Кровавая Мэри
Глава 1
За низким круглым столом без скатерти, навалившись локтями на исцарапанную, некогда полированную столешницу, напротив меня сидели двое.
Должно быть, оба являлись ярыми индивидуалистами - перед каждым отдельно стояли початая бутылка портвейна «Три семерки» и граненый стакан. Я следовал их примеру - негоже отрываться от коллектива. Раскрасневшиеся лица с неестественно ярко блестящими мутными глазами безоговорочно выдавали тот факт, что это уже не первая наша успешная атака на спиртные запасы заведения.
Несколько подслеповатых сороковатток под невысоким серым потолком полуподвального помещения без излишней назойливости освещали пустые в этот поздний, а вернее, очень ранний час столики с перевернутыми на них колченогими стульями.
Кроме теплой мужской компании, в заведении находился только усталый бармен, сонно клевавший носом за стойкой. Входная дверь бара была надежно заперта изнутри на стальной штырь-засов, чтобы какой-нибудь загулявший выпивоха не нарушил сдуру наш деловой «прикол», приперевшись в «Полярную звезду» за утренним опохмелом.
- Засиделись мы, братва! Пять утра уже! - глянув на наручные часы, заметил я.
- Куда торопиться, Монах? Под лежачий камень все одно не опоздаем! - благодушно отозвался Февраль, обязанный своей кличкой совершенно белым волосам. Даже его густые ресницы над «замороженными» синими глазами выглядели, словно тронутые инеем.
- Хорошо сидим! - поддержал напарника Шило. - Ноги делать резона нет. Дело-то на послезавтра назначено - успеем еще отоспаться, чтоб ручонки не дрожали. Закажем еще по бутылочке?
- Я - пас! - пришлось мне наотрез отказаться, так как ощущал после портвейна какое-то подозрительное брожение в животе. Говорить же ребятам, что предпочитаю марочный коньяк, явно не стоило. Воспримут, не дай Бог, за сноба, задирающего клюв перед менее удачливыми коллегами. За понтовитого дурака то бишь. А «дразнить гусей» самое глупейшее занятие, если, понятно, не желаешь спецом испортить отношения с собутыльниками.
- Ладушки! Разлагайтесь здесь хоть до опупения, - заявил я, когда мне прискучило любоваться на эти уголовные блаженно-пьяные рожи. - Мероприятие мы обсудили в деталях от и до. Хочется надеяться, вы ничего не перепутаете и не забудете! Потопал до фатеры, у меня рефлекс - с восходом солнышка в сон начинает клонить. Бывайте, мужики! Удачи!
- Это у тебя, Монах, память сбой дает, буксует на ровном месте! - ухмыльнулся Февраль. - Билеты-то где? И авансик с тебя получить следует!
Мысленно чертыхнувшись - ведь прав, бродяга! - я достал бумажник и выложил на стол пару билетов в театр музкомедии и две «штуки» баксов.
- Два билета, но в ложе одни будете - все места в ней купил, - пояснил я. - Так что работайте спокойно во время первого антракта, когда зажжется верхний свет. Впрочем, мы это все уже обсудили. Аж в зубах навязло. Остальной гонорар получите после успешного исхода. Счастливо, братва! Глядите, в запой не сорвитесь!
Справившись с тугим дверным засовом, вышел на волю. Свежий утренний ветерок, пока еще не испоганенный бензиновыми выхлопами автомобилей, хорошо освежил мое разгоряченное алкоголем лицо и проветрил задымленные легкие.
Цыпа дремал в «девятке», прикрыв мордаху кожаной кепкой.
- Не спи - замерзнешь! - хлопнул я ладонью по крыше «жигуля», выводя подручного из блаженного забытья.
Цыпленок очнулся мгновенно, будто и не кемарил вовсе. Молодой тренированный организм с отлично отлаженными рефлексами - даже завидно децал. Впрочем, «у природы нет плохой погоды», как говорится. Я хоть и не мальчик уже, но и до старой развалины мне еще весьма далеко. К тому же несколько обнадеживало трезвое соображение, что до антикварно-почтенного возраста люди навроде меня редко доживают. Нет худа без добра, так сказать.
Когда «девятка» выехала с автостоянки в общий утренне немногочисленный поток, соратник осуждающе глянул на меня в зеркальце салона:
- И чего ты, Евген, людей со стороны цепляешь? Февраль, не спорю, признанный спец, но и мы с Кисой не лыком шиты! С любым заданием справимся! Или сомневаешься?
- Нет, браток! - нагнувшись вперед, я дружески потрепал непослушную рыжую шевелюру своего водителя. - Но не все золото, что блестит! Позже сам спасибо скажешь, что не привлек тебя к данному делу!
Задумавшись над моими довольно туманными, надо признать, словами, молодой соратник некоторое время молча крутил баранку, но все же, не утерпев, уточнил:
- Такой сложный ликвид?
- Не в сложности суть, а в последствиях! - устало пояснил я. - Ладно, после поймешь весь смысл. Давай-ка жми на газ. Спать хочу, никакого терпежа уж нет!
Как всегда, восприняв мои слова буквально, исполнительный Цыпа так вдавил педаль газа, что меня мощным рывком резко откинуло на сиденье. Но от сурового выговора я благоразумно удержался - ясно ведь, что Цыпленок не нарочно эдак лихо газует, а лишь по простоте души.
Через несколько минут дикой гоночной езды «Жигули» доставили мою скромную особу к месту назначения - к подъезду дома, где я проживал в непритязательной однокомнатной квартирке на четвертом этаже.
- До вечера отдыхай всласть, - пожелал я Цыпе на прощание, захлопывая за собой дверцу автомашины. - Пока!
Оказавшись в родных пенатах, первым делом заботливо уложил верного десятизарядного «братишку» в его уютную постельку - тайник под валиком дивана, и только после этого стал укладываться сам. Натянув на тело фланелевую пижаму, принял внутрь английский «ночной колпак» - рюмку коньяку - и нырнул под одеяло. Так как нынче я благополучно успел сделать все запланированное, то совесть моя была пушисто-чиста и заснул я мгновенно и сладостно-глубоко, словно в плотном сиренево-оранжевом тумане потерявшись.
Глава 2
Петрович, смешно повязавшись цветастым женским передником, самозабвенно мудрил над газовой плитой в углу своего кабинета, ежесекундно переворачивая на сковороде яичницу, чтоб та вышла одинаково зажаренной с обеих сторон. Ответственный у нас старикан, ничего не скажешь. Не зря двойную зарплату получает - как сторож и управляющий пивного заведения.
Кстати, недавно я наконец сменил вывеску бара «Только для двоечников» на «Вспомни былое», ликвидировав идиотскую двусмысленность, доставлявшую Петровичу массу неоправданных хлопот с нерадивыми школьниками-лоботрясами.
Словно спеша на аппетитные запахи, в комнату буквально влетел проглот Киса. Но на шипящую сковороду с яичницей совсем почему-то внимания не обратил, сразу подойдя к моему креслу:
- Михалыч, как я и предупреждал. Шепот вконец оборзел! Уже не только на Вайнера и Куйбышева его сучки отрабатываются, но и на всех прилегающих улицах. Внаглую отбивают клиентов у наших девочек! Разреши провести профилактические мероприятия! Враз слиняют с чужой территории!
- Что за мероприятия? - полюбопытствовал я, вооружаясь вилкой и нетерпеливо поглядывая на Петровича, закончившего наконец свои кулинарные старания.
- Обреем наголо башку нескольким шлюхам Шепота - и все дела! Мигом уберутся на свои прежние места у ЦУМа. Гарантия!
- Тогда будет война, - напомнил я, с удовольствием отправляя добрый кусман яични по прямому назначению. Прожевав, добавил: - А мы к ней не готовы. Или у тебя иное мнение?
- Как же так?! - явно упал духом только что энергично-агрессивный соратник. - Значит, будем терпеть убытки? Да еще молчать в тряпочку? Но тогда Шепот точняк нам на голову сядет и ноги вытирать о всех начнет! Ты же хорошо эту скотину знаешь!
- Знаю, - подтвердил я, ловко приканчивая сковородку, будто и не было на ней всего минуту назад дюжины зажаренных яиц. - Потому и не хочу на рожон лезть. Глупо. Петрович, плесни-ка пивка, чтоб твою вкуснятину запить! Для активного пищеварения пользительно. Больше калорий усвоится, как в одной брошюрке утверждают.
Не торопясь опорожнив высокий бокал с пенистой приятно-горьковатой амброзией, глянул на мрачно курившего на диване Кису:
- Не переживай, брат! Все как-нибудь да устроится. Надо больше доверять Провидению - оно завсегда на стороне терпеливых и расчетливых. Давай-ка спокойно посчитаем. Сколько человек в группе Шепота?
- Ну, два-три десятка гавриков он, ясно, в силах собрать, - немного подумав, сказал Киса. - Ну и что? Надо не числом, а умением воевать, как ты часто говоришь!
- Положим, я лишь только повторяю слова великого Суворова, - скромно признался я. - Но суть не в этом.
- А в чем? - перебил мою неспешную речь нетерпеливый соратник, нервно сжимая и разжимая свои лопатообразные ладони, словно невидимого врага душил.
- А в том, брат, что мы с недавних пор с Шепотом большими друганами стали. Прямо не разлей вода! Завтра, к примеру, он меня в театр музыкальной комедии пригласил. Билетом вот щедро наделил на оперетку «Мэри Поппинс, до свиданья!». Знатная, говорят, оперетка! Не слыхал?
- Я такое кино смотрел в лагере, - нехотя признался Киса. - Думал, в натуре, порнуха - даже на ужин не пошел, как дурак! Но хоть и Поппинс называется, а к женской заднице ну никакого отношения! Лажа, короче. Обычная комедь.
- На вкус и цвет товарищей нет! - усмехнулся я. - Петрович вот лишь мультфильмы обожает глядеть, а Цыпа - боевики штатовские. Ладно. У меня на сегодня рандеву с Шепотом еще назначено, пора ногами шевелить, если не хочу прослыть невежливым.
- Где «стрелка» забита? На двенадцатом километре? - с нескрываемой надеждой подался вперед Киса, готовый при утвердительном ответе тут же радостно засиять своей смуглой физиономией.
- Нет, - пришлось мне огорчить наивно-хитрого соратника. - В его офисе. Мы же с ним кенты - не забывай!
- Выходит, вы партнерами стали? - поскучнев, вяло уточнил Киса. - И конкуренция побоку?
- В цвет, братишка! Но не куксись. Каждом овощу свой фрукт. Всему свое время то бишь. Лично я сильно рассчитываю на активную помощь Провидения. И тебе советую! Где Цыпа?
- Как обычно - с той стороны двери ошивается - страхует от нежданных сюда гостей.
- Отлично! Он у нас бдительный, как шестидесятилетний молодожен у спальни двадцатилетней супруги! Поехали, навестим милого кентуху Шепота!
Через пять минут колеса «девятки» бодренько несли нас по улицам родного Екатеринбурга к месту встречи с новоприобретенным партнером по бизнесу. Вспомогательную охрану я, чтоб напрасно не нервировать Шепота, решил с собой не брать, ограничившись лишь Кисой с Цыпой.
Нужный мне офис размещался в деловом центральном районе города и занимал весь второй этаж девятиэтажки.
Парочка крепко сбитых охранников-амбалов у входа пропустила нашу троицу без проверки и лишних словопрений, заранее предупрежденная, видать, о визитерах.
Кабинет Шепота прятался в самом конце коридора, как редутами отгородившись от посетителей десятком дверей в другие кабинеты. Впрочем, «редуты» в настоящий момент вели себя довольно скромно и неагрессивно. Находившиеся в проходных комнатах люди в нас культурно не палили из карманных орудий, а лишь провожали внимательно-настороженными, цепкими взглядами.
- Если возникнет хипиш, назад трудно будет пробиваться, - вздохнув, негромко заметил Киса, морща в раздумье лоб. Наверное, сопоставлял количество патронов в наших обоймах с числом встреченных сотрудников Шепота.
- Накрайняк выпрыгнем в окно, - успокоил я соратника. - Всего-то второй этаж. Верно, Цыпленок?
- Плевое дело, - флегматично подтвердил Цыпа, но все же расстегнул две верхние пуговицы своей джинсовой куртки, чтоб освободить руке доступ под мышку к верному двадцатизарядному «стечкину».
В предбаннике - приемной то бишь, - как в натуральном заправском учреждении, - сидела за компьютером миловидная молоденькая секретарша. Судя по сверхсерьезному, сосредоточенному личику, чувству меры в употреблении помады и макияжа, к основному контингенту Шепота - проституткам - она никакого отношения не имела. Либо здорово умело законспирировалась, введя в заблуждение даже такого прожженного доку, как я.
- Как о вас доложить? - смущенно спросила секретарша, стараясь не замечать нахально-пристальных взглядов моих молодых подручных.
- Господин Монах с компаньонами! - доброжелательно-подбадривающе улыбнулся я этому невинному созданию.
Девчушка исчезла за высокой, обитой натуральной кожей дверью в кабинет шефа. Через мгновение появившись вновь, строго-официально заявила:
- Григорий Алексеевич примет только вас одного, так как разговор предстоит конфиденциальный. Компаньонов просит подождать в приемной.
- Ничего не попишешь, - не стал я глупо лезть в бутылку. - Отдохните пока, ребята, в приятном обществе очаровательной церберши. Но без лишних вольностей, пожалуйста, с девочкой! Если она мне потом пожалуется на вас - уволю без выходного пособия! Зарубите себе на носу!
Подмигнув мальчикам, чтоб не приняли по наивности мои слова за чистую монету, я повернул бронзовую ручку двери и проник в святая святых офиса.
Ожидал увидеть более солидный интерьер, даже разочаровался децал. Кабинетик занимал менее десяти квадратных метров площади. На стенах банальные обои в мещанский цветочек, из мебели только письменный двухтумбовый стол и несколько круглых кресел-«ракушек» рядом. По ходу, редкий скромняга Шепот либо скуповат до дурости. Никогда бы раньше ни в том, ни в другом его даже не заподозрил. Чужая душа - потемки, как наглядно смог убедиться на данном простеньком примере.
- Привет, брат Монах! - с наигранным воодушевлением просипел Шепот, в знак уважения чуток приподняв свою тяжелую тушу в кресле и протягивая мне руку. Впрочем, тут же плюхнулся обратно, не дожидаясь, пока я тоже приму сидячее положение.
- Привет, Гоша! Ты никак серьезно захворал, браток? Даже встать навстречу старому лагерному кенту сил уже не осталось? Искренне сочувствую, но довожу до сведения - рукопожатия, сидя, не производятся. Это явно против правил этикета. А мы с тобою люди культурные как-никак.
- Ну ты и формалист, Монах! - недовольно скривился Шепот, с трудом выбираясь из глубокого кресла. - Сейчас ништяк?
- Более или менее, - усмехнулся я, пожимая его мясистую теплую ладошку, и, платя Гоше той же фамильярно-мелкой монетой, первым уселся в кресло, закинув ногу на ногу.
- Чай, кофе? - заметно стал исправляться хозяин кабинета, изобразив на лице благодушно-радушную мину. - Может, коньячку? «Наполеончика»?
- Пока не в кайф, - отказался я, отметив про себя, что Гоша не так уж и прост, коли так неплохо информирован даже о моих пристрастиях в напитках.
- Тогда сразу обсудим наши взаимовыгодные партнерские отношения. Согласен?
- Ладушки. Внимательно тебя слушаю, дружище.
Шепот вскинул на меня настороженно-подозрительный взгляд, желая убедиться, что я не иронизирую, но ничего путного прочесть на моей серьезно-спокойной, честной физиономии, ясно, не сумел. Оно и понятно. Лицо Монаха не букварь для дошколят, а как минимум учебник тригонометрии.
- Ну так вот, - волнуясь, собеседник полностью оправдывал сейчас свою кликуху, - раз ты проявил благоразумие и свойственную тебе деловую хватку, мудро согласившись на слияние наших усилий в общем бизнесе, то и доход, полагаю, мы будем делить поровну... Не стану скрывать - да ты и сам отлично в курсе - девочек на меня работает поменьше, чем на тебя. Но, соединив всех «ночных бабочек» под одной крышей, не только я, но и ты, уважаемый Монах, получишь неплохие дивиденды.
- Какие именно? - полюбопытствовал я, неторопливо закуривая.
- Весьма даже приличные, брат, будь уверен! - заявил Шепот, отводя бегающие глазки в сторону. Не умеет он все же врать убедительно, надо с прискорбным сочувствием отметить.
- Ты, Монах, очень неглупый человек и не фраер. Должен понимать, что дивиденды далеко не всегда в рублях или долларах исчисляются. Чего морщишься?
Признаться, я на какое-то краткое мгновение утратил жесткий контроль над собственной мимикой. Совершенно непроизвольно. Просто когда меня величают «очень неглупым человеком», это обычно всегда означает, что думают при этом как раз обратное.
- Зуб ноет, - нашелся я, мигом снова надевая на лицо привычно-полусонную «рыбью» маску.
- Лечить вовремя следует, - назидательно посоветовал Шепот, демонстрируя в снисходительном оскале свои превосходные фарфоровые зубные протезы. - У меня замечательный стоматолог в знакомцах есть. Знатный специалист! Могу порекомендовать, если желаешь.
- Не желаю! - усмехнулся я. - Твой специалист заместо обезболивающего новокаина наверняка, якобы по ошибке, мне цианит вколет. Шутка! Давай дальше. Ты что-то о недолларовых дивидендах поведать собирался, как крупный дока в данном вопросе.
- Ну да! - собеседник опять почему-то заметно напрягся, подозрительно на меня косясь. - Существует целая масса и разных других весомых плюсов, не связанных напрямую с валютой!
- Не в деньгах счастье, - философски согласился я, подбадривающе ему кивая. Прямо как добрый опытный педагог на экзамене туповатому абитуриенту, который от волнения и испуга начал нести уже полнейшую архиахинею. Неправдоподобную дикую «дичь» то бишь.
- Вот именно! - искренне обрадовался поддержке Шепот, подтверждая тем мое личное нелестное мнение о нем как о недалеком, плоскомыслящем уголовном индивиде. - Не в деньгах счастье - ты это точно подметил! Сечешь поляну, Монах! Скооперировавшись со мной, ты получаешь не только расширение своей фирмы, но и надежного сильного партнера. Мы с тобой весь екатеринбургский рынок проституции запросто монополизируем! Всех мелких конкурентов передавим, как клопов! Помяни слово! Ни одна «бабочка» без нашей лицензии на панель выйти не рискнет! Так что в оконцовке прибыли твои возрастут многократно.
- И когда же эта миленькая оконцовка наступит? До второго пришествия ждать, по ходу, придется?
- Не будь черным пессимистом, Монах! За какой-то месячишко-другой ты с несерьезными фирмочками запросто покончишь. Ребятишками я тебе подсоблю, если понадобится. Хотя навряд ли в этом необходимость есть - как я собственными глазами мог совсем недавно убедиться на двенадцатом километре, у тебя и своих головорезов достаточно вполне. Даже снайпер в наличии имеется!
- Будет натуральная бойня, - заметил я, с любопытством изучая довольную пухлую мордаху этого доморощенного Атиллы. - Несерьезных, как ты выражаешься, фирмочек в городе насчитывается более двух дюжин. И все поголовно клыкасто-зубастые! Рыбки пираньи, кстати, тоже маленькие, но даже быка вмиг в клочья растерзают, буде он сунется сдуру в их тихий с виду водоем...
- Мы-то не быки! - недовольно скривил губы Шепот. - Не узнаю тебя, Монах! Уж не трусишь ли, брат? На воду дуешь!
- Нет. Просто констатирую ситуацию, не закрывая глаз, как глупый страус, на возможные опасные осложнения и подводные камешки.
- Лажа! Не так страшен черт, как его малюют! Тем более что со стороны властей нам будет оказана всяческая поддержка. С этой стороны мы застрахованы выше крыши - как танковой броней, одним словом. Думаешь, зачем я тебе билет в правительственную театральную ложу прислал?
- И зачем же? - по-настоящему заинтересовался я, так как этот вопрос уже вторые сутки не давал мне покоя. А плавать в тумане домыслов и предположений мне никогда не было в кайф. Люблю во всем ясность и полную определенность - имею сию простительную слабость в характере. К тому же от ответа Шепота зависело сейчас слишком многое: отменять, корректировать или претворять в жизнь уже разработанный мною вчерне план.
- По двум причинам, Монах, - Шепот хитро прищурил левый глаз и сразу стал похож то ли на Мефистофеля, то ли на площадного паяца. - Я продуманный не хуже тебя, браток! Во-первых, пусть все увидят, что мы с тобою в паре отныне, а во-вторых, чтоб ты в натуре осознал - моя ликвидация тебе боком выйдет. Ты же не дурак, Монах! - Гоша цедил слова так искренне-убедительно, что верить ему совершенно не хотелось. - Ежели со мною вдруг что-то случится, брат, то и ты совсем ненадолго меня переживешь! Будь спокоен!
- А я и так спокоен. Что за детские подозрения?! - посетовал я, машинально прикуривая новую сигарету от старой. - Мы ведь друганы! Или ты в другом ракурсе мыслишь?
- Ни Боже мой! - серьезно заверил Шепот. - Но береженого Бог бережет. В театре я тебя познакомлю с моей «крышей». С этим человеком, уверен, грубить не рискнешь!
- Как? Ты содержишь «крышу»? Какая в ней нужда? - не стал я скрывать изумления. - С твоими-то крутыми ребятками! Вы же сами для любой фирмы «крышей» можете быть!
- Ясное дело, - важно кивнул Шепот. - Но ты сильно отстал от реальной жизни, Монах! Как обычный уголовник рассуждаешь! В наше непростое времечко не только на бицепсы и стволы следует опираться, но и на поддержку властей. Они сейчас и есть самая крутая мафия. С ними надо крепко дружить и взаимовыгодно сотрудничать, если не желаешь рано или поздно под их жернова попасть.
- Просек! Твоя «крыша» - какой-то крупный мент из управы?
- Бери значительно выше! - просипел Шепот, довольно хохотнув. - Первый заместитель главы администрации города! Он в силах не только от полиции нравов и налоговой инспекции, но и от РУОПа запросто отмазать. Величина! В прошлом годе даже в мэры баллотировался. Жаль, не прошел. Ну да ничего, в следующий раз я ему такую знатную предвыборную кампанию сварганю - проскочит в мэры как салом намазанный! Гадом буду!
- Ну что ж, поздравляю с таким нехилым приобретением! - полил я елеем Гошино самолюбие. - Как удалось на шишку эту выйти? Через кого?
- Ага! Осознал наконец, с кем в долю входишь? - осклабился Шепот. - Так-то, брат! У меня двойная страховка: ребята и Юрий Николаевич. Ну, ребят ты, понятно, можешь запросто перекупить и на свою сторону перетянуть. Народишко пошел ненадежный, дрянь - за лишний доллар мамашу родную продадут, сам знаешь. А вот Юрий Николаевич тебе не по зубам. Мы с ним в одном дворе росли, друзья с детства. Усек? Если со мною несчастный случай какой приключится - он всю твою контору на уши поставит, будь спокоен! Валюту любит, как и все, конечно, но ни за что тебе мою смерть не простит! Так и знай!
- У тебя проблемы с головой, по ходу, - сочувственно заметил я. - Заклинило на подозрительности. Это манией преследования называется, как я узнал в одной медицинской книженции.
- Может, и так, - не спуская с меня тяжелого взгляда, согласился Гоша. - Но я тебя знаю и поэтому предупредил. Не пытайся, брат, силой со мною сладить, лучше давай по-хорошему... Сам рассуди - услуги Юрия Николаевича окупят со временем нынешние твои убытки. Ты же неглупый мужик, Монах!
- Ладушки. Считай - договорились. Буду рад знакомству с вельможной «крышей» твоей.
- С нашей. Монах, с нашей! - поправил Шепот, нажимая кнопку переговорного устройства на столе. - Машенька, организуй-ка нам коньячку. И лимончики не забудь, пожалуйста.
Должно быть, все было приготовлено загодя - уже через мгновение дверь в кабинет приоткрылась, впуская молоденькую секретаршу с серебряным подносиком, на котором гордо высились пара стаканчиков и черная бутылка «Наполеона» в окружении золотистых лимонов. Поставив ношу на стол, секретарша собралась наполнить французским эликсиром серебряные стопки, но Гоша махнул рукой:
- Ступай, милая. Мы сами управимся.
- Подруга дней твоих суровых? - подмигнул я новому партнеру, когда за секретаршей закрылась дверь.
- По-видимому, зря я на тебя грешил! - совсем не по теме высказался Шепот, смерив меня насмешливым взглядом. - Ты даже не в курсе моих дел. Выходит, ничего не пробивал и не вынюхивал. Вывод: черных коварных замыслов не вынашиваешь. Я не ошибаюсь, Монах?
- В цвет, Гоша! Но я не понял...
- Мария моя родная дочь, а не постельная пассия,- пояснил хозяин кабинета, поднимая наполненный стаканчик. - Выпьем, брат, за сотрудничество и полное взаимопонимание!
Делать было нечего. Пришлось бодренько опорожнить стопку с любимым напитком.
- Закусывай, Монах! Правда, ты больше мандарины уважаешь, но и лимончики вещь изумительная. Поверь слову!
- Нда! - я пожевал дольку желтой кислятины и поморщился. - Но, судя по твоей осведомленности, это ты, браток, какие-то замыслы вынашиваешь... Небось, и график моих передвижений по городу имеешь на кармане? Ну ты и пройдоха!
- А как же! - хохотнул Шепот, явно польщенный.- Надо во всех направлениях мозгами шевелить. Как говорили древние мудрецы: хочешь мира - готовься к войне! Я ведь навроде тебя - имею слабость к умным афоризмам...
Прежде чем расстаться, мы тяпнули еще по одной стопке, закрепляя взаимопонимание.
- Как прошла встреча? - не стерпев, поинтересовался Киса, когда мы погрузились в нашу «девятку».- Все путем?
- Нет, - признался я. - Дело оказалось даже паршивее, чем я думал. Господин Шепот не только на нашу территорию претендует, но и на долю в доходах. И всех конкурентов нашими руками хочет убрать. Любит Гоша пословицы, а главную забыл: жадность фраера погубит! Ладно. Домой хочу. Бей по газам, Цыпленок!
Так как с давних пор имею устойчивое пристрастие ко всякого рода научным опытам и экспериментам, то остаток дня истратил на дегустацию четырех марок греческого коньяка, желая установить, какая из них достойна прописаться в моем домашнем баре.
Еще раз досконально убедился, что любое искусство требует серьезных жертв, а искусство ответственно-старательного экспериментатора - в особенности. Короче, до такой степени увлекся сравнительным анализом вкусовых качеств и ароматов напитков, что еле в оконцовке отыскал в комнате собственную постель. Но требуемый результат все же был, хоть и с невероятными трудностями, достигнут: с сегодняшнего дня со всей ответственностью могу утверждать, что греческие коньяки даже в подметки не годятся французским. Такая же грубая алкогольная подделка, как и итальянские. Впрочем, коробку-другую «Царицы» стоит, пожалуй, закинуть в запасник на антресоли. Она, правда, больше смахивает на крепкий ликер, чем на коньяк, но пить вполне можно. Оригинальный «букет» - не исключено, что «Царица» состоит в каком-то дальнем родстве с благородным «Императором».
Глава 3
Вот и настал решающий день посещения театра музыкальной комедии. Но то вечером, а до того времени мне предстояла еще масса всяческих хлопот и суеты.
Приняв освежающий контрастный душ, первым делом звякнул капитану Пилипчуку, назначив немедленную встречу у меня на квартире. Участковый инспектор проявил весьма похвальную дисциплинированность и не заставил слишком долго ждать своего появления.
- Привет служивому люду! - поприветствовал я капитана, впуская в квартиру.
- Хэлло, Монах! - панибратски ответствовал Пилипчук, как видно, так и не уяснивший себе до сих пор своего незаметно-скромного номинала в моей колоде.
- А я наивно полагал, что в твоих родных краях принято говорить: здоровеньки булы! - усмехнулся я, устраиваясь в глубоком кресле и радушно указывая на противоположное.
- Стараюсь не отставать от новой жизни, идти в ногу со временем! - осклабился капитан. - Нынче же все на американский манер. Подмял под себя Запад нищую Русь, как старый опытный развратник глупую пьяную малолетку. Хорошо хоть, что не только всеми своими болезнями наградил страну, но и долларов отстегнул на бедность! Субсидии ихние имею в виду.
- А ты, оказывается, завзятый политолог! - несколько даже удивился я. - Тебе бы лектором от КПРФ работать, а не участковым ментом!
- Ноу! - покачал головой капитан. - В коммунистах я окончательно разочаровался. Пустобрехи. Если у кого и хватит духу дать обнаглевшей Америке по зубам, так это Жирику. Подумываю в его партию вступить. Как считаешь?
- Бог навстречу! Но навряд ли ваш псевдолиберальный теляти сможет матерого волка забодати. Да и не верю я ему ни на полушку. Стоит Жириновскому на престол вскарабкаться - тут же остатки России запродаст кому угодно - тем же Штатам. У него ведь на морде крупными буквами написано: хапуга, интриган и алкаш. А зубами против Запада клацает для того, чтоб нашему придурковатому обывателю потрафить. Модно быть патриотом!
- Ну, не знаю, - с явным сомнением-недоверием протянул Пилипчук. - А ты на кого поставил бы?
- На Явлинского. Единственный трезво-здравомыслящий мужик. К сожалению, стопроцентный интеллигент. Из-за этого наша пока что быдло-плебейская Родина за него не проголосует в обозримом будущем. Ладушки! Вернемся из заоблачных эмпиреев на твердую землю, чтобы драгоценное время не разбазаривать. Кстати, пословица «время - деньги» тоже американская. Ты, капитан, помнится, интересовался у меня возможностью как-то подзаработать слегка. Верно говорю?
- Да. Было дело, - тяжко вздохнул Пилипчук. - Жена, вишь, моду взяла: пилит изо дня в день - вынь да положь ей японский телевизор с видиком. Не разумеет, дура, что мне уж третий месяц зарплату задерживают!
- Ну, это не беда! - широко улыбнулся я расстроенному собеседнику. - Могу легко выправить твое финансовое положение. А заодно и по службе помочь. Если не повышением, то премию годовую от своей конторы точно получишь! Без всяких задержек и проволочек! Гарантирую!
- Это как же? - весь подался вперед Пилипчук, чуть не вывалившись из кресла от избытка заинтересованности.
- Очень просто, - я вынул из секретера загодя приготовленную долларовую пачку и кинул на колени капитану. Тот рефлекторно сомкнул колени, и денежная пачка, зажатая между ног, стала напоминать детородный орган. Правда, какой-то плоский и странного грязно-зеленого цвета. Я чуть было не расхохотался.
- Баксы твои, если сумеем договориться и прийти к общему взаимовыгодному знаменателю...
- Серьезная сумма! - Пилипчук неуверенно повертел в руках пресс пятидесятидолларовых банкнот, явно борясь с жгучим желанием сразу сунуть «зелень» себе в карман. - И что ты за нее потребуешь? Дважды умереть и только один раз воскреснуть?
- Все не так страшно, инспектор! - продолжал я ободряюще улыбаться, любуясь на моментально вспотевшую морду легавого. - Тебе сегодня вечером представляется возможность с честью выполнить свой служебный долг. Как истинному блюстителю правопорядка и непримиримому борцу с преступностью! В глубинах души ты же именно такой и есть! Верно, капитан?
Пилипчук какое-то время таращился на меня, хлопая глазами, затем пробурчал:
- Не крути динамо, Монах! Завязывай темнить! В чем конкретная суть?
Я подробно, в деталях изложил предстоящее дело и под конец инструктажа придвинул по столу к капитану тонкий бумажный квадратик.
- Билет в музкомедию на вечер... Подписываешься?
Пилипчук полностью оправдал мои надежды - без лишних слов сгреб билет и сунул вместе с американской пачкой себе в карман.
- Вот и ладушки! - похвалил я. - Теперь сможешь не только видеодвойку своей благоверной купить, но и спальный гарнитур из орехового дерева. К тому ж еще и героем прослывешь! Ну скажи, разве я не натуральный Санта-Клаус? Буквально засыпал твою скромную особу знатно-щедрыми презентами!
- Ага! - кивнул инспектор, не спуская с меня прищуренного взгляда. - Но подарочки твои, Монах, имеют одну неприятную особенность - все ладаном попахивают!..
- А идеала вообще в природе не существует, - нашелся я. - В любой бочке меда при желании легко можно отыскать ложку-другую дегтя... Такова реалия жизни. Не желаешь ее французским коньячком подсластить? Для поднятия тонуса?
- Нет. Надо в театре трезвым как стеклышко быть. Дело ответственное шибко.
- Правильно мыслишь! - поддержал я вынужденную трезвость инспектора. - Кстати, надеюсь, ты в штатском прикиде на культурное мероприятие заявишься?
- Ясное дело! Мог бы и не предупреждать, - кисло скривил свои тонкие губы капитан. - Соображаю, что к чему! Не кретин, поди!
- Вот и ладушки, предусмотрительный ты мой! - усмехнулся я. - Тогда до вечера разбегаемся. Увидимся на оперетке!
Заперев за капитаном входную дверь, я ненадолго задумался, прислонившись к вешалке. Не прокололся ли в расчетах? Сумеет ли Пилипчук сварганить дельце как надо - без сучка и задоринки? Признаться, хохлы никогда не внушали мне особого доверия. Подозрительная нация, себе на уме. Но уж слишком заманчиво было привлечь к акции именно мента - все карты в моем вечернем пасьянсе лягут тогда идеально-убедительно для всех. Ладно, черт не выдаст, свинья не съест! Понадеемся на воровской фарт, который всегда на стороне мудро-продуманных личностей. На моей стороне то бишь.
Успокоенный этим не слишком скромным соображением, я вернулся в гостиную и продолжил подготовительную работу к сегодняшнему культпоходу в святилище Мельпомены.
Первым делом извлек на свет Божий из стенного платяного шкафа аккуратно-небольшой кожаный чемоданчик-«дипломат». Положив его на журнальный столик, щелкнул замками и откинул крышку. В пенопластовых гнездах чемоданчика матово поблескивали вороненые части короткоствольной винтовки Мосина. Чтобы их собрать в единое боевое целое, потребовалось всего около минуты. Пятнадцатисантиметровый дюралевый цилиндр глушителя я навинтил на укороченный ствол, а оптический прицел крепить не стал, посчитав его совершенно излишним в данный момент. С семи метров даже ребенок не промахнется, не говоря уж о профессионале.
Из того же шкафа снял с вешалки чешский офицерский бронежилет, купленный мною давеча специально для сегодняшнего мероприятия. Конечно, значительно надежней было бы использовать солдатский шестнадцатикилограммовый, а не эту трехкилограммовую «игрушку». Но солдатский при всем желании под пиджаком не скроешь.
Повесив броник на спинку кресла, надел на него сверху белую котоновую рубашку и прошел с винтовкой в другой конец комнаты. Следовало подальше удалиться от цели, чтоб не попали на рубашку после выстрела предательские пороховые сегменты, ясно свидетельствующие, что палили не с приличного расстояния, а практически в упор.
Уже прицелившись в собственную свеженовенькую сорочку, в последний момент передумал и опустил ствол. Конечно, глушитель подавит в себе около пятидесяти процентов убойной силы заряда, но и в этом случае пуля вполне может проделать в легком бронежилете сквозное отверстие. А это в мой план никак не вписывалось. Лучше подстраховаться от греха.
Передернув затвором, выщелкнул патрон на ковер. Осторожно раскачав пулю пальцами, отделил ее от гильзы. Ополовинив пороховой заряд, успокоился и вернул конусообразный медный «птенчик смерти» назад в «гнездо».
Винтовка натужно «кашлянула», и моя замечательная импортная рубашка приобрела посередине «спины» весьма некрасивый дефект в виде рваной дырки. Ничего не попишешь - искусство требует жертв. Зато, к моему искреннему облегчению, если не радости, бронежилет остался практически цел. Урезанная пороховая энергия обессилила пулю, и та плотно увязла в многослойном пластике бронежилета, не сумев его прошибить. Что мне и требовалось.
Теперь предстояло самое основное и малоприятное - обзавестись необходимым наглядным доказательством в виде синяка. Сначала хотел сварганить просто и действенно - присобачить лейкопластырем марганцовую примочку на спину, но вовремя одумался. Марганец сделает лишь ожог, и если на него глянет профессиональный эксперт-криминалист, то вмиг обнаружит грубую подделку кровоподтека. Нет, надо, чтоб все было по уму и выглядело убедительно-натурально.
Вычислив по расположению дырки на рубашке нужный мне участок тела, я прислонился спиною к дверному косяку и стал старательно о него тереться, как косолапый мишка об осину чешется. Со стороны мое ерзанье смотрелось, наверное, до ужаса смехотворно. Но я успокоил себя трезвым соображением, что здесь мною любоваться некому. Косяк оказался малоэффективен, и я переключился на острую дверную ручку. Понадобилось приличное время, пока смог прекратить это натуральное самоистязание. Но и результат был налицо - точнее, на спине - багровый синяк расплылся под моей правой лопаткой, как крупная клякса из пролившейся чернильницы. Ладушки. Теперь можно наконец и одеться. В комнате, несмотря на лето, было довольно-таки прохладно, так как балконную дверь я почти никогда не закрываю. Постоянный приток свежего воздуха благотворно сказывается на жизнедеятельности организма. А тело в моей профессии тоже является оружием, которое рачительный хозяин всегда должен держать в отличном, боеспособном состоянии.
Стараясь излишне не тревожить ноюще-саднящую спину, осторожно надел бронежилет, а сверху натянул покоцанную пулей рубашку. Темно-серый костюм и вишневый галстук в мелкую серую полоску завершили мой гардероб. Вообще-то подобный прикид я не часто использую, но не заявишься ведь в театр в удобно-привычных черных джинсах и кожанке. Чего доброго, за плебса примут.
Так что придется весь день рассекать в таком глуповатом виде - заскочить домой переодеться времени уже не будет.
Перед уходом, прежде чем уложить винтовку в «дипломат», старательно протер ее носовым платком, смоченным водкой, уничтожая личные дактилоскопические «визитные карточки».
Прикинув напоследок в уме, не забыл ли чего, покинул родные пенаты, захватив с собой увесистый «дипломат».
Квартира, что снимали Февраль с Шилом, находилась в типовой пятиэтажке в самом конце улицы Бажова. Оба боевика были нездешние, залетные - прикатили в Екатеринбург из своего Каменска-Уральского по каким-то собственным - скорее всего, «мокрым» - делишкам и угодили в поле моего зрения практически случайно. Так уж распорядилась с ними Судьба. Ничего тут уже не изменить - видно, это них на роду написано...
Оставив Цыпу в машине у подъезда, поднялся на нужный этаж. К моему глубокому удовлетворению, оба наемника оказались совершенно трезвы. Признаться, на то я мало надеялся. Февраль даже в зоне перед вечерней поверкой умудрялся нагло напиваться в стельку. Исправился, выходит, бродяга под конец жизненного пути. Молодец, ничего не скажешь. Лучше поздно, чем никогда.
Шило, сидя за столом у окна, чистил шомполом полуразобранного «тотошу», то и дело напряженно поглядывая на улицу. Здорово, по ходу, в этот раз накуролесили ребятки в городе, коли ежеминутно нападения ожидают. Чьего, любопытно, - ментов или своих братьев-головорезов? Впрочем, теперь это не имеет уже принципиального значения. Нынче все их проблемы и головняки благополучно закроются сами собой. Нет худа без добра, как говорится.
- Вот. Инструмент доставил, как договаривались, - сказал я, ставя чемоданчик на стол. И тут же засунул руки в карманы пиджака, чтоб ненароком не наследить в квартире своими пальчиками.
Вернувшийся из прихожей Февраль сразу пристрастно ознакомился с содержимым «дипломата». Оно и понятно. От надежности инструмента в нашей профессии зависит не только жизнь «объекта», но часто и твоя собственная.
- Хороший винторез! - одобрил Февраль, опробовав работу затвора и спускового механизма. - Обойма лишь одна? А запасная?
- И одной будет за глаза! - отмел я нарождающиеся возражения. - Тебе нужно произвести всего три выстрела. Два - в цель, а третий куда душенька пожелает. Он все одно холостой.
- Ну да! Ты в прошлый раз говорил, - осклабился Февраль. - Третья пулька якобы в тебя попала. Верно?
- Естественно! Чего тут не ясно?
- Как раз все ясно, Монах, не хипишуй. Я просто восхищаюсь твоей продуманностью. Мутный ты, навроде самогонки моего деревенского дядьки! Как в зоне главным суперинтриганом был, так и на воле зажигаешь.
- Каждому, знаешь ли, свое, - отмахнулся я от этого сомнительного панегирика. - У меня голова устроена не только для того, чтобы есть. Ладушки! Не будем отвлекаться от темы. Значит, так: не меньше трех выстрелов. Усвоил? Отлично! Остальной гонорар получите после дела в «Полярной звезде» от Цыпы.
- Ясно, хозяин! - Февраль закурил и выпустил насмешливое дымовое облачко в потолок. - Одно не всеку - зачем ты нас нанял? Твои ребятки - тот же Цыпа - вполне справились бы с заданием. Разжуй, браток, чтоб я не думал лишнего...
- Здесь все просто, на поверхности, можно сказать, - заверил я, ничуть не смутившись. - Зря гонишь, Февраль! Раз даже мне понадобилась оправдательная дырка, то и моим мальчуганам отмазка необходима. И она будет в наличии - во время акции и Цыпа, и другие постараются оказаться в значительном отделении от места действия. Уразумел, брат?
- До донышка! Зря нервничаешь, Монах! Сляпаем твое дельце - останешься доволен! Все будет в ажуре, как положено. Точно, Шило?
Шило, оторвавшись от своих вороненых железок, молча кивнул, ухмыльнувшись: мол, базара нет!
- Кстати, вы давно в паре? - поинтересовался я, наблюдая такое полное единодушие наемников. - В одиночку же выгоднее отрабатываться - делиться не надо. Или кенты - не разлей вода?
- Дело не в этом, - пояснил, как старший в их дуэте, Февраль. - Я, понимаешь, когда с «объектом» работаю, отвлекаться по сторонам не могу. Психика так устроена. А это чревато палевом. Вот Шило со своей пушкой и страхует меня с тыла и с боков. Накладно, конечно, выходит. Но зато работаю без суеты, спокойно. Знаю, что все в ажуре будет.
- Мудро! - согласился я. - Пути отхода подготовили?
- Само собой. Слиняем по боковой служебной лестнице. Все надежно. Шило проверял. Дверной замок на соплях держится, одного доброго пинка хватит, чтоб вышибить его из гнезда.
- Ладушки. Сразу рвете когти в Каменск?
- Да нет, - усмехнулся Февраль. - Сперва заглянем в «Полярную звезду». Иль ты запамятовал?
- Ерунду городишь! Цыпа с валютой будет вас ждать, как договаривались. Я имел в виду - сегодня или завтра домой обрываетесь?
- Сегодня. И так уж подзадержались с твоим дельцем. Так что, по ходу, уже не увидимся с тобой в ближайшие месяцы. Можем сейчас заранее попрощаться, Монах, а ежели мы вообще больше не нарисуемся в Екатеринбурге - не удивляйся. Всех денег все одно не заработать... Если честно: подумываем с Шилом завязать и фермерское хозяйство наладить. Коли со сметкой и хваткой взяться - дело заладится. Как думаешь?
- Вполне возможно, - с нескрываемым сомнением сказал я. - Кулаками, значит, решили стать? Усадьбу из белого кирпича на взгорке построить со всеми причиндалами, да?
- Не! - пренебрежительно выпятил нижнюю губу Февраль. - Каменные хоромы красивше, но для здоровья пагубны. Деревянный двухэтажный дом поставим. Из дуба иль, накрайняк, из сосны. Пользительней будет.
- Оно конечно, - согласился я, поймав себя на крамольной мысли, что Февраль как в воду глядит, мечтая о деревянной домине. Очень даже скоро, уверен, мечтания наемников благополучно претворятся в жизнь. Но в совсем неожиданном для них ракурсе.
- Ладно, братва! - я поднялся со стула. - Мне уже пора ноги делать. Весь погряз в делах, не обессудьте. Прощайте, мужики! До встречи в ином месте и другом времени, как говорится!
Дружески пожав напоследок обоим наемникам их крепкие ухватистые ладони, я покинул явочную фатеру. Спускаясь по лестничным маршам, поразмышлял немного о странностях сударыни Судьбы, которая обожает, как видно, позабавиться да поиграть с людишками. Те строят планов громадье, надеются, рассчитывают на что-то, а тут - хлоп! - и ваши уже не пляшут...
Цыпа, заметив, что я вернулся без чемоданчика, многозначительно кашлянул, предупредительно распахнув дверцу машины:
- Что затевается, Евген? Не скажешь?
- Всему свое время, - отмахнулся я, усаживаясь на заднем сиденье. - Давай-ка в наше родное заведение погоняй лошадей!
Так как в форсированном двигателе «жигуля» этих самых «лошадей» было около сотни, то и домчались мы до «Вспомни былое» в считанные буквально минуты.
В кабинете управляющего застал привычную картину: Петрович глядел по «ящику» приключения Тома и Джерри, а Киса самозабвенно раскладывал на столе карточный пасьянс, пыхтя очередной «забитой» папиросой.
- Что день грядущий нам готовит? - полюбопытствовал я у соратника, кивнув на карты. - Вернее, меня интересует нынешний вечер.
- Лажа какая-то прет, - отозвался Киса, обозревая мутным взглядом свое «хозяйство». - Тут и нечаянный интерес выпал, и кресты могильные. Сплошная непонятка!
- Все смешалось в доме Облонских! - усмехнулся я. - И много крестов? Впрочем, дай-ка сам попробую угадать! Три?
- В цвет! - удивился молодой соратник. - Ты, Михалыч, прямо ясновидящий!
- Не говори больше, пожалуйста, при мне это пакостное слово! - поморщился я. - Госпожу Звездину сразу напоминает... Совсем не в кайф, знаешь ли. Это у тебя тонкая материя по молодости начисто отсутствует, а у меня натура нежная, сверхчувствительная, как у всех глубоких, незаурядных личностей. Давай, братец, лучше про что-нибудь веселенькое приколемся. К примеру, о предстоящей работе...
- Есть работа? Выходит, не врали карты? - с Кисы мигом слетела расслабляющая марихуанская дурь. - Я всегда готов, как пионер! Правда, Михалыч! Вот только кофе сейчас хапну чуток!
- Не суетись, брат! Если и будет работенка, то лишь поздним вечером. Отдыхай пока, блуждай дальше в своем оранжевом конопляном тумане, - щедро улыбнулся я, видя такой похвальный трудовой порыв.
Но утихомирить холерика Кису было не так просто - он у меня как боевой конь, почуявший близкую битву, сразу начинает бить от нетерпения копытом, в радостном предвкушении жаркой схватки. Пацан, что с него взять. Пришлось разжевать ему, как маленькому, детально-популярно:
- Да ничего особенного или интересного не предвидится! Вечером я отправлюсь в театр, а ты с Цыпой - к заведению «Полярная звезда». Если там вдруг появятся Февраль с Шилом - вы их тихо ликвидируете. Ну, охолонул? Так-то! Я ж говорил - дело простенькое, без затей и наворотов. Обыденная текучка, так сказать. Ладно, дай-ка мне тоже «косячок». Со скуки сдохнуть можно! До оперетки еще целых два часа с мелочью!..
Глава 4
У парадного входа в академический театр музыкальной комедии я отпустил машину с мальчиками на все четыре. Впрочем, все их дороги сейчас вели в «Рим». К забегаловке «Полярная звезда» то бишь.
Еще было довольно светло. И потому многолюдно. Сытая, хорошо одетая праздношатающаяся публика вселяла сомнение - действительно ли в России ужасный экономический кризис и голод, как о том ежедневно трубят все газеты? Всматриваясь в беспечно-веселые лица прохожих на театральной площади, я сделал оптимистический вывод, что если кризис с прогрессирующей нищетой и есть, то затронули они далеко не всех моих сограждан.
А когда я прошел в просторное фойе театра, то был буквально ослеплен. И не от блеска тысячи граненых висюлек на огромной хрустальной люстре, а от сияния драгоценных камней и золота, которые в неимоверном количестве украшали запястья, грудь, уши и пальчики лучшей половины человечества. Впрочем, мужчины не слишком отставали от своих жен и любовниц - щеголяли золотыми и платиновыми печатками, запонками и галстучными заколками. Здесь собрались так называемые сливки общества. Оно и понятно. Другие попасть сюда были не в состоянии - самый дешевый билет в этот театр стоил ровно месячную зарплату рядового госслужащего.
На фоне того плебейски-роскошного великолепия я смотрелся, наверно, нищим интеллигентом, нахально проникшим в святилище Мельпомены по простой контрамарке. Правда, так оно почти и было. Попал на оперетку совершенно бесплатно, но не по банальной контрамарке, а по вызывающе-глянцевому пригласительному билету в правительственную ложу.
На всех холеных лицах окружающих не замечалось даже намека на трудовые темные круги под глазами, как у меня. Сразу ясно - все поголовно нагло нарушают библейскую заповедь и не в поте лица своего зарабатывают хлеб насущный. Хотя на многих красовались крестики и распятия из драгоценных металлов.
К счастью, у меня не имелось ни времени, ни желания долго любоваться на это сборище «новых русских». Ни Шепота, ни других знакомых личностей в фойе не наблюдалось, и я направил стопы в буфет. Не в поисках своего нового партнера, признаться, а просто чтоб слегка промочить горло рюмкой-другой живительной влаги. Мандраж меня не бил, но ощущалась острая необходимость несколько приподнять жизненный тонус. Чуток взбодриться, короче.
Заполучив у миловидной барменши свои сто пятьдесят граммов, я чинно устроился за свободным столиком. Прежде чем оприходовать коньяк, понаслаждался его благородным терпким ароматом, чтоб перебить им устойчивые запахи разных французских духов, буквально пропитавших весь театр и делавших его похожим на дорогой бордель.
Но я недолго пребывал в гордом одиночестве. Без всякого на то разрешения напротив меня уселся капитан Пилипчук, одетый в черную тройку, которой давно стукнуло лет десять - заметно лоснившийся на всех сгибах материал с головой выдавал почтенный возраст костюма. Мент старательно не встречался со мной взглядом, делая вид, что мы незнакомы.
- Все по плану? - ни к кому конкретно не обращаясь, тихо спросил этот задрипанный конспиратор. - Никаких изменений?
Я неодобрительно покосился на полный стакан в его руке.
- Все по-старому. Но сомневаюсь, что ты справишься с делом, накачавшись шартрезом!
- Это сок киви! - поспешил опровергнуть мои подозрения капитан. - Я не идиот, чтоб сейчас напиваться!
- Тогда ладушки, - облегченно вздохнул я. - Слушай сюда. Открылась важная деталь: у снайпера замедленная реакция. Поэтому сперва нейтрализуй его напарника. Он более для тебя опасен. Допивай, короче, свой киви и ступай осваиваться с местом. Первый звонок уже был!
Когда Пилипчук ретировался, я не спеша прикончил коньячную дозу и после второго предупредительного звонка направился по широкой, застланной богатым ковром лестнице на второй этаж, где размещались театральные ложи.
Я довольно быстро отыскал в длинном полукруглом коридоре нужную мне ореховую дверь с литерой «Б», но путь мне решительно преградили два крепких моложавых мужика в одинаковых темно-синих костюмах и голубеньких галстуках. У одного из них за ухом торчал шнурок микрофона, а в руке была мобильная рация. Телохранители - тут же определил я. Как видно, досуг госчиновника охраняется ничуть не хуже, чем тайный воровской сходняк.
Мой красивый пригласительный билет на этих натасканных овчарок ожидаемого впечатления не произвел.
- Будьте любезны предъявить к билету документ, удостоверяющий вашу личность, - проскрипел один из «близнецов», оттирая меня своим мощным плечом от вожделенной двери.
Но глупую ситуацию благополучно разрешил Шепот, вовремя выглянувший на шум в коридор.
- Пропустите гостя! - важно приказал он государственным церберам, и те неохотно раздвинулись, давая мне скупо-узкий проход в правительственную ложу.
Театральные спецапартаменты оказались невелики по метражу, но выглядели весьма просторными благодаря тому, что в ложе стоял всего один-единственный ряд из пяти массивных кресел, обитых роскошным сиреневым бархатом. В середине ряда одиноко восседал седоватый импозантный мужчина в сером, как и у меня, костюме. Я сразу почувствовал к нему некоторое расположение, хотя при моем появлении он даже не потрудился встать и лишь слегка повернул голову.
- Дорогой Юрий Николаевич, позвольте представить вам Евгения Михайловича, моего старинного приятеля и нового партнера по бизнесу, - разливался соловьем Гоша, стараясь за слащавой улыбочкой скрыть свое явное раболепство перед важным чиновником городского масштаба. Странные довольно-таки сложились отношения между друзьями. Если, конечно, Шепот нагло не наврал мне об их совместном детстве, чтоб повысить личный рейтинг. Что ж, в таком случае пусть это останется на его совести - все одно скоро с нее все прегрешения благополучно спишутся. Я очень строг в правилах приличия и хорошего тона. Поэтому твердо стою на том, что о мертвых не только плохо говорить нельзя, но также и думать. А Шепота уже вполне можно считать стопроцентным покойником. Я не формалист какой-то - те несколько десятков минут, что отделяют Гошу от небытия, в расчет не беру.
Юрий Николаевич равнодушно кивнул, приглашающим жестом указывая на кресло слева от себя.
- Рад знакомству, Евгений Михайлович! - высокомерно-холодно обронил он, когда я сел на предложенное место. - Григорий мне много о вас любопытного рассказал!..
- Неужели? - не сдержал усмешки я. - Наверно, о том, как я ему в БУР курево и хавку загонял? Или о том, как его однажды в деберц проиграли, а я его отмазал?
Чинуша аж в кресле заерзал, не зная, как реагировать на мои слова, чтоб не потерять лицо. В конце концов он благоразумно сбросил с себя маску высокомерной заносчивости и улыбнулся почти добродушно:
- Не будем вдаваться в подробности вашей с Григорием нелегкой судьбы. В настоящее время вы оба солидные уважаемые бизнесмены - от этой точки и станем плясать. Договорились, Евгений Михайлович? Или, как емко-точно выражаются в тех джунглях, о которых вы совершенно не к месту упомянули, покатит?
- Ладушки! - я ответил такой же дипломатически-доброжелательной улыбкой, отметив мысленно, что Юрий Николаевич далеко не глупец и не чванливый зануда, каким я ошибочно воспринял его в первый момент.
Шепот устроил свое жирное тело в кресле справа от Юрия Николаевича, подчеркивая этим, что тот здесь главный. Меня данный нюанс чуток покоробил, но и вполне удовлетворил - сидеть впритирку с мишенью мне, признаться, было бы мало в кайф. Хотя в профессионализме Февраля ни капли даже не сомневался, так как имел весьма позитивную информацию о некоторых прошлых его акциях, выполненных достаточно грамотно и аккуратно. Без прокламаций со стороны заказчиков.
- Предлагаю отметить достигнутый консенсус! - продолжал бодро наводить мосты высокопоставленный друг детства Шепота. - Давайте выпьем, господа, за укрепление плодотворного сотрудничества между властью и капиталом! В единении - сила, как очень верно утверждал ныне оплеванный основоположник марксизма! Григорий, наполни бокалы!
Шепот готовно нагнулся вперед и, зацепив лапой, подкатил поближе к нам низкий столик на колесиках, стоявший у барьерчика. На столике радовали глаз серебряное ведерко с выглядывавшей из него бутылкой марочного шампанского и три фужера на точеных хрустальных ножках. Управляться со всем этим хозяйством Гоше пришлось почти в темноте. Третий звонок давно прозвенел, и постепенно угасающий свет люстры под сводами театра как раз в этот момент умер окончательно. Из оркестровой ямы раздалась бравурная музыка, и тяжелый занавес разошелся в стороны, открывая взглядам сцену, освещаемую разноцветными софитами. Перед публикой, видно, предварительно разогревая ее к началу спектакля, выпорхнула дюжина размалеванных девиц, зачем-то обряженных в коричневые школьные передники и исполнивших, высоко задирая свои длинные голые ноги, игриво-фривольный канкан.
- Прозит, господа! - поднял наполненный фужер Юрий Николаевич.
Оторвавшись взглядом от сверкания аппетитных ляжек кордебалета, я последовал его примеру. Шампанское оказалось полусухим и довольно приятным на вкус. Правда, я не получил от этого удовольствия, так как дегустацию напитка испортило неожиданно народившееся в мозгах подозрение: а вдруг Шепот не так уж прост и приготовил мне встречный аналогичный сюрприз? Вот это будет номер! Под названием «Бумеранг»!..
Я отставил фужер с недопитой итальянской кислятиной на столик и пробежался пытливым взглядом по ложам напротив. Видимых причин для беспокойства не обнаруживалось. Все ложи были битком набиты зрителями, кроме одной, где смутно угадывались две хорошо знакомые фигуры - Февраля и Шило. Практически рядом с ними, в первом ряду соседней ложи, сидел Пилипчук. Отсюда лицо его казалось каким-то размытым бледным пятном. Из-за неровно падающего со сцен света, наверно.
С переполненной галерки и из партера опасность тоже не грозит - слишком много свидетелей, которые могут вмешаться в события. По ходу, я просто дую на воду.
Несколько успокоенный данными трезвыми соображениями, я, не торопясь и смакуя, допил свою шампань. Все же, надо признать, пойло довольно качественное - совсем не выдохлось, пока я страховался по сторонам. Кстати, хорошее шампанское в состоянии определить даже не знаток: в нем очень долго держатся пузырьки. В «Мадам Клико», к примеру, целую ночь, как я имел возможность лично и неоднократно убедиться.
И все-таки врожденное чувство ответственной предусмотрительности, свойственное тонким личностям, не позволило мне полностью расслабиться. Поэтому я значительно больше интересовался поведением зрителей, чем любовными перипетиями английской учительницы Мэри Поппинс, происходившими на сцене. Чуть было даже не забыл сделать главное - снять с себя пиджак. Из-за жары якобы. Впрочем, оба соседа так были увлечены глупой опереткой, что не обратили на мой «стриптиз» никакого внимания. Да в этой желтой полутьме они и при всем желании не сумели бы разглядеть странную малосимпатичную дырку на моей рубашке.
Когда первое действие театрального представления наконец закончилось и на сцену спустился занавес, я невольно весь напрягся, не спуская глаз с противоположной ложи. Медленно начал загораться верхний свет люстры, подводя последнюю черту под жизнью Шепота. Важно было вовремя засечь вспышки, так как на звук выстрелов рассчитывать не приходилось - глушитель у винтовки Мосина сработан по уму, почти как заводской.
Одновременно с первой вспышкой коротко вскрикнул Шепот, выпучив глаза и раззявив рот, словно удар под дых получил. После тут же последовавшего второго огненного выхлопа мой компаньон захрипел, схватился за грудь и стал заваливаться набок, судорожно елозя по паркетному полу каблуками своих черных лаковых туфель.
Больше ждать было нельзя. Неуклюже-резко вскочив с кресла, я будто случайно запнулся за столик и, не удержав равновесия, всей своей тяжестью обрушился на ошалевшего Юрия Николаевича, противно заверещавшего в моих объятиях, как недобитый заяц. Я не стал излишне долго «прессовать» перепуганного госдеятеля - слабо застонав, сполз с него на пол и обессиленно привалился к барьеру, тараща на Юрия Николаевича глаза, полные страдания и изумления. По крайней мере, я очень старался изобразить именно эти чувства.
Гулко отдаваясь под высокими сводами театра, загрохотали торопливые пистолетные выстрелы, так плотно слившиеся, что напоминали автоматную очередь. Всего я насчитал девять ударов «грома», что свидетельствовало о похвальной предусмотрительности капитана - дополнительно к обойме он загнал еще один патрон в ствол своего табельного «макара». Грамотно, ничего не скажешь.
Проявляя сильно запоздалый героизм, с пистолетом в руках в ложу ворвались два молодчика в синих костюмах. Телохранители явно не имели опыта в экстремальных ситуациях. Не зная, что предпринять сначала, они тупо переводили взгляды с сидячей статуи своего шефа и повисшего на подлокотнике кресла Шепота на мою скромную особу, валявшуюся у деревянного барьера.
Мне надоело находиться в глупой и неудобной позе потерпевшего. Поднявшись на ноги, отряхиваться не стал - нужды не было. Как смог только что убедиться, паркетный пол здесь являлся образцом девственной чистоты. По ходу, перед самым визитом знатного чиновника ложу тщательно пропылесосили и вымыли. Мысленно я вынес искреннюю благодарность театральной уборщице, а вслух сделал выволочку двум амбалам:
- Я бы вас к себе в кожаные затылки не взял! Чего замерзли?! Стреляли из ложи напротив - мухой проверьте, что почем! Ментов и «Скорую» вызовите по рации!
Синие «близнецы» повернулись к своему шефу, начисто игнорируя мои приказы. Чайки наглые.
- Выполняйте, - с трудом выговорил Юрий Иванович, выходя из заторможенного состояния прострации. Должно быть, раньше под прицельным огнем ему бывать ни разу еще не приходилось.
Когда муниципальные сосунки, топоча своими тяжелыми ботинками, выбежали в коридор, я склонился над телом Шепота. И был весьма неприятно поражен - оно все еще продолжало дышать, будто это не в него только что всадили две крупнокалиберные винтовочные пули. Я быстро разобрался, в чем дело. Оба попадания были в грудь, а не в голову, как я рассчитывал. Полнейший кретинизм! А еще за профи Февраль канал! Вот будет фокус, коли Шепот возьмет да и выживет!
Словно подтверждая мои мрачные опасения, Гоша шевельнулся в кресле и открыл затуманенные глаза. Зрачки уже подернула прозрачная пленка - это визитная карточка с того света, но взгляд пока что оставался вполне осмысленным.
- Монах, спрячь Машеньку! - прохрипел Шепот, цепляясь окровавленными пальцами за мою левую руку и безуспешно пытаясь выпрямиться.
- Не шевелись, брат, и не переживай! Тебе это сейчас вредно! - Я высвободил запачканную ладонь из его ледяных клещей и добавил совершенно искренне: - С дочерью твоей все будет в порядке! Обещаю!
Должно быть, тревога о судьбе дочери была той единственной ниточкой, что удерживала Гошу на этом грешном свете. Успокоенный моими словами, он слабо благодарно улыбнулся и закатил глаза. В уголках губ лагерного приятеля появились обильные капельки крови - видно, у него были пробиты легкие. Так и отдал концы Шепот, улыбаясь. Красивая смерть, ничего не скажешь. Я даже позавидовал слегка где-то в глубинах души.
- Вы же опасно ранены! - услышал я обеспокоенный возглас за спиной.
Оглянувшись, увидел круглые глаза Юрия Николаевича, явно удивлявшегося моей невероятной живучести. Он, святая простота, даже руки вперед протянул, желая, по ходу, подхватить меня, когда я начну падать.
- Пустяки. На мне хороший бронежилет, как всегда. Ударило довольно сильно, но, чувствую, ранение не проникающее.
- Пуля, Евгений, предназначалась мне! - убежденно заявил бледный госдеятель. - А ты, дружище, меня заслонил, жизнь спас!
Из врожденной скромности я не стал с ним спорить, лишь обронил:
- Это вышло совершенно случайно, Юра. Не бери в голову.
- Как бы там ни было, а я твой должник по гроб жизни! - уже полностью обретя свой обычный самоуверенно-командный тон, сказал мой новый вельможный друг. - Обращайся в любое время суток! Я добро не забываю!
- Ладушки! - легко согласился я. - Буду иметь в виду, Юрий Николаевич!
- Никаких больше отчеств! Для тебя с сегодняшнего дня я просто Юра!
Этим нервным реверансам, боюсь, не было бы конца, но тут очень вовремя нарисовались телохранители. При своих «шестерках» Юрий Николаевич поспешил напялить на физиономию непроницаемо-высокомерное выражение.
- Оба террориста убиты наповал сотрудником милиции, случайно оказавшимся поблизости, - доложил шефу тот, что был с рацией. - Он остался охранять место происшествия до приезда своих коллег. «Скорая помощь» тоже уже выехала.
«Ну что ж, все пока катит в елочку. По плану то бишь. Я закурил «родопину», облокотился на мягкие велюровые перила барьера, любуясь сверху на тихую панику, царившую в партере. Часть публики торопливо спешила к выходам, а другая часть, застыв как стоячими, так и сидячими истуканами, задрав головы, глазела на ложи. Поведение людей обусловливалось, ясно, их характерами. Ипохондриков, судя по количеству сидячих «статуй», нынче в театре музыкальной комедии было больше всего.
* * *
Освободился я от докучливых вопросов любознательного следователя уже поздней ночью.
Выйдя из управления внутренних дел на воздух, обнаружил, что мою скромную особу дожидаются двое, тут же поднявшиеся со скамейки навстречу. Первый - капитан Пилипчук, а второй - плюгавый мужичонка с репортерской сумкой через худосочное плечо. По микрофону в его руке я махом просек, что почем.
- Уважаемый Евгений Михайлович, вас беспокоят «Екатеринбургские ведомости». Будьте добры ответить на несколько вопросов! - сразу взял быка за рога корреспондент, нахально сунув мне в лицо микрофон, как дуло пистолета.
- Какие такие вопросы? - не слишком любезно отозвался я, отстранив рукой в сторону журналистское оружие.
- Что заставило вас, рискуя собственной жизнью, заслонить телом первого зама руководителя города?
- На моем месте так поступил бы каждый! - усмехнулся я, вспомнив недавнее газетное интервью с пожарником, спасшим из горящего дома девчонку-малолетку.
- Это общее место! Штамп! - недовольно скривился репортер. - Поконкретнее, пожалуйста! Какие мотивы или чувства вами двигали? Вы с Юрием Николаевичем друзья?
- Без комментариев! - отрезал я любимым выражением нашего министра внутренних дел, которое он обычно употребляет, когда ему нечем ответить на вопросы журналистской братии об очередном громком преступлении.
- Назовите хотя бы свою фамилию! - взмолился мужичонка. - Мне утром материал в редакцию сдавать, а господин Пилипчук не захотел сказать или сам не знает!
- Ничем не могу помочь. Разве что заголовок подкинуть тебе на бедность. Пользуйся: «Скромный герой решил остаться неизвестным». Покатит? Вот и ладушки! Гуляй отсюда, короче, пока я остатки скромности не растерял, глядя на твою шакалью морду. Может, тебе ее набить для доходчивости? На бульдожью мигом станет похожа... Капитан, проводите меня домой. Неважно что-то себя чувствую. Тут недалеко.
Пилипчук готовно подставил свое плечо, но я лишь просто взял его под руку и увлек в ближайший темный переулок. Назойливый репортеришка хотел было нагло увязаться за нами, но вовремя благоразумно воздержался от столь чреватого для его физиономии шага.
- Чего смурной такой? - полюбопытствовал я, когда убедился, что мы с капитаном остались одни. - Премию коллеги зажимают?
- Какая, к черту, премия! - сплюнул, некультурно выругавшись, участковый. - Козлы безрогие! Выговор мне светит, что табельное оружие с собой в общественное место взял!
- Козлы! - согласился я. - Ладно. Дам я тебе премию, не хандри!
- Да ничего мне не надо! - почти выкрикнул Пилипчук. - И учти, Монах, больше я на такие дела не ходок! Кончено! Заруби себе на носу!
- Охолони, капитан! - потрепал я по плечу этого хлюпика-неврастеника. - И не вздрагивай! Вон бар светится. Заглянем-ка на огонек, причастимся святой сорокаградусной водицей! Для нервишек пользительно!
- Можно немного, - устало кивнул Пилипчук, видно, растеряв, пока базарил, весь свой агрессивный пыл. Слабаком капитан оказался, дешевкой. Да из мента ничего путного выйти и не могло!
В заведении приятно пахло жареным картофелем, пивом и табачным дымом. Родная атмосфера.
Мы забрались на высокие табуреты у стойки бара.
- А ведь нынче я первый раз в театре был, - смущенно признался вдруг Пилипчук. - Жаль, судьбу этой Мэри так и не узнал...
Ну не шизик ли? Дальше использовать его на «мокрухе», ясно, нельзя. Крыша окончательно поедет и задымится.
- Пустяки, капитан. Что вот пить будем? - Я случайно обратил внимание, что молодая барменша как-то странно косится на мою левую руку, спокойно лежащую на стойке. Глянув туда же, с неудовольствием обнаружил, что недостаточно хорошо вымыл руки - на тыльной стороне ладони сохранилось три ржавых пятнышка засохшей крови.
- Не волнуйтесь, барышня! - я улыбнулся ей как можно доброжелательнее. - Это всего лишь краска. Я художник по призванию. Дайте-ка нам, милая, два коктейля «Кровавой Мэри» для затравки!
Я потрепал по плечу опять чего-то заскучавшего Пилипчука:
- Коктейль очень в тему будет, не так ли?.. Не хмурься, дружок, жизнь продолжается! Для нас по крайней мере!
уход за кожей лица
Пользователь, раз уж ты добрался до этой строки, ты нашёл тут что-то интересное или полезное для себя. Надеюсь, ты просматривал сайт в браузере Firefox, который один правильно отражает формулы, встречающиеся на страницах. Если тебе понравился контент, помоги сайту материально. Отключи, пожалуйста, блокираторы рекламы и нажми на пару баннеров вверху страницы. Это тебе ничего не будет стоить, увидишь ты только то, что уже искал или ищешь, а сайту ты поможешь оставаться на плаву.