
Так как церемония похорон Карата была позади, я посчитал траур уже законченным и забурился с Цыпой в наш стриптиз-клуб до самого утра. Там мы оторвались на всю катушку. Я с зеленоглазкой Мари, а Цыпа с крутобедрой клубной официанточкой Любкой. Верно кто-то подметил: живые думают о живом. Да и пессимизм не та стихия, в которой приятно находиться длительное время.
4
Проснулся на удивление рано. «Ролекс» показывал всего девять часов. Обессиленная бурной ночью Мари, уютно свернувшись теплым калачиком у меня под боком, сладко посапывала. Спать мне больше не хотелось. Благородно решив не тревожить звезду местного стриптиза, я неслышно поднялся с софы и, одевшись, отправился на поиски Цыпы. Далеко ходить не пришлось - он со своей пассией занимал соседний номер.
- Завязывайте развратничать! - распорядился я, стараясь не смотреть на выгнувшуюся на столе обнаженную Любку, чтобы не возбуждаться зря. - Ночи не хватило?
Цыпа отскочил от стола и, кажется, даже смутился, будто я не видел его во всех возможных ракурсах за то время, что зажигаем вместе.
Сев на диван, Цыпленок стал по-солдатски быстро одеваться. А нахальная Любка, явно дразня меня, продолжала, уже вхолостую, соблазнительно покачиваться на локтях и коленях. Через минуту шаловливо оглянулась, проверяя мою реакцию на эротический спектакль.
Убедившись, что я демонстративно на нее не смотрю, Любка капризно надула губы и, по-рачьи пятясь, наконец-то слезла с импровизированной сцены.
«Мерс», как всегда, завелся с пол-оборота. День нынче выдался просто чудесный - солнечный, но совсем не жаркий. Ясное голубое небо радовало глаз своей безоблачной ликующей глубиной. Хотелось думать о чем-нибудь высоком, одухотворенном и вечном, а приходилось фиксировать внимание на земном и банальном. Надо было проверить последний отмеченный Каратом адрес. Чтобы покончить, наконец, с уже поднадоевшей пинкертоновской самодеятельностью и опять вплотную заняться личными делами и проблемами. Адрес, конечно, как и все предыдущие, даст нулевой результат, но скататься все же следовало для успокоения совести.
Машина сбавила скорость. Мы въезжали во двор девятиэтажки, гордым бетонным рогом торчавшей среди своих невзрачно-серых пятиэтажных родственников.
Искомая квартира находилась на седьмом этаже. Лифт, хоть и противно-тяжко поскрипывал при движении, все же работал.
Дверь нам открыл долговязый тип лет сорока с неестественно блестящими серыми глазами на одутловатом лице воскового цвета. Одет он был в синий спортивный костюм с крупной надписью на груди «Адидас» - явная корейская подделка.
- Привет! Мы по объявлению, - несколько фамильярно сообщил ему Цыпа, уже введенный мною по дороге в курс дела. - Разрешите квартирку посмотреть? Прицениться, так сказать.
- Пожалуйста, нет проблем, - хозяин гостеприимно распахнул дверь, пропуская нас в просторную прихожую.
Эта двухкомнатная фатера кардинально отличалась от тех, что я посетил накануне. Здесь были и балкон, и лоджия, меблировка в комнатах на прилично-полированном уровне. Бытовая техника также в тему - японские видеодвойка, магнитофон и музыкальный центр смотрелись современно, создавая впечатление вполне устойчивого благосостояния.
- Сколько всего квадратов? - деловито спросил я, усаживаясь в гостиной за круглый раздвижной стол.
- Пятьдесят восемь метров, не считая лоджии, - гордо возвестил хозяин, устроившись напротив.
Цыпа тем временем производил ревизию санузла.
- Туалет и ванная раздельные! - с энтузиазмом сообщил он, появляясь из коридора.
- Замечательно! - поддержал я его игру. - И на сколько вся эта прелесть потянет?
- Недорого. Семьдесят шесть миллионов, - скромно ответил долговязый, усмешливо глядя мне в глаза.
- Но ведь окраина города! - счел я долгом чуток попротестовать для убедительности. - Кто ж за подобные бабки в эту глушь тараканью поедет?
- Есть такие, - как-то равнодушно обронил хозяин недвижимости. - В общем-то, покупатель у меня практически уже определился. Но теоретически вы еще можете претендовать на жилплощадь - если отстегнете восемьдесят.
- Вы, должно быть, мебель в придачу к квартире даете? - высказал я мелькнувшую догадку.
- Ничего подобного! - протестующе поднял руки продавец. - Мебель и электроника идут отдельно. Кстати, не желаете что-нибудь приобрести? Техника высококлассная - насквозь японская. И совсем недорого обломится. Телевизор, гляньте, чисто конфетка - «Гао» со сверхплоским кинескопом.
- Благодарствую, - усмехнулся я, - у меня такая дребедень уже есть в наличии. И потом - в наше неспокойное время деньги надо вкладывать с умом. В золотишко и камни - самое практичное.
Я поднялся со стула. Жаль было зря потраченного времени. Собирался на прощание спросить, не появлялся ли здесь Карат, но хозяин квартиры вдруг привлек мое внимание - выдвинув один из ящиков серванта, достал оттуда золотую кордовую цепочку. Точно такую массивную рыжую цепь я недавно видел на шее Карата.
- Интересуетесь? - снисходительно ухмыльнулся долговязый, приняв напряженное выражение моего лица за удивленное восхищение. - Отдам всего за пять миллионов.
Цыпа тоже ушами не хлопал - буквально впился глазами в предлагаемый товар, сильно напоминая сейчас застывшего в стойке охотничьего пса, почуявшего добычу.
- Интересуемся! Даже очень! - Я подал Цыпе условный знак и снова уселся за стол.
Телохранитель использовал свой коронный, многократно апробированный удар - ребром ладони по мозжечку, сразу отправив долговязого в глубокий нокаут. Пока тот находился в счастливой отключке, Цыпа крепко прикрутил его к стулу бельевой веревкой, позаимствованной в ванной комнате.
- Полный шмон, - распорядился я, закуривая «родопину». - С серванта начинай.
Цыпа приступил к детальному обыску. Последние мои сомнения испарились, когда он выудил из бельевого отделения тяжелый вороненый «стечкин». Выщелкнув магазин, я проверил боезапас. Все патроны оказались на месте.
Невнятно замычав, хозяин дернулся на стуле и открыл глаза, все еще подернутые дымкой бессмысленности. Поблуждав взглядом по комнате, он наконец врубился в происходящее.
- Напрасно стараетесь, мужики! - заявил долговязый, растягивая свои змеевидные губы в кривоватой улыбке. - Кроме цепочки, у меня драгметаллов не имеется. Берите все, что нравится, и мотайте отсюда. Я вас понимаю и зла не держу.
- Ты, по ходу, за грабителей нас принимаешь? Промахнулся, голубчик. У твоих гостей совсем другая специализация! - проветрил я мозги хозяину от глупого заблуждения. - Зачем пришпилил Карата? Неужто из-за цепочки и шпалера?
- Это вы меня с кем-то путаете! Пистолет и цепь купил вчера у незнакомого алкаша-ханыги.
- Где и за сколько?
- У винной лавки, по дешевке. За четыреста тысяч.
- А чего ж не за четыре копейки? - усмехнулся я, не поверив ему ни на децал. - Ладушки! Видно, придется с тобой всерьез побеседовать! Цыпа, предъяви несознательному гражданину парочку убедительных аргументов, чтоб не упорствовал во лжи.
Цыпленок по складу характера весьма щедр и на «аргументы» не скупится. Не люблю смотреть на кровь, пущенную не мной. Поэтому прошел на кухню, единственное, оставшееся необысканным, помещение. Чтобы заглушить хлюпающие звуки ударов и протяжные стоны, включил погромче настенное радио. Какой-то умник разглагольствовал о волшебных и медицинских свойствах драгоценных минералов. Мол, в них сконцентрирована энергия прошлых поколений. Оно, может, и так, но лично мне камни совсем не помогают. Одно время, помню, постоянно таскал с собой четки из фиолетовых аметистов, которые, как известно, охраняют бизнесменов, авантюристов и путешественников, а заодно уберегают от пьянства. Как выяснил - все это бред сивой кобылы. Выпивал я как обычно, да и в делах каких-либо позитивных сдвигов не наблюдалось. В конце концов плюнул на эту минеральную магию и подарил четки Мари. Она, беззаветная любительница украшений, сразу смекалисто превратила их в оригинальное ожерелье.
Обнаружив в кухонном столе шприц и коричневый пузырек с опийной вытяжкой, я не удивился - физиономия хозяина квартиры с самого начала внушила подозрение, что он неравнодушен к прелестям алкалоидов. Не найдя больше ничего примечательного, вернулся в гостиную.
Цыпин подопечный опять был без сознания, и Цыпа старательно-энергично тер ладонями ему уши, чтобы вернуть беглеца в жестокую действительность. Но старания телохранителя никак не желали увенчаться успехом. Свесив голову набок, долговязый в себя не приходил, и если бы не тяжкое надсадное дыхание клиента, я бы подумал, что Цыпа переборщил с «аргументами» и раньше времени спровадил его в Сочи.
Я склонился над телом и внимательно его ощупал.
- Неаккуратно работаешь, - попенял я соратнику. - Кажется, два ребра сломаны и почки напрочь отстегнуты. Печень, глянь, в футбольный мяч раздулась. Цепляй на кухне шприц с ханкой, надо срочно обезболить. Сердце может не выдержать напряга и остановиться. Не дай Бог, конечно.
Как я и предвещал, после укола тело хозяина квартиры конвульсивно дернулось пару раз, расслабляясь, а получив профилактическую пощечину, он приоткрыл затуманенные глаза.
- Слушай сюда, земляк. Неужто тебе в кайф подобное грубое обращение? - участливо сказал я. - Ведь здоровьишко свое вконец угробишь. Пожалей сам себя. Так или этак, а все одно расколешься, никуда не денешься...
- Здоровье мне уже ни к чему! - прохрипел слишком догадливый наркоман. - Все равно убьете. Кончайте, суки, хватит выдрючиваться!
- Сержант, принеси-ка стакан воды, - обратился я к Цыпе, - видишь, подозреваемый еле языком ворочает!
- Так вы менты?! - долговязый до того удивился, что даже свой окровавленный рот разинул.
- Само собой! - казенным голосом подтвердил Цыпа, приставляя к его разбитым губам стакан с водою. - Мы из уголовного розыска.
- Вот это номер! Знал я, что уголовка насквозь из садистов состоит, но что до такой степени!..
- И это еще цветочки, - заверил я. - Сейчас мы уже просто вынуждены выбить из тебя признание в убийстве гражданина Лебедева любым способом, вплоть до утюга. Иначе придется ликвидировать, так как лишаться погон за превышение служебных полномочий нам не в кайф, как сам должен понимать.
- Ясно. Сигарету можно попросить? - Получив с Цыпы зажженную сигарету, «подозреваемый» жадно затянулся несколько раз и прикрыл глаза.
То ли спасая их от едкого дыма, то ли задумавшись. Последнее было чревато осложнениями. Наркоман вполне мог задаться опасными вопросами. К примеру - почему мы не зовем понятых, чтоб оформить изъятие пистолета и цепочки, единственных вещественных доказательств, косвенно указывающих на причастность к убийству Карата.
- Хватит в молчанку играть! - поспешил я нарушить ход мыслей хозяина квартиры. - Выбора у тебя нет! Давай колись, легче будет! Или еще добавить «аргументов»?
Долговязый боязливо покосился на Цыпу и голосом, полным тоски и ненависти, выдохнул.
- Хорошо! Записывайте!
Я, не растерявшись, вынул блокнот с авторучкой и пояснил:
- Бланк протокола в отделении заполним. Пока так рассказывай.
- С потерпевшим раньше я знаком не был, - неинтеллигентно выплюнув окурок прямо на пол, глухим голосом начал исповедь наркоша. - Появился он с неделю назад по объявлению в газете. Я сразу так загнул цену за квартиру, чтоб у него даже торговаться охоту отбить. Предложил ему японскую электронику. Он взял за пять «лимонов» телевизор и видео. Я думал - больше его не увижу. Ан нет. Приперся через пару дней раным-рано - решился все-таки покупать квартиру! А у меня уже новые телевизор с видео покупателей поджидали... Он махом просек, что я краденым торгую, а объявление о продаже квартиры лишь приманка... Стал шантажировать. Потребовал аж пятьдесят миллионов за молчание! Насквозь наглючий тип!
- Так ты барыга? - уточнил я. - И давно таким бизнесом промышляешь?
- С полгода уже. Идея оказалась удачной - в комиссионках и ломбардах завсегда ксиву на технику требуют, а «квартирные» покупатели о бумажках обычно и не вспоминают. Да и навар значительно больше выходил.
- Все же в толк не возьму - как Карат позволил себя завалить?
- Очень просто! Я ему сказал, что деньги в другой квартире держу. Когда отошли подальше от дома, я и пощекотал ему горло перышком. Здоровый он бугай был - одним ударом, если б не в горло, мне бы его не свалить. Забрызгал меня, козел!
- Нож закопал или выбросил? - полюбопытствовал я.
- К чему? Типовая кухонная штамповка. Миллионы таких, идентифицировать невозможно. На кухне валяется.
- Резать хлеб и людей одним и тем же ножом - неинтеллигентно и даже неприлично, - наставительно заметил я, вырывая несколько чистых листков из блокнота. - Ладушки! Черкни давай явку с повинной - глядишь, присяжные заседатели по минимуму срок тебе отломят.
- Не крути динамо, начальник! У тебя просто с доказательствами напряженка! Но не дрейфь - я напишу, как просишь. Правда, хочу предупредить, что на суде от этих показаний насквозь откажусь. И, если подвернется более-менее грамотный адвокат, меня оправдают! - насмешливая улыбка на распухших кровоточащих губах долговязого убийцы смотрелась чудовищно дико, и я отвел взгляд.
- Это уже твои проблемы! Наше дело лишь задержание подозреваемого, а дальше пусть прокуратура суетится и доказывает виновность.
Цыпа ловко освободил руки барыги от веревочных пут, давая ему возможность пользоваться авторучкой. Уже через пять минут «явка с повинной» была готова. Пробежав текст, я убедился, что составлена она правильно и подпись на положенном месте присутствует.
- Как дальше? - Цыпа дисциплинированно ждал прямых указаний. - Может, вколоть передозировку?
- Не покатит. Как телесные повреждения объяснить? Ни один мент в самоубийство не поверит. Умные люди говорят - лист надо прятать в лесу. Работай под «унесенных ветром». С седьмого этажа так расшибется, что синяки и сломанные ребра считать никто уже не станет.
- Эй, вы о чем это базарите, мужики?! - буквально взвился долговязый. - Мы так не договаривались!
Не оборачиваясь, Цыпа звезданул клиента каблуком в грудную клетку. Тот, грохнувшись вместе со стулом на пол, сразу потерял желание ораторствовать и мирно задремал, неестественно запрокинув голову набок.
Я положил исписанные листки на видное место на столе и повернулся к Цыпе:
- А ведь я все-таки просек! И совсем он не квакал, а хотел сказать: квартира!..
- Кто?
- Карат.
- И когда это он вдруг заквакал? - подозрительно покосился на меня соратник.
- Неважно! - Я счел совсем ненужным вдаваться в мистические подробности. - Ладно! Я в машине подожду. Пяти минут тебе хватит?
- Обижаешь, Евген! - насупился телохранитель. - За три управлюсь!
Около подъезда одиноко торчала будка телефона-автомата. Секунду поразмыслив, я набрал служебный номер Горбина.
- Капитан? Тебя Монах приветствует. Слушай, ты все еще интересуешься делом Карата?.. Я так и думал. В знак нашего будущего взаимовыгодного сотрудничества делюсь полученными сведениями: после ночного дежурства в день убийства господин Лебедев ходил по объявлению в газете, - я назвал подробный адрес барыги. - Записал? Вот и ладушки! Да, я его навещал нынче, но он дверь мне даже не открыл. Бормочет что-то маловразумительное. По-моему, у него крыша поехала. Так что поторопись. Желаю удачи, капитан!
Только я устроился на заднем сиденье «Мерседеса», как из подъезда вынырнул Цыпленок.
- Все в елочку, - обронил он, поворачивая ключ зажигания. - Выпихнул через кухонное окно. Лоджия-то сюда во двор выходит.
- Соображаешь! - одобрил я, зная, как соратник по-детски падок на похвалу. - Дай-ка спички. В бардачке лежат. Зажигалка что-то забастовала.
Цыпа, не поворачивая головы от дороги, протянул через плечо спичечный коробок.
Обычный закон подлости! Мало того, что в зажигалке неожиданно газ кончился, так еще и коробок оказался без единой спички.
Перед тем как выбросить его в окно, задумчиво повертел в руке - он что-то мне смутно напоминал...
- Куда теперь? В клуб? - спросил Цыпа, подавая свою зажигалку.
- В клуб позже наведаемся. А сейчас рули в «Детский мир» - там должен быть богатейший выбор игрушек. Не дело тезке в день рождения пустыми коробками играть! Так из него может выйти лишь пожарник или поджигатель!
Когда автомобиль свернул к автостоянке у магазина «Детский мир», Цыпа опять попытался вернуться к давно занимавшей его теме:
- Евген, с текущими делами мы благополучно разобрались. Может, пора медью вплотную заняться? У меня все готово. Мальчики только сигнала ждут.
- Нет, братишка! - усмехнулся я. - Глупо изменять профессии. Случай с Каратом нам предупреждение. Киллер захотел переквалифицироваться в шантажиста - и что из этого вышло?! Не стоит забывать древнюю заповедь: каждому свое!..
микротоки для лица
Пользователь, раз уж ты добрался до этой строки, ты нашёл тут что-то интересное или полезное для себя. Надеюсь, ты просматривал сайт в браузере Firefox, который один правильно отражает формулы, встречающиеся на страницах. Если тебе понравился контент, помоги сайту материально. Отключи, пожалуйста, блокираторы рекламы и нажми на пару баннеров вверху страницы. Это тебе ничего не будет стоить, увидишь ты только то, что уже искал или ищешь, а сайту ты поможешь оставаться на плаву.