Книга шестая

Глава 1

На рассвете «Китайское Облако» покинул гавань. Море было спокойным, дул устойчивый восточный ветер. Но через два часа бриз посвежел, и Струан оставил Мэй-мэй в главной каюте и поднялся на палубу.

Орлов смотрел на небо. Оно было чистым до самого горизонта, но там, вдалеке, собирались кучевые облака.

- Ничего страшного, - определил он.

- Там тоже все в порядке, - добавил Струан, кивнув в сторону моря. Он прошел вдоль палубы, затем вспрыгнул на ванты фок-мачты и начал быстро карабкаться наверх, радостно борясь с ветром, который налетал упругими порывами, норовя сбросить его вниз. Он не останавливался, пока не достиг самой вершины, где закрепился на фалах второго брамселя.

Оттуда он исследовал море и небо, тщательно выискивая притаившийся где-нибудь шквал или шторм, подводный риф или не обозначенную на карте мель. Но до самого горизонта взгляд его не обнаружил никаких признаков опасности.

Какое-то время он позволил себе просто наслаждаться скоростью, ветром, бесконечностью моря и неба, благословляя йосс за то, что он жив, и за Мэй-мэй. Она чувствовала себя гораздо лучше. Конечно, она была еще слаба, но заметно окрепла в сравнении со вчерашним днем.

Он осмотрел весь такелаж, какой смог достать взглядом, проверяя, нет ли обрывов и протертых мест, затем спустился вниз и вернулся на квартердек. Через час ветер еще больше посвежел, клипер накренился сильнее, и брызги стали залетать на нижние паруса.

- Не хотел бы я провести сегодняшнюю ночь в море, - обеспокоенно произнес Орлов.

- Да. Ты, значит, тоже это чувствуешь?

- Я ничего не чувствую, кроме того, что буду рад провести сегодняшнюю ночь в гавани. - Орлов сплюнул на ветер и передвинул во рту кусок жевательного табака. - Море спокойное, ветер устойчивый, небо чистое - и все же где-то заваривается дьяволова каша.

- Так всегда бывает в этих водах.

- С твоего позволения, мы возьмем рифы, и я поставлю лотового, пусть делает промеры. Может статься, где-то там нас поджидает мель или вонючая скала, которая вспорет нам брюхо. - Орлов передернулся и плотнее закутался в свою морскую куртку, хотя день был теплый и на ветру не знобило.

- Хорошо.

Лотовой заторопился на нос и стал выкликать результаты своих промеров. А команда бросилась на реи, и громада парусов, увлекавшая вперед «Китайское Облако», съежилась.

К концу дня корабль благополучно вошел в устье западного пролива. Гонконг находился по левому борту, материк - по правому. Плаванье прошло спокойно, без всяких неожиданностей.

- Возможно, мы просто стареем, - заметил Струан с коротким смешком.

- Чем старше становится человек, тем сильнее хочет море увлечь его в свои глубины, - сказал Орлов, без злобы глядя на океан за кормой. - Если бы не мой раскрасавец-корабль, я бы сегодня же списался на берег.

Струан подошел к штурвалу.

- Я сменю вас ненадолго, рулевой. Идите на нос.

- Слушаюсь, сэр-р. - Моряк оставил их на полуюте одних.

- Почему? - спросил Струан Орлова.

- Я чувствую, что море следит за мной. Оно всегда следит за моряком, испытывает его. Но наступает время, когда оно начинает смотреть по-другому - ревниво, да, ревниво, как женщина. И становится таким же опасным, как она. - Орлов выплюнул жвачку через борт и ополоснул рот холодным чаем из парусиновой сумки рядом с нактоузом. - Я раньше никогда не выступал в роли священника и никого не женил. Признаюсь, это было до смерти странно, Зеленые Глаза, - видеть перед собой эту парочку, такую юную, нетерпеливую, уверенную в себе. И слушать этого петушка - твое, Тай-Пэн, эхо - расфуфырившегося, что твой павлин: «Клянусь Богом, Орлов, вы нас обвенчаете, клянусь Богом. Я - хозяин "Китайского Облака", клянусь Богом. Вам известен закон Тай-Пэна, клянусь Богом». А я что - рву и мечу и упираюсь изо всех сил, чтобы дать ему лицо, хотя с самого начала знаю, что все ниточки опять в руках у старого кукольника по имени Зеленые Глаза. - Орлов весело хмыкнул и посмотрел снизу вверх на Струана. - Но я сыграл свою роль очень хорошо и позволил ему командовать мной - раз уж ты пожелал, чтобы мной командовали. Это был все равно что... ну... все равно что мой свадебный подарок парню. Он рассказал тебе о нашей сделке?

- Нет.

- «Обвенчайте нас, и вы сохраните за собой свой корабль, клянусь Богом. Откажитесь, и я буду травить вас, пока не выживу со всех морей, клянусь Богом». - Орлов ухмыльнулся: - Я бы и так их обвенчал.

- Я уже думал о том, чтобы забрать у тебя корабль.

Ухмылка исчезла с лица Орлова:

- А?

- Я намерен перестроить компанию: поставить весь наш флот под начало одного человека. Хочешь получить это место?

- На берегу?

- Конечно, на берегу. Разве можно управлять целым флотом с квартердека одного клипера?

Орлов сжал кулак и замахал им перед лицом Струана:

- Ты сам Дьявол, восставший из ада! Ты искушаешь меня властью, о которой я даже не мечтал, чтобы забрать у меня единственное, чем я дорожу на всем свете. На юте я забываю о том, кто я есть - черт побери, ты знаешь это. А кто я на берегу, а? Страйд Орлов, горбун!

- Ты мог бы быть Страйдом Орловом, тай-пэном благороднейшего флота в мире. Я бы сказал, что эта работа достойна любого мужчины. - Струан не сводил взгляда с лица карлика.

Орлов круто повернулся, отошел к подветренному борту и разразился бурным потоком норвежских и русских ругательств, который не иссякал несколько минут.

Потом, громко стуча сапогами, он вернулся.

- Когда это будет?

- К концу этого года. Может быть, позже.

- А мое плавание на север? За пушниной? Ты забыл о нем?

- Ты, наверное, сам захочешь от него отказаться, а?

- Что дает тебе право превращать весь мир в кукольный балаган? А?

- Рулевой! На корму! - Струан передал штурвал матросу в тот момент, когда «Китайское Облако» вырвался из пролива в спокойные воды бухты. В миле впереди выдавался в море полуостров Кулун. Земля по оба борта корабля была голой, высохшей и круто обрывалась к морю. Слева по борту на расстоянии примерно одной мили виднелся скалистый выступ острова, носивший название Северный Мыс. За ним, еще невидимые для них, находились Счастливая Долина, Глессинг Пойнт и та небольшая часть гавани, которая пока использовалась.

- Норд-тень-норд-вест, - приказал Струан.

- Норд-тень-норд-вест, сэр, - отозвался рулевой.

- Так держать. - Он оглянулся через плечо на Орлова. - Итак?

- У меня нет выбора. Я сразу вижу, когда решение тобой уже принято. Ты бы списал меня на берег не раздумывая ни минуты. Но у меня есть условия.

- Слушаю.

- Во-первых, я хочу получить «Китайское Облако». На шесть месяцев. Я хочу съездить домой. В последний раз. - Либо твоя жена и сыновья вернутся сюда вместе с тобой, либо они останутся, сказал себе Орлов. Они останутся, и они плюнут тебе в лицо и проклянут тебя, а ты впустую потратишь шесть месяцев жизни корабля.

- Идет. Как только у меня будет здесь еще один клипер, «Китайское Облако» - твой. Ты привезешь назад груз пушнины. Дальше?

- Дальше, Зеленые Глаза, твой закон: когда ты на борту, ты капитан. То же самое для меня.

- Идет. Дальше?

- Это все.

- Мы не обсудили твое жалованье.

- К чертям деньги! Я буду тай-пэном флота «Благородного Дома». Чего большего может желать в этой жизни человек?

Струан знал ответ. Мэй-мэй. Но он не сказал ничего. Они скрепили сделку рукопожатием, и, когда корабль был в четверти мили от Кулуна, Струан приказал поменять курс на зюйд-вест-тень-зюйд и направил клипер прямо в гавань.

- Свистать всех наверх! Прямо держать! Смените меня, капитан. Встаньте рядом с «Отдыхающим Облаком». Сначала мы переправим на него наших пассажиров. Затем - на штормовую стоянку.

- Благодарю вас, капитан, - проворчал Орлов. - Клянусь Богом, я рад, что мы в гавани!

Струан осмотрел берег в бинокль. Отсюда он мог заглянуть в самую глубину Счастливой Долины: опустевшие здания, никакого движения. Он чуть-чуть передвинул бинокль и подкрутил регулировочный винт, очертания начатых построек нового Куинз Тауна вокруг Глессинг Пойнта обрели резкость. Строительные леса его новой огромной фактории были уже возведены, и он увидел там бессчетное количество кули, копошащихся, как муравьи: они таскали, строили, копали. Выросли леса и на круглом холме, где он приказал заложить Большой Дом Компании. Он разглядел тонкую неприметную ниточку дороги, которая петляя вела на вершину холма.

Тай Пинь Шан разросся еще больше. Там, где раньше между материком и островом сновали несколько сот сампанов, теперь их была добрая тысяча.

На якоре в гавани покачивались новые военные корабли и транспорты, прибыли также несколько торговых судов. Дома, лачуги и временные пристанища тянулись вдоль широкой ленты Куинз Роуд, окаймлявшей берег. И вся прибрежная часть бурлила, охваченная кипучей деятельностью.

Обогнув мыс, «Китайское Облако» салютовал флагману, с которого прогремел ответный пушечный выстрел.

- Сигнал с флагмана, сэр-р! - крикнул впередсмотрящий.

Бинокли Струана и Орлова тут же переместились на сигнальные флажки линейного корабля, которые возвещали: «Капитану предлагается немедленно прибыть на борт».

- Мне встать рядом с флагманом? - спросил Орлов.

- Нет. Спусти катер на воду, когда мы окажемся от него в двух чейнах¹. Ты лично отвечаешь за благополучную доставку моих пассажиров на борт «Отдыхающего Облака». И чтобы ни один чужой взгляд не шнырял по палубе.

- Положись на меня.

Струан спустился вниз, сказал Мэй-мэй, что скоро вернется, и распорядился, чтобы А Сам и Йин-си все приготовили к переходу на плавучий склад.

Взгляд Орлова метался по кораблю. Работа на суше, стало быть? Ну ладно, посмотрим. До конца года предстоит пройти еще много лиг, сказал он себе. Ведь это же надо что придумал, дьявол его забери. Да, но ради Зеленых Глаз - отпрыска Одина - я готов пойти на сделку и с самим дьяволом. Тай-Пэну нужен такой человек, как я. К тому же он опять прав: это была бы работа, достойная настоящего человека.

От такой мысли у него потеплело на душе.

- Ну-ка, гляди веселей! - прорычал он команде, зная, что много подзорных труб наведены на них. Клипер, не убирая парусов, беспечно летел вперед прямо на флагман.

Сердце Орлова пело вместе с туго натянутыми снастями. Потом, в самую последнюю секунду, он прокричал:

- Руль под ветер! - И корабль развернулся и замер, словно охотничий пес, сделавший стойку над стаей куропаток.

Катер спустили на воду, и Струан скользнул по веревкам вниз. Катер отошел, а «Китайское Облако» взял несколько румбов в сторону и встал точно борт к борту с «Отдыхающим Облаком».

- Всем вниз! Очистить палубу! - приказал Орлов. - Проследите, чтобы наверху никого не было, мистер Кьюдахи. На обоих кораблях. Мы должны доставить к ним на борт груз, который не подлежит учету, клянусь Богом!

Струан открыл дверь главной каюты флагмана.

- Клянусь Богом, Дирк! Мы все уничтожены! - возбужденно выпалил Лонгстафф, подходя к нему и размахивая у него перед лицом номером «Ориэнтл Таймс». - Вы уже видели это? Уничтожены! Уничтожены!

Струан взял газету. На второй странице в глаза ему бросился заголовок редакционной статьи: «Министр иностранных дел отрекается от Китайских торговцев».

- Нет, Уилл, - сказал он.

- Клянусь всем, что есть святого, как он смеет совершать подобную глупость, ну? Проклятый идиот! Что нам теперь делать?

- Дайте мне прочитать статью, Уилл. Тогда я буду знать, о чем здесь пишут.

- Окончательно спятивший Каннингтон отверг наш договор. Вот о чем. И я отстранен от должности! Заменен! Я заменен! Да как он смеет?

Струан поднял брови и присвистнул.

- Вы еще не получили официальной депеши?

- Разумеется, нет! Кому, дьявол меня забери, придет в голову информировать полномочного посланника королевы, ну?

- Может быть, это фальшивка?

- Этот Скиннер клянется, что нет. Для него будет лучше, если он говорит правду, иначе я привлеку его к ответу за клевету, клянусь Богом!

- Когда вышел номер, Уилл?

- Вчера. Как, черт побери, мог этот толстый вонючий попугай Скиннер заполучить в свои грязные толстые лапы секретную депешу, которую я еще даже не видел? Его следовало бы высечь! - Он налил себе бокал портвейна, осушил его одним залпом и налил другой. - Всю прошлую ночь я глаз не сомкнул, смертельно обеспокоенный нашим будущим в Азии. Прочтите это. Черт бы побрал Каннингтона!

По мере того как Струан углублялся в чтение, он чувствовал, как в нем опять растет негодование. Хотя статья на первый взгляд лишь излагала общие факты и дословно повторяла текст послания, полученного им от Кросса, Скиннер намекал на то, что Каннингтон, чья манера вершить международные дела, полагаясь лишь на собственное мнение, была хорошо известна, полностью отверг не только сам договор, но и весь опыт торговой общины, а также королевского флота и армии: «Лорд Каннингтон, который никогда не был восточнее Суэца, мнит себя знатоком, способным рассуждать о ценности Гонконга. Более чем вероятно, что он даже не знает, к северу или к югу от Макао находится Гонконг и восточнее он или западнее Пекина. Как он смеет выставлять адмирала нашего славного флота пустозвоном, не имеющим понятия о морском деле и об исторической ценности величайшей гавани в Азии? Где бы мы были без королевского флота? Или армии, которая в равной степени унижена - нет, оскорблена - глупым просчетом в нашей Азиатской политике? Не будь Гонконга, где бы нашли себе пристанище солдаты, где бы укрылись военные корабли? Как смеет этот человек, слишком долго засидевшийся на своем месте, заявлять, что все торговцы, которые связали - и с полным основанием - свое будущее и будущее своих компаний с Гонконгом, являются круглыми дураками? Как смеет он принимать решение, из которого следует, что те, кто провели в Китае всю свою жизнь, радея о славе Англии, ничего не смыслят в китайских делах, не понимают огромной ценности открытого порта, центра торговли и неприступной крепости…» И далее статья перечисляла все преимущества Гонконга и описывала, как, не считаясь с огромным риском, торговцы застроили Счастливую Долину, а когда ее пришлось оставить, неустрашимо принялись возводить новый город ко славе Британии. Это был настоящий шедевр тенденциозной подачи информации.

Струан скрыл свой восторг. Он знал, что если даже его - человека, который подготовил все это, - статья задела за живое, то остальные торговцы просто придут в ярость.

- Я потрясен! Надо же осмелиться на такое! Каннингтон должен быть немедленно привлечен к ответственности.

- Абсолютно с вами согласен! - Лонгстафф осушил бокал и со стуком поставил его на стол. - Ну вот, теперь я смещен. Все труды, пролитый пот, переговоры, сражения - все коту под хвост из-за этого надменного выскочки-маньяка, который воображает себя владыкой мира.

- Черт меня возьми, если это сойдет ему с рук, Уилл! Мы должны что-то предпринять! Даром ему это не пройдет!

- Уже прошло, клянусь Богом! - Лонгстафф поднялся и принялся мерять шагами каюту. Струану на миг стало жаль его. - Что же будет? Моей карьере конец - нам всем конец!

- Что вы уже предприняли по этому поводу, Уилл?

- Ничего. - Лонгстафф устремил горящий взгляд в окна каюты. - В этом проклятом острове корень всех моих бед. Эта дьяволом извергнутая скала уничтожила меня. Уничтожила всех нас! - Он оцепенело опустился в кресло. - Вчера гут едва не вспыхнул бунт. Ко мне пришла депутация торговцев с требованием, чтобы я отказался уезжать. Еще одна, под предводительством Брока, потребовала, чтобы я немедленно покинул Азию со всем флотом, и по прибытии в Лондон настоял на привлечении Каннингтона к ответу и, если понадобится, блокировал лондонский порт. - Он оперся подбородком на руки. - Что ж, я сам во всем виноват. Мне следовало неукоснительно придерживаться инструкций. Но ведь это было бы неправильно. Я не властолюбивый и алчный завоеватель. А, чума на все! - Он поднял глаза, лицо его перекосилось от испытываемого унижения: - Адмирал и генерал, разумеется, в восторге. Выпьете?

- Спасибо. - Струан налил себе бренди. - Не все еще потеряно, Уилл. Наоборот. Оказавшись дома, вы как раз сможете использовать свою власть.

- А?

- Все, что вы делали здесь, было правильным. Вам удастся убедить в этом Каннингтона, если он еще будет министром к тому времени. В предстоящей встрече с ним лицом к лицу у вас сильная позиция. Правота на вашей стороне Это несомненно.

- Вы когда-нибудь встречались с Каннингтоном? - с горечью спросил Лонгстафф. - С этим чудовищем спорить бесполезно.

- Верно. Но у меня тоже есть кое-какие друзья. Предположим, у вас будет возможность доказать, что вы правы, а он ошибается?

Глаза Лонгстаффа загорелись. Если Струана эта ужасная весть, похоже, не слишком обеспокоила, значит у него еще есть шанс.

- Какая возможность, мой дорогой друг? - спросил он.

Струан потягивал бренди, наслаждаясь тонким его букетом.

- Дипломаты вечны, правительства же приходят и уходят. Прежде чем вы попадете домой, Пил будет премьер-министром.

- Это невозможно!

- Это вероятно Скажем, вы привезете с собой известие чрезвычайной важности, которое выставит Каннингтона круглым идиотом. Как посмотрели бы на вас Пил и его консерваторы в этом случае?

- С восхищением. Чес-с-слово! Что за известие, Дирк, друг мой?

Снаружи послышался громкий шум, и в каюту ворвался Брок. Несчастный часовой безуспешно пытался помешать ему. В следующую долю секунды Струан уже был на ногах, готовый выхватить нож.

Лицо Брока налилось кровью, его душила ярость и злоба:

- Они обвенчаны?

- Да.

- Горт убит?

- Да.

- Когда прибывает «Белая Ведьма»?

- Думаю, до наступления темноты. Она должна была отплыть утром, около девяти часов.

- Сначала я поговорю с Лизой. Потом с ними двумя. Потом, клянусь Господом Богом, я поговорю с тобой. - Отшвырнув часового, он бросился вон.

- Мерзкий грубиян! - вспыхнул Лонгстафф. - Он мог хотя бы постучать!

Струан расслабился, как расслабляется кошка, когда опасность миновала: мышцы сразу обмякли, готовые напрячься при новой угрозе, но глаза все так же настороженно смотрели в ту сторону, откуда она появилась.

- Вам нечего бояться со стороны Каннингтона, Уилл. С ним покончено.

- Да, да, конечно, Дирк. И поделом ему, черт бы его побрал! - Он взглянул на дверь и вспомнил призовую схватку, зная, что поединок между Дирком и Броком будет не менее ожесточенным. - Что у Брока на уме, а? Он собирается послать вам вызов? Мы здесь, разумеется, слышали о вашей ссоре с Гортом. Скверные новости имеют привычку распространяться очень быстро, не так ли? Ужасное дело! Чертовски большая удача, что это не вы убили его.

- Да, - кивнул Струан. Теперь, когда опасность была позади, он чувствовал легкую тошноту и слабость.

- Какое сумасшествие нашло на эту юную пару, что они вдруг решили сбежать? Я понимаю, почему Брок в такой ярости. Глупо!

- Нет, не глупо, Уилл. Это было лучшее, что они могли сделать.

- Конечно. Раз вы так говорите. - И Лонгстафф задумался, насколько верны были слухи о том, что Тай-Пэн специально подстроил и этот брак, и дуэль. Он пришел к выводу, что Тай-Пэн слишком умен, чтобы такие вещи могли случаться сами по себе. Значит, схватка: Тай-Пэн против Брока. - Так что там насчет Пила, Дирк?

- Вы дипломат, Уилл. Дипломаты не должны иметь устойчивых связей с какой-либо одной партией. По крайней мере они должны быть на хорошем счету у всех партий.

- Целиком разделяю ваше мнение. - Глаза Лонгстаффа широко раскрылись: - Вы хотите сказать, что мне нужно стать консерватором, поддерживать Пила?

- Поддерживайте и вигов и консерваторов в равной степени. Гонконг нужен Англии. Вы - Гонконг, Уилл. Может быть, это, - Струан помахал газетой, - окажется для вас огромной удачей. Статья доказывает, что Каннингтон не только идиот, но еще и болтун. Это потрясающе, когда о содержании секретной депеши можно узнать из газеты. - Затем он рассказал ему о портфеле, но ровно столько, сколько было нужно, чтобы у Лонгстаффа закружилась голова.

- Боже милостивый! - Если, как указал Тай-Пэн, там действительно содержатся копия подлинного тайного доклада и карты русско-китайской границы, прилегающих к ним территорий и центра страны, то, Господи благослови, этот портфель открывает прямой путь к рангу посла и пэрству. - Где вы раздобыли такое?

- Из источника, который заслуживает абсолютного доверия. - Струан встал: - Я передам его вам в руки перед вашим отъездом. Воспользуйтесь им по своему усмотрению. Помимо всего прочего, он неоспоримо докажет, что вы правы, а Каннингтон ошибается.

- Вы не отужинаете со мной, Дирк? - Лонгстафф уже много лет так хорошо себя не чувствовал. - Поболтаем о старых временах.

- Сегодня нет, если вы извините меня. Может быть, завтра?

- Прекрасно. Благодарю вас. И я так рад, что правильность нашего выбора получила окончательное подтверждение.

- И последнее: есть еще одно дело, требующее вашего немедленного внимания. Триады.

- А?

- Горт Брок был убит Триадами с Гонконга. Из Тай Пинь Шана.

- Чес-с-слово! Почему?

- Не знаю.

Струан пересказал ему все, что узнал от португальского офицера о Триадах. И о Гордоне Чене. Он понимал, что должен передать Лонгстаффу эту информацию, в противном случае, если делу будет дан официальный ход, все могло выглядеть так, будто он пытается прикрыть своего сына. Если Гордон связан с этими бандитами, его выведут на чистую воду. Если же нет, никто не пострадает.

- Вот так раз, - со смехом воскликнул Лонгстафф. - Забавная история.

- Да, и, вне всякого сомнения, распространяют ее мои враги. Однако издайте постановление о Триадах и прикажите майору Тренту раздавить их раз и навсегда. Иначе эти проклятые мандарины сядут нам на шею.

- Хорошая мысль. Отличная, клянусь Юпитером. Я распоряжусь, чтобы Горацио... черт возьми, я отпустил его на две недели в Макао. Могу я позаимствовать у вас Маусса?

- Разумеется. Я пришлю его к вам.

Когда Струан ушел, Лонгстафф в приподнятом настроении уселся за рабочий стол.

- Мой дорогой сэр Уильям, - обратился он к зеркалу. - Я чувствую себя превосходно. Уж если говорить начистоту, я чертовски рад, что уезжаю с этого зловонного острова. Мне решительно наплевать на то, что станется с ним - с торговцами, с китайцами или с этими Триадами, чума на них - Он подошел к окну и начал радостно посмеиваться. - Посмотрим, что окажется в этом портфеле. А когда мы вернемся в Англию, там и примем решение. Если Каннингтон к этому времени вылетит из своего кресла, мы можем спокойно поддержать Гонконг себе на пользу. Если же Каннингтон по-прежнему будет министром, я могу согласиться с тем, что он прав, и забыть об этом острове, словно его и не было. Потому что у меня будут эти документы, ключ к опочивальне любого министра иностранных дел, а также много чая. - Он громко расхохотался. Несколько дней назад личный посланник Чинь-со известил его, что семена, которые заказал Горацио, будут доставлены в ближайшие две недели. - Я бы сказал, вы сегодня славно поработали, ваше превосходительство!

Прибыв на «Отдыхающее Облако», Струан нашел Мэй-мэй уже в постели в ее собственных каютах. Она выглядела очень хорошо. Казалось, после путешествия сил у нее даже прибавилось.

- Я так блаженно счастлива быть дома, Тай-Пэн. Вот, смотри. Твоя старая Мать подчиняется, как моряк. Я выпила две чашки хинного отвара и готова выпить их еще трижды.

- А? - произнес он, подозрительно прищурившись.

- Господи, абсолютно да. И не гляди так. Я правду говорю! Разве я какая-нибудь шлюха из речных женщин? Нищая, питающаяся собачатиной? Разве я лгу прямо в лицо? Обещание есть обещание, и не забывай об этом. Конечно, - сладко добавила она, - теперь я принимаю это омерзительное волшебное питье с манговым соком, о чем любая из нормальных женчинов подумала бы незамедленно, но не из муч-чинов, о, нет-нет - для них это слишком просто. - Она вскинула голову с былой надменностью: - Муч-чины!

Струан спрятал улыбку, не показывая, как он доволен, что она все больше становится похожей на ту Мэй-мэй, какой была до болезни.

- Я вернусь позже. А ты оставайся в постели.

- Ха! Разве я нарушаю обещания? Разве я ни на что не годная дочь черепахи? - Она протянула ему руку жестом императрицы: - Тай-Пэн!

Он галантно поцеловал протянутую руку, и она расхохоталась и обняла его:

- Ну, беги, мой мальчик, и никаких грязных борделев!

Струан оставил ее и прошел в свою каюту. Открыв сейф, он достал оттуда одну из двух копий документов и карт из портфеля, которые он лично и с предельной аккуратностью изготовил, и положил бумаги в карман вместе с небольшим мешочком, в котором хранились остатки хинной корки.

Он вернулся на свой катер.

- «Бостонская Принцесса», - приказал он, назвав плавучий склад Купера - Тиллмана.

Диск солнца коснулся горизонта, он светился тускло, словно все небо было затянуто огромной вуалью.

- Что вы обо всем этом думаете, боцман?

- Даже не знаю, сэр-р. Я видел такую штуку в Южных морях и перед хорошей погодой, и перед плохой. Если луна сегодня будет в кольце, тогда, может статься, нас ждут дожди.

Или что-нибудь похуже, добавил про себя Струан. Он встал и посмотрел в сторону западного пролива. «Белой Ведьмы» нигде не было видно. Что ж, подумал он, может быть, они решили заночевать в море и войдут в гавань с рассветом Пока еще время думать о тебе не пришло, Тайлер.

Катер подошел к борту «Бостонской Принцессы». Это было огромное трехпалубное торговое судно, переделанное под плавучий склад. Оно никогда не покидало гавани.

Струан взбежал по сходне.

- Разрешение ступить на борт? - обратился он к офицеру-американцу, стоявшему на палубе. - Узнайте, возможно, мистер Купер согласится меня принять. Это срочно.

- Одну минуту, мистер Струан. - Офицер спустился вниз.

Струан закурил сигару и бросил спичку в море. «Китайское Облако» медленно продвигался к месту своей стоянки в глубоководной части бухты напротив Счастливой Долины.

- Хэллоу, Тай-Пэн, - раздался голос Джеффа Купера, стремительно поднявшегося на палубу. - Полагаю, вы уже слышали о том, что натворил этот безмозглый сукин сын Каннингтон? Мы с огромным огорчением узнали о дуэли и обо всем остальном. Эта юная пара идиотов действительно сбежала?

- Да. Как Уилф?

- Он умер.

- Проклятие! Когда это случилось?

- Три дня назад.

- Может быть, пройдем вниз?

- Хорошо. Так как же быть со смещением Лонгстаффа и отклонением договора?

- Это ничего не значит. Просто глупая ошибка плохого политика. Я уверен, она будет исправлена.

Купер проводил его вниз. Главная каюта была обставлена с большой роскошью.

- Бренди?

- Спасибо. - Струан принял бокал - Ваше здоровье!

- Ваше здоровье.

Струан развязал маленький мешочек и достал из него немного коры.

- Видите это, Джефф? Это кора. Хинная кора. Иногда ее еще называют «иезуитской корой». Если сварить из нее чай, то этим чаем можно вылечить малярию.

- Вы уверены?

- Да. Хинный отвар вылечил мою любовницу. Эта часть рассказа должна остаться между нами - но действие лекарства несомненно.

Купер взял кусочек коры, его пальцы дрожали.

- Боже мой, Тай-Пэн, вы понимаете, что вы совершили? Понимаете, что вы говорите?

- Да. Малярией болеют во всем мире. Она есть и у вас в Штатах: по всей Флориде и в Луизиане². Я знаю способ лечения и где раздобыть эту кору. Что это дает?

- Благодарность всего человечества - и богатство любому, кто первым займется этим.

- Верно, дружище. Я предлагаю вам партнерство. - Струан убрал кору назад в мешочек, лицо его вдруг стало печальным. - Ирония судьбы, не правда ли? Несколько недель назад это могло бы спасти Робба и маленькую Карен. Всех остальных - даже Уилфа, хотя я и презирал его.

- Он тяжело умирал, - сказал Джефф.

- Мне жаль это слышать. - Струан пригубил бренди и прогнал из головы все, что уже стало частью прошлого. - Предложение у меня простое. Мы образуем новую компанию, которая будет заниматься исключительно корой. Деньги вносим поровну. Четыре директора - вы и тот, кого вы назначите, я и Кулум. Вы управляете компанией. Я немедленно выкладываю вам где, как и что, а вы начинаете планировать все завтра же.

Купер протянул руку:

- Идет.

Струан рассказал ему, как он получил кору и от кого, а также о корабле, который он зафрахтовал и который завтра отплывал из Макао в Перу.

- Епископ известил меня, что с судном отправится отец Себастьян. Я предлагаю продублировать это путешествие, чтобы не рисковать. Расходы по этому судну будут занесены в дебет новой компании, и мы отправим еще один корабль - но уже прямо из Америки. Мы найдем двух врачей и двух бизнесменов, которых пошлем вместе с ним, чтобы они узнали все, что только возможно, о хинной корке. В тот день, когда американский корабль уйдет в плаванье, мы, используя ваши связи, опубликуем сообщение об этом в Соединенных Штатах. Мы окажемся на шаг впереди всех конкурентов и подстрахуем мою договоренность с епископом. Здесь мы опубликуем новость немедленно; нужно покончить с разговорами о проклятии Счастливой Долины. И сразу, как только сможем, - в Европе. К тому времени, когда наши корабли вернутся, врачи всего мира будут с пеной у рта требовать хинной корки. Мои корабли станут доставлять груз в Британскую империю, вы возьмете на себя Американский континент, а остальной мир мы поделим пополам. В одной только южной Италии мы могли бы продавать кору тоннами.

- Кто еще знает о ней?

- Только вы. С сегодняшнего дня. Сегодня же вечером я передам эту новость Скиннеру, если сумею его найти. Итак, с деловой частью мы закончили Теперь, как Шевон?

- Хорошо и плохо. Она смирилась с тем, что мы обручены. Но должен признать, как бы сильно я ее ни любил, она меня не любит.

- Вы станете выкупать долю Тиллмана в деле?

- Нет, если Шевон выйдет за меня. Если же она не согласится... ну, с точки зрения бизнеса было бы глупо не сделать этого. Теперь, когда Уилф умер, мне придется искать другого партнера. Это будет означать что я отдаю процент по акциям... да вы и сами очень хорошо знакомы с этими проблемами.

- Да. Чем занимается Сергеев?

- О, он все еще здесь. Бедро уже беспокоит его значительно меньше. Мы довольно часто встречаемся с ним. Ужинаем вместе два-три раза в неделю. - Купер невесело улыбнулся - Он очень привязался к Шевон, и ей он, похоже, нравится. Она сейчас как раз у него в гостях, на его корабле.

Струан задумчиво потер подбородок:

- Тогда у меня есть для вас еще одно предложение. Более рискованное и опасное, чем хинная корка.

- Какое?

- Отошлите Шевон домой на один год. Отпустите поводья - это лошадь чистых кровей. Если она захочет вернуться к концу года, вы женитесь на ней и будете жить счастливо Если ее выбор окажется не в вашу пользу, вы дадите ей полную свободу. В любом случае скажите ей, что вы будете продолжать выплачивать ее отцу его «долю» до конца его жизни. Ее братья могут идти к черту. Не забывайте, нам очень пригодятся связи сенатора Тиллмана в нашем новом предприятии с хинной коркой. Деньги, которые вы ему выплатите, вернутся к вам с лихвой.

Купер подошел к своему столу, чтобы взять сигары - и тем самым выиграть время. Что означало это предложение Тай-Пэна? Неужели он пытается отвоевать Шевон для себя? Нет, для этого ему вовсе не нужно было бы прибегать к таким хитростям: ему стоит лишь пальцем поманить, и она примчится к нему со всех ног.

- Я должен буду подумать об этом, Тай-Пэн, - сказал он. - Сигару?

- Нет, спасибо. И пока вы будете думать об этом, поразмыслите заодно еще над одной авантюрой. Попросите Сергеева отвезти ее домой на своем корабле - разумеется, в сопровождении служанки.

- Вы сошли с ума!

- Нет, дружище. - Струан достал копии документов, аккуратно перевязанные зеленой лентой. - Прочтите вот это.

Купер взял их в руки:

- Что это?

- Прочтите. Читайте внимательно, я подожду.

Купер сел за стол и развязал ленту.

Ну что же, говорил себе Струан, хинную корку мы запустили в дело. Теперь - Кулум. Может быть, парень прав, и ему действительно нужен партнер? Джефф - вот ответ на этот вопрос. Струан - Купер - Тиллман. Вернее, Струан - Купер, о Тиллмане теперь можно забыть. Почему нет? Джеффу это сулит огромную выгоду. Мы упрочим связи с обеими Америками. Джефф умен и честен. Обдумай этот вариант очень тщательно. Это хорошее решение. Лонгстафф? С Лонгстаффом я уладил все как нельзя лучше. Когда я потеряю его из виду, он будет делать только то, что подскажет ему другая сильная натура. Как быть со Скиннером? Пока что он справляется отлично. Блор? Надо повнимательнее присмотреться к нему. И к Мауссу тоже. Что потом? Дом и Мэй-мэй. Возможно, Орлов был прав. Возможно, все, что ты чувствовал сегодня во время плаванья, и в самом деле был лишь взгляд моря, устремленный на тебя, - ты получил от жизни все, чего может желать человек. Не относись слишком легко к таким ощущениям.

Его мысли неизменно возвращались к Броку. Да. Будет убийство. И Лиза была права. Однажды начавшись, это может никогда не кончиться. Или кончится с нами обоими.

- Насколько этому можно верить? - Купер закончил читать досье.

- Учитывая, откуда я это получил, я бы сказал, что не может быть никаких сомнений в их достоверности. Что вы чувствуете по сему поводу?

- Дьявольский замысел. Сергеев совершенно очевидно и есть тот человек - уж точно, один из них, - которого послали с целью исследовать «Британскую сферу влияния» в Азии и изучить возможности для эмиграции на русскую Аляску. - Купер замолчал на секунду, собираясь с мыслями. Потом сказал: - Что же нам делать со всем этим? Ну, следуя вашей мысли... Шевон. Сергеев с восторгом согласится сопровождать ее в Америку. В пути она очаровывает его - либо намеренно, либо ни о чем не подозревая - и привозит в Вашингтон. Ее отец, который, без сомнения, является тем самым человеком, кому в первую очередь следует передать эти документы, в частной беседе рассказывает Сергееву, что Соединенные Штаты недовольны Россией и хотят, чтобы русские ушли с континента. Доктрина Монро и все такое. Вы это имеете в виду?

- Вы проницательный человек, Джефф.

- Эта информация выставляет лорда Каннингтона круглым дураком.

- Несомненно.

- И совершенно однозначно указывает на важность - более того, жизненную необходимость - Гонконга.

- Верно.

- Теперь мы должны решить, как нам быстро и надежно передать эту информацию в руки сенатору. Эти бумаги невероятно поднимут его престиж в политических кругах, поэтому он выжмет из них все, что в его силах. Следует ли нам пойти на риск и посвятить Шевон в наш план, или мы просто вручим ей копии документов, которые она передаст отцу.

- Я бы не стал знакомить ее с досье или даже говорить ей, что в этих бумагах. В конце концов, она женщина. Женщина всегда может поступить непредсказуемо. Она может влюбиться в Сергеева. Тогда она пошлет к черту Соединенные Штаты Америки, потому что женская логика подскажет ей, что она должна в первую очередь защищать своего мужчину, невзирая на долг перед родиной и все такое прочее. Если Сергеев узнает, что нам стало известно из этих документов, это будет равносильно катастрофе.

- Я бы хотел обдумать все это, - сказал Купер. Он перевязал пакет и протянул его Струану. - Это звучит помпезно, Тай-Пэн, но моя страна в неоплатном долгу перед вами.

- Благодарность мне не нужна, Джефф. Может быть, окажется небесполезным, если сенатор Тиллман и другие дипломаты начнут высмеивать глупые просчеты и некомпетентность лорда Каннингтона в вопросах нашей политики здесь, на Востоке.

- Хорошо. Считайте, что это уже сделано. Кстати, вы должны мне двадцать гиней.

- За что?

- Вы разве забыли о нашем пари? По поводу обнаженной натуры? В самый первый день, Дирк. Картина Аристотеля с церемонией передачи острова была частью заклада, неужели вы забыли?

- Напрочь. И кто же она? - с интересом спросил Струан. Двадцать гиней не слишком большая потеря, если речь идет о чести дамы, подумал он. Да, но, черт возьми, картина-то мне нравилась.

- Шевон. Она сообщила мне об этом два дня назад. Сказала, что собирается заказать свой портрет. Такой же, как у герцогини Альбы.

- Вы намерены позволить ей?

- Не знаю. - На лице Купера появилась бледная улыбка, и из глаз на мгновение ушла не покидавшая их в последнее время боль. - Морское путешествие, наверное, положит конец этим фантазиям, как вы думаете?

- Чьим угодно, но только не этой девчонки. Завтра я пришлю вам кошелек. Как я припоминаю, проигравший должен был заплатить Аристотелю за то, чтобы тот вписал в картину победителя. Считайте, что это уже сделано.

- Может быть, вы согласитесь принять от меня эту картину. В подарок. Я договорюсь с Аристотелем, чтобы он вписал в нее нас обоих, а?

- Что ж, благодарю. Эта картина мне всегда нравилась.

Купер показал рукой на бумаги:

- Давайте вернемся к этому разговору завтра. За ночь я решу, как мне быть с Шевон.

Струан подумал о завтрашнем дне. Он протянул бумаги Куперу:

- Положите их в свой сейф. Для безопасности.

- Спасибо. Спасибо за то, что доверяете мне, Тай-Пэн.

Струан отправился на берег во временную контору компании, которую он устроил на их новом прибрежном участке. Варгаш ждал его.

- Давайте начнем с плохих вестей, Варгаш.

- Мы получили сообщение от наших агентов в Калькутте, сеньор. Боюсь, что согласно последним донесениям «Серая Ведьма» опережает «Голубое Облако» на три дня.

- Дальше?

- Стоимость строительства непомерна, сеньор. После вчерашней статьи я, ну, приостановил все работы. Возможно, нам следует постараться как-то сократить наши убытки.

- Возобновите работы немедленно и с завтрашнего дня удвойте количество рабочих рук.

- Слушаюсь, сеньор. Скверные новости из Англии, с фондовой биржи. Рынок очень неустойчив. Баланс бюджета опять нарушен, и ожидаются финансовые неприятности.

- Это нормально. Неужели на этот раз у вас не припасено для меня какого-нибудь особенно страшного известия.

- Нет, сеньор. Ну, разумеется, грабежи невероятно участились. За время вашего отсутствия совершено три акта пиратства, и еще дюжина попыток была отбита. Две пиратские джонки попали в плен, обе команды целиком были публично повешены. Каждую среду у стен тюрьмы секут по сорок-пятьдесят воров, грабителей, головорезов. Почти ни одной ночи не проходит без того, чтобы не ограбили какой-нибудь дом. Все это очень печально. О, кстати, майор Трент ввел комендантский час для китайцев с заходом солнца. Это представляется единственным способом держать их в узде.

- Где миссис Квэнс?

- По-прежнему на малом плавучем складе, сеньор. Она отменила свое возвращение в Англию. Очевидно, до нее дошли слухи, что сеньор Квэнс все еще на Гонконге.

- А он действительно здесь?

- Я не хотел бы думать, что мы лишились нашего бессмертного Квэнса, сеньор.

- Чем занимается мистер Блор?

- Он тратит деньги так, словно скалы Гонконга сделаны из чистого золота. Разумеется, это не наши деньги, - заметил Варгаш, стараясь не показать своего неодобрения, - а «фонд Жокей-клуба». Насколько я понимаю, Клуб создан не как коммерческое предприятие, любая прибыль идет на совершенствование ипподрома, приобретение и содержание лошадей и так далее. - Он вытер вспотевшие ладони носовым платком. День был очень влажный. - Я слышал, сеньор Блор устраивает петушиные бои. Под эгидой все того же Жокей-клуба.

Лицо Струана оживилось:

- Хорошо. На какой день они назначены?

- Не знаю, сеньор.

- Что делает Глессинг?

- Все, что положено делать начальнику гавани. Но я слышал, он ужасно обижен на Лонгстаффа за то, что тот не отпустил его в Макао. Ходят слухи, что его собираются отправить домой.

- Mayсс?

- А-а, преподобный Маусс. Он вернулся из Кантона и снимает номер в отеле.

- Что означает ваше «а-а», Варгаш?

- Ничего, сеньор. Просто еще один слух, - ответил Варгаш, досадуя на свою несдержанность. - Ну-у, похоже, что... конечно, мы, католики, не жалуем его, и нас печалит, что все протестанты исповедуют иную веру, не заботясь о спасении собственной души... В общем, у него есть последователь, которым он очень дорожит и гордится, крещеный танка по имени Хун Хсу-чьюн.

- А это имя - Хун Хсу-чьюн - имеет что-нибудь общее с Хун Мун, с Триадами?

- О нет, сеньор. Это самое обычное имя.

- Да, я помню этого человека. Высокий мужчина с весьма необычной внешностью. Продолжайте.

- Собственно, рассказывать почти нечего. Просто он начал проповедовать среди китайцев Кантона. Без ведома преподобного Маусса. Он называл себя братом Иисуса Христа, утверждая, что по ночам беседует со своим отцом - Богом, что он новый мессия, что собирается очистить храмы Божий, как это сделал его брат, и всякую прочую идолопоклонническую чушь. Совершенно очевидно, что он сумасшедший. Если бы речи его не были столь кощунственны, он бы всех очень позабавил.

Струан подумал о Мауссе. Маусс нравился ему как человек, и он жалел его. Ему опять вспомнились слова Сары. Да, признался он себе, ты использовал Вольфганга много раз и для разных целей. Но взамен ты дал ему то, что ему было нужно - возможность обращать язычников. Без тебя он уже давным-давно был бы мертв. Без тебя... ладно, оставь это пока. Маусс идет к спасению своей собственной дорогой. Пути Господни поистине неисповедимы.

- Кто знает, Варгаш? Возможно, Хун Хсу-чьюн действительно тот, за кого себя выдает. В любом случае, - добавил он, видя, как возмущенно вскинул голову Варгаш, - я согласен с вами. Это не смешно. Я поговорю с Вольфгангом. Благодарю вас за то, что вы сказали мне об этом.

Варгаш смущенно прокашлялся.

- Как вы думаете, сеньор, не мог бы я взять отпуск на всю следующую неделю? Эта жара и... ну, я бы очень хотел повидать семью.

- Конечно. Возьмите две недели, Варгаш. И я полагаю, будет хорошо, если у португальской общины появится свой собственный Клуб. Я устрою подписку. Вы назначаетесь его временным казначеем и секретарем. - Струан написал несколько слов в блокноте и, оторвав лист, протянул его Варгашу. - Вот, можете получить по нему прямо сейчас. - Это был чек на предъявителя на тысячу гиней.

Варгаш был поражен:

- Благодарю вас, сеньор.

- Не за что, - ответил Струан. - Без поддержки португальской общины у нас не было бы здесь и общины британской.

- Но, сеньор, конечно, эта новость... эта статья! Гонконгу конец. Корона отвергла договор. Удвоить количество рабочих рук? Тысяча гиней на Клуб? Я не понимаю.

- Гонконг будет жить, пока на нем остается хотя бы один торговец, а в его гавани стоит хотя бы одно судно. Не волнуйтесь. Мне что-нибудь просили передать?

- Заходил мистер Скиннер. Он бы хотел встретиться с вами в удобное для вас время. И Гордон Чен тоже.

- Известите Скиннера, что я заеду к нему сегодня вечером. И Гордона - с ним я увижусь на «Отдыхающем Облаке» в восемь часов.

- Слушаюсь, сеньор, кстати, еще одна новость. Вы помните Рамсея? Того матроса, который дезертировал? Так вот, все это время он прятался в горах, как отшельник. В пещере на Пике. Жил тем, что крал пищу из рыбацкой деревушки у Абердина. Кажется, он изнасиловал там нескольких женщин, и китайцы связали его и передали властям. Вчера был суд. Сто плетей и два года каторжных работ.

- С тем же успехом они могли его и повесить, - заметил Струан. Два года он все равно не протянет. - Попав в тюрьму, человек терял надежду выйти оттуда живым. Жестокость, царившая там, не поддавалась описанию.

- Да. Ужасно. Еще раз благодарю вас, сеньор. Наша община будет вам очень признательна.

Варгаш ушел, но почти тут же вернулся.

- Извините, Тай-Пэн. Пришел один из ваших моряков. Китаец по имени Фонг.

- Скажите ему, пусть войдет.

Фонг вошел и молча поклонился.

Струан внимательно рассматривал приземистого китайца с отметинами оспы на лице. За те три месяца, что он провел на борту, Фонг сильно изменился. Теперь одежда европейского моряка уже не казалась ему неудобной, его свернутая косичка была аккуратно спрятана под вязаной шапочкой. Он уже довольно сносно говорил по-английски. Отличный матрос. Послушный, сдержанный, толковый.

- Почему ты не на корабле?

- Капитан говорить можно на берег ходить, Тай-Пэн. Моя вахта на берег ходить.

- Что тебе нужно, Фонг?

Фонг протянул ему измятый лист бумаги. Почерк был похож на детский. «Абердин. То же место, приятель. Восемь склянок в полуночную вахту. Приходи один». Послание было подписано «Папа Берта и Фреда».

- Где ты это взял?

- Кули остановить меня. Мне давать.

- Ты знаешь, о чем тут говорится?

- Я читать, да. Нет читать легкий. Очень трудный, ладно.

Струан задумчиво посмотрел на клочок бумаги.

- Небо. Ты его видел?

- Да, Тай-Пэн.

- Что оно сказало тебе?

Фонг понял, что это экзамен.

- Тайфун, - ответил он.

- Как скоро?

- Не знаю. Три дня, четыре дня, больше, меньше. Тайфун, все равно.

Солнце уже скрылось за горизонтом. Быстро темнело. На берегу и строительных площадках зажглись фонари.

Вуаль, покрывавшая небо, стала плотнее. Огромная кроваво-красная луна повисла в десяти градусах над чистой линией горизонта.

- Мне кажется, у тебя хороший нос, Фонг.

- Спасибо, Тай-Пэн.

Струан поднял руку с запиской:

- А что твой нос говорит тебе насчет этого?

- Нет ходить один, - ответил Фонг.

Глава 2

С наступлением темноты небо стали заволакивать облака, и влажность увеличилась. Китайские торговцы, которым были хорошо известны повадки ветра и моря, поняли, что скоро придет дождь. Сами по себе облака возвещали просто первый в это время года дождь, который ненадолго прогонит изнурительный зной и прибьет пыль. Обыкновенный ливень, если йосс будет к ним благосклонен. Если же йосс повернется против них, то будет шторм. И только йосс решит, превратится ли этот шторм в тайфун.

- Мне жарко, Тай-Пэн, - пожаловалась Мэй-мэй, обмахиваясь веером в постели.

- Мне тоже, - ответил Струан. Он стаскивал с себя влажную, отяжелевшую от пота рубашку, чтобы переодеться в свежую. - Я же говорил, что тебе было бы лучше остаться в Макао. Там гораздо прохладнее.

- Может быть и так, но тогда я лишилась бы удовольствия сказать тебе, что мне жарко, клянусь Богом.

- Ты мне больше нравилась во время болезни. Никакой развязности и вульгарной божбы.

- Ха! - фыркнула она. - Не ипокритствуй со мной!

- Чего-чего с тобой не делать?

- Ипокритствовать, Тай-Пэн. Ты что, не знаешь английского? Пока ты отсутствуешь целый день, забыв о своей бедной старой Матери, я уж-жасно много занимаюсь чтением книги со словами вашего доктора Джонсона, улучшая свой ум относительно варварского языка. Все знают слово «ипокрит». Оно означает «лицемер». Как раз для тебя подходит, клянусь Богом. - Она надула губы и стала от этого еще прелестнее. - Ты совсем больше не обожаешь меня!

- Я всерьез подумываю о том, чтобы хорошенько отипокритствовать тебя пониже спины.

Мэй-мэй испустила долгий мучительный стон.

- Тай-Пэн хочит корова чилло жиг-жиг, хейа, масса? Мозна, о-ко, ладна.

Струан подошел к кровати, и Мэй-мэй отпрянула к стене. - Ну же, Тай-Пэн, это была шутка.

Он крепко обнял ее.

- Ах, девочка, ты, главное, поправляйся, это сейчас для тебя самое главное.

На ней была длинная мягкая рубашка из голубого шелка, волосы изящно уложены, запах ее духов опьянял.

- Не вздумай ходить к шлюхам, а?

- Не говори глупостей.

Он поцеловал ее и закончил переодевание. Сунув свой нож в черные ножны у пояса и маленький кинжал в левый сапог, он аккуратно перевязал волосы лентой сзади у основания шеи.

- Почему ты обрезаешь волосы, Тай-Пэн? Отрасти их и носи косичку как цивилизованный человек. Очень красиво.

Лим Дин постучал и открыл дверь.

- Масса. Масса Чен зде-ся. Мозна?

- Видеть каюта наверху.

- Ты вернешься, Тай-Пэн?

- Нет, девочка. Я проеду прямо на берег.

- Попроси Гордона навестить меня, хорошо?

- Хорошо, девочка.

- Куда ты идешь?

- По делам, клянусь Богом. Смотри веди себя хорошо, пока меня не будет. Я вернусь уже заполночь. Но я загляну к тебе сразу же, как только поднимусь на борт.

- Хорошо, промурлыкала она. - Только разбуди меня, если я буду спать. Твоя старая Мать захочет убедиться, что ее ипокритственный сын цел и невредим.

Он нежно потрепал ее по щеке и поднялся в свою каюту.

- Привет, Гордон.

Гордон Чен был одет в длинный синий шелковый халат и легкие шелковые штаны. Ему было жарко, и вид у него был очень озабоченный.

- Добрый вечер, Тай-Пэн. С возвращением. Я так счастлив узнать, что вы нашли хинную корку. Как себя чувствует госпожа Т'чунг?

- Очень хорошо, спасибо.

- Мне так жаль, что мои слабые усилия оказались безрезультатными.

- Спасибо, что ты попытался помочь.

Гордон Чен опять расстроился, потому что ему пришлось выложить немалое количество тэйлов на поиски коры, но это чувство не шло ни в какое сравнение с его тревогой по поводу Гонконга. Последняя новость из Англии вызвала сильнейшее беспокойство во всей иерархии Триад в Квантуне. Дзин-куа вызвал его к себе и приказал выведать настроение Тай-Пэна и использовать все могущество Триад, все средства, какие окажутся необходимыми - серебро, богатые подношения, расширение торговли, - чтобы помешать варварам покинуть остров и склонить их к тому, чтобы остаться.

- Меня привело сюда дело крайней важности, Тай-Пэн, иначе я не стал бы беспокоить вас. Гонконг. Вчерашняя статья в газете. Это правда? Если да, то мы погибли... мы разорены.

- Я слышал, ты являешься тай-пэном гонконгских Триад.

- Кем?!

- Тай-пэном гонконгских Триад, - мягко повторил Струан и рассказал ему все, что услышал от португальского армейского капитана. - Глупая история, а?

- Не глупая, Тай-Пэн, просто - ужасная! Потрясающая ложь! - Если бы Гордон был один, он сейчас рвал бы на себе волосы и одежду и вопил от ярости.

- Зачем Триадам понадобилось убивать Горта?

- Я не знаю. Откуда я могу знать, чем занимаются эти анархисты? Тай-Пэн Триад? Я? Какое гнусное обвинение! - Моя жизнь теперь не стоит лепешки коровьего помета, кричал он себе. Этот предатель, черепашье дерьмо! Как он посмел выдать наши секреты! Сосредоточься, соберись с мыслями. Тай-Пэн варваров смотрит на тебя во все глаза, и тебе лучше подыскать для него умный ответ! - Я просто не представляю. Боже милостивый. Триады в Тай Пинь Шане, под самым моим носом? Чудовищно.

- У тебя есть враги, которые стали бы распространять такие слухи?

- Должны быть, Тай-Пэн... О небо! Я подумал, может... - Он закатил глаза под лоб.

- Может, что?

- Ну, я... э-э, вы мой отец. Не может так быть, что кто-то пытается причинить вред вам через меня?

- Это возможно, Гордон. Возможно и то, что ты действительно главарь Триад.

- Анархист? Я? - О боги, почему вы покинули меня. Только на прошлой неделе я потратил пятьдесят тэйлов на благовония и подношения и на молитвы, которые прочтут за меня в храмах. Разве я не самый щедрый жертвователь всех ваших храмов без исключения? Разве не я лично заложил три храма и четыре кладбища, и разве в моем окружении не состоят сорок три буддистских монаха, которых я содержу на свои личные средства? - С какой стати мне знаться с этими преступниками? Благодаря вам я становлюсь богат. Мне не нужно для этого воровать или грабить.

- Но ты бы хотел, чтобы маньчжуров сбросили с китайского трона?

- Маньчжуры или китайцы - мне все равно, Тай-Пэн. Почему это должно заботить меня? Я не имею к этому никакого отношения. - О боги, закройте свои уши на мгновение. - Я - не китаец. Я - англичанин. По-моему, я - последний человек, которому стали бы доверять китайцы из тайного общества. Это было бы опасно, вы не думаете?

- Возможно. Не знаю. Может быть, тебе стоит потратить немного тэйлов, Гордон. Расставить шпионскую сеть. Выяснить, кто эти люди и кто их главари.

- Я немедленно займусь этим, Тай-Пэн.

- Три месяца должно быть достаточно для такого хитроумного человека, как ты, чтобы представить мне их руководителей.

- Шесть месяцев, - автоматически произнес Гордон Чен, отчаянно пытаясь найти лазейку из западни, в которую угодил. Вдруг его осенило. Ну конечно! Пусть варвары сами помогут нам покончить с врагами Триад на острове. Мы навербуем из этого черепашьего дерьма шпионов, соберем их всех в отдельную ложу и проведем для вида какой-нибудь обряд посвящения. Отлично! Потом... так, надо подумать. Мы пустим слух, что настоящим руководителем Триад является... кто? Когда время придет, я отыщу какого-нибудь врага. Затем мы передадим их варварам как настоящих Триад, и вот они уже лишились своих голов. - О да, Тай-Пэн, я без промедления возьмусь за дело.

- Я думаю, так будет лучше для тебя. Потому что так или иначе, но я намерен раздавить этих Триад.

- А я буду помогать вам в этом в полную меру своих сил, - горячо заверил его Гордон. Жаль, что Чен Шень член семьи, в противном случае он был идеальной подставкой в качестве «главы Триад». Совсем чуть-чуть йосса, и я стану следующим после него компрадором «Благородного Дома». Впрочем, не волнуйся, Дзин-куа поможет тебе найти подходящего кандидата. - Тай-Пэн, вернемся к более важным делам. Что со статьей? Гонконгу конец? Мы теряем целое состояние. Потеря острова станет настоящей катастрофой.

- Действительно, ряд незначительных проблем существует. Но все они будут решены. Гонконг наш навсегда. Скоро это правительство потеряет власть. Не волнуйся. «Благородный Дом» и Гонконг - одно целое.

Все тревоги Гордона Чена растаяли без следа.

- Вы уверены? Этот Каннингтон, его свергнут?

- Тем или иным способом. Да.

Гордон с восхищением посмотрел на отца. Ага, подумал он, значит, даже с помощью убийства. Отлично. Он очень хотел рассказать Тай-Пэну о том, что это он устранил Горта и таким образом спас ему жизнь. Но это может подождать до более важного момента, сказал он себе, переполненный восторгом. - Отлично, Тай-Пэн. Вы чудесно успокоили меня. Я согласен. «Благородный Дом» и Гонконг - действительно одно целое. - Если это не так, то можешь считать себя дохлым утенком, подумал он. Но отныне тебе лучше не появляться на материке. Теперь, когда закрутилась вся эта история с Триадами, путь туда тебе заказан. Это так. Теперь твоя жизнь неразрывно связана с Гонконгом. Этот остров станет твоим дворцом или твоей гробницей. - Тогда нам стоит расширяться, вкладывать в остров как можно больше. Я не пожалею труда, чтобы сделать Гонконг сильным. О да. Вы можете положиться на меня! Спасибо, Тай-Пэн, вы успокоили меня.

- Миледи хотела поздороваться с тобой. Спустишься вниз?

- Благодарю вас. И спасибо за то, что вы предупредили меня об этой смешной, но опасной истории. - Гордон Чен поклонился и вышел.

Все время, пока они беседовали, Струан пристально наблюдал за сыном. Так правда это или нет, спрашивал он себя. Удивление, которое тот выказал, могло быть и подлинным, и во всем, что он говорил, немало здравого смысла. Не знаю. Но если Гордон действительно тай-пэн Триад, тебе придется быть очень хитрым, чтобы поймать его. А что потом?

Струан нашел Скиннера в комнате, где стоял печатный пресс «Ориэнтл Тайме» В комнате было душно и шумно. Он поздравил редактора с тем, как была преподнесена новость.

- Не беспокойтесь, Тай-Пэн, - сказал Скиннер. - Завтра выходит выпуск с продолжением. - Он протянул Струану гранки. - Черт побери, когда наконец кончится это проклятое лето. - Он был одет в свой обычный черный сюртук из плотной ткани и теплые брюки.

Струан прочитал статью. Скиннер не поскупился на сарказм и оскорбительные выпады в адрес министра иностранных дел, особенно упирая на то, что все торговцы должны объединить усилия, завалить парламент петициями и уничтожить Каннингтона.

- Я бы сказал, что после этой статьи некоторые из ребят по-настоящему закусят удила, - одобрительно произнес Струан.

- Я от души надеюсь, что именно так и будет. - Скиннер развел руки в стороны, чтобы унять жгучий зуд под мышками. - Чертова жара! Вы чересчур полагаетесь на судьбу, Тай-Пэн, разгуливая среди ночи в таком виде.

На Струане была только легкая рубашка, полотняные брюки и сапоги из тонкой кожи.

- Вам бы самому так попробовать. Потели бы меньше, и главное - никакой потницы.

- Даже не упоминайте при мне имени этой проклятой болезни. К жаре она не имеет никакого отношения, обычная летняя хворь. Человеку по природе своей свойственно потеть.

- Да, и быть любопытным. В своем письме вы упоминали что-то о странном дополнении к договору Лонгстаффа?.. наместником Чинь-со. Что вы имели в виду?

- Просто один из тех занятных кусочков информации, которые собирает любой газетчик. - Скиннер вытер лицо тряпкой, которая оставила за собой чернильные следы, и сел на высокий табурет. Он рассказал Струану о семенах. - Тутовые деревья, камелии, рис, чай, разные цветы.

Струан ненадолго задумался.

- Да, это любопытно, слов нет.

- Лонгстафф не входит в число тех садоводов, о которых я наслышан. Возможно, это была идея Синклера. У него как раз есть склонность к садоводству. По крайней мере, она есть у его сестры. - Скиннер бросил взгляд на китайских рабочих, обслуживавших пресс. - Я слышал, она серьезно больна.

- Я счастлив сообщить, что девочка поправляется. Врач сказал, это было какое-то желудочное расстройство.

- Говорят, Брок появлялся сегодня днем на флагмане.

- Вы очень хорошо информированы.

- Я подумал, не следует ли мне подготовить некролог.

- Иногда ваш юмор... перестает забавлять меня.

Пот стекал по отвисшим щекам Скиннера и капал на засаленную рубашку.

- Я и не думал шутить, Тай-Пэн.

- Ну, а я принимаю это как шутку, - небрежно сказал Струан. - Разговаривать о некрологах - плохой йосс. - Он наблюдал, как пресс выдает завтрашние номера газеты. - Мне пришла в голову одна мысль касательно Уэйлена. Лонгстафф назвал старый город Куинз Тауном. Теперь у нас появился новый город. Возможно, Уэйлену следует предоставить честь выбрать для него другое имя.

Скиннер весело хмыкнул.

- Это будет для него чудесной приманкой. На каком названии вы остановились, Тай-Пэн?

- Виктория.

- Мне нравится. Виктория, стало быть? Вот так, одним простым жестом, Лонгстафф предан забвению. Можете считать, что такое «предложение» уже сделано. Предоставьте это мне. Уэйлен никогда в жизни не догадается, что это была не его идея. Я гарантирую. - Скиннер с довольным видом поскреб ногтями живот. - Когда я стану владельцем газеты?

- В тот день, когда Корона примет Гонконг как колонию и Договор будет утвержден обоими правительствами. - Струан передал ему документ. - Все это вы найдете здесь. Документ скреплен моей печатью. Конечно, он имеет силу только при условии, что «Ориэнтл Таймс» в то время будет оставаться действующим предприятием.

- У вас есть сомнения на этот счет, Тай-Пэн? - радостно спросил Скиннер. Он ясно видел свое будущее. Десять лет, сказал он себе. Потом я буду богат. Я уеду домой, женюсь на дочери сквайра, куплю небольшое поместьице в Кенте и открою газету в Лондоне. Да, Морли, старина, подумал он, ты прошел долгий путь от грязных переулков Лаймхауса³, сиротского приюта, чума его забери, и чистки выгребных ям. Да проклянет Господь тех двух дьяволов, которые дали мне жизнь, а потом бросили меня. - Спасибо, Тай-Пэн. Будьте уверены, я не подведу вас.

- Кстати, вам, возможно, захочется первому опубликовать некую исключительную новость. Хинная корка излечивает малярию Счастливой Долины.

Скиннер на мгновение лишился дара речи.

- О Боже, Тай-Пэн, - с трудом выговорил он, - это не новость, это... бессмертие. - Наконец его прорвало: - Исключительная, вы говорите? Да это самая великая новость в мире! Конечно, - добавил он, хитро прищурившись, - главную роль в этом рассказе сыграет «она»… или «он» - то есть человек, который излечился.

- Пишите, что хотите. Только не касайтесь меня и всех, кто имеет ко мне отношение.

- Никто и никогда не поверит в это, пока люди не увидят выздоровевшего своими собственными глазами. Врачи скажут, что это пустая болтовня.

- Пусть говорят. Их больные будут умирать. Тоже мне знатоки! - жестко сказал ему Струан. - Я верю в это настолько, что вкладываю значительные средства. Купер и я теперь являемся партнерами по доставке и продаже хинной корки. Груз этого лекарства будет в нашем распоряжении через шесть месяцев.

- Я могу это напечатать?

Струан коротко хохотнул.

- Я бы не стал говорить вам об этом, если бы хотел сохранить новость в секрете.

Выйдя на Куинз Роуд, Струан почувствовал как на него дохнуло жаром ночи. Луна стояла высоко, она тускло просвечивала сквозь облака, которые почти полностью закрывали небо. Но ореола вокруг нее пока не было.

Он направился вдоль по дороге и не останавливался до самых доков. Здесь он свернул немного в сторону от моря и зашагал по невзрачной улочке, обходя многочисленные рытвины и ямы. Поднявшись по короткой лестнице, он вошел в дом.

- Благослови меня, Господи, - воскликнула миссис Фортерингилл; ровный ряд белых вставных зубов придавал улыбке, расцветшей на морщинистом лице, гротескный вид. Она ужинала в гостиной: копченая селедка, ржаной хлеб и кувшин эля. - Девушки, - крикнула она и позвонила в колокольчик, висевший у нее на поясе. - Я всегда говорю: нет ничего лучше, чем порезвиться с красоткой в жаркую ночь. - Она заметила, что Струан был в одной рубашке. - Это чтобы не тратить лишнего времени на раздевание, Тай-Пэн?

- Я просто зашел повидать... э... вашего постояльца.

Она сладко улыбнулась:

- Этот старый плут уже пересидел тот срок, когда был здесь желанным гостем.

В гостиную неторопливо протрусили четыре девицы. На их украшенных перьями просторных шерстяных кимоно темнели влажные пятна, и от них исходил тяжелый запах духов и застарелого пота. Все девушки были моложе двадцати - грубые, крепкие, привыкшие к той жизни, которую вели. Они ждали, кого из них выберет Струан.

- Вам, без сомнения, нужна Нелли, Тай-Пэн, - сказала миссис Фортерингилл. - Восемнадцать лет, здорова телом и темпераментна.

- Благодарю вас, мадам. - Нелли сделала книксен, и ее полные груди вывалились из халата. Это была тяжелая блондинка с глазами древними и холодными, как лед. - Хочешь пойти со мной, Тай-Пэн, милый?

Струан дал каждой из них по гинее и отослал из гостиной.

- Где мистер Квэнс?

- Второй этаж до конца, налево. Голубая комната. - Миссис Фортерингилл посмотрела на него поверх очков: - Времена нынче очень тяжелые, Тай-Пэн. Ваш мистер Квэнс ест как лошадь, а как он сквернословит - это что-то ужасное. Юные леди шокированы. Его счет уже давно просрочен.

- Скажите, откуда вы набираете своих девушек?

Глаза старухи тускло блеснули, как мокрая галька.

- Там, где есть рынок, всегда отыщутся и девушки, чтобы обслуживать его, разве нет? Из Англии. Иногда из Австралии. Откуда придется. Почему вы спрашиваете?

- Во что вам обходится каждая?

- Коммерческая тайна, Тай-Пэн. У вас свои секреты, у нас - свои. - Она кивнула головой в сторону стола и сменила тему: - Не желаете перекусить? Селедка прямо из дома, по специальному заказу. Прибыла с пакетботом на этой неделе.

- Благодарю вас, но я уже поел.

- Кто оплатит счет дорогого мистера Квэнса?

- Какая там сумма?

- Счет у него. Я слышала, миссис Квэнс не на шутку расстроена по поводу своего супруга.

- Я обговорю с ним сумму счета.

- Вам мы всегда откроем кредит, Тай-Пэн.

- Девушка Горта умерла? - неожиданно спросил Струан.

Старуха вновь превратилась в образец добропорядочности:

- Что? Я не понимаю, о чем вы говорите. В моем учреждении ничего недозволенного не происходит!

В руке Струана блеснул нож, его кончик коснулся дряблых морщинистых складок на шее миссис Фортерингилл.

- Умерла?

- Не здесь, здесь она не умирала. Ее забрали. Ради Создателя, не...

- Так умерла она или нет?

- Я слышала, что умерла, но я тут совершенно ни при чем, я...

- Сколько заплатил Горт, чтобы закрыть вам рот?

- Двести гиней.

- Что случилось с девушкой?

- Не знаю. Клянусь Господом, это святая правда, чтоб мне провалиться! За ней пришли родственники. Он заплатил им сто монет, и они остались довольны. Они забрали ее с собой. Это была всего лишь язычница.

Струан убрал нож.

- Возможно, вам придется повторить эти слова еще раз, в суде.

- Но этот мерзавец мертв, как я слышала, так что теперь и говорить, как будто, нечего. Да и как я могу что-нибудь сказать? Имени ее я не знаю, и трупа ее никогда не видела Вы сами понимаете, как это бывает, Тай-Пэн. Но я поклянусь на Библии перед Броком, если вы это имеете в виду.

- Благодарю вас, миссис Фортерингилл.

Он поднялся по лестнице в Голубую комнату. Ее беленые известью стены приобрели грязно-серый оттенок, в щели задувал ветер. На одной из стен висело огромное зеркало, балдахин большой кровати был украшен малиновым рюшем. На полу рядами стояли картины, они же покрывали оставшееся на стенах пространство; пол пестрел пятнами масляной и акварельной краски. Посреди комнаты стоял мольберт, кругом валялись десятки кистей и баночек с краской.

Аристотель Квэнс храпел в постели. Были видны только его нос и ночной колпак.

Струан подобрал с пола треснувший кувшин без ручки и швырнул его в стену. Кувшин с грохотом разлетелся на крошечные черепки, но Аристотель только глубже забрался под одеяло. Струан взял кувшин побольше и отправил его вслед за первым.

Квэнс приподнялся на кровати и открыл глаза:

- Господи, помилуй! Дьявол собственной персоной, клянусь всеми святыми!

Он выбрался из постели и обнял Струана.

- Тай-Пэн, мой любимый покровитель! Я боготворю тебя! Когда ты вернулся?

- Ну, полно, Аристотель, хватит, - сказал Струан. - Я приехал сегодня.

- Говорят, Горт мертв.

- Да.

- Хвала Создателю за это. Три дня назад этот мерзопакостник появился здесь и поклялся, что перережет мне горло, если хоть одна душа узнает от меня про девушку.

- Сколько он дал тебе за молчание?

- Ни единого пенни, гнусный скупердяй! Разрази меня Бог, я и просил-то всего сотню.

- Как твои дела?

- Ужасно печально, мой дорогой друг. Сама все еще здесь. О Боже, защити меня! Так что приходится торчать в своей берлоге. Носа не могу высунуть - страшно. - Квэнс вспрыгнул на кровать и, взяв в руки огромную палку, трижды сильно стукнул ею в пол. - Заказываю завтрак, - пояснил он. - Хочешь присоединиться? Ну, а теперь расскажи мне все новости.

- Ты завтракаешь в девять часов вечера?

- Видишь ли, мой милый, когда живешь в борделе, поневоле все начинаешь делать, как шлюха! - Он громко захохотал, потом схватился за грудь. - Кровь Христова, Тай-Пэн, как я ослабел! Ты видишь перед собой лишь тень живого человека, настоящий призрак бессмертного Квэнса.

Струан сел на кровать.

- Миссис Фортерингилл говорила о каком-то счете. Клянусь Богом, я же дал тебе мешок золота!

- Счете? - Квэнс пошарил под подушкой, отшвырнул в сторону недоеденный бутерброд, две книжки, три-четыре кисточки, несколько интимных предметов женского туалета и достал бумагу. Тяжело дыша, он сунул ее в руки Струану: - Посмотри, сколько эта ростовщица требует с тебя.

- Требует с тебя, ты хочешь сказать. - Струан взглянул на сумму: - Господи всеблагой и милосердный! - В счете значилось четыреста шестнадцать фунтов четыре шиллинга четыре пенса и фартинг. Семь с половиной шиллингов в день за стол и постель. Сто семь фунтов за краски, кисти, холст. Самая крупная цифра стояла напротив слов «Различные услуги». - Что, черт возьми, означает эта статья?

Квэнс поджал губы.

- Чес-с-слово, как раз это я сам безуспешно пытался вытянуть из старой карги.

Струан подошел к двери и крикнул вниз:

- Миссис Фортерингилл!

- Вы звали меня, Тай-Пэн? - сладким голосом спросила она, стоя внизу у лестницы.

- Да. Вы не будете добры подняться сюда?

- Я вам понадобилась? - спросила она еще более любезно, входя в комнату.

- Объясните мне, что это за чертовщина? - Струан зло ткнул пальцем в счет: - «Различные услуги» - без малого триста двадцать фунтов!

- А, это... - лукаво ответила она, - Бизнес, Тай-Пэн.

- Что?

- Мистер Квэнс совершенно не выносит одиночества, и эта цифра отражает услуги, оказанные ему как клиенту заведения с тех пор, как он был поручен нашим заботам. - Она презрительно фыркнула носом: - Мы ведем здесь строгий учет. Тут все правильно до минуты.

- Ложь! - взвыл Квэнс. - Она приписала лишнего, Тай-Пэн. Это шантаж!

- Шантаж! - взвизгнула миссис Фортерингилл. - Ах, ты... ты... а я и мои юные леди еще спасали тебя хуже, чем от смерти, да к тому же во второй раз!

- Но триста с лишним фунтов? - изумленно проговорил Струан.

- Все верно до минуты - Господь свидетель. Ему еще нравится рисовать их, а не только... у меня лучший бухгалтер в Азии. Другого бы я и не взяла на работу!

- Это невозможно, - настаивал Струан.

Квэнс встал на постели, приложил одну руку к сердцу, а другой указал на женщину.

- От вашего имени, Тай-Пэн, я отказываюсь принимать этот счет! - Он выпятил грудь, как павлин. - Это ростовщичество!

- А-а, вон ты как заговорил? Ну что ж, тогда и я скажу, скажу тебе прямо в лицо, навозная ты куча, старый вонючий прыщ - вон отсюда! И я сегодня же все расскажу твоей жене! - Она круто повернулась и пронзительно крикнула: - Леди!

- Право, миссис Фортерингилл, - осторожно начал Аристотель, - не нужно так горячиться.

Девушки прибежали бегом. На этот раз их было восемь.

- Заберите это и отнесите в мою комнату, - приказала мадам, махнув рукой на краски, кисти и картины. - Никакого кредита, и все это останется у меня, пока счет не будет оплачен до последнего пенни! - Оскорбленно вздернув голову, она вышла.

Квэнс выбрался из постели, путаясь в ночной рубашке:

- Леди! Клянусь Богом, вы ни к чему не притронетесь!

- Ну, будь паинькой, - спокойно сказала Нелли. - Если мадам говорит, что их нужно вынести, значит мы их вынесем, даже если бы тут стоял сам Господь Бог!

- Вот именно, разлюбезный ты наш, - добавила другая. - Наша Нелли сказала все как надо, честь по чести.

- Одну минуту, леди, - вмешался Струан. - Мистеру Квэнсу вручили счет. Это и явилось причиной всего беспокойства. Мисс Нелли, вы... э... ну, вы проводили с ним время?

Нелли уставилась на Струана:

- Вы говорите «время», Тай-Пэн? Да у нашего дорогого мистера Квэнса на это самое «время» такой аппетит, какого во всем Ветхом Завете не сыщешь.

- О да, Тай-Пэн, - со смешком добавила другая. - Иногда ему даже нравится, когда нас две зараз. О, второго такого еще поискать!

- Это я чтобы рисовать, клянусь Богом! - прокричал Квэнс.

- Да полно, будет вам, мистер Квэнс, - сказала Нелли. - Мы же тут все друзья.

- Часть времени он нас рисует, - согласно кивнула еще одна девушка.

- Когда? - спросила другая. - А меня так вот он ни разу не рисовал.

- Ложь, клянусь Богом! - запротестовал Квэнс, поворачиваясь к Струану. Но, увидев выражение лица Тай-Пэна, сник и сел обратно на кровать. - Право, Тай-Пэн, - взмолился он, - не нужно судить так опрометчиво. Что может поделать человек, если он... популярен.

- Ты, верно, из ума выжил, если думаешь, что я стану платить за твой «куэнтус»!

- Что такое «куэнтус»? - возмущенно осведомилась Нелли. - Мы порядочные леди, вот так вот. Самые что ни на есть риспиктабельные. И нам не нравится, когда при нас говорят всякие грязные слова!

- Это просто «время» по-латыни, моя дорогая мисс Нелли, - хрипло пояснил Квэнс.

- О, - сказала она и сделала книксен. - Тогда прошу прощения, Тай-Пэн!

Квэнс схватился за сердце и закатил глаза.

- Тай-Пэн, если ты покинешь меня, мне конец. Долговая яма! Я умоляю тебя, - он сполз с кровати и смиренно встал на колени, - не поворачивайся спиной к старому другу!

- Я оплачу этот счет и заберу все твои картины под эту ссуду. Но это последний пенни. Ты понимаешь, Аристотель? Больше я платить не буду!

- Благослови тебя Господь, Тай-Пэн. Ты настоящий князь.

- О да, - пропела Нелли, бочком пододвигаясь к Струану: - Пойдем, милый. Ты оплатишь счет мадам, и это будет за счет заведения.

- Как насчет меня? - спросила другая. - Правда, Нелли побольше знает всяких штучек.

Они все закивали с улыбкой и выжидательно уставились на него.

- Я бы порекомендовал... - начал было Квэнс, но яростный взгляд Струана заставил его замолчать. - Каждый раз, когда ты так смотришь на меня, Тай-Пэн. я чувствую близость смерти. Одиночество. Неотвратимость рока.

Несмотря на все свое раздражение, Струан рассмеялся.

- Дьявол тебя забери! - Он направился к двери. Но внезапно одна мысль остановила его: - Почему эта комната называется Голубой?

Нелли нагнулась и извлекла из-под кровати ночную вазу. Она была голубого цвета.

- Мадам завела новую моду, Тай-Пэн. В каждой комнате горшок своего цвета. В моей - зеленый.

- А у меня старый позолоченный, весь в трещинах, - сообщила другая, фыркнув носом. - Вовсе как не для леди!

Струан безнадежно покачал головой и вышел.

- Итак, леди, - заговорил Квэнс ликующим шепотом, и все девушки замолчали. - Поскольку совесть моя вновь чиста, после завтрака я предлагаю устроить скромный праздник.

- О, чудесно, - воскликнули они и со всех сторон окружили его постель.

Глава 3

В полночь лорка ткнулась носом в пляж у Абердина, и Струан спрыгнул в мелкую воду, Фонг - рядом с ним. Часом раньше Тай-Пэн тайно высадил своих людей западнее деревни и расставил их вокруг колодца. Теперь он молча поднимался по пляжу к назначенному в записке месту встречи. Фонг нес фонарь, он заметно нервничал.

Луна совсем скрылась за низкими облаками, однако немного ее холодного света все-таки просачивалось сквозь их плотную завесу. В воздухе тяжело пахло водорослями, гниющими на обнажившихся с отливом камнях. Сотни сампанов в узкой бухте напоминали скопище сонных древесных жуков; зеленоватые блики покачивались на их твердых округлых спинах. Тьму прорезал только свет фонаря в руке Фонга. В ночной тишине не раздавалось ни звука, кроме неизбежной возни рыскавших в поисках пищи собак.

Деревня на берегу выглядела не менее зловеще.

Добравшись до развилки тропы, Струан стал всматриваться в ночь. Он чувствовал, что из сампанов за ним наблюдает много глаз.

Проверив, легко ли вынимаются из-за пояса пистолеты, Струан шагнул в сторону, благоразумно выйдя из круга света фонаря, который Фонг поставил на колодец.

Тишина стала еще более глубокой. Вдруг Фонг замер и вытянул вперед дрожащую руку. За самой развилкой поперек тропинки лежал мешок. Он выглядел, как самый обычный мешок для риса. С пистолетами наготове, Струан сделал знак Фонгу идти вперед, не доверяя ему. Фонг подчинился, дрожа от страха.

Когда они приблизились к мешку, Струан швырнул Фонгу кинжал, рукояткой вперед.

- Открой.

Фонг опустился на колени и вспорол мешковину. У него вырвался вздох ужаса, и он отпрянул назад. В мешке лежал Скраггер. У него не было ни рук, ни ног, ни глаз, ни языка, все четыре культи были залиты смолой.

- Добрейший вечерок, приятель! - Злобный, леденящий душу хохот By Квока докатился до них откуда-то из глубины ночи, и Струан вскочил на ноги.

Ему показалось, что хохот раздался со стороны сампанов.

- Что тебе нужно, исчадие ада? - крикнул в темноту Струан.

Гортанный голос быстро протараторил что-то по-китайски, и Фонг побледнел. Потом сдавленно крикнул что-то в ответ.

- Что он сказал?

- Он... By Квок говорит, я должен ходить... туда.

- Стой где стоишь, - приказал Струан. - Что тебе нужно, Квок? - прокричал он, вглядываясь в сампаны.

- Тебя живым! За Кимой, клянусь Богом! Будь ты проклят. Ты и твои проклятые фрегаты!

Темные фигуры отделились от сампанов и бросились вверх по холму, вооруженные копьями и абордажными саблями. Струан подождал, пока первый из пиратов будет хорошо виден, потом уложил его выстрелом из пистолета. Немедленно затрещали мушкеты притаившейся в засаде команды Струана. Раздались дикие вопли, и первая волна из двадцати-тридцати пиратов была уничтожена.

По тропинке наверх с криком устремилась новая толпа головорезов. Следующий мушкетный залп разнес их в клочья, но четыре пирата добрались до колодца. Струан зарубил одного, Фонг - другого, мушкетные пули прикончили остальных.

Вновь настала тишина.

- Чума на тебя, приятель!

- И на тебя, By Квок! - проревел в ответ Струан.

- Мой флот выходит против «Льва и Дракона»!

- Выбирайся из своей крысиной норы, становись со мной лицом к лицу, и я прикончу тебя сейчас. Мразь!

- Когда я тебя поймаю, ты умрешь точно так же, приятель. По конечности в неделю. Этот ублюдок прожил пять, шесть недель, но ты будешь умирать целый год, готов поклясться. Встретимся один на один через год, если не раньше! - Снова злобный смех, потом - молчание.

Струан почувствовал искушение поджечь все сампаны, но он знал, что там сейчас сотни рыбаков, женщин и детей.

Он опустил глаза на вспоротый мешок.

- Ты понесешь его, Фонг. Возвращайтесь к лорке, ребята! - крикнул он своим людям в окружавшую его темноту.

Он прикрывал Фонга всю дорогу назад. Когда лорка достаточно отдалилась от берега. Струан обвязал мешок цепью, прочел над ним молитву и опустил в черную бездну. Он видел, как мешок исчез под водой, оставив после себя маленький кружок морской пены.

Струану очень хотелось рассказать Скраггеру о своем прощании с его сыновьями.

На Вампоа он передал их на руки капитану с письмами к агентам «Благородного Дома» в Лондоне, которых он сделал ответственными за мальчиков и их обучение.

- Ну что ж, удачи вам, ребятки. Когда приеду домой, я зайду навестить вас.

- Можно мне поговорить с вами, ваша милость, наедине? - спросил маленький Фред, стараясь не расплакаться.

- Конечно, дружок. Пойдем со мной. - Струан отвел его в каюту. Берт, евразиец, забеспокоился, оставшись один, a By Пак изо всех сил вцепился в руку Берта.

- Я слушаю, Фред, - сказал Струан, когда они с мальчиком остались одни.

- Мой папа сказал, чтобы нам непременно дали правильное имя, раньше чем мы поплывем домой, ваша милость.

- Да, парень. Оно значится в ваших бумагах. Я говорил тебе об этом вчера вечером. Разве ты не помнишь?

- Прошу прощения, нет, ваша милость. Я забыл. Можно нам его снова узнать, пожалуйста?

- Ты Фредерик МакСтруан, - ответил он, потому что мальчишка ему понравился, а клановое имя было хорошим именем. - А Берт, он Берт Чен.

- О, - сказал малыш. - Да, теперь я вспомнил. Только почему мы разные? Я и мой братец?

- Ну, - ответил Струан, взъерошив ему волосы и вспомнив вдруг с пронзительной болью своих собственных сыновей, которых он потерял. - У вас ведь разные мамы, верно? Вот поэтому и имена разные.

- Да. Но мы же братцы, ваша милость, - сказал Фред, и глаза его наполнились слезами. - Прошу прощения, можно нам так, чтобы имя было одинаковое? Чен - очень хорошее, красивое имя. Фредерик Чен хорошо звучит, Тай-Пэн.

Поэтому Струан переписал документы, и капитан заверил его подпись.

- Вот, ребятки, теперь вы оба МакСтруаны. Альберт и Фредерик МакСтруаны.

И они заплакали от радости и прижались к нему, обняв своими ручонками.

Струан спустился вниз и постарался уснуть. Но сон бежал от него. Смерть Скраггера не шла у него из головы. Он знал, что это была излюбленная пытка By Фан Чоя, отца By Квока и деда By Пака. Жертве, назначенной к расчленению, давали три дня на то, чтобы выбрать, какая из конечностей будет отрублена первой. И на третью ночь к нему подсылали его друга, который тайно извещал его, что помощь близка и спасение рядом. Поэтому несчастный выбирал ту из рук или ног, без которой, как ему казалось, он смог бы обойтись лучше всего, пока не подоспеет помощь. Когда смола заживляла культю, беднягу заставляли выбирать еще одну конечность, снова обещая ему быструю помощь, которая так никогда и не приходила. Только очень сильные люди могли выжить, потеряв две конечности.

Струан встал с койки и поднялся на палубу. Ветер чуть-чуть посвежел, и пелена облаков стала толще: луна скрылась полностью. Волнение на море усилилось, но не настолько, чтобы представлять опасность для корабля.

- Завтра дождь, мистер Струан, - сказал Кьюдахи.

- Да, - ответил он. Струан устремил взгляд на восток, подставив лицо ветру. Он чувствовал, что море неотрывно следит за ним.

- Верховная госпожа, - сказала А Сам, будя Мэй-мэй легким прикосновением. - Катер Отца приближается.

- Лим Дин приготовил ему ванну?

- Да, Мать. Он поднялся наверх, чтобы приветствовать Отца.

- Ты можешь вернуться в постель, А Сам.

- Мне разбудить Вторую Мать? - Йин-си, свернувшись калачиком, спала в кровати у стены.

- Нет. Иди спать. Но сначала подай мне щетку и гребень и проследи, чтобы Лим Дин приготовил завтрак на случай, если Отец голоден.

Мэй-мэй на минуту опустилась назад на подушки, вспоминая то, что рассказал ей Гордон Чен. Этот грязный убийца, черепашье дерьмо! Подумать только! Он обвинил моего сына в связи с тайным обществом! Ему заплатили больше чем достаточно, чтобы он держал язык за зубами и умер тихо. Какой болван!

Она осторожно встала с постели. Первые несколько секунд ее ноги дрожали и подгибались. Потом она перестала качаться и встала прямо.

- О, - сказала она, - так гораздо лучше. - Она подошла к зеркалу и придирчиво себя рассмотрела: - Ты выглядишь как старуха, - упрекнула она свое отражение.

- Вовсе нет. И вы не должны вставать с постели, - проговорила Йин-си, садясь на своей кровати. - Позвольте мне расчесать ваши волосы. Отец вернулся? Я так рада, что вам лучше. Вы действительно выглядите очень хорошо.

- Спасибо, Сестра. Его катер как раз приближается - Мэй-мэй дала Йин-си расчесать ей волосы и заплести их в косу. - Спасибо, дорогая.

Она надушилась и вернулась в постель, чувствуя себя посвежевшей.

Дверь открылась, и в каюту на цыпочках вошел Струан.

- Что ты делаешь так поздно? Почему не спишь? - спросил он.

- Я хотела убедиться, что с тобой все хорошо. Твоя ванна готова. И завтрак тоже. Я очень рада, что ты вернулся целый и невредимый!

- Я, пожалуй, посплю несколько часов. Ты тоже ложись, девочка, и мы вместе позавтракаем, когда я проснусь. Я предупредил Лим Дина, чтобы он будил меня, только если возникнет что-то срочное.

Он коснулся ее губ легким поцелуем, немного смущаясь присутствием Йин-си, Мэй-мэй заметила это и улыбнулась про себя. Какие все-таки непостижимые люди эти варвары!

Струан чуть заметно кивнул Йин-си и вышел из каюты.

- Послушай, дорогая Сестра, - сказала Мэй-мэй, когда уверилась, что Струан не может ее слышать. - Вымойся в душистой воде и, когда Отец будет глубоко спать, заберись к нему в постель и будь с ним.

- Но, Верховная госпожа, я уверена, что Отец никак не показал своего желания взять меня к себе. Я наблюдала за ним очень внимательно. Если я приду незваной, я... он может очень рассердиться и прогнать меня, и тогда я сильно потеряю лицо перед вами и перед ним.

- Ты просто должна понять, что варвары очень отличаются от нас, Йин-си. У них нет понятия о «лице», как у нас, - совсем никакого. А теперь сделай так, как я скажу. Сейчас он примет ванну и пойдет спать. Подожди один час. Потом иди к нему. Если он проснется и прикажет тебе уйти, просто будь терпелива и скажи, - она перешла на английский, - «Верховная госпожа послала меня».

Йин-си повторила несколько раз незнакомые слова и запомнила их.

- Если это не поможет, возвращайся сюда, - продолжала Мэй-мэй. - Ты ни чуточки не потеряешь лица, я обещаю тебе. Не бойся. Я много знаю об Отце и о том, как он понимает «лицо». Мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы он ходил в эти грязные бордели. Безобразник, вчера вечером он отправился прямиком в один из них.

- О, нет! - воскликнула Йин-си. - Мы ужасно потеряли лицо. О боги. Я, должно быть, внушаю Отцу отвращение. Наверное, вам лучше продать меня могильщику.

- Ха! - фыркнула Мэй-мэй. - Уж я бы показала ему, если бы была здорова. Не волнуйся, Йин-си. Он ведь даже еще не видел тебя. Говорю же тебе, он варвар. Это отвратительная манера ходить по притонам, когда здесь есть ты или даже А Сам.

- Я совершенно согласна. О, дурной человек!

- Они все дурные люди, дорогая, - сказала Мэй-мэй. - Я надеюсь, он так устал, что не прогонит тебя, как я ожидаю. Просто усни в его постели. С Отцом нам приходится все делать очень постепенно. Даже в его годы он еще очень стеснителен во всем, что касается любви.

- Он знает, что я не девственница? - Йин-си гладила голову Мэй-мэй.

- Он пока слишком молод, чтобы ему требовались девственницы для возбуждения желания, дорогая Сестра. И слишком стар, чтобы у него еще оставалось терпение заново обучать девственницу искусству любви. Просто скажи ему: «Верховная госпожа послала меня».

Йин-си еще раз повторила английские слова.

- Ты очень красива, Сестра. Ну, беги теперь. Подожди один час, потом иди к нему. - Мэй-мэй закрыла глаза и, довольная, блаженно расслабилась на постели.

Стоя рядом с кроватью, Йин-си широко открытыми глазами смотрела на Струана. Он глубоко спал; одна рука небрежно вытянулась поперек подушки. Окна были плотно занавешены, и свет раннего утра не проникал в каюту.

Йин-си сняла пижаму и осторожно скользнула под покрывало рядом со Струаном.

Теплота постели взволновала ее.

Она ждала, затаив дыхание, но он не проснулся. Она пододвинулась ближе, мягко положила ладонь на его вытянутую руку и опять замерла. Он по-прежнему не просыпался. Она придвинулась еще ближе, положила руку ему на грудь и оставила ее лежать там. И стала ждать.

Сквозь туманящий сон Струан чувствовал, что Мэй-мэй рядом с ним. Он вдыхал запах ее духов, ощущал теплоту ее тела, и душу его обнимал покой, потому что лихорадка осталась далеко в прошлом и она опять была здорова. Они лежали вместе, согретые солнцем, и он физически ощущал исходящую от нее силу и радость жизни. Он спросил, что подарить ей на день рождения, но она просто рассмеялась и тесно прижалась к нему под солнцем, которое было темным, необычным и нереальным, но все же прекрасным. Потом они изо всех сил приникли друг к другу, и он слушал ее счастливое щебетание, а в следующий миг они уже вместе плавали в море, и это показалось ему странным, потому что он знал, что она не умеет плавать, и он изумленно спрашивал себя, когда она успела научиться. Затем они нагие лежали рядом на пляже, соприкасаясь друг с другом всей длиной тела. Потом она начала дрожать, и его охватила паника, что у нее снова лихорадка, но тут появился монах в заскорузлой от крови рясе и с чашкой в руке, и лекарство прогнало лихорадку Мэй-мэй, а затем наступила тьма. Тучи сомкнулись над ними, и настала ночь среди дня, и Фонг кричал им из глубины волн: «Тайфун!» А потом они побежали прочь от этих туч и вместе оказались в постели, далеко от опасности.

Он шевельнулся во сне. Наполовину проснувшись, он ощутил прикосновение нежного тела; его ладонь заскользила по нему, накрыла ее грудь, и он почувствовал, как дрожь пробежала по ним обоим.

Он лежал в полутемной комнате на пороге пробуждения. Грудь под его рукой была мягкой, и он чувствовал ладонью набухший сосок Он открыл глаза.

Йин-си томно улыбнулась.

Струан рывком приподнялся на локте:

- Кровь господня, какого дьявола ты здесь делаешь?

Йин-си непонимающе заморгала глазами:

- Верховная гаспажа пастлала миня.

- А? - Струан попытался обрести ясность мысли.

- Верховная гаспажа пастлала миня, Тай-Пэн.

- Что? Мэй-мэй? Мэй-мэй? Она что, с ума сошла? - Он показал рукой на дверь. - Ну-ка, давай.

Йин-си покачала головой:

- Верховная гаспажа пастлала миня.

- Мне наплевать, даже если тебя послала королева Английская! Убирайся!

Йин-си надула губы.

- Верховная гаспажа пастлала миня! - упрямо повторила она, потом решительно уткнулась головой в подушку и яростно посмотрела на него снизу вверх.

Струан расхохотался.

Йин-си ничего не понимала. О боги, Верховная госпожа была права. Варвары - поразительный народ. Но я с этой кровати не уйду! Как он смеет ходить в бордель и заставлять меня терять лицо перед Тай-тай? Что я, в конце концов, старая ведьма, до которой противно дотронуться? О нет, Тай-Пэн! Я никуда не уйду! Я очень красивая, и я Вторая Сестра и вторая госпожа в вашем доме, вот так-то!

- Клянусь всеми богами, - сказал Тай-Пэн, приходя в себя. - Я женюсь на Мэй-мэй, даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни. И чума на них всех!

Он откинулся на спину и начал размышлять о том, что он и Мэй-мэй будут делать дома в Англии. Она станет кумиром Лондона… если только не будет надевать европейских нарядов. Вместе мы устроим английскому обществу хорошую встряску. Теперь я должен торопиться домой. Возможно, мне удастся самому сокрушить министра иностранных дел! Или блокировать Уэйлена. Да. Теперь ключ к Гонконгу находится в Лондоне. Итак - домой, и чем скорее, тем лучше.

Он повернул голову на подушке и посмотрел на Йин-си. Только сейчас он по-настоящему увидел ее. Она была очень желанна. Аромат ее духов был столь же изысканным и нежным, как и ее кожа.

- Ах, девочка, нельзя так искушать человека, - проговорил он.

Она придвинулась ближе к нему.

Глава 4

«Белая Ведьма» дотащилась в гавань перед самым полуднем. Клипер потерял фок-мачту, главную палубу покрывали обломки рей вперемешку со спутавшимся такелажем.

Корабль медленно двигался к своей стоянке, когда к его борту подошел катер Брока.

- Клянусь Господом, кто-то заплатит мне за это, - прорычал он, поднявшись на палубу. Глядя на порванную незарифленную парусину, запутавшуюся в фалах, он инстинктивно понял, что корабль нес слишком много парусов. - Что случилось?

- Добрый день, сэр, - сказал Майклмас, рослый и крепкий первый помощник со следами оспы на лице. - Я заменил мистера Горта. До тех пор, пока вы не решите насчет капитана. - В огромном кулаке он сжимал плеть. - В двух часах плавания от Макао мы угодили в шквал. Этот чертов шквал едва не перевернул нас кверху килем. Унес мачту и стащил с курса на пятьдесят лиг.

Брок сжал кулак и потряс им перед самым носом первого помощника.

- Ты что, не знаешь, как заранее разглядеть шквал в открытом мере? Не знаешь, что в это время года надо брать рифы на парусах?

- Знаю, мистер Брок, - без страха ответил Майклмас. - Но шквал-то налетел с подветренной стороны. Не ругайте меня за шквал, клянусь Богом!

Кулак Брока отбросил его к фальшборту, и Майклмас без сознания сполз на палубу.

- Пенниуорт! - проревел Брок второму помощнику, приземистому молодому силачу. - Ты назначаешься капитаном до дальнейших распоряжений. Выводи штормовые якоря. Погода портится к чертям. - Он увидел на юте Кулума. Моряки спешили убраться с его дороги, пока он пробирался через груды порванных снастей и поднимался по короткому трапу. Наконец его гигантская фигура выросла перед молодым Струаном.

- Доброе утро, мистер Брок. Я хотел бы...

- Где миссис Брок?

- Внизу, сэр. Мистер Майклмас был не виноват. И я хотел...

- Заткнись! - прорычал Брок и пренебрежительно повернулся к - нему спиной.

Кулум вскипел при таком оскорблении: Брок никогда бы не повернулся спиной к Тай-Пэну.

- Корабль покидать запрещаю! - прокричал Брок. - Немедленно наведи здесь порядок, Пенниуорт, или отправишься на берег следом за этим содомитом Майклмасом. Уберите его к чертям с моего клипера! - Он круто повернулся назад к Кулуму: - Скоро я с тобой поговорю!

- Я бы хотел поговорить прямо сейчас.

- Еще одно слово, прежде чем я буду готов, и я сотру тебя в порошок.

Кулум последовал за Броком вниз и пожалел, что рядом нет Тай-Пэна. О Боже, как я смогу справиться с этим человеком? И почему нам обязательно нужно было попасть в этот проклятый шквал?

Тесс стояла у двери своей каюты. Она робко улыбнулась и сделала книксен, но Брок прошел мимо, открыл дверь главной каюты и с треском захлопнул ее за собой.

- О, дорогой, да поможет нам Господь, - сквозь слезы сказала Тесс Кулуму.

- Не волнуйся. С нами все будет в порядке. - Кулум старался, чтобы голос его звучал ровно; ему отчаянно хотелось иметь под рукой пистолет. Он подошел к кофель-планке, выдернул из нее кофель-нагель и жестом показал Тесс, чтобы она вернулась в каюту. - Не тревожься. Он дал священную клятву. Он обещал.

- Давай убежим, пока еще есть возможность, - взмолилась она.

- Теперь бежать нельзя, дорогая. Не тревожься. Лучше все решить сейчас. Мы должны поговорить с ним.

- Стало быть, ты проворонила Тесс и позволила этому щенку одурачить тебя, а? - говорил Брок.

- Да. - Лиза пыталась сдержать охватившую ее панику. - Я приглядывала за ней, как положено, и я никогда не думала, что... но они сбежали, и это моя вина. Только они женаты, дружок, и мы ничего не...

- Это уж мне решать, клянусь Богом! Что произошло с Гортом?

Она рассказала ему все, что знала.

- Горт сам вызвал Дирка Струана, - повторила она. Ее сердце сжималось от страха. Не только за себя, но еще больше за Тесс и Кулума. И за мужа. Если Тайлер вот так выйдет против этого дьявола, он не жилец на этом свете. - Это все Горт, Тайлер. Он называл Тай-Пэна ужасными именами. И ударил его плетью. Прямо на глазах у всех ударил. Я говорила Горту подождать - приехать сюда и послушать, что ты скажешь, - но он ударил меня и ушел.

- Что?!

Она убрала волосы, открыв правое ухо. Оно раздулось и почернело, внутри запеклась кровь. - До сих пор болит так, что просто ужас. - Она расстегнула блузку. На груди темнели огромные кровоподтеки. - Он сделал это. Твой сын. Он сущий дьявол, и ты сам это знаешь.

- Господи, Лиза. Если он... если бы я знал... тогда оно и к лучшему, что он умер. Но не от руки наемного бандита и не без почетного поединка, клянусь Богом.

С искаженным от гнева и боли лицом, он подставил кружку под бочонок с элем, и Лиза возблагодарила Бога за то, что у нее хватило предвидения сменить старый бочонок на свежий.

- Доктор уверен насчет женской болезни? У этого юного мерзавца?

- Болезни у него нет, и он не мерзавец. Он твой зять.

- Знаю. Будь он проклят!

- Тайлер, прости их. Я умоляю тебя. Он славный юноша и ужасно любит Тесс, и она так счастлива, и...

- Придержи язык! - Брок залпом проглотил пиво и со стуком поставил кружку на стол. - Это все дело рук Дирка. Я знаю Мне назло! Сначала он задумал убить моего старшего сына, а потом отнял у меня радость выдать мою дочку замуж честь по чести. Будь он проклят! Даже это Струан отнял у меня! - Он запустил кружкой в перегородку. - Мы похороним Горта в море сегодня.

- Тайлер, милый, - начала Лиза. Она коснулась его руки. - Тайлер, милый, это еще не все. Я должна сказать тебе что-то. Ты должен простить их... тебе есть что прощать. Нагрек...

- А?

- Горт рассказал мне, что ты и он сделали с Нагреком. Это ужасно, но он... он заслужил такой конец. Потому что он спал с Тесс. По-настоящему. Но Кулум не знает, кажется. И твоя дочь спасена от ужасной участи.

Мышцы вокруг пустой глазницы Брока начали бешено подергиваться:

- Что ты сказала?

- Это правда, Тайлер, - ответила Лиза, и ее боль прорвалась наружу. - По крайней мере, дай им шанс. Ты же поклялся перед Богом. И Бог помог нам с Тесс, дружок. Прости их. - Она обхватила голову руками и разрыдалась.

Губы Брока шевелились, но из них не вылетало ни звука. Он грузно поднялся на ноги, пересек коридор и в следующую секунду уже стоял перед Кулумом и Тесс.

Он увидел ужас в глазах Тесс. Это причинило ему боль и ожесточило его.

- Ты решила пойти против моего желания. Три месяца, я сказал. Но ты...

- О, Па... о, Па...

- Мистер Брок. Позвольте, я...

- Закрой рот. Скоро ты получишь слово! Но ты, Тесс, предпочла сбежать, как дешевая красотка. Очень хорошо. Попрощайся со своей матерью. Ты навсегда уйдешь из нашей жизни и отправишься на берег с мужем.

- О, Па, пожалуйста, выслушай.

- Отправляйся! Я хочу поговорить с ним.

- Я не уйду! - закричала Тесс в истерике. Она схватила кофель-нагель. - Ты не тронешь его. Я убью тебя!

Он выхватил кофель-нагель у нее из рук прежде, чем она даже успела сообразить, что он сделал какое-то движение.

- Вон, и на берег. - Брок видел себя словно в кошмарном сне. Он всем сердцем хотел простить, хотел, чтобы она обняла его, но какая-то черная, порочная тень его самого гнала его вперед, не давая остановиться, и он не мог ей противиться. - Вон, клянусь Богом!

- Все хорошо, дорогая, - сказал Кулум. - Иди и собирай вещи.

Двигаясь спиной вперед, она вышла из каюты и заторопилась прочь.

Брок пинком закрыл за ней дверь.

- Я поклялся дать тебе довольно места и спокойную гавань. Но это было, когда ты собирался жениться как положено.

- Выслушайте, мистер Брок...

- Нет, это ты послушай, клянусь Богом, а не то я раздавлю тебя, как клопа. - Из угла его рта спустилась ниточка слюны. - Я спросил тебя честно, как мужчина мужчину, устраивают ли тебя три месяца. Ты сказал, да. Но ты нарушил свое слово. Я же сказал: «Будь откровенен, парень».

Кулум промолчал. Он молился, чтобы у него достало сил, и понимал, что проиграл свой поединок с Броком. Но он еще попробует, клянусь Богом, он еще попробует...

- Нарушил или нет?

- Да.

- Тогда, думается мне, я свободен от своей клятвы.

- Могу я говорить теперь?

- Я не закончил. Но, даже хотя ты пошел обманным путем, вы женаты. Ты ответишь мне на один вопрос? Как перед Богом? Тогда мы будем квиты.

- Конечно. - Кулум хотел рассказать Броку о болезни, о публичном доме, о главной причине всего случившегося.

- Как перед Богом?

- Да. Мне нечего скрывать, и...

Брок оборвал его:

- Это твой отец подстроил все это? Подбросил тебе мысль о побеге? Зная, что этим взбесит Горта? Зная, что это выведет Горта из себя настолько, что он публично вызовет его на дуэль, и твой отец сможет драться с ним по всем правилам? Ты ходил пьяным в бордель, не зная, где ты и с кем ты? Тебе не нужно отвечать. Это написано у тебя на лице.

- Да... но вы должны выслушать меня. Есть много...

- Ты получишь от меня свою безопасную гавань. Но я говорю тебе прямо: я объявляю войну твоему отцу. Я объявляю войну «Благородному Дому». Я не успокоюсь, пока не разорю его. Отныне твоя единственная гавань будет с «Броком и Сыновьями». Только там, Кулум трижды проклятый Струан! А до того дня ты для меня не существуешь. Ни ты, ни Тесс.

Он распахнул дверь.

- Вы не выслушали мою сторону! - крикнул Кулум. - Это нечестно!

- Не говори мне о честности, - ответил Брок. - Я спросил тебя прямо в глаза. Три месяца! Я сказал: «Будь откровенен, парень». Но ты все же нарушил свое слово. Для меня ты человек без чести, клянусь Богом!

Он ушел, а Кулум стоял и смотрел ему вслед, раздираемый болью и облегчением, стыдом и ненавистью.

- Вы несправедливы, - произнес он, и звук собственного голоса был ему мучителен.

Брок вышел на палубу; команда благоразумно держалась от него подальше.

- Пенниуорт!

Второй помощник отвернулся от матросов, разбиравших под его присмотром реи, порванные паруса и снасти, и, тяжело переставляя ноги, подошел к Броку.

- Разыщи Струана, - сказал Брок - Скажи ему, что я буду ждать его в Счастливой Долине. На полпути между его причалом и моим. - Он вдруг замолчал, и его лицо искривила холодная усмешка. - Нет. На круглом холме в Счастливой Долине. Да. Его который был холм. Скажи ему, я буду ждать его на круглом холме в Счастливой Долине... как он хотел выйти против Горта. Понятно?

- Да, сэр. - Пенниуорт закусил губу. - Слушаюсь, сэр.

- И если ты шепнешь об этом кому-нибудь, кроме него, клянусь Господом Богом, я отрежу тебе все, что делает тебя мужчиной. - Брок начал спускаться по трапу.

- Кто будет заниматься наведением порядка на корабле, сэр?

- Ты. Ты - капитан «Белой Ведьмы». После того, как передашь мое послание.

Струан разглядывал Йин-си. Она лежала рядом и все еще спала. Он сравнил ее с Мэй-мэй. А Мэй-мэй - с другой китайской любовницей, которая была у него много лет назад. А потом всех их трех - с Рональдой, своей единственной женой. Такие разные. И вместе с тем во многом такие похожие. И он задумался, почему каждая из трех восточных женщин возбуждала его больше, чем Рональда, которая была его любовью - до тех пор, пока он не узнал Мэй-мэй. И он спросил себя, что такое любовь.

Он знал, что все китаянки имеют между собой много общего: невероятную шелковистость кожи, веселый нрав, преданность и такое неукротимое стремление наслаждаться всеми радостями земной жизни, какого он никогда и нигде до них не встречал. Но Мэй-мэй значительно превосходила остальных двух. Она была совершенна.

Он ласково коснулся Йин-си. Девушка пошевелилась, но не проснулась. Струан осторожно выскользнул из кровати и подошел к окнам, чтобы взглянуть на небо. Тучи сгустились. Он оделся и спустился вниз.

- Итак, - сказала Мэй-мэй. Она сидела на постели - воплощенная изысканность во всем.

- Итак, - сказал он.

- Где моя Сестра?

- «Верховная гаспажа пастлала миня».

- Ха! - воскликнула Мэй-мэй, тряхнув головой. - Ты просто сладострастная ипокритность и ты больше не обожаешь свою старую Мать.

- Это правда, - поддразнил ее Струан. Она казалась ему прекрасней, чем когда-либо, и осунувшееся после болезни лицо нисколько ее не портило. - Думаю, я теперь соберу твои вещи и выгоню тебя из дома!

- Ай-й-йа! Попробуй, увидишь, как мне все равно!

Он рассмеялся и поднял ее на руки.

- Осторожнее, Тай-Пэн. Тебе понравилась Йин-си? Я так рада, что понравилась. Я сама вижу.

- Как бы тебе понравилось быть Тай-тай?

- Что?

- Ну, если это тебя не интересует, мы не будем больше об этом говорить.

- О, нет, Тай-Пэн! Ты хочешь сказать, Тай-тай? Настоящей Тай-тай, согласно обычаю? О, ты не дразнишь меня? Пожалуйста, не дразни меня такой важной вещью.

- Я не дразню тебя, Мэй-мэй. - Он сел на стул с нею на руках. - Мы едем в Англию. Вместе. Мы отправимся с первым же свободным клипером и поженимся по пути домой. Через несколько месяцев.

- О, чудесно. - Она обняла его. - Отпусти меня на минутку.

Он разжал руки, и она, слегка пошатываясь, подошла к кровати.

- Вот. Видишь, я почти снова здорова.

- Давай-ка ложись в постель, - сказал он.

- Ты правду говоришь о женитьбе? По твоим обычаям? И по моим?

- Да. И по тем, и по другим, если хочешь Она грациозно опустилась перед ним на колени и коснулась лбом ковра.

- Клянусь, я буду достойна того, чтобы стать твоей Тай-тай.

Он быстро поднял ее с ковра и уложил на кровать.

- Не надо этого, девочка.

- Я низко кланяюсь тебе, потому что ты дал мне самое огромное фантастически великое лицо на земле. - Она снова обняла его, затем отстранила немного и рассмеялась. Как тебе понравился подарок ко дню рождения, хейа? Ты поэтому женишься на своей бедной старой Матери?

- Нет и да. Просто у меня вдруг возникла такая мысль.

- Она красивая. Она мне очень благословенно нравится. Я рада, что и тебе она понравилась.

- Где ты нашла ее?

- Она была наложницей в доме мандарина, который умер шесть лет назад. Я говорила тебе, что ей восемнадцать? Для его дома настали трудные времена, поэтому Тай-тай обратилась к брачному посреднику, чтобы он подыскал ей хорошего мужа. Я услышала о ней и побеседовала с ней.

- Когда? В Макао?

- Нет, что ты. Два, три месяца назад. - Мэй-мэй теснее прильнула к нему. - Я говорила с ней в Кантоне. Тай-тай Дзин-куа рассказала мне о ней. Когда я стала с ребенком, я подумала: «Ага, очень хорошо» и послала за ней. Потому что мой мужчина очень сластолюбец и вместо оставаться дома пойдет, может, в бордель. Ты обещаешь не ходить, но вчера ночью ты ходить в бордель. Грязные черепашьи лепешки!

- Я ходил туда не к девушкам. Просто повидал Аристотеля.

- Ха! - Мэй-мэй погрозила ему пальцем. - Это ты так говоришь. Я против шлюх ничего не имею, но только не таких. О, ладно, хорошо, на этот раз я тебе верю.

- Благодарю покорно.

- Йин-си особенно красивая, поэтому и борделей не надо. О, я так счастлива. Она прекрасно поет, и играет на многих инструментах, и хорошо шьет, и очень быстро учится. Я буду учить ее по-английски. Она поедет с нами в Англию. И А Сам, и Лим Дин. - Мэй-мэй слегка нахмурилась: - Но мы будем приезжать домой в Китай? Очень часто?

- Да. Может быть.

- Хорошо. Конечно, мы будем приезжать. - Снова безмятежная улыбка. - Йин-си очень хорошо воспитана. С ней хорошо в постели?

Глаза Струана весело прищурились:

- Я не занимался с ней любовью, если ты спрашиваешь об этом.

- Что?

- Я люблю сам выбирать, кого мне брать в постель и когда.

- Она в твоей постели, а ты не делаешь любовь?

- Да.

- Клянусь Богом, Тай-Пэн. Я тебя никогда не понимаю. Ты не желаешь ее? Нет?

- Конечно, да. Но я решил, что сегодня для этого не время. Вечером, может быть. Или завтра. Когда я решу. Не раньше. Но я ценю твою заботливость.

- Клянусь Богом, ты особенный. Или, может быть, ты просто растратил все силы с грязной шлюхой, и у тебя ничего не получилось. А?

- Не болтай глупостей.

Раздался стук в дверь.

- Да?

Вошел Лим Дин.

- Тай-Пэн, масса здесь. Видеть Тай-Пэн. Мозна?

- Масса какой?

- Масса Пенниуорт.

Глава 5

Сидя в тени недостроенной, без крыши церкви, Брок смотрел, как Струан поднимается по тропинке, которая вела на вершину холма. Он увидел в его руке сложенный боевой цеп и на мгновение почувствовал легкую дурноту. И, однако, он был рад, что наконец-то время окончательного сведения всех счетов пришло.

Он поправил ремень своего цепа, встал и вышел на открытое пространство. В левой руке он сжимал нож.

Струан заметил Брока в тот момент, когда тот вышел из-под прикрытия церкви, и сразу же все, что он собирался сказать и сделать, вылетело у него из головы. Он замер на тропинке. Сейчас он помнил только одно: перед ним враг, которого он должен уничтожить. Сделав над собой усилие, Струан прогнал наваждение и продолжил путь наверх, чувствуя, как его мышцы подергиваются от желания начать. Наконец оба мужчины встали друг против друга.

- Ты подстроил побег и дуэль, так? - прорычал Брок.

- Да. - Струан отпустил сложенный цеп, и он с противным звяканьем повис на его руке на всю длину. Ему опять пришлось напрячься, чтобы вспомнить то, что он решил сказать.

Брок сжал рукоятку своего боевого цепа, сделал небольшой шаг вперед и приготовился.

Струан остался неподвижен, шевельнулись лишь глаза, следившие за противником.

- Мне жаль, что Горт умер так, как умер, - сказал он. - Мне бы доставило удовольствие убить его своей рукой.

Брок ничего не ответил. Но незаметно перенес вес тела на другую ногу. Восточный ветер теребил его спутавшиеся волосы.

В левой руке Струана появился кинжал, и он слегка присел.

- У Тесс теперь женская болезнь.

Брок остановился, как вкопанный.

- Неправда. Доктор определил, что у Кулума все чисто.

- Доктора можно купить, - хрипло отрезан Струан, чувствуя, как его охватывает жажда крови. - Ее заразили намеренно!

- Ах, ты... - Брок бешено взмахнул цепом и ринулся на Струана. Тяжелый металлический шар, усеянный острыми шипами, просвистел в дюйме от глаз шотландца. Струан выпрямился и ударил цепом сверху, но Брок отскочил в сторону, и они начали кружить друг около друга, как два хищных зверя.

- Горт заразил! Вот чего хотел Горт! - выкрикнул Струан. Ему хотелось скорее покончить с разговорами. - Ты слышишь? Все это дело рук Горта!

У Брока тяжело стучало в висках. Он не мог ни о чем думать, видя перед собой только врага, на которого он должен напасть и убить.

Снова вспыхнула короткая яростная схватка, и опять они попытались достать друг друга цепами. Брок парировал удар кинжалом. Струан увернулся от ответного выпада, отскочил на безопасное расстояние и понял, что еще немного, и он потеряет контроль над собой. - Горт специально заразил их женской болезнью!

- Ты лжешь, будь ты проклят! - Брок медленно двинулся по кругу, не сводя взгляда со Струана.

- Горт опоил Кулума. Подсыпал ему афродизиак. Горт заплатил хозяйке притона, чтобы Кулума положили с больной женщиной. Он хотел заразить Кулума! Все это твой проклятый сын. Ты слышишь?

- Лжец!

- Но по милости Божьей Кулум не заразился - я сказал это только затем, чтобы ты понял, почему я хотел убить Горта. Кулум здоров. И Тесс тоже.

- Что?

- Да. Это правда. И Бог мне свидетель.

- Дьявол! Богохульник! Ты лжешь перед Богом!

Струан сделал ложный выпад, Брок отскочил назад и угрожающе поднял цеп. Но Струан не стал наносить удар. Он вошел в открытую дверь недостроенной церкви и встал перед алтарем.

- Перед лицом Господа клянусь, что все это правда!

Он повернулся, и в этот миг самообладание изменило ему. Все звуки словно провалились куда-то, в мире не осталось ничего, кроме Брока и безумной жажды убийства. Он двинулся по проходу к двери - медленно, очень медленно.

- Горт насмерть замучил проститутку в Макао и еще одну здесь, на Гонконге, - прошипел он. - Вот тебе другая правда. Его крови нет на моих руках, но твоя будет.

Брок отступил с порога, ни на секунду не сводя горящего взгляда с лица Струана. Ветер упал, и он знал, что это странно, необычайно странно. Но не стал обращать внимания.

- Тогда... тогда у тебя были основания, - тяжело выговорил Брок. - Я... беру назад свои слова. У тебя была причина, клянусь Богом. - Теперь он был снаружи перед церковью. Здесь он остановился, словно загнанный зверь. - Я беру назад все, что говорил по поводу Горта. Но это ничего не решает между тобой и мной. - Ярость на Горта, на Струана, на безвозвратно ушедшие годы обожгла его, словно огнем, и он понял, что теперь должен только драться, бить и убивать. Чтобы остаться в живых.

Внезапно его щеки коснулось дуновение нового ветра.

В одно мгновение голова его прояснилась. Он повернулся и, прищурившись, посмотрел на материк.

Неожиданность этого движения застала Струана врасплох, и он замер в нерешительности.

- Ветер переменился, - прохрипел Брок.

- А? - Струан постарался сосредоточиться и шагнул назад, не доверяя ему.

Теперь они оба смотрели в сторону Большого Китая, напряженно прислушиваясь, пробуя ветер.

Он дул с севера.

Слабо, но безошибочно.

- Может быть, шквал, - произнес Брок, и звук собственного голоса резанул его, как нож; сердце бешено колотилось в груди, вся сила ушла из его тела.

- Только не с севера! - возразил Струан, чувствуя себя столь же опустошенным. О Господи, на миг я превратился в зверя. Не переменись так внезапно ветер...

- Тайфун!

Они посмотрели на гавань. Джонки и сампаны торопились к берегу.

- Да, - кивнул Струан. - Но это была правда. Про Горта.

Брок почувствовал вкус желчи во рту и сплюнул.

- Я прошу извинения за Горта. Да. Он сам во всем виноват, он мертв, и покончим на этом. - Где я совершил ошибку, где потерял его, спрашивал он себя. Где? - Что сделано, то сделано. Я сказал тебе все, что хотел сказать еще тогда, в поселении. Да, я был неправ, вызвав тебя сегодня, но я все сказал тебе тогда в Кантоне, и я не отрекаюсь от своих слов. Я не переменюсь, пока не переменишься ты. Но в тот день, когда ты выйдешь против меня с кошкой в руке, между нами все решится до конца. Ты сам выберешь этот день, как я и сказал тогда. Ты согласен?

Струан ощущал странную легкость в голове.

- Согласен. - Он отступил на шаг, снял с руки боевой цеп и вложил нож в ножны, недоверчиво следя за Броком.

Брок тоже убрал свое оружие.

- И ты простишь Кулума и Тесс?

- Между ними и мной все сказано: для меня они все равно как умерли. До тех пор, пока Кулум не будет частью «Брока и Сыновей», а «Брок и Сыновья» не станут «Благородным Домом» и я - Тай-Пэном «Благородного Дома».

Струан уронил свой цеп на землю, и Брок сделал то же самое. Они оба быстрым шагом покинули холм, спускаясь по разным тропинкам.

Глава 6

Весь тот день северный ветер набирал силу. К наступлению ночи Куинз Таун приготовился к урагану, как только мог. Окна закрыли ставнями, двери забаррикадировали, а те, кто предусмотрительно вырыли в своих домах подвалы, благословляли свой йосс. Все, кто ютились во временных или передвижных жилищах, искали убежища в более прочных постройках. Но прочных зданий было мало - за исключением тех, что стояли в Счастливой Долине. А очень немногие были готовы пойти на риск отравиться ночными газами, даже хотя все уже прочли в сегодняшнем выпуске «Ориэнтл Таймс» о том, что найдено лекарство, которое излечивает малярию. Ибо сегодня хинную кору достать было невозможно.

Все люки на кораблях были задраены, и все имевшиеся якоря были глубоко посажены в морское дно. Корабли развели как можно дальше друг от друга, давая им максимальное пространство для раскачивания, когда ветер неожиданно упадет или сменит направление.

Но находились и такие, которые говорили, что, поскольку ветер все время дует с севера, он никак не может предвещать тайфун. Никто никогда не слышал, чтобы тайфун приходил только с севера. При тайфуне ветер налетал шквалами и постоянно менял направление.

Даже Струан склонялся к тому, чтобы разделить это мнение. Никогда еще барометр не стоял так высоко. А тайфун без падения барометра был делом немыслимым.

Ночью с низкого серого неба стал накрапывать моросящий дождь, принесший облегчение от жары.

Струан тщательно взвесил все грозящие им опасности. Будь он один, он вышел бы в море на «Китайском Облаке» и держал курс прямо на юг, пока ветер не ослабеет или не поменяет направление. Затем он выбрал бы самый безопасный путь и вырвался из тайфуна. Но некий инстинкт, который он не мог понять или объяснить, подсказывал ему, что в данной ситуации это было бы слишком рискованно. Поэтому он перевез Мэй-мэй, Йин-си, А Сам и Лим Дина в огромную покинутую факторию «Благородного Дома» в Счастливой Долине и разместил их в своих апартаментах на третьем этаже. Он рассчитывал, что дождь и ветер развеют ядовитые ночные испарения. Мэй-мэй будет в большей безопасности под защитой кирпича и камня, чем в открытом море или в погребе, а только это и имело значение.

Кулум поблагодарил Струана за предложенное им в фактории место, но сказал, что они с Тесс предпочитают переждать ураган в конторе начальника гавани. Контора помещалась в приземистом сооружении из гранитных камней, и Глессинг отвел Кулуму и Тесс часть жилого помещения, устроенного тут же.

Струан рассказал им о том, что произошло на холме, и что с Броком был заключен пусть шаткий, но мир. И весь день, занимаясь приготовлениями к тайфуну, который мог и не прийти, он размышлял о человеческой жестокости.

- В чем дело, Муж мой? - спросила его Мэй-мэй.

- Не знаю. Брок, я сам, тайфун - не знаю. Может, облака висят слишком низко. Давят.

- Я скажу тебе, в чем дело. Ты слишком много думаешь о том, что случилось - даже хуже: ты переживаешь из-за того, что могло бы случиться. Ха! Это глупость! Будь китайцем! Я приказываю тебе! Прошлое есть прошлое. С Броком заключен мир! Не трать время, скучая по комнате, как курица, которая никак не может снести яйцо. Поешь чего-нибудь, выпей чаю и сделай любовь с Йин-си.

Она рассмеялась и подозвала к себе Вторую Сестру, которая торопливо просеменила через огромную спальню, села на кровать и взяла ее за руку.

- Посмотри на нее, клянусь Богом! О, я уже давала ей хорошие наставления.

Он усмехнулся, и ему стало легче.

- Вот так-то лучше, - удовлетворенно сказала Мэй-мэй. - Я думаю о тебе все время, ладно. Йин-си живет в соседней комнате одна. Она преданно ждет всю ночь.

- Прекрати болтать глупости. - Он весело хмыкнул, а Мэй-мэй что-то быстро протараторила Йин-си по-китайски. Йин-си выслушала ее с огромным вниманием, потом восторженно захлопала в ладоши, лучезарно улыбнулась Струану и выскочила за дверь.

- Что ты ей сказала, Мэй-мэй? - подозрительно спросил он.

- Я рассказала ей, как ты делаешь любовь. И как делать тебя фантастически возбужденным. И не пугаться, когда ты вскрикиваешь в конце.

- Дьявол тебя забери! Имею я право хоть на какие-то личные секреты?

- Тай-тай знает, что лучше всего для ее вспыльчивого мальчика. Йин-си ждет тебя сейчас.

- Что?

- Йин-си. Я сказала ей приготовиться. Любовь по вечерам приятна, ладно. Ты разве забыл?

Струан крякнул и направился к двери.

- Премного благодарен, но я занят.

Он спустился вниз и вдруг поймал себя на мысли, что настроение у него значительно поднялось. Да. Конечно это было глупо, так переживать из-за того, что осталось в прошлом. И он в который раз возблагодарил свой йосс за то, что у него есть Мэй-мэй.

Брок распорядился, чтобы сломанную переднюю мачту «Белой Ведьмы» разобрали на стеньги и привязали их вдоль борта для безопасности. Команда рассортировала поломанные реи, распутала спутанный такелаж и задраила все люки. Он приказал отдать три якоря на носу и укрепил сзади парусиновый штормовой якорь, чтобы в любое время удерживать клипер носом к ветру.

Весь день он чувствовал себя вялым. Голова и грудь болели, и он знал, что ночью его будут мучить кошмары. Он очень хотел напиться до бесчувствия, уйти от себя. Но понимал, что всем им грозит смертельная опасность. Он в последний раз обошел с фонарем мокрую от дождя палубу, потом спустился вниз, проведать Лизу и Лиллибет.

- Вот твой чай, милый, - сказала Лиза. - Тебе лучше сразу переодеться в сухое. Я все приготовила. - Она показала на койку, где было разложено белье, и на сюртук, брюки, морскую шляпу и сапоги.

- Спасибо, милая. - Он сел к столу и выпил свой чай.

- Па, - спросила Лиллибет, - ты поиграешь со мной? - И когда Брок не ответил, потому что не слышал ее, она подергала его за мокрый рукав. - Па, пожалуйста поиграй со мной.

- Не мешай отцу, - сказала Лиза. - Я поиграю с тобой.

Она отвела Лиллибет в соседнюю каюту и стала читать молитву, благодаря Бога за то, что между ее мужем и Струаном установился мир. Брок рассказал ей обо всем, и целый день ее переполняло чувство благодарности к Всевышнему, услышавшему ее молитвы. Тот ветер был чудом, настоящим чудом, говорила она себе. Теперь все, что нужно, это терпение. Пройдет время, и Тайлер даст Тесс свое благословение.

Лиза попросила Господа защитить Тесс и Кулума, и корабль, и всех их, потом села и начала играть с Лиллибет в крестики-нолики.

Днем гроб с телом Горта погрузили на катер. Лиза и Брок вышли на нем на глубокую воду, и Брок прочитал заупокойную молитву. Когда он закончил, он проклял своего сына и столкнул гроб в морскую пучину. Они вернулись на «Белую Ведьму», и Брок ушел в свою каюту, запер дверь и заплакал по своему сыну и по своей дочери. Он заплакал в первый раз с тех пор, как стал мужчиной, и радость жизни ушла из него.

Всю ночь ветер и дождь постепенно усиливались. К рассвету дождь превратился в ливень, но не чрезмерный; волнение на море стало сильным, но не угрожающим.

Брок спал, не снимая одежды, и на палубу вышел с покрасневшими глазами. Он проверил барометр: ртутный столб упрямо показывал все те же 29,8 дюйма. Он постучал по стеклу согнутым пальцем, но показания прибора не изменились.

- Доброе утро, сэр, - приветствовал его Пенниуорт. Брок равнодушно кивнул.

- Я думаю, это просто буря, - сказал Пенниуорт, встревоженный отрешенным видом хозяина.

Брок пристально всмотрелся в море и в небо. Одеяло облаков повисло в каких-нибудь трех-четырех сотнях футов над головой и скрыло вершины гор острова и Пик, но в этом тоже не было ничего необычного.

Брок заставил себя пройти на нос и проверить якорные канаты. Они прочно удерживали корабль: три якоря и три троса толщиной с бедро взрослого человека. Достаточно, чтобы выдержать любой шторм, подумал он. Но это не доставило ему удовольствия. Он не почувствовал ничего.

«Китайское Облако», аккуратный и отдраенный до блеска, мягко покачивался на своей стоянке, его вахта сбилась в кучку на подветренной стороне квартердека. Все остальные корабли тоже стояли спокойно, среди них выделялась громада флагмана. Несколько запоздавших сампанов и джонок искали, куда бы приткнуться у плавучей деревни, прилепившейся к подветренному берегу крошечного залива рядом с Глессинг Пойнтом.

Брок спустился вниз, и Пенниуорт вместе с остальными вахтенными офицерами и матросами вздохнул, проводив его взглядом.

- Он постарел со вчерашнего дня, - покачал головой Пенниуорт. - И выглядит так, словно умирает стоя на ногах.

При свете хмурого утра Струан осматривал грубо сколоченные ставни второго этажа. Он спустился вниз, на первый этаж, и проверил там остальные окна. Взглянул на барометр: 29,8 дюйма, и не падает.

- Черт побери! - вырвалось у него, и громкое эхо его голоса запрыгало по всему зданию. - Либо начинай падать, либо прекращай этот растреклятый потоп и давай покончим со всем этим.

- Что там, Тай-Пэн? - крикнула Мэй-мэй с лестничной площадки наверху. Она выглядела миниатюрной и очаровательной.

- Ничего, девочка. Возвращайся в кровать.

Мэй-мэй слушала шум дождя и жалела, что она не в Макао, где перестук дождевых капель по крыше звучал так приятно.

- Этот дождь мне не нравится, - сказала она. - Надеюсь, с нашими детьми все хорошо. Я очень скучаю по ним.

- Да. Возвращайся в постель, будь умницей. Я выйду ненадолго.

Она весело помахала ему рукой:

- Смотри, будь осторожен.

Струан надел морской сюртук из толстой плотной ткани и вышел.

Теперь дождь падал косо. Он не усилился за последний час. Скорее даже, подумал Струан, он, как будто, стихает понемногу. Тучи висели совсем низко. Струан посмотрел на «Китайское Облако». С моим красавцем все в порядке, удовлетворенно отметил он про себя.

Он вернулся в факторию и еще раз взглянул на барометр. Никаких перемен.

Он как можно плотнее позавтракал и приготовился выйти снова.

- Туда! Сюда! Почему ты такой нетерпеливый? Куда ты теперь идешь, хейа? - спросила Мэй-мэй.

- К начальнику гавани. Хочу убедиться, что у Кулума все хорошо. Ни в коем случае не выходи из здания и не открывай ни окон, ни дверей. Это приказ, Верховная ты там госпожа Тай-тай или не Верховная госпожа Тай-тай.

- Да, Муж мой. - Мэй-мэй поцеловала его.

Куинз Роуд превратилась в грязное месиво и была почти пуста. Но ветер и дождь взбодрили его: это было лучше, чем сидеть взаперти в фактории. Все равно что весна на северо-востоке Англии, подумал он, хотя нет, там, пожалуй, дождит посильнее.

Он вошел в контору начальника гавани и стряхнул с себя дождевые капли.

Глессинг встал из-за своего рабочего стола.

- Доброе утро. Странный какой-то шторм, вам не кажется? Чашку чая? - Он показал рукой на кресло: - Вы, наверное, ищете Кулума и миссис Струан. Они ушли к утренней службе.

- А?

- Вернутся с минуты на минуту. Сегодня воскресенье.

- О, я совсем забыл.

Глессинг налил им чаю из огромного чайника, который поставил потом на жаровню. Комната была большая, повсюду в глаза бросались рулоны карт. Сквозь потолок, сложенный из тяжелых бревен, поднималась мачта, рядом с ней был устроен люк. Сигнальные флажки лежали ровными стопками, мушкеты стояли в козлах, и вся комната выглядела чистой и аккуратной.

- Что вы думаете об этом шторме?

- Если это тайфун, то мы стоим прямо на его пути. Это единственный ответ. Если ветер не упадет или не переменится, значит его центр - или, как говорят, «око» - пройдет прямо через нас.

- Да поможет нам Бог, если вы правы.

- Да уж.

- Однажды я попал в тайфун, недалеко от Формозы. Никогда бы не хотел вновь очутиться в таком море, а ведь мы были далеко от «ока». Если такая штука вообще существует.

Порыв тяжелого от дождя ветра загремел штормовыми ставнями. Они посмотрели на указатель направления. Он все так же неизменно показывал на север.

Глессинг поставил свою чашку на стол.

- Я в долгу перед вами, мистер Струан. Позавчера я получил от Мэри письмо. Она рассказала мне, как вы были добры к ней - вы и Кулум. Особенно вы. Судя по письму, ей уже гораздо лучше.

- Я навестил ее перед самым отъездом. Она действительно выглядит сейчас в десять раз лучше, чем когда я увидел ее в первый день.

- Она пишет, что ее отпустят через два месяца. И что вы сказали Паписту, будто возьмете на себя ответственность за нее. Это, разумеется, теперь моя обязанность.

- Как вам угодно. Это была всего лишь формальность. - Струан спросил себя, как поступит Глессинг, когда узнает правду о Мэри. А он ее обязательно узнает. Как только Мэй-мэй может думать иначе?

- Врач сказал, что с ней случилось?

- Желудочное расстройство.

- Вот и она так написала. Еще раз - спасибо. - Глессинг передвинул карту, разложенную на столе, и смахнул с полированного тика лужицу пролитого чая. - Кулум как-то рассказал мне, что мальчишкой вы служили на королевском флоте. У Трафальгара. Надеюсь, вы извините мое любопытство, но мой отец тоже имел честь участвовать в этом сражении. Я спрашивал себя, на каком вы служили корабле. Он был флаг-адъютантом при адмирале лорде Коллингвуде на...

- На «Королевском Суверене», - договорил за него Струан. - Да. Я был на борту.

- Клянусь Юпитером! - только и смог произнести Глессинг.

Струан нарочно держал это в секрете от Глессинга, всегда зная, что на руках у него есть лишний туз на случай, если ему понадобится перетянуть капитана на свою сторону.

- Да. Конечно, я не помню вашего отца. - Я-то был всего лишь «пороховой мартышкой» и к тому же перепугался до безумия. Но адмирал там был, и я служил на «Королевском Суверене».

- Клянусь Юпитером, - повторил Глессинг. Однажды, еще мальчиком, он видел этот стодесятипушечный линейный корабль на Спитхедском смотре⁴.

- Корабельная команда из восьмисот тридцати шести человек и будущий Тай-Пэн «Благородного Дома». Не удивительно, что мы победили, клянусь Богом.

- Благодарю вас, - сказал Струан. - Только я мало какое отношение имел к сражению.

- Клянусь честью, Тай-Пэн - вы позволите вас так называть? - я думаю, это замечательно. Я очень рад. В самом деле. Честное слово! Раньше ненавидел вас всей душой, как вы знаете. Теперь уже нет. Я по-прежнему считаю, что принял верное решение в сражении у Чуэн-пи, но сейчас я понимаю, что этот проклятый тупоголовый недоносок Лонгстафф, чтобы его разорвало, был прав, когда сказал, что будь я на вашем месте, а вы - на моем, наше отношение к этому не изменилось бы.

- За что это вы так взъелись на Лонгстаффа?

Лицо Глессинга сразу утратило мягкость.

- Этот чертов ублюдок набрался наглости вмешиваться в дела королевского флота! Он «предложил» адмиралу отослать меня домой! Благодарение Богу, адмирал сам офицер королевского флота, а этого мерзавца выкинули к чертям! И раз уж мы заговорили об идиотах - я уверен, вы читали вчерашнюю газету. Это безмозглое ничтожество Каннингтон! Как он смеет утверждать, что Гонконг - лишь Богом забытая скала, на которой всех домов раз-два и обчелся? Абсолютный нахал, черт бы его побрал! Лучшая гавань на свете! Как он смеет утверждать, что мы ничего не понимаем в морском деле?

Струан вспомнил первый день - Господи, неужели это было всего шесть с небольшим месяцев назад? - и понял, что не ошибся тогда.

Глессинг может пойти ко дну вместе с Гонконгом, но не отступится и будет драться насмерть, чтобы защитить свой Глессинг Пойнт.

- Может быть, новый посланник, Уэйлен, согласится с Каннингтоном?

- Нет, если это хоть в чем-то будет зависеть от меня. Или от адмирала. Его едва удар не хватил, когда он узнал об этом. Оно и понятно. Вы посмотрите на наш флот. Ему тут так уютно и спокойно, как в Портсмутской гавани. Где бы, спрашивается, мы были без Гонконга в день вроде сегодняшнего? Господи милостивый! Да я был бы напуган до смерти, стой я сейчас на якоре в Макао. Без Гонконга нам не обойтись, тут и говорить нечего. Даже этот идиот генерал в кои-то веки прозрел и абсолютно с нами согласен, - и Глессинг продолжал громогласно возмущаться, проклиная Каннингтона и Лонгстаффа к большому удовольствию Струана.

Дверь распахнулась, и влажный ветер зашелестел картами. Вошли Кулум и Тесс. Несмотря на непогоду, настроение у юной четы было прекрасное.

- О, привет, Тай-Пэн, - сказал Кулум, увидев отца - Нельзя ли нам чаю, Глессинг, старина? Мы вознесли молитву в твою честь!

- Спасибо. - Глессинг показал на чугунный чайник, стоявший на жаровне. - Наливайте сами.

Тесс сделала книксен Струану и сняла насквозь промокший плащ.

- Доброе утро, Тай-Пэн.

- Вы сегодня очаровательны, миссис Струан, - сказал он.

Она вспыхнула и, отвернувшись, занялась разливанием чая.

- Вид у вас обоих как будто счастливый, - заметил Струан.

- Так и есть, - ответил Кулум. - Мы принесли нашу благодарность Господу. И за то, что он послал новый ветер, тоже.

- Ты не хочешь передумать, парень? Перейти в резиденцию?

- Нет, спасибо. Здесь мы в безопасности.

Струан обратил внимание на маленькую серебряную коробочку, богато украшенную драгоценными камнями, которая позвякивала на цепочке для часов у пояса Кулума.

- Что это, Кулум?

- Подарок на память Я получил его от Тесс. - В маленькой коробочке лежали теперь двадцать соверенов Брока, и Кулум опять чувствовал себя виноватым, ибо он так и не сказал Тесс о том, что это за деньги. Он положил их в коробочку, когда они с Тесс вчера переезжали на берег с «Белой Ведьмы», как напоминание ему о Тайлере Броке, о том, что Брок поступил несправедливо, не дав ему оправдаться.

- Эта вещица принадлежала моей бабушке. Небогатый, конечно, свадебный подарок, - сказала Тесс Струану. - Но раз нет ни приданого, ни всего остального... нищим выбирать не приходится.

- На этот счет не беспокойся, девочка. Ты теперь часть «Благородного Дома». Когда вы переезжаете в ваш дом?

- Через три недели, - одновременно ответили Тесс и Кулум и рассмеялись, вновь почувствовав себя счастливыми.

- Хорошо. Мы непременно отметим этот день. Ну что же, до встречи!

- Вы только посмотрите на этого сумасшедшего, Тай-Пэн! - воскликнул Глессинг. Стоя у окна, он рассматривал в подзорную трубу лорку, которая под зарифленными парусами быстро продвигалась к гавани восточным проливом.

- Какого дьявола он там делает? Сегодня не подходящий день для морских прогулок.

- С вашего позволения, мистер Струан, я дам ему сигнал швартоваться у вашего причала в Счастливой Долине. Ему будет трудно бросить якорь на рейде. А ваш причал пуст.

- Да, с удовольствием. Что это за судно?

- Лорка королевского флота. Идет под вымпелом помощника капитан-суперинтенданта. - Глессинг одним резким движением сложил трубу. - Ее капитану, вышедшему из Макао в такую погоду, нужно проверить голову у врача. Или у мистера Монсея появилось чертовски срочное дело. Что вы думаете на этот счет?

Струан усмехнулся:

- Я не ясновидящий, и хрустального шара у меня нет, капитан Глессинг.

Глессинг отдал необходимые распоряжения матросу, который споро привязал сигнальные флажки к фалу. Он открыл люк в потолке, и на них стали попадать брызги дождя, пока флажки поднимали на мачту.

- Где Лонгстафф? - спросил Струан.

- На флагмане, - ответил Глессинг. - Признаться, и я чувствовал бы себя спокойнее на плаву.

- А я нет, - заметил Кулум.

- О Господи, нет, - поддержала его Тесс.

Струан допил свой чай.

- Ну, я пойду. Если я понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.

- Однако ж... я хочу сказать, это не опасно, Тай-Пэн? - спросила Тесс. - Лихорадка Счастливой Долины и все такое? А вы там?

- Ветер и дождь развеют ядовитые газы, - ответил Дирк Струан с уверенностью, которой он сейчас не испытывал.

- Не забывай, Тесс, у нас еще осталось немного хинной корки, а скоро ее у нас будет в достатке, - сказал Кулум. - Тай-Пэн, по-моему, это новое предприятие - замечательная идея. Услуга всему человечеству.

Струан рассказал Кулуму о договоренности с Купером еще до того, как это появилось в газете. Он также посоветовал Кулуму проводить больше времени в обществе американца; чем больше он думал об объединении Купера с Кулумом, тем больше его привлекала эта идея. «Джефф очень умный человек, парень. Тебе понравится работать с ним». Он надел свой дождевик.

- Ну, я пошел. Послушайте, вы двое. Пусть Брок вас не тревожит. Не переживай за своего отца, девочка. Я уверен, он изменит свое решение, если ему дать время. Просто дайте ему время.

- Я надеюсь на это, - проговорила Тесс. - О, я так надеюсь на это.

Следуя к двери, Струан остановился около барометра.

- Боже милосердный! Он упал до 29,5 дюйма! Глессинг встревоженно посмотрел на часы. Было почти десять.

- Черт возьми, получается почти полдюйма за полчаса.

Он сделал отметку в графике и последовал за Струаном, который в два прыжка выскочил в дверь.

На востоке горизонт почернел, море там слилось с небом. Ветер, не поменявший направление ни на градус, стал более яростным, порывистым, дождь усилился.

- Вот и он, теперь можно не сомневаться, - процедил Струан сквозь зубы. - Задраивайтесь наглухо, в этом единственное спасение. - Он пустился бегом по Куинз Роуд к Счастливой Долине.

- Быстро внутрь! Кулум, Тесс! - приказал Глессинг. Он захлопнул дверь и задвинул тяжелый засов. - Что бы вы ни делали, не открывайте дверей до моих дальнейших распоряжений. - Он прикрыл деревянными щитами штормовые окна с двойными рамами и проверил все замки и крепления, чувствуя, что Струан был прав. Око тайфуна пройдет прямо над ними. - Я очень рад, что ты помирился с отцом, Кулум. Ну, а теперь, я думаю, небольшой завтрак, - сказал он, стараясь успокоить их. - Миссис Струан, вы не возьмете на себя роль хозяйки?

Глава 7

Струан бежал изо всех сил. Несколько китайских кули с портшезами спешили в Тай Пинь Шан; оказавшиеся на дороге европейцы торопились в свои убежища. Сквозь пелену дождя Струан увидел лорку, она была в гавани как раз напротив него и быстро продвигалась к Счастливой Долине, не убирая рифов. Кипящее море было тусклого серо-зеленого цвета. Темная линия шквала с невероятной скоростью пронеслась через гавань, ее край задел лорку, сорвал грот и перевернул ее. Струан напрягся всем телом, и шквал поглотил его. Он длился всего несколько секунд, но шотландец почувствовал, как слепящий дождь, подстегнутый ветром, хлестнул его, словно плетью, и едва не сбил с ног.

Когда он смог открыть глаза, он посмотрел на море. Каким-то чудом лорка осталась на плаву, ковыляя вперед на одной бизани; ее палубу заливала вода, сзади тащились обрывки грота.

Струан опять побежал. Он подоспел к своему причалу в Счастливой Долине как раз в тот момент, когда покрытый белой пеной вал подхватил лорку и швырнул ее на сваи.

Матрос спрыгнул с планширя с носовым швартовым в руках, но поскользнулся и упал между причалом и кораблем. Он ухватился руками за край причала, пытаясь подтянуться, и пронзительно вскрикнул, когда лорка ударилась о пирс и перерубила его пополам.

Когда море оттащило корабль назад, матроса уже не было видно.

Струан закричал перепуганным вахтенным и метнулся вперед. Один из них перебросил ему канат, и он закрепил его за стойку. Другой, положившись на свою судьбу, прыгнул на причал с кормовым швартовым и удержался.

Море поднималось, лорка заскрежетала бортом о сваи причала, потом замерла, натянув канаты, и люди стали спрыгивать на берег.

- Бегите к фактории! - Струан сделал им знак следовать за ним и побежал к передней двери. Он распахнул ее, борясь с сильным ветром. Восемь человек команды вбежали внутрь, бормоча проклятия и благословляя свою удачу.

Струан стянул с себя насквозь промокшую одежду и тут заметил Горацио и Монсея.

- Великий Боже, что ты здесь делаешь, Горацио? Приветствую вас, мистер Монсей!

- Я уже думал, что нам никогда не добраться до берега, - прохрипел Монсей.

Грудь Горацио ходила ходуном. Он прислонился к стене, и его вырвало.

Дверь открылась, и сопровождаемый ветром и дождем в холл сердито вошел капитан лорки - молодой лейтенант королевского флота. Он остановился и отряхнулся, как собака. Струан подошел к двери и захлопнул ее.

- Клянусь Господом Богом Моисеевым! - обратился капитан к Струану. - Вы видели это небо?

- Какого дьявола вы забыли в море в такой день? У вас что, не хватило соображения воспользоваться своими глазами в Макао?

- Хватило, клянусь Богом! Но мне приказали идти на Гонконг, поэтому я пошел на Гонконг. Мы все в руках маньяка!

- Что?

- Этот чертов капитан-суперинтендант торговли, сэр Клайд в-господа-бога-мать Уэйлен, черт бы его побрал! Этот пустоголовый ирландец едва не утопил мой корабль со всей командой, сукин сын. Я сказал ему, что погода испортилась, но он лишь глянул на небо и фыркнул: «Вам хватит времени туда добраться. Приказываю выйти в море!» Благодарю тебя, Господи, за Гонконг.

- Как сейчас в открытом море?

- Еще один час, и нам бы пришел конец. Волны в двадцать, тридцать футов. А этот проклятый ветер! Дует без устали и не меняется - что-то невероятное! Так это тайфун или нет? Как такое возможно?

- Шторм приближается к нам строго с востока, и мы стоим прямо на его пути, парень.

- О Боже, защити нас!

- Будьте как дома. Я позабочусь о чае и роме для ваших матросов.

- Благодарю вас, - сказал молодой человек. - Извините мою несдержанность.

Струан подошел к Монсею и Горацио:

- Вы в состоянии подняться наверх, мистер Монсей?

- Да. Благодарю вас, Тай-Пэн. Вы очень любезны.

- Помогите мне с Горацио.

- Конечно. Даже не знаю, что это нашло на беднягу. Он стенает и бормочет что-то нечленораздельное от самого Макао. Крайне необычное поведение.

- Это страх, - ответил Струан.

Они помогли Горацио снять мокрый сюртук. Его лицо теперь было грязно-серым, он почти совсем обессилел от рвоты. Струан и Монсей, поддерживая его с обеих сторон, наполовину внесли его вверх по лестнице и положили на кушетку в западном крыле, в комнатах, когда-то принадлежавших Роббу.

Струан подошел к буфету и налил всем бренди. Монсей дрожащей рукой принял бокал и тут же осушил его. Струан налил ему еще.

- Спасибо.

- Дайте немного Горацио, - сказал Струан. - Я вернусь через минуту.

Он прошел по коридору до лестничной площадки и проследовал дальше, по коридору восточного крыла. Его комнаты занимали южную сторону на этом этаже.

Мэй-мэй, Йин-си, А Сам и Лим Дин играли в маджонг на маленьком столике в просторной гостиной. Комнату освещали фонари, язычки пламени весело подрагивали.

- Хэллоу, Тай-Пэн, - приветствовала его Мэй-мэй. Она взяла следующую костяшку из бамбука и слоновой кости и с проклятием шлепнула ею о стол. - О, вонючий день, Тай-Пэн! - посетовала она. - Мой йосс уж-жасно плохой. Я не выиграла ни одной игры. Мы играем уже сколько часов, я потеряла четыре сотни наличными. О горе, горе, горе! Я рада тебя видеть, все равно.

Дождь забарабанил в ставни, ветер усиливался.

- Проклятый шум! Ты можешь одолжить мне немного тэйлов? Я в бедности!

- Я вычту их из твоего содержания. Играй дальше, девочка. - Струан усмехнулся. - У нас гости внизу и по всему дому, поэтому никуда не выходи.

- Зачем выходить?

Он вернулся в комнаты Робба.

Монсей понемногу приходил в себя. Он снял мокрую одежду и завернулся в одеяло. Горацио беспокойно спал.

- Бог спас нас в этот раз, Тай-Пэн.

- За каким дьяволом вам понадобилось покидать Макао? Сами зовете беду. Вы должны были видеть, какая погода на море.

- Официальное поручение, Тай-Пэн, - саркастически усмехнулся Монсей. - Его имперское превосходительство Уэйлен прибыл с фрегатом вчера вечером. Он отрядил меня на Гонконг с официальной депешей для экс-посланника. В эту погоду, если угодно! Как будто день или два имеют какое-то значение! У меня не хватило духу сообщить ему, что «большая новость» уже давно появилась в газете.

- Что он из себя представляет?

- Я бы сказал, поладить с ним будет нелегко. Он прибыл в Макао около полуночи на борту фрегата, без всякого уведомления. Через четыре минуты я был вызван к нему. Он предъявил свои полномочия, дал мне прочитать депешу министра иностранных дел - она, кстати, дословно совпадает со статьей Скиннера; как только этим чертовым газетчикам удается раньше всех знакомиться с секретными документами? - и приказал отплыть с рассветом, чтобы немедленно вручить депешу Лонгстаффу. Сказал, что прибудет на Гонконг следом за мной и что Лонгстафф должен покинуть Азию безотлагательно. Что я должен увидеться с адмиралом и генералом и передать им, чтобы они подготовили все для немедленного отплытия на север. - Монсей с размаху плюхнулся в кресло. - Ирландец. Что еще я могу сказать?

- А почему он не явился прямо сюда?

- Нельзя же иметь здесь двух полномочных посланников одновременно - строго против правил, мистер Струан. Благодарение Богу, существует еще такая вещь, как протокол. Я должен сразу же сменить Лонгстаффа на его посту. Как только он покинет гавань, я смогу проинформировать его превосходительство. Тогда и он прибудет.

Порыв ветра ударил в ставни, и они загремели.

- Черт бы побрал этого человека. Он едва не прикончил меня. С таким посланником в Азии поднимется большой шум. Первое, что он сказал, было: «Насколько это касается меня, ваша чертова скала может идти ко дну». Нет, честное слово! Если не возражаете, я вздремну на несколько минут. Что-то я не в себе.

Горацио застонал, и его опять вырвало.

- Дайте ему еще бренди, - сказал Струан. - В соседней комнате вы найдете кровать.

Он спустился вниз посмотреть, как устроилась команда лорки. Матросы уже успели разыскать съестное и выпивку. Те, кто не пил и не ел, спали или пытались заснуть.

Барометр показывал 29,1 дюйма и продолжал падать.

- Господи, да ведь это получается больше чем три десятых дюйма в час, - заметил юный лейтенант. Он был высокого роста, светловолосый. - О, кстати, мистер Струан, я - лейтенант королевского флота Вассерли-Смит. - Струан пожал протянутую руку. - Спасибо за то, что приютили нас.

Окно в северной стене распахнулось, и в холл ворвался ветер с дождем. Три матроса захлопнули раму и снова заперли ставни.

- Думаю, мне следует взглянуть на свой корабль, - сказал лейтенант.

- Тогда вам лучше смотреть отсюда. - Струан провел его по коридору к окну, которое было закрыто тяжелыми ставнями, но находилось с подветренной стороны северного ветра. Он осторожно открыл его и выглянул наружу.

Он увидел «Китайское Облако» и «Отдыхающее Облако», спокойно покачивающиеся на волнах. Лорка лейтенанта поднималась и опускалась, скрипя и скрежеща бортом о сваи, а на востоке горизонт уже исчез. Непроглядная черная мгла. И эта мгла надвигалась на них.

- С вашим кораблем все в порядке, лейтенант, в большей безопасности он уже не будет.

- Да. - Молодой офицер бросил последний испуганный взгляд на восточную часть неба и запер ставни - Это мое первое судно. Я в этих водах всего несколько месяцев. Что происходит при тайфуне?

- Из шторма на тебя налетают Повелители Ветров.

- А что это такое?

- Порывы. Шквалы. Иногда их еще называют Ветрами Дьявола.

Глава 8

Первый из Повелителей Ветров промчался по гавани час спустя и обрушился на «Отдыхающее Облако». Якорные канаты с громким треском лопнули, и судно, беспомощное в кромешной тьме, стало сносить. Маусс, сидя в одной из кают, поднял глаза от Библии и возблагодарил Бога за все милости Его и за Хун Хсу-чьюна. Новый шквал опрокинул «Отдыхающее Облако», Маусса швырнуло на перегородку, и он потерял сознание. Ветер гнал корабль, почти лежавший на боку, к берегу. На его пути стояла «Бостонская Принцесса» Купера - Тиллмана. Два корабля яростно столкнулись, бушприт «Отдыхающего Облака» врезался в надводную часть американского судна, оттолкнув его и повредив обшивку, потом плавучий склад Струана развернулся кормой к берегу и понесся дальше. Буря бросила эту громадину на деревню сампанов, потопив десятки крошечных лодочек, и с размаху вынесла на берег. Сотни китайцев тонули, а те, чьи сампаны пока уцелели, сбились в дрожащие кучки под навесами из бамбука. Но следующий Повелитель Ветров унес эти жалкие перекрытия и с ними много семей.

На «Бостонской Принцессе» Джефф Купер с трудом оторвался от пола главной каюты и помог подняться Шевон. Шторм набирал силу, обрушивая на корабль шквал за шквалом, но его якорные канаты выдерживали натиск.

- Ты в порядке? - прокричал Купер, перекрывая рев урагана.

- Кажется, да. О Боже, помоги нам!

- Оставайся здесь! - Купер открыл дверь каюты и стал пробираться через окружавший его кавардак к палубе. Но ветер и горизонтально летящий дождь прогнали его вниз. Он спустился на три палубы и прошел по коридору в трюм. Подняв над головой фонарь, он огляделся. Там, куда ударил бушприт «Китайского Облака», шпангоуты треснули, и швы начали расходиться. Купер вернулся к Шевон.

- Все в порядке, - солгал он. - Только бы канаты выдержали.

Повелитель Ветров промчался по Глессинг Пойнту, переломил флагшток и, словно копье, швырнул его в здание, где помещалась контора начальника гавани.

Флагшток пробил гранитную стену и оторвал Глессингу руку у локтя. Он пронзил все строение насквозь и замер в противоположной стене, отшвырнув Кулума в сторону и забросав Тесс обломками кирпича, щепками и горячими углями из жаровни.

Дождь и ветер с воем ворвались в разбитые стены, и платье Тесс вспыхнуло. Кулум с трудом поднялся на ноги и начал колотить по горящей материи голыми руками.

Потушив огонь, он сжал Тесс в объятиях. Она была без сознания. Ее лицо побелело, волосы были опалены с одного края. Он сорвал с нее платье и внимательно осмотрел. Спина была в ожогах.

В его сознание вдруг ворвался дикий крик. Повернув голову, он увидел Глессинга: кровь хлестала у него из культи.

А у другой стены он увидел оторванную руку. Кулум поднялся, но не смог сделать ни шага.

- Ну же, сделай что-нибудь, Кулум! - закричал он себе, перекрывая вой ветра.

Мышцы подчинились ему, он схватил обрывок сигнального фала, перетянул руку выше локтя и остановил кровотечение. Потом попытался решить, что ему делать дальше, и тут вспомнил, что делал его отец, когда был ранен Сергеев.

- Очисти рану, - сказал он вслух. - Вот что ты должен сделать. Очисти, а потом прижги ее.

Он нашел чайник. В нем еще оставалась вода, поэтому он сразу опустился на колени рядом с Глессингом и начал промывать кровавый обрубок.

- Держись, старина, - бормотал он, чувствуя, как муки Глессинга разрывают ему душу.

Тесс, всхлипнув, пришла в себя. Она поднялась на ноги. Ветер кружил по комнате бумаги, флажки, пыль, почти ослепляя ее. Потом ее взгляд очистился, и она закричала.

Кулум в панике обернулся и увидел ее безумный взгляд, прикованный к оторванной руке Глессинга.

- Помоги мне! Разыщи каминные клещи! - заорал он во всю силу легких.

Она покачала головой, отшатнулась в истерике, и в следующий миг приступ рвоты перегнул ее буквально пополам.

- Найди эти растреклятые клещи! - в бешенстве проревел Кулум, руки его горели огнем. - Потом пусть тебя рвет, потом!

Тесс заставила себя выпрямиться, потрясенная злобой, звучавшей в его голосе. Она принялась искать клещи.

- Ради Бога, скорее!

Наконец она нашла их и, словно в кошмарном сне, протянула Кулуму.

Он взял ими пылающий уголь и прижал его к культе. Глессинг вскрикнул и потерял сознание. Вонь от горелого мяса была невыносима. Кулум боролся с тошнотой, пока вся культя не была тщательно обработана.

Потом он отвернул голову в сторону, и его вырвало.

Брок отвернулся от барометра. Корабль вибрировал всем корпусом, стонали бимсы и шпангоуты.

- 28,2 дюйма, Лиза! Он никогда еще не падал так низко!

Лиза обняла Лиллибет и попыталась справиться со своим страхом.

- Интересно, где сейчас Тесс. О Господи, защити ее.

- Да, - сказал Брок.

Вдруг бревна пронзительно завизжали, и корабль лег на бок, но потом выпрямился.

- Я иду на палубу!

- Останься здесь! Ради Бога, милый, побереги... - Она замолчала, потому что он уже вышел.

- Когда это кончится, мама? - плача, спросила Лиллибет.

- Теперь уже в любую минуту, милая.

Брок осторожно высунул голову с подветренной стороны трапа, ведущего на ют. Он поднял взгляд на мачты. Они изогнулись, как прутья. Раздался чудовищный треск, и он увидел, как грот-стень-штаг переломился.

- Эй, на вахте! - прокричал Брок вниз. - Вахта левого борта - наверх!

Повелитель Ветров с ревом налетел с севера, лопнул один фал, другой, третий, грот-мачта надломилась у самого основания, врезалась в бизань, и обе мачты с реями и такелажем рухнули на палубу, в щепки разнеся трап на ют. «Белая Ведьма» опасно накренилась.

Брок выбрался из-под обломков и набросился на перепуганную команду.

- Все наверх, мерзавцы! Если хотите жить! Рубите такелаж! Мачты в море или нам конец!

Он выгнал команду на палубу и, держась одной рукой, лихорадочно рубанул топором по грота-гардели, борясь со свирепым ветром, полуслепой от дождя, заливавшего ему лицо.

Он вспомнил другой тайфун, который стоил ему глаза, и помолился про себя, чтобы его единственный глаз остался цел, чтобы Тесс была в безопасности и чтобы Лиза и Лиллибет не сгинули в пучине.

Строительные леса нового города уже давно были разрушены. Повелитель Ветров устремился на берег, уничтожив то, что оставалось от армейских палаток, и превратив доки в руины. Он смахнул с лица земли винные лавки, пабы и притоны рядом с доками и повалил учреждение миссис Фортерингилл, в клочья разметав картины и похоронив Аристотеля Квэнса под обломками. Потом он проложил прямую, как стрела, просеку в лачугах Тай Пинь Шана, уничтожив сотню семей, и забросил обломки домов на грудь Пика в миле от города.

Глубоко под землей на склоне холма, где располагался Тай Пинь Шан, в подвале, который он построил тайком от всех, скорчившись сидел Гордон Чен и поздравлял себя с такой предусмотрительностью. Стены подвала были выложены камнями, так что убежище получилось надежным; и хотя он знал, что дома над его головой больше нет, он радостно напоминал себе, что все его ценности здесь с ним, а новый дом построить нетрудно. Его взгляд скользнул по пачкам бухгалтерских книг, стопкам купчих на землю, долговых обязательств, непогашенных векселей и закладных, по сундукам с серебром, шкатулкам с нефритами, штукам дорогих шелков и бочонкам самого лучшего вина. И остановился на его наложнице, Драгоценном Цветке. Она удобно устроилась под одеялом из легчайшего пуха на кровати, поставленной у одной из стен. Он выпил еще одну крохотную чашечку чая и забрался в постель рядом с ней.

Ты очень умный парень, сказал он себе.

Ветер и дождь стучались в северную стену фактории Струана в Счастливой Долине. Время от времени ее атаковал один из Ветров Дьявола. Но если не считать коротких содроганий и ужасающего шума, здание стояло твердо.

Струан подносил спичку к сигаре. Сидеть внутри дома и ничего не делать было невыносимо.

- Ты слишком много-много куришь, - прокричала Мэй-мэй.

- Курение успокаивает нервы.

- Грязная привычка. Вонючая.

Он ничего не ответил, лишь опять посмотрел на барометр.

- Зачем ты смотришь на него каждые десять минут?

- Он показывает, где сейчас шторм. Когда он перестанет падать, центр будет над нами. Потом он начнет подниматься. Я так думаю.

- Я не очень с удовольствием счастлива, что мы здесь, Тай-Пэн. В Макао было бы гораздо лучше.

- Я так не думаю.

- Что?

- Я так не думаю!

- О! Сегодня нам опять придется спать здесь? - спросила она, устав от крика. - Я бы не хотела, чтобы ты, или Йин-си, или даже это черепашье дерьмо А Сам заболели лихорадкой.

- Думаю, нам это не грозит.

- Что?

- Нам это не грозит! - Он посмотрел на часы. Они показывали двадцать минут третьего. Но, выглянув в щель в ставне, он ничего не увидел. Лишь какое-то неясное движение во тьме и горизонтальные прочерки дождя на оконном стекле. Он порадовался, что они находятся с подветренной стороны. Эта часть здания выходила на восток, запад и юг и была защищена от неистовства урагана. И Струан благодарил судьбу, что они на берегу. Ни один корабль не в состоянии выдержать такое, говорил он себе. Ни одна гавань мира не сможет долго защищать флот от такого проявления Божьего гнева. Готов поспорить, что Макао сейчас получает свое сполна. Там спрятаться негде. Бьюсь об заклад, половина кораблей в гавани пошли ко дну, и десять тысяч джонок и сампанов разбросаны на пятьсот миль по всему побережью. Да. А тот корабль, что мы послали в Перу? Я уверен, что тайфун зацепил его и он пропал, и отец Себастьян вместе с ним.

- Пойду проведаю остальных.

- Не уходи надолго, Тай-Пэн.

Он прошел по коридору, проверяя запоры на ставнях. Потом миновал лестничную площадку, рассеянно поправил картину Квэнса на стене и вошел в апартаменты Робба.

Горацио сидел, полускрытый тенью, в бамбуковом кресле, в котором когда-то давно сидела Сара, и в неверном, мерцающем свете фонарей Струану на мгновение показалось, что это и есть Сара.

- Привет, Горацио. Где Монсей?

Горацио посмотрел на Струана, его глаза были пусты.

- Я нашел А Тат, - сказал он чужим голосом.

- Я не слышу, парень. Здесь нужно кричать.

- А Тат. О да, я нашел ее.

- Что?

Горацио разразился сатанинским смехом, словно не замечая Струана.

- У Мэри был выкидыш. Она грязная шлюха, подстилка для вонючих язычников, и была ею много лет.

- Чепуха. Все это чушь, дружище. Не верь этому, - сказал Струан.

- Я нашел А Тат и плетью выбил из нее правду. Мэри дьявольская шлюха, которая спит с китайцами, и она носила в своем чреве ублюдка-полукровку. Но А Тат дала ей яд, чтобы убить его. - Снова взвизгивающий хохот. - Но я поймал А Тат и бил ее до тех пор, пока она не сказала мне всей правды. Она была сводней Мэри. Мэри продавалась язычникам за деньги. - Его взгляд опять остановился на крошечном язычке пламени внутри фонаря. - Глессинг никогда не женится на китайской шлюхе. Поэтому она снова станет моей. Моей целиком. Я прощу ее, если она приползет на коленях и будет просить, умолять.

- Горацио. Горацио!

- Она вся будет моей. Как когда мы были маленькими. Она снова будет моей, только моей. Я прощу ее.

Чудовищный шквал потряс здание. Потом - еще один, и еще, и дом задрожал, словно очутился среди десяти тысяч яростных вихрей. Струан услышал, как с треском распахнулись ставни и задребезжали стекла. Он сорвался с места и бросился по коридору в свои комнаты. Мэй-мэй и Йин-си прижались друг к другу на постели, дрожа от страха, А Сам стонала, пораженная ужасом. Струан бросился к кровати и сжал Мэй-мэй в объятиях. Вой, рев, свист разбушевавшейся стихии нарастали, не зная предела.

И вдруг шторм разом стих, словно провалился куда-то.

Наступила тишина.

Сквозь щели в ставнях в комнату стал просачиваться свет, с каждой секундой становясь все ярче.

- Что случилось? - спросила Мэй-мэй, в поглотившей все звуки тишине ее голос казался голосом из другого мира. Струан опустил Мэй-мэй на постель и подошел к окну. Он приник глазом к одной из щелей, потом осторожно открыл окно и распахнул ставни. В комнату ворвался сухой, горячий воздух, заставив его поморщиться.

Не веря своим глазам, он смотрел на гавань.

«Китайское Облако» все так же покачивался на своей стоянке. «Белая Ведьма» лишилась мачт, и обрубленные фалы свисали с обоих бортов. «Отдыхающее Облако» выбросило на берег у Глессинг Пойнта. Лорка осталась пришвартованной к причалу компании. Он увидел один из фрегатов на берегу, судно лежало на боку гораздо выше линии прибоя. Но весь остальной флот, десантные корабли и торговые суда невредимые стояли на якоре.

Над головой сияло солнце, редкие космы облаков белели в голубом небе. Но море в гавани обезумело. Пирамиды волн поднимались с поверхности и сталкивались друг с другом. Он увидел, как «Китайское Облако» захлестнуло водой через оба борта, нос и корму одновременно. Вдалеке из моря вырастала кольцом окружавшая их гигантская стена грозовых туч. Это было что-то невиданное: она поднималась вверх на шестьдесят тысяч футов.

И надо всем, если не считать плеска волн друг о друга, - неземная тишина.

- Мы в центре!

- Что?

- Это называют глазом урагана. Вот он. Самый центр!

Мэй-мэй, Йин-си и А Сам торопливо подбежали к окну.

- Флот уцелел, клянусь всеми святыми! - ликовал Струан. - Корабли целы. Они целы. - Вдруг радость исчезла с его лица. Он захлопнул ставни и окна и запер их.

- Пошли, - встревоженно сказал он, распахивая дверь, и они в изумлении последовали за ним. Он пробежал по коридору через лестничную площадку в другое крыло и открыл дверь комнаты, выходившей прямо на север.

Ставни были сильно расшатаны, а одно окно разбилось, и пол был усыпан осколками стекла.

- Оставайтесь здесь, - сказал он.

- В чем дело, Тай-Пэн? Шторма больше нет.

- Делайте, как я говорю. - Он торопливо вышел.

Мэй-мэй пожала плечами и уселась на поломанный стул.

- Что случилось с Отцом? - спросила Йин-си.

- Не знаю. Иногда я его действительно не понимаю. Хвала небу, что этот шум прекратился. Тихо кругом, правда? Так тихо, что мне почти больно.

Йин-си подошла к окну и открыла его.

- О, посмотрите! - воскликнула она. - Как это прекрасно! Я так рада, что ураган кончился.

Мэй-мэй и А Сам встали рядом с ней.

Брок стоял на палубе, парализованный. Он видел, как волны надвигаются на него сразу отовсюду, но здесь, с подветренной от берега стороны, волны были небольшие. Окружавшие их грозовые тучи были похожи на стены огромного собора шириной в пять миль. Но эти стены двигались. Восточный квадрант неумолимо надвигался на них.

- Что происходит, милый? - спросила Лиза, появляясь на палубе вместе с Лиллибет. - О, какая красота!

- Ах, мне так нравится, - прощебетала Лиллибет.

- Мы в оке тайфуна. В самом его центре! - выкрикнул Брок.

Матросы, выходившие на палубу, повернулись и посмотрели на него.

- Ой, глядите-ка! - воскликнула Лиллибет. Она показывала на остров. - Как смешно!

Деревья, там и тут росшие на острове, белели голыми стволами на фоне коричневой земли: их ветви лишились всех листьев до единого. Новый Куинз Таун почти исчез, а Тай Пинь Шан превратился в груду развалин. На берегу стали появляться крохотные фигурки людей.

- Ступайте вниз, - проскрежетал Брок.

Озадаченно посмотрев на него, Лиза и Лиллибет спустились по трапу.

- Капитан Пенниуорт!

- Да, сэр.

- Советую вам приготовиться к встрече со своим Создателем, - сказал Брок. - Только Ему известно, что там, по ту сторону дьяволовых туч. Всем спуститься вниз!

Он взял подзорную трубу и навел ее на резиденцию «Благородного Дома». Он увидел Струана, стоящего в группе людей перед дверью. В окнах третьего этажа показалось несколько голов.

Брок сложил трубу.

- Лучше тебе зайти в дом, Дирк, - тихо проговорил он. Он захлопнул то, что осталось от люка над трапом, задраил его, как мог, и спустился вниз.

- Думаю, пришла нам пора читать молитвы, - спокойно и легко сказал он.

- О, хорошо, - кивнула Лиллибет. - Можно я первая прочитаю? Как перед сном?

Кулум обнимал Тесс одной рукой.

- Если мы выберемся отсюда живыми, будь я проклят, если я тут останусь, - говорил он. - Мы уезжаем домой, и к дьяволу этот остров.

- Да, - сказала Тесс, потрясенная царившим вокруг хаосом. Она с ужасом посмотрела на приближающуюся черную стену. Стена проглотила полуостров Кулун. - Нам лучше вернуться.

Кулум закрыл за ней дверь. Обожженные ладони болели невыносимо, но он, сжав зубы, задвинул засов.

Она пробралась к Глессингу и опустилась рядом с ним на колени. Его лицо было лицом трупа, но сердце билось.

- Бедный Джордж.

Струан прикидывал на глаз расстояние от причала до «Китайского Облака» и до ближайших грозовых туч на востоке. Он понимал, что у него нет времени раздобыть катер, поэтому он подбежал к концу пирса и сложил ладони рупором.

- Орлов! - прогремел он. - Эгей, на «Китайском Облаке»! - Его голос жутким эхом прокатился по гавани Счастливой Долины, и он увидел, как Орлов махнул ему рукой, и до него донеслось слабое «Да?».

- Разверни его к югу! Теперь ветер придет с юга! Встань носом на юг!

- Да, - услышал он ответ Орлова и через секунду увидел, как на нос заспешили матросы. Они спустили на воду катер и изо всех сил налегли на весла, разворачивая корабль.

Струан поспешно вернулся к матросам, стоявшим у двери фактории.

- Заходите внутрь!

Некоторые из них подчинились, но молодой лейтенант все не мог оторвать ошеломленного взора от своей лорки и от гавани.

- Великий Боже, она все еще на плаву! И посмотрите на флот... посмотрите на корабли! Я думал, их уже разнесло в щепки, а тут всего лишь один фрегат выбросило на берег, да вон тот клипер потерял мачты. Невероятно, клянусь Богом! На юг, вы сказали? Почему?

- Пойдемте, - сказал Струан, потянув его за руку. - Заходите в здание и соберите там своих людей.

- А в чем дело?

- Ради Бога, через несколько минут центр пройдет над нами. И тогда ветер развернется... я думаю, что он развернется и будет дуть с юга. Прикажите своим людям...

Его едва не сшиб с ног Горацио, который выскочил из двери и побежал по Куинз Роуд в сторону доков.

- Вернись, дурень, ты погибнешь! - крикнул Струан ему вслед, но Горацио словно не слышал его. Струан бросился за ним.

- Горацио! Дьявольщина, да что с тобой? - произнес он, догнав его и схватив за плечи.

- Я должен рассказать Глессингу. Покончить со всей этой мерзостной женитьбой, - взвизгнул Горацио. - Отойди от меня... убийца! Ты и твоя грязная кровожадная шлюха! Я еще увижу, как вас обоих вздернут! - Он вырвался и побежал дальше.

Струан было опять бросился за ним, но начал накрапывать дождь, и он остановился. Черная стена туч уже наполовину поглотила гавань, море кипело у ее подножья. Он увидел, как команда катера взобралась на «Китайское Облако» и исчезла внизу. Орлов махнул ему рукой в последний раз и тоже пропал из виду.

Струан повернулся и бросился назад, моля Бога, чтобы ему вовремя удалось достичь фактории. Порыв ветра вцепился в него, и он удвоил усилия. Под страшным ливнем он взлетел на порог и оглянулся.

Горацио вдоль берега выбегал из Счастливой Долины. Стена накрыла доки, и Горацио стал исчезать в пелене дождя. Струан увидел, как он остановился и поднял лицо к небу. В следующий миг крошечную фигурку подхватило и понесло по воздуху, как сорванный лист.

Струан распахнул дверь и захлопнул ее за собой. Но прежде чем он успел запереть ее, кругом потемнело, и в холл ворвался Повелитель Ветров, отбросив его на середину зала. Он выбил все окна на первом этаже и убил трех матросов. И пропал. Струан поднялся на ноги, удивляясь тому, что он до сих пор жив. Он бросился к двери и, собрав всю свою огромную силу, закрыл ее и задвинул засов. Вихрь промчался снаружи окон, высасывая из фактории бумаги, фонари, обломки мебели - все, что не было прибито к полу и стенам.

Подбежав к лестнице, Струан наткнулся на раздавленное тело молодого лейтенанта. Он остановился и нагнулся над ним, но новый шквал потащил его назад и унес труп с собой. Уцепившись за перила и преодолевая чудовищное сопротивление ветра, Струан стал карабкаться вверх по лестнице, к спасению.

Шторм налетел с юга, и «Белая ведьма» пьяно клюнула носом. Шквал опрокинул ее на бок и двинул вперед, но якорные канаты выдержали, клипер каким-то чудом выпрямился и, дрожа всем корпусом, развернулся носом к ветру. Брок поднял с пола Лиллибет и Лизу и положил их назад на кровать. Он прокричал им слова ободрения, но они не слышали его, и все трое отчаянно уцепились за стойки, борясь за свою жизнь.

По трапу вниз устремилась вода, она стала биться о дверь каюты, просачиваясь снизу. В корабль с налета врезался Ветер Дьявола. Раздался громоподобный треск, клипер вздрогнул, и Брок понял, что один из якорных канатов оборвался.

На борту «Бостонской Принцессы» Шевон зажимала ладонями уши, пытаясь заглушить вой ветра, терзавшего корабль. Купер почувствовал, как оборвался последний канат. Он крикнул Шевон, чтобы она ухватилась за что-нибудь, но девушка не слышала его. Тогда он пробрался к ней и, напрягая все силы, прижал к стойке.

Судно накренилось. Его левый фальшборт вынырнул из моря, потом опять черпнул воды, и оно стало тонуть. Шторм подхватил его и бросил на русский корабль.

В главной каюте огромной бригантины вдребезги разбился стеклянный буфет, засыпав пол осколками хрусталя, фарфора и бутылок. Сергеев крепче вцепился в стойку, чертыхнулся и прочел молитву. Когда корабль выпрямился, став носом к ветру, он отшвырнул носком сапога осколки из-под ног, прочел еще одну молитву и налил себе еще бренди.

Чума на Азию, подумал он. Как бы я хотел оказаться сейчас дома. Чума на этот дьявольский шторм. Чума на британцев. Чума на этот гнусный остров. Чума на все. Чума на князя Тергина за то, что он послал меня сюда. Чума на Аляску - и на эмиграцию. И на обе Америки и американцев. Но пусть будет благословенна Шевон.

Да, сказал он себе, когда корабль опять накренился и застонал под натиском бури. И будь благословенна Мать Россия, и ее святость, и ее место в истории. План князя Тергина изумителен и верен, это несомненно, и я помогу осуществить его. Да. Черт бы побрал эту проклятую боль. Больше мне уже не скакать во весь опор по бескрайней степи. С этим покончено. Теперь я принужден оставить игры. Загляни в свою душу, Алексей! Эта пуля была удачей - что это за слово, которое употребляет Тай-Пэн? - ах, да, йосс. Пуля была йоссом. Хорошим йоссом. Теперь я могу обратить все свои силы и помыслы к служению России.

Что делать? Покинуть Гонконг немедленно. Острову конец. Этот глупец, лорд Каннингтон, вбил Британии крепкий кляп в горло и дал нам ключ к Азии. Хорошо. Заключить торговую сделку с Тай-Пэном или Броком, затем как можно скорее покинуть остров и идти дальше, на Аляску. Подготовить там все для наших племен. Затем - домой. Нет, лучше в Вашингтон. Смотреть, слушать, думать и делать то, для чего ты был рожден: служить России-матери во всех концах земли. Ее земли.

Сергеев почувствовал боль в бедре, и в первый раз она доставила ему удовольствие. Очень хороший йосс, подумал он. Итак, решено. Мы уезжаем, если останемся живы.

Но как быть с Шевон? Ах, клянусь распятием, вот девушка, достойная того, чтобы задуматься о ней всерьез. Ценное приобретение, с политической точки зрения, а? И с физической. Но все же этого недостаточно, чтобы жениться на ней, даже хотя ее отец - сенатор. Впрочем, недостаточно ли? Очень может статься, что это был бы весьма разумный ход. Поразмысли над этим, Алексей. Нам понадобятся лидеры для русской Америки. Континент будет поделен на княжества. Династические браки всегда являлись одной из форм завоевания, а? Возможно, ты смог бы ускорить приближение славного часа.

Клянусь святым Петром, я бы не отказался от такой любовницы. Как бы я мог это устроить? Согласится ли она? Почему бы нет? Пустоголовый болван этот Купер. Чертовски досадно, что она помолвлена. Жаль. Впрочем, она говорила, что не любит его.

Тайфун достиг наивысшей силы, но кольцо гор по-прежнему охраняло гавань от его неистовой мощи.

«Бостонская Принцесса», беспомощно завалившись на бок, болталась посреди гавани; волны перехлестывали через фальшборт, вода в трюмах быстро прибывала. Купер понял, что конец близок. Он обнял Шевон и прокричал, что все будет хорошо.

Корабль погрузился глубже, и его понесло к Кулуну. Он тяжело царапнул килем по каменистому дну. Потом подводные скалы пропороли ему днище, и вода хлынула в трюмы потоком. В этот момент Повелитель Ветров поднял его из этого ада и швырнул боком на берег, за линию прибоя.

Теперь, поменяв направление на южное, ветер несся через гребень гор на материк. И в воронке, образованной Счастливой Долиной, его невероятная сила еще больше увеличивалась. Вновь и вновь он свирепо атаковал «Благородный Дом», отыскивая его уязвимое место.

Струан держал Мэй-мэй на руках в относительно спокойной комнате в северном крыле. Огонек фонаря нервно подрагивал, отбрасывая причудливые танцующие тени. Снаружи закрытых ставнями окон, с подветренной стороны бушующего урагана, была сплошная завеса тьмы. А Сам сидела на коленях на полу, а Йин-си тесно придвинулась к Струану сбоку, ища защиты.

Мэй-мэй повернула голову, приложила губы к уху Струана и прокричала:

- Тай-Пэн, я безудовольственно несчастна от всего этого шума.

Он рассмеялся и сильнее сжал ее, а она обняла его за шею. Он знал, что теперь им ничто не грозит. Худшее осталось позади.

- Еще три или четыре часа, и все это кончится, девочка.

- Вонючий шторм. Я тебе говорила, что это дракон? Морское чудовище-дракон?

- Да.

- Кровь господня!

- Что случилось?

- Я забыла принять последнюю чашку омерзительной отравы из хинной коры, у которой вкус, как у навоза. Сегодня последний день, ладно.

- Примешь ее через несколько часов, ладно!

- Да, муж мой! - Мэй-мэй чувствовала себя очень счастливой и совсем здоровой. Она поиграла длинными волосками сзади у него на шее. - Надеюсь, с нашими детьми все хорошо.

- Конечно. Не тревожься, Чен Шень присмотрит за ними.

- Когда мы поедем, хейа? Я в фантастической срочности насчет замужества.

- Через три месяца. В любом случае - перед Рождеством.

- Я думаю, ты должен взять еще одну варварскую жену Третьей Сестрой.

Он расхохотался.

- Очень важно иметь много сыновей. Не смейся, клянусь Богом!

- Может быть, это и неплохая мысль, девочка, - спрятав улыбку, сказал он. - Возможно, мне следует иметь даже трех варварских жен. Потом есть еще ты и Йин-си. Я думаю, уж-жасно важно, чтобы перед отъездом мы взяли еще одну китайскую сестру.

- Ха! Если то, как ты обходился до сих пор со Второй Сестрой, о чем-то говорит, мы заведем любовников, клянусь Богом! - Она поцеловала его в ухо и прокричала: - Я очень благословенно довольна, что мой йосс дал мне тебя, Тай-Пэн!

Канонада Повелителей Ветров выбила окна в южном крыле, и все здание сдвинулось, словно при землетрясении.

Гвозди и скобы в крыше завизжали, уступая чудовищному напору, и следующий дьявольский шквал сорвал с фактории крышу и забросил ее в море.

Струан почувствовал, как Йин-си уносит вверх неистовый вихрь. Он выбросил руку, пытаясь удержать ее, но девушка уже исчезла.

Струан и Мэй-мэй крепко прижались друг к другу.

- Не сдавайся, Тай-Тай!

- Никогда! Я люблю тебя, муж мой.

И Повелители Ветров обрушились на них.

Глава 9

Солнце храбро взошло и согрело воздух над разрушенным городом и уцелевшей гаванью.

Кулум нашел своего отца в развалинах фактории. Струан, неестественно сгорбившись, лежал на спине в углу одной из комнат в северном крыле, он сжимал в объятиях маленькую худую китайскую девушку. Кулум удивился, как его отец мог любить ее, потому что ему она совсем не показалась прекрасной.

Однако смерть не отняла у них красоты и достоинства. Их лица были спокойны, словно они спали.

Кулум вышел из комнаты, спустился по разбитой лестнице и появился на пороге. Легкий восточный ветерок коснулся его щеки.

Тесс ждала его снаружи. И когда она увидела, как он беспомощно покачал головой, ее глаза тоже наполнились слезами, и она взяла его за руку. Они пошли по Куинз Роуд прочь из Счастливой Долины, не видя ничего вокруг.

Новый город лежал в руинах, весь берег был завален обломками. То тут, то там были видны уцелевшие постройки: от некоторых остались одни стены, другие получили лишь мелкие повреждения. Берег ожил, люди спешили в разные стороны или стояли неподвижными группами, осматривая то, что осталось от их домов, контор, складов. Многие наблюдали за работой кули, извлекавших из-под обломков их промокшее имущество или занимавшихся ремонтом. Носильщики портшезов уже сновали по дороге, предлагая свои услуги. Тут же были и нищие. Армейские патрули заняли ключевые позиции, чтобы предотвратить неизбежные грабежи и мародерство. Но грабителей и мародеров оказалось на удивление мало.

Сампаны и джонки занимались ловлей рыбы в гавани среди обломков разбитых лодок, покрывавших спокойную поверхность моря. Другие прибывали с материка, доставляя на остров новых поселенцев. И цепочка китайцев опять потянулась от берега в Тай Пинь Шан.

Над холмом клубился дым: в разрушенных лачугах кое-где вспыхнули пожары. Но под этим дымом уже слышался деятельный гул. Ресторанчики, чайные и продовольственные лавки, уличные торговцы вновь занялись своим делом, пока жители - орудуя молотками, пилами, лопатами и, конечно, языком - латали свои дома или начинали отстраивать их заново, благословляя йосс за то, что остались живы.

- Посмотри, Кулум, милый, - сказала Тесс.

Они были рядом с доками.

Кулум пребывал в оцепенении, рассудок почти не повиновался ему. Он посмотрел туда, куда показывала ее рука. На пологом склоне холма стоял их почти законченный дом - без крыши, съехавший набок с фундамента.

- О Господи, - расстроилась она. - Что же нам теперь делать?

Он не ответил. Ее страхи умножились, когда она почувствовала, что он в панике.

- Пойдем, дорогой. Давай... давай зайдем в отель, а потом... потом - на «Белую Ведьму». Пойдем, милый.

К ним торопливым шагом приблизился Скиннер. Его лицо лоснилось от пота, порванная одежда была вся в грязи.

- Извините меня, мистер Кулум. Где Тай-Пэн?

- Что?

- Тай-Пэн. Вы не знаете, где он? Мне необходимо срочно увидеться с ним.

Кулум ничего не ответил, поэтому Тесс сказала:

- Он... он мертв.

- А?

- Он мертв, мистер Скиннер. Мы... мой... Кулум видел его. Он умер. В фактории.

- О Боже, нет! - хрипло выдохнул Скиннер. Вот он, мой проклятый йосс!

Он пробормотал соболезнования и вернулся в типографию к сломанному прессу.

- Ты издатель и владелец! - прокричал он. - Только чего? Пресса у тебя нет и нет денег, чтобы купить новый, а теперь, когда Тай-Пэн мертв, тебе не у кого их занять, следовательно ничем ты не владеешь и дело твое - труба! Труба! Черт побери, что же делать? - Он пнул ногой кучу обломков, не обращая внимания на кули, стоявших в стороне и терпеливо дожидавшихся его приказаний. - Черт, черт, черт, и надо же ему было умереть в такое время!

Он еще несколько минут негодовал и клял судьбу, потом сел на высокий табурет.

- Что же теперь делать? Ну, соберись! Думай!

Итак, сказал он себе, первым делом ты должен выпустить газету. Специальный выпуск. Как? На ручном прессе. - Да, ручной пресс, - повторил он вслух. - Рабочие руки у тебя есть, и это ты можешь сделать. Что потом?

Он заметил, что кули наблюдают за ним. Потом ты будешь держать язык за зубами, предостерег он себя. Сначала выпусти газету, потом пойди к этому беспомощному юному идиоту Кулуму и уговори его выложить деньги на новый пресс. Это тебе удастся без труда. И держи язык за зубами.

Вошел Блор. Его лицо напоминало застывшую маску.

- Доброе утро, - сказал он. - Черт, это какой-то ужас! Стойки исчезли, словно их и не было, вместе с паддоком. Голое место. Потерял четырех лошадей - мерина тоже, дьявол забери меня совсем!

- Тай-Пэн мертв.

- О Господи! - Блор прислонился к треснувшему косяку. - Тогда конец всему. Что ж, так я и думал: слишком уж все было хорошо, чтобы долго продолжаться.

- А?

- Гонконг, Жокей-клуб - вообще все. На всем теперь можно ставить крест. Тут и думать нечего. Вся колония в развалинах. Этот новый клещ Уэйлен только взглянет раз, и у него голова отвалится от хохота. Теперь, без Тай-Пэна, надежды нет никакой. Черт возьми, он мне нравился.

- Это ведь он послал вас ко мне, не так ли? С секретной депешей?

- Нет, - ответил Блор. Он дал слово Тай-Пэну. Тайна есть тайна. - Бедняга. По-своему, я даже рад, что он не увидит конца колонии.

Скиннер взял его за руку и повернул лицом к морю:

- Что там такое?

- А? Гавань, что же еще.

- Это беда всех людей. Они или не хотят думать, или не хотят видеть. Флот цел и невредим, и все торговые суда! Мы потеряли один фрегат, который выбросило на берег, но его отремонтируют, и через неделю он будет как новый. То же самое с «Отдыхающим Облаком», «Бостонская Принцесса» наскочила на скалы у Кулуна. Но это все. Неужели вы не понимаете? Самый страшный за всю историю тайфун устроил Гонконгу испытание - и остров вышел из него с честью, под барабанную дробь и с развевающимися знаменами, клянусь Богом. Этот тайфун был огромным йоссом. Вы полагаете, адмирал не понимает этого? Вы полагаете, даже этот болван Каннингтон не понимает, что основа нашей военной мощи - это флот, что бы там себе ни думал наш пустоголовый генерал? Морская держава, клянусь Богом!

- Боже милостивый. Вы действительно так думаете?

Скиннер уже отвернулся от двери и стал пробираться на свое место, ногой отшвыривая мусор с дороги. Он сел за стол, достал перо, чернила и бумагу и начал быстро писать.

- Вы действительно так думаете?

- Будь я на вашем месте, я бы начал готовить чертежи новых стоек и паддока. Хотите, чтобы я напечатал о том, что очередные скачки состоятся в назначенное время?

- Абсолютно. О, это замечательно! Да. - Блор задумался на мгновение. - Нам нужно завести традицию... придумал, мы устроим специальный заезд! Самый крупный денежный приз года - последний заезд сезона. Он будет называться «Приз Тай-Пэна».

- Хорошо. Сегодня вечером вы прочтете об этом.

Блор некоторое время смотрел, как Скиннер пишет:

- Готовите ему некролог?

Скиннер открыл ящик и подтолкнул к молодому человеку несколько сложенных листов бумаги.

- Я написал его еще несколько дней назад. Прочтите. Потом можете помочь мне с ручным прессом.

Кулум и Тесс все еще стояли там, где их оставил Скиннер.

- Пойдем, милый, - сказала Тесс, потянув его за руку. Ее сердце сжималось от боли.

Кулум сделал над собой усилие и сосредоточился.

- Почему бы тебе не отправиться на «Белую Ведьму»? Я... я уверен, они тревожатся и хотят... хотят узнать, что с тобой все в порядке. Я приеду туда позже. Оставь меня одного на время, хорошо, дорогая? Я... ну, просто оставь меня одного.

- О, Кулум, что же нам теперь делать?

- Не знаю. Я не знаю.

Он поймал ее взгляд, и потом она ушла. Кулум зашагал к Глессинг Пойнту, ничего не слыша и не видя вокруг. Время перестало для него существовать. О Господи, Владыка небесный, что мне делать?..

- Мистер Струан?

Он почувствовал, как его дернули за рукав, и это вывело его из оцепенения. Он заметил, что солнце уже высоко, а сам он стоит, прислонившись спиной к торчащему обломку флагштока на Глессинг Пойнте. Сверху на него взирал главный старшина корабельной полиции.

- Я от его превосходительства, мистер Струан. Не будете ли вы добры подняться к нему на борт?

- Да. Да, разумеется, - ответил Кулум, чувствуя себя опустошенным и полностью утратившим способность соображать.

Он позволил главному старшине отвести его к ожидающему их катеру. Поднялся по трапу на палубу флагмана, потом спустился вниз.

- Мой дорогой Кулум, - произнес Лонгстафф, - ужасное известие. Ужасное. Портвейн?

- Нет. Нет, благодарю вас, ваше превосходительство.

- Садитесь, Да, ужасное. Ошеломляющее. Едва я услышал эту новость, как сразу же послал за вами, чтобы выразить вам свои соболезнования.

- Благодарю вас.

- Я отплываю завтра с отливом. Новый полномочный посланник прислал с Монсеем сообщение, что он в Макао. - Черт бы его побрал. Почему, дьявол его забери, он не мог подождать? Черт бы побрал этот тайфун! Черт бы побрал Дирка! Черт бы побрал все на свете! - Вы знакомы с Монсеем, не так ли?

- Нет... нет, сэр.

- Впрочем, это неважно. Чес-с-слово, все это чертовски досадно. Монсей находился в той же фактории, и на нем ни царапины. Да, ужасно. Никогда не знаешь, чего ждать от йосса. - Он взял понюшку табаку и чихнул. - Вы слышали, что Горацио тоже погиб? - Чертов болван, как уж его-то угораздило погибнуть? Его смерть все так усложняет.

- Нет... нет, сэр. В последний раз... я полагал, он в Макао.

- О, кстати, ваш отец приготовил для меня кое-какие документы. Мне необходимо получить их перед отплытием.

Кулум порылся в памяти. Это усилие вымотало его окончательно.

- Он не упоминал о них при мне, ваше превосходительство. Я ничего о них не знаю.

- Ну, я уверен, он держал эти бумаги в надежном месте, - сказал Лонгстафф, в восторге от того, что Кулум не знает их содержания. - Сейф, Кулум, - там они и должны быть. Где находится его личный сейф?

- Я... я не знаю, сэр. Я спрошу у Варгаша.

- Ну же, Кулум, соберитесь с мыслями. Жизнь продолжается. «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» и все такое. Нельзя сдаваться, ну? Где у него сейф? Думайте! В фактории? На «Отдыхающем Облаке»?

- Я не знаю.

- Тогда я предлагаю вам найти его, и очень быстро. - Голос Лонгстаффа стал резким. - Дело это чрезвычайной важности. Никого в него не посвящайте. Вы знаете, как карается государственная измена?

- Да... да, конечно, - пробормотал Кулум, напуганный его грозным тоном.

- Хорошо. И не забывайте, что вы по-прежнему заместитель секретаря колонии и присягали Короне. Я передал эти документы в руки вашему отцу, чтобы он хранил их для меня. Это строжайше секретные бумаги, касающиеся некой «дружественной державы». Карты, документы на русском языке с английским переводом. Найдите их. Как только они окажутся у вас, немедленно возвращайтесь сюда. В любом случае я жду вас здесь на закате. Если вы не справитесь с этим поручением, я сам им займусь. Ах да, еще вы выступите моим консигнатором в отношении партии кое-каких семян. Их доставят на остров через несколько дней. Вы перенаправите их мне, соблюдая ту же секретность. Вестовой! - громко позвал он.

Дверь тут же открылась.

- Да, сэр!

- Проводите мистера Кулума на берег!

Кулум в панике проследовал к баркасу. Оказавшись на берегу, он торопливо зашагал к «Отдыхающему Облаку». Корабль стоял почти вертикально в самой середине плавучей деревни сампанов. Кругом него были расставлены солдаты, охранявшие судно от грабителей. Он вскарабкался на палубу и спустился внутрь.

У каюты Струана с тесаком в руке стоял на страже Лим Дин.

- Масса мелтвый? - спросил он.

- Да.

Лим Дин ничего не сказал. Не изменилось и выражение его лица.

- Когда Тай-Пэн бумаги есть - важные бумаги - куда класть? - спросил Кулум.

- Хейа?

- Бумаги - сейф класть. Сейф есть? Ящик с замком?

Лим Дин знаком пригласил его войти в комнату и показал сейф, устроенный в перегородке спальни Струана.

- Эта?

- Ключ?

- Ключа нет есть. Тай-Пэн есть, ладно.

Где бы он мог хранить ключ, в отчаянии спрашивал себя Кулум. С собой! Конечно! Он носил его с собой! Мне придется... может быть, у Варгаша есть дубликат? О Господи всемогущий, помоги мне. Будут... да, похороны и гроб. Где мне... и... и как быть с девушкой, китайской девушкой? Можно ли ее похоронить вместе с ним? Нет, это не правильно. У него есть от нее дети? Да ведь он говорил мне, что есть. Где они? Под развалинами? Думай, Кулум! Проснись же, ради Бога! Как быть с кораблями? И с деньгами? Он оставил завещание? Забудь об этом, это пока не важно - все не важно. Ты должен найти секретные бумаги. Что там говорил Лонгстафф? Карты и русский документ.

В каюте неслышно появился Брок. Он прочел страх и беспомощность на лице юноши и увидел пятна крови на его руках и одежде.

- Доброе утро, парень, - мягко проговорил он. - Я пришел сразу же, как только узнал. Мне очень жаль, что так все вышло, парень, но ты не бойся. Я сделаю за тебя все, что нужно.

- О, спасибо вам, мистер Брок, - ответил Кулум с заметным облегчением. - Просто я... - У него подогнулись колени, и он сел.

- Тесс сказала, не будь тебя, она бы погибла, и Глессинг тоже. То, что случилось с твоим отцом, плохой йосс, но ты не бойся. Я побывал в фактории, парень, и я все приготовлю как надо. Я приказал Орлову приспустить «Льва и Дракона», а «Отдыхающее Облако» мы быстро приведем в порядок, ты и оглянуться не успеешь. Ты пока успокойся, переведи дух. Я присмотрю за всем.

- О, благодарю вас, мистер Брок. Вы не видели у него ключа? Мне нужно найти... - Кулум едва не рассказал ему все о документах, но вовремя спохватился, вспомнив, что говорил ему Лонгстафф о государственной измене. - Я просто подумал... - запинаясь, пробормотал он со смущенным видом, - ну, мне, наверное, следует просмотреть его бумаги.

- Я не шарил по его карманам, - холодно произнес Брок. - Просто положил его, как нужно, и убрал с глаз женщину. - Да, Дирк, сказал он себе, до самого гроба я не забуду, как вы выглядели... ты и твоя язычница. Вместе. Но ради твоего собственного блага, ради детей, ты будешь похоронен один, по-христиански. - Я договорюсь, чтобы ее похоронили тихо, без шума.

- Да. Да, конечно, - сказал Кулум.

- Мы объединяемся, Кулум. Броки и Струаны. Так будет лучше для всех. «Благородный Дом» станет компанией «Брок и Струан». Я немедленно подготовлю бумаги, и мы сразу покончим с этим. - Вот так-то, сказал он себе. Я не хочу тыкать тебя лицом в твой йосс, Дирк, но теперь я Тай-Пэн. Наконец-то, после всех этих лет. Кулум будет следующим после Моргана и Тома, если окажется пригодным. - Все забыто между тобой и Тесс и мной, парень Тебе лучше отправиться на «Белую Ведьму». Тесс сейчас нужна поддержка.

- Да. Хорошо, мистер Брок. Спасибо. Но... э-э... если вы не возражаете, я бы хотел... хотел сначала вернуться в факторию.

- Будь на борту вечером. - Брок вышел. Кулум провел ладонями по лицу. Так будет лучше всего. Объединяйся. Это наилучший выход. Ты всегда говорил, что так и сделаешь. Возьми себя в руки, Кулум. Пойди и возьми ключ!

- Масса? - Лим Дин поманил его рукой и вошел в соседнюю каюту. На полу лежал Маусс. Его лицо было безобразным в смерти.

- Йосс. Ладно, - сказал Лим Дин и нервно засмеялся.

Кулум выбрался с корабля, чувствуя, как ноет сердце, прошел по шатким мосткам между сампанами и оказался рядом с Глессинг Пойнтом. Он зашагал по Куинз Роуд, обходя кучи камней и разбитого имущества, невразумительно бормоча слова благодарности всем, кто подходил к нему выразить свое сочувствие. В его воспаленном мозгу крутилась только одна мысль: ты должен осмотреть его карманы.

- Кулум!

Как в тумане, он увидел Купера и рядом с ним Шевон. Они стояли вместе с другими торговцами у входа в отель. Он не хотел останавливаться, но они сами подошли к нему.

- Мы только что узнали, Кулум. Мне так жаль, - сказал Купер. - Мы можем чем-нибудь помочь? Это ужасный йосс.

- Да, - сказала Шевон. Ее лицо было в кровоподтеках, платье превратилось в лохмотья. - Ужасный. Мы только сейчас вернулись с Кулуна. Мне кажется, это просто чудовищно. Такая несправедливость.

- Я... я... простите, я не могу сейчас говорить. Я... мне...

Он заторопился прочь.

- Бедный дьяволенок, - произнес Купер, глядя ему вслед.

- Он выглядит перепуганным насмерть.

- Не удивительно. Пережить такое: Тай-Пэн и Глессинг.

- Он поправится? Глессинг?

- Не знаю. Надеюсь, что да. - Купер посмотрел через гавань на материк. Он увидел останки «Бостонской Принцессы» и вновь возблагодарил Бога за то, что они остались живы. - Будь я на месте Кулума, я бы тоже с ума сходил от страха. - Бедному парню понадобится помощь, большая помощь, сказал он себе. Благодарение Богу, Тай-Пэн успел передать мне бумаги. Интересно, что это было? Предчувствие? Нет, конечно же, нет. Как быть с Кулумом? Что он намерен теперь делать? Он беспомощен как младенец. Возможно, мне следует присмотреть за ним. Это будет лишь малая часть того, что я должен Тай-Пэну. Теперь у нас с ним общая компания, занимающаяся хинной коркой. Мы отменим двух других директоров, останутся только Кулум и я. Почему бы нам вообще не объединить наши силы? Полное слияние компаний? Новый «Благородный Дом» - Купер - Струан. Нет! Струан - Купер. Ты будешь честен с Кулумом. Он станет твоим преемником. Слияние сулит тебе гигантские преимущества, это несомненно. Но тогда нужно действовать быстро, иначе парень уже завтра будет есть с руки у Брока. Тай-Пэн «Благородного Дома». Тай-Пэн. Почему бы нет?

- Чему ты улыбаешься? - спросила Шевон.

- Так, одна мысль промелькнула, - ответил он, беря ее под руку. Ты обладал редким умом, Дирк, друг мой. Я приму оба твоих совета. Да. Мне понадобится этот год, чтобы прочно поставить все на ноги. - Наверное, я очень рад, что остался жив. Давай пойдем на пирс. Нужно узнать, все ли в порядке у Сергеева. Послушай, Шевон. Я решил отослать тебя домой на один год. Со следующим кораблем.

- Что? - Шевон остановилась.

- Да. Если к концу этого срока ты решишь, что любишь меня и хочешь выйти за меня замуж, я буду счастливейшим из людей. Нет, не говори ничего, - добавил Купер, видя, что она открыла рот. - Дай мне закончить. Если ты решишь, что нет, тогда ты получишь свободу и с ней мое благословение. В любом случае, я не стану выкупать долю Тиллманов в деле. Твой отец до конца жизни будет получать...

Шевон отвернулась, и они двинулись дальше, рука об руку. Он продолжал говорить, но она его уже не слушала. Один год, ликовала она, скрывая свою радость. И через год - свободна. Свободна от этого проклятого места! И отец сохранит свою долю! О Боже, Ты услышал мои молитвы. Благодарю тебя, благодарю тебя, благодарю тебя. Бедный Дирк, любовь моя. Теперь я свободна, а ты теперь мертв.

Она посмотрела на русскую бригантину. Да, подумала она, Тай-Пэна больше нет. Но ты свободна, а великий князь был бы идеальной партией.

- Прости, Джефф. Что ты сказал?

- Только то, что хочу отправить с тобой кое-какие частные бумаги для твоего отца.

- Конечно, дорогой. И спасибо тебе, спасибо. Год пробежит быстро.

Гордон Чен склонился перед статуей Будды в полуразрушенном храме и зажег последнюю благовонную палочку. Он плакал по своему отцу и по Мэй-мэй.

Но теперь не время плакать, сказал он себе. Йосс есть йосс. Теперь время думать.

«Благородный Дом» мертв.

У Кулума не хватит сил нести такой груз. Брок подчинит его себе и объединит компании. С Броком мне не справиться. Если Кулум объединится с Броком - Кулуму конец. Так что он не сможет быть мне полезен ни в том, ни в другом случае. Могу ли я помочь ему? Да. Но я не могу помочь ему в отношениях с варварами, и я не могу помочь ему стать Тай-Пэном. Это та ступень, на которую человек поднимается сам.

Тонкая струйка дыма от тлеющей палочки уходила вверх, закручиваясь изящными кольцами; он наблюдал за ней, вдыхая приятный аромат.

Только мой отец знал о нашем соглашении. У меня есть лак серебра, и со временем я буду иметь пятьдесят, сто лаков. Я самый богатый китаец на Гонконге. И самый могущественный. Тай-Пэн китайцев.

Будем откровенны - я не китаец, и не англичанин. Нет. Но я доволен своим йоссом, и я больше китаец, чем англичанин. Я женюсь на китаянке, так же поступят мои дети и дети моих детей, ладно.

Гонконг? Я помогу острову стать сильным. Сегодня я остановил грабителей и мародеров. В будущем рабочих рук будет много, и они будут послушны мне.

Я верю тому, что сказал мой отец: Британское правительство падет. Должно пасть. О Боги, ради будущего всего Китая я требую, чтобы оно пало! Вы же китайцы - подумайте о своей стране. Я заложу здесь самый большой храм во всем южном Китае... ну, по крайней мере, храм, достойный того, чтобы служить штабом Триад, и достойный Тай Пинь Шана - как только правительство падет, и Гонконг безоговорочно станет британским.

Он низко поклонился и коснулся лбом пола перед статуей, скрепляя сделку.

Да, только Отец знает, как мы должны были разбогатеть. Но даже и в этом случае половина будет принадлежать Кулуму. Каждый месяц я буду отчитываться перед ним, и мы будем делить прибыль поровну до тех пор, пока он выполняет все условия договора со стороны Отца... что я управляю всем сам, что мне будут задавать мало - или вообще не будут задавать - вопросов, и что все останется в тайне, только между нами.

Пойди и найди его сейчас. Засвидетельствуй свое почтение.

Жаль, что Кулум женился на дочери Брока. Это его погубит. Жаль, что у него нет силы продолжать дело в одиночку. Хотел бы я поменяться с ним местами. Я бы показал варварам, как нужно управлять «Благородным Домом». И императором, если уж на то пошло. Если бы у Кулума нашлось хоть немного сил и он был бы готов выслушать хороший совет, Чен Шень и я сумели бы удержать Броков и всех остальных шакалов на безопасном расстоянии.

Ну, да ладно. Я устрою для моего отца и его Тай-тай такие похороны, о которых люди станут рассказывать потом сто лет. Я поставлю табличку для него и табличку для Тай-тай и буду соблюдать траур сто дней. Потом я сожгу эти таблички, чтобы они благополучно возродились.

Я привезу сюда Дункана и его сестренку и воспитаю их как своих собственных детей. И я положу начало новой династии.

Солнце почти село. Кулум сидел на ступенях недостроенной церкви на круглом холме в Счастливой Долине, оперевшись подбородком на руки. Его взгляд был устремлен вдаль. Ты должен забрать ключ, повторял он себе снова и снова. Тебе нечего бояться. Ты должен взять ключ, а потом - бумаги. Иди, Кулум.

Он уже справился с паникой. Но теперь его терзало отвращение к самому себе - и одиночество. Он посмотрел на факторию внизу. Варгаш и Орлов все так же стояли у входа. Он смутно понимал, как много часов назад вошел в долину и увидел их там, помнил, как свернул, чтобы избежать встречи и закричал: «Оставьте меня», когда они захотели подойти к нему. Он заметил, что теперь к ним присоединился Гордон Чен. Раньше его там не было, напомнил он себе. Что ему нужно? Поиздеваться? Пожалеть меня, как все остальные? Лонгстафф... Брок... Купер... Шевон... Скиннер... Варгаш... Орлов. Даже Тесс. Да, любимая, я прочел это даже в твоих глазах, когда мы остановились там внизу, на Куинз Роуд. Даже в твоих. И ты права. Вы все правы.

Что мне делать? Что я вообще могу сделать? Я не такой, как мой отец. Я говорил ему об этом. Я был честен с ним.

Забери ключ. Забери ключ и найди бумаги. Ты должен отнести бумаги. Лонгстафф приказал тебе прибыть на флагман. Уже почти время. О Боже. О Боже.

Он смотрел, как тени становятся все длиннее.

Должен ли я рассказать Броку о монетах Дзин-куа? О трех оставшихся половинках монет и о трех услугах, о священной клятве и об «Облаке Лотоса»? Придется. О Господи, а что теперь делать с By Квоком? И с китайцами, которые учатся на капитанов на наших клиперах, и с мальчиками, воспитанниками отца? Брок не станет соблюдать мою клятву, я знаю, что не станет. Ну и пусть. Какая разница?

- Привет.

- О, здравствуйте, мистер Квэнс. - Кулум тупо скосил глаза на тени. - Пожалуйста, оставьте меня одного. Прошу вас.

У Аристотеля Квэнса ныло все тело. Лишь час назад его откопали из-под обломков. На волосах и лице запеклась кровь, перемешавшаяся с каменной пылью, одежда была изодрана.

- Мне очень горько, - проговорил он. - Это был йосс. Просто йосс.

- Я ненавижу это слово. Пожалуйста, пожалуйста, оставьте меня.

Квэнс прочел беспомощность, муку и самоуничижение на лице, едва уловимо напоминавшем ему то, которое он так хорошо знал. Он вспомнил тот день, когда впервые увидел Струана. Валявшегося без сознания в грязи в одном из темных переулков Макао. Такого же беспомощного, точно такого же, говорил он себе. Нет, клянусь Юпитером, не такого же, таким он никогда не был. Дирк выглядел, как Бог, даже когда лежал среди отбросов. Ах, Дирк, у тебя всегда было лицо Бога и сила Бога - в бдении ли, во сне ли. Да, и даже в смерти, готов поклясться. Лицо. Вот чего у тебя было никогда не отнять.

Такая разница между тобой и твоим сыном.

Да... Хотя, может быть, не такая уж и большая. Кулум пошел против тебя в споре о круглом холме. И встал рядом с тобой против Брока. И на глазах у тебя и у всех пожал руку Гордону Чену. И сбежал с любимой девушкой, послав к чертям рассудительность и не испугавшись последствий. И спас жизнь Глессингу. Твоя искра есть в нем.

Помнишь, что ты сказал, когда пришел в себя? «Я не знаю, кто вы, но спасибо за то, что вы вернули мне лицо».

Ты никогда и не терял его, Дирк, мой друг.

«Да. Но верни лицо моему сыну».

Разве не это ты сказал бы сейчас, будь ты здесь со мной? Ты здесь? Мне так не хватает тебя, парень.

Аристотель Квэнс запрятал поглубже свою грусть и сел на ступеньку рядом с Кулумом.

- Я знаю, сейчас неподходящий момент для таких разговоров, Тай-Пэн, но вы не могли бы одолжить мне четыреста пятьдесят гиней?

- Что? Что вы сказали?

- Не могли бы вы одолжить мне четыреста пятьдесят гиней, Тай-Пэн? Я понимаю, момент ужасный, но эта старая ведьма Фортерингилл жива - нет такого тайфуна, который осмелился бы ее тронуть, клянусь Богом! Она угрожает мне долговой ямой. Кроме вас, мне больше не к кому обратиться.

- Вы сказали «Тай-Пэн». Вы назвали меня Тай-Пэном.

- Ну, вы же теперь Тай-Пэн, разве нет?

Тогда Кулум вспомнил все, что говорил ему отец. О радости и боли быть Тай-Пэном, о могуществе, об одиночестве, о жизни, которая превращается в бесконечную битву.

Он больше не чувствовал себя покинутым. Его взгляд обратился на трех человек внизу. Вернулась тревога. Аристотелю легко сказать: «Тай-Пэн», подумал он. А что скажут они? Ты должен привлечь их на свою сторону. Как? Что там говорил отец? «Ты управляешь людьми силой своего ума и магией, волшебством».

Он, пошатываясь, встал на ноги.

- Я... я постараюсь. Клянусь Господом Богом, я действительно постараюсь. Я никогда не забуду вас, Аристотель. Никогда.

Он зашагал по склону холма, чувствуя, как от волнения у него сжимается желудок. Главный старшина корабельной полиции приближался от причалившего катера, и они встретились у двери фактории.

- Его превосходительство желает видеть вас на борту безотлагательно.

- Пожалуйста, передайте ему, что я увижусь с ним сразу же, как только смогу, - ответил он со спокойствием, которого не испытывал.

- Вы нужны ему прямо сейчас.

- Я занят. Передайте ему, я занят!

Старшина покраснел, отдал честь и тяжело зашагал обратно к катеру.

Что же там такое, наконец, в этих бумагах, спросил себя Кулум. Он собрал всю свою волю и повернулся к Орлову, Варгашу и Гордону Чену.

- Брок прислал приказ на мой корабль, - заговорил Орлов. Он увидел кровь на руках и на рукавах Кулума, и по его телу пробежала дрожь. - Приказ приспустить флаг, клянусь Одином! Я бы и так сделал это сразу же, как только услышал. Я теперь должен принимать от него приказы? А?

- Брок уничтожит нас, мистер Кулум. Что нам делать? - произнес Варгаш, ломая руки.

- Варгаш, пойдите и распорядитесь насчет похорон. Мой отец и его леди будут похоронены вместе.

- Что?

- Да. Вместе. Она христианка и будет похоронена вместе с ним. Гордон, подожди меня. Я хочу поговорить с тобой. Орлов, возвращайтесь на корабль и поднимите флаг. Пусть развевается на самой верхушке мачты. Затем отправляйтесь на «Белую Ведьму» и доставьте мою жену на берег.

- Доставить ее, вы сказали?

- Да. И вот еще. - Он вынул из коробочки двадцать соверенов. - Передайте это Броку вместе с моим почтением. Скажите ему, это от меня... пусть купит себе гроб.

Все трое странно посмотрели на Кулума.

Потом сказали:

- Да, Тай-Пэн! - и подчинились.

---

1 Около 40 м.

2 Территория от реки Миссисипи до Скалистых гор и от Мексиканского залива до Канады, приобретенная США у Франции в 1803 году за 15 миллионов долларов.

3 Район лондонских доков.

4 Торжественный смотр судов военно-морского флота на якорной стоянке Спитхед в районе Портсмута.

сделать озонотерапию

---

Пользователь, раз уж ты добрался до этой строки, ты нашёл тут что-то интересное или полезное для себя. Надеюсь, ты просматривал сайт в браузере Firefox, который один правильно отражает формулы, встречающиеся на страницах. Если тебе понравился контент, помоги сайту материально. Отключи, пожалуйста, блокираторы рекламы и нажми на пару баннеров вверху страницы. Это тебе ничего не будет стоить, увидишь ты только то, что уже искал или ищешь, а сайту ты поможешь оставаться на плаву.

---

---

Пользуйся браузерами Yandex, Firefox, Opera, Edge - они правильно отражают формулы, встречающиеся на страницах, как в десктопном, так и в мобильном вариантах.

Отключи на минуту блокираторы рекламы и нажми на пару баннеров на странице. Тебе ничего не будет стоить, а сайту поможешь материально.

---