Часть четвертая. Два взгляда на идеологических и массовых врагов в германских средствах массовой информации
9. Война против Англии в германских средствах массовой информации
Когда Великобритания стала объектом нападок германских средств массовой информации, национал-социалистическая идеология военного времени смогла опереться на давние традиции если не ненависти, то явной неприязни к коварному Альбиону, которую всегда испытывали немцы и которая еще более усилилась после первой мировой войны, а также на рассуждения о социальном прогрессе. Гитлер же долгое время рассматривал англичан как братьев немцев по расе, а Британскую империю как потенциального союзника рейха. Когда Британия стала врагом, нацисты кинулись обличать империю как социально реакционную, разглагольствуя об ужасной эксплуатации, которой подвергались английские трудящиеся массы со стороны угнетающих их капиталистов-плутократов. Некоторые темы, к которым часто обращались немецкие газеты во время первой мировой войны, после 1939 года были опять извлечены из запасников и стали широко использоваться нацистской пропагандой. Во время «Великой войны» германских школьников учили хором произносить лозунг: «Боже, покарай Англию!» ведь Британия «предала» Германию и вступила в союз с чуждыми ей по духу и крови славянами и галлами - Россией и Францией. В 1940 году немецкие учителя входили в классы и громко провозглашали: «Боже, покарай Англию!» Учащиеся неизменно должны были отвечать: «Он обязательно ее покарает!»1 Нацистская пропаганда военного времени, направленная против Англии, опиралась на концепции, развитые в ходе «Великой войны» такими людьми, как Вернер Зомбарт, Хьюстон Стюарт Чемберлен и Освальд Шпенглер. К 1920 году изобретенные ими лозунги и пропагандистские клише получили широкое распространение в германском народе, и нацистам ничего не стоило вновь извлечь их на свет и запустить в обращение.
К 1914 году знаменитый историк, изучавший историю через призму последовательно сменявших друг друга экономических формаций, Вернер Зомбарт обнаружил, что англичане не заслуживают права числиться среди «Heldenvolker», - наций-героев, так как в действительности являлись «Handlervolk», нацией торговцев. В этом качестве они имели гораздо больше общего с евреями, нежели с немцами. Потребовалось совсем немного ума и усилий, чтобы от этого тезиса перекинуть мостик к громогласному утверждению, будто англичане являются «евреями среди арийских народов». Артур Мицман перефразирует Зомбарта: «Для англичан война «была капиталистическим предприятием, для немцев же она стала последним бастионом на пути бешеного коммерциализма, порабощающего душу современного человека».2 Х.С.Чемберлен, известный теоретик, занимавшийся исследованием роли рас в истории, начал использовать в вопросах культуры и национализма германизм. В первую мировую войну ему было предоставлено германское гражданство. Чемберлен написал ряд статей, очерков и эссе, призванных поднять боевой дух немцев и оправдать их дело. В эссе «Англия» он описывает свою родину как страну, где люди ставят деньги на место бога, и как антисоциальное государство с очень жесткими классовыми различиями, где глубокая пропасть отделяет привилегированные слои от народа. В довольно неуклюжем, изобилующим архаизмами, германском стиле Чемберлен обличает парламентские институты как забаву богатеев. Он отказался признать, что из англичан получились отличные мореплаватели или, что они были храбрыми покорителями других наций. По его мнению, англичане годились лишь на то, чтобы угнетать примитивные народы, но сами не отличались героизмом или творческими способностями. Чемберлен заявил, что страсть к наживе сделала его соотечественников работорговцами и империалистами. Для Британии, по его словам, типичным является повсеместное стремление к обогащению, принимающее самые омерзительные формы, с точки зрения морали. Совершая различные экскурсы в историю, он доказывал, что в характере британцев преобладают лицемерие, наглость и холодная расчетливость, а идеализма нет и в помине. Чемберлену, правда, пришлось скрепя сердце признать, что средний англичанин храбр, трудолюбив и добропорядочен, но тут же он делает оговорку, утверждая, что классовое общество и государство, где все отношения зиждились на деньгах, извратили внутреннюю здоровую суть рядовых людей и превратили их в существа, достойные презрения. Многие «теоретические» постулаты Чемберлена использовались нацистами в нападках на Англию.
Освальд Шпенглер исследовал британцев через призму «пруссачества». Он противопоставлял прусское трудолюбие и высокоразвитое чувство долга эгоистичному британскому понятию о свободном индивидуализме: «Для пруссаков является характерным слияние воли индивидуализма с волей общества», - писал он.3 Весь свой огромный престиж ученого, изучавшего историю философии, Шпенглер использовал для обличения британцев, обвиняя их в отсутствии внутренней духовной свободы и недостатке сознательности. По мнению Шпенглера, материализм и либерализм, присущие англичанам, делают их неспособными дать должную оценку творческой стороне труда и обязанностям человека перед обществом. Рассуждая о влиянии кальвинизма и Кромвеля на развитие английского характера, Шпенглер выдвинул в качестве аргумента следующее утверждение: «Труд в глазах верующего в Бога приверженца англиканской церкви является результатом падения человека. С точки зрения же пруссака это - Божья заповедь».
Когда весной 1939 года британское правительство стало проявлять первые признаки сопротивления дальнейшей экспансии Германии, те, кто заправлял пропагандистской машиной нацистов, пришли к выводу, что большинство немцев разделяет взгляды Зомбарта, Чемберлена и Шпенглера. Партийным агитаторам было дано задание в своей разъяснительной работе делать упор на историческую лживость британских гарантий и обещаний. Они должны были говорить своим слушателям о том, например, что англичане предательски покинули Фридриха Великого в 1761 году, когда он больше всего нуждался в поддержке. А баварским пропагандистам сообщили, что британская концепция «равновесия сил» служила лишь прикрытием для сохранения гегемонии англичан в Европе. Не был обойден вниманием и тот удобный аргумент, что Невилл Чемберлен якобы опять прибегнул к политике «окружения», которая проводилась в 1904-14 годах и привела к «Великой войне». В своей исторической ненависти к Англии нацисты дошли до совершенно абсурдных измышлений, что англичане направляли и идейно вдохновляли убийц многих великих исторических личностей, от французского социалиста Жана Жореса и югославского короля Александра до Авраама Линкольна. Среди тем, предлагавшихся вниманию агитаторов, были: «Евреи и масоны в английской политике» и «Англия - поджигатель войны». Пропагандистов снабжали псевдофактами о лицемерии англичан, чтобы они использовали эти данные для развенчания традиционных британских идеалов, таких, как «свобода морей», «самоопределение» и «равенство сил в Европе». Опираясь на труды Зомбарта, Чемберлена и Шпенглера, лекторы управления внутренней пропаганды призывали своих слушателей на краткосрочных курсах особенно подчеркивать то обстоятельство, что у англичан не было такой глубокой духовной культуры, как у немцев. Противник почитал «еврейского» материалистического бога, а англиканская церковь была по своей природе политической, а не духовной силой. Соперничество между двумя странами изображалось как «борьба Бога против мира наживы и золотого тельца». В английском «мироздании» не предусматривалось уважение к правам других наций, оно было насквозь пропитано жаждой прибыли и эксплуатацией.4 В этом смысле нацисты несколько усовершенствовали пропагандистские приемы почти тридцатилетней давности.
Одним из тех, кто безоговорочно принял на веру весь набор этих тупых, примитивных пропагандистских штампов, был английский ренегат Уильям Джойс («Лорд Гав-Гав»), который рассматривал движение нацистов как пролетарское и надеялся, что оно «освободит мир от пут плутократов-капиталистов».5 В течение всего 1940 года нацистские теоретики от пропаганды трудились не покладая рук, выступая в печати и перед микрофоном с многочасовыми лекциями и пространными статьями, полными словесной шелухи. Их целью было создание зрелой, развитой концепции «плутократии».6 Инструкции для агитаторов, составленные RPL, предписывали изображать англичан как нацию евреизированных ростовщиков, людей, которые кормятся спекуляциями на биржах и доходами от масонских лож. Даже британское искусство и музыка были лишены духа творчества, и отличались тавтологией и стерильностью. Пропагандисты сопоставляли это общество умершей культуры с богатым миром германской духовности, породившем Майстера Экхарта, Гете, Бетховена и Гитлера. Однако к началу 1940 года в пропагандистской кампании на первый план выдвинулась другая тема - описание Британии как отсталой страны трущоб, безработицы и социального неравенства. Как выразился в 1941 году Гитлер: «...среди англичан культура, как и спорт, являются привилегией высших классов».7
После сокрушительного поражения французской армии и капитуляции Франции Геббельс приказал временно воздержаться от крайностей в антибританской пропаганде. Эта пауза длилась с конца июня по 22 июля 1940 года и была связана с попытками Гитлера убедить англичан примириться с доминированием Германии на европейском континенте в обмен на союз, который гарантировал бы сохранение Британской империи. Рудольфу Гессу, возможно, уже было известно о намерении фюрера вторгнуться в Россию. В беседе с Феликсом Керстеном 24 июня 1940 года он заявил: «Мне трудно представить, что холодная, расчетливая Англия сунет свою голову в большевистскую петлю вместо того, чтобы спастись, заключив с нами соглашение».8 25 июня германские газеты получили новые инструкции об изменениях в пропаганде против Англии: «В трактовке нашей будущей политики по отношению к Великобритании необходимо подчеркивать, что целью нашей борьбы не является уничтожение Британской империи, она направлена скорее на ликвидацию британской гегемонии на континенте».9 Художественные фильмы с антианглийским циклом, которые уже показывались или должны были выйти на экран в ближайшем будущем, такие, как например: «Подводные лодки, на Запад!», больше не являлись темой обширных дискуссий и восторженных отзывов в прессе.10 19 июля Гитлер сделал Британии предложение о мире, а 22 июля лорд Галифакс решительно отклонил германскую концепцию мира. Гессу осталось еще 10 месяцев на размышление.
Во время «битвы за Британию» Геббельс дал указания германским средствам массовой информации придерживаться осторожной линии в ведении антианглийской пропаганды. Он предупреждал, что не следует ожидать скорого краха такой огромной империи, как Британская. Признаки ослабления ее военной мощи уже проявились, но, по словам Геббельса, конец последует еще через некоторое время и будет носить характер внезапности.11 Он не стал указывать конкретных дат, полагая вредным возбуждать у германского народа ложные иллюзии, и вместо пророчества обратился к сарказму. Это был его излюбленный прием. В декабре 1940 года он высмеял британские предложения, которые касались будущего политического, общественного и экономического порядка в Европе, заявив, что англичане располагали более чем достаточным временем, чтобы реализовать свои предложения в жизнь, но их постигла полная неудача. А теперь англичане якобы занимались плагиатом, пытаясь перенять для своих целей германский опыт в социальной сфере.12
Серьезный удар по антибританской пропаганде Геббельса был нанесен в мае 1941 года, когда, предпринимая последнюю отчаянную попытку образумить англичан, в Шотландию, якобы в тайне от фюрера, вылетел Рудольф Гесс. До нападения на Советскую Россию оставалось всего лишь шесть недель. Люфтваффе и подводные лодки, хотя и нанесли ощутимый урон Британии, все же не смогли поставить ее на колени. Один биограф Гесса утверждает: «Исторический полет Гесса в Англию состоялся с одобрения фюрера, который знал о намерении Гесса заранее».13 Это заявление трудно подтвердить или опровергнуть, но очевидно одно - если бы Гессу удалось «образумить» британское правительства, то Гитлер вряд ли пренебрег бы результатами этого драматического полета. Отто Дитрих, пытаясь спасти лицо германской пропаганды, заявлял, что Гесс, понимая, что Британия потерпела поражение, хотел помочь английской «партии мира» в ее борьбе против Черчилля и побыстрее положить конец ненужной войне.14 Альбрехт Хаусхофер, сын известного политика и человек, знакомый с британскими политическими нравами и традициями, предложил своему другу Гессу, чтобы тот встретился с герцогом Гамильтоном на нейтральной территории. Герцог имел свободный доступ к королю и премьер-министру Уинстону Черчиллю. Это предложение было сделано Хаусхофером 8 сентября 1940 года, а неделю спустя он заметил в своем дневнике, что Гитлер лично одобрил эту идею и решил сам встретиться с Гессом.15
Провал миссии Гесса усилил позиции Черчилля и британской «плутократии». Германская пропаганда возобновила свои яростные нападки на это «гнусное» явление, иногда толкуя понятие о плутократии в несколько более широком смысле и употребляя термин «англо-американская плутократия».16 Как выразился Карл Церф: «Германская культура дает огромную моральную закалку, чтобы нести эту борьбу! Что могут противопоставить этому английские и американские выскочки?»17 Геббельс обратил как-то внимание на широкие дискуссии, развернувшиеся в Британии по поводу плана Бевериджа, который предусматривал введение после войны некоторых социальных гарантий. Встревожившись, он приказал германским средствам массовой информации начать разоблачение этого плана, как фикции, нацеленной на обман английских трудящихся. Министр с гордостью констатировал, что в Германии социальные реформы начались еще в 1884 году, а с 1933 года немцы живут при государственном социализме. Соответственно, германским газетам и радио была дана сверху команда изобразить план Бевериджа запоздалыми и лживыми посулами провести реформу, которые Германия осуществила еще во времена Бисмарка.18
Учебно-образовательные пособия, распространившиеся по линии Главного Управления партийной учебы, содержали огромное количество материалов о германской «плутократии». Эта тема была излюбленным коньком Роберта Лея, который в 1944 году провозгласил Германию как «единственную страну на всей планете, где руководство сдержало обещания, данные народу», создав народное сообщество и основав школы, доступные молодежи из всех социальных слоев.19 Лей восхвалял количественные и качественные достижения германского рабочего класса, ссылаясь на них как на доказательства правильности избранного национал-социалистами пути. Это утверждение звучало весьма иронично, поскольку от него отдавало капиталистической эксплуатацией, той самой, которую Лей так яро поносил в «плутократической» Великобритании. В «учебнообразовательных пособиях», по которым занимались в кружках партучебы, было очень много подробных сведений о «классовом» характере британского общества.20 Одна брошюра, используя марксистскую терминологию, обличала правящий класс Британии, государственных чиновников, верхушку армии и парламентариев, называя их инструментами в руках всесильных «плутократов» - крупных землевладельцев и капиталистов. Из подобных брошюр информацию о Великобритании черпали не только агитаторы и преподаватели школ и курсов, но и остальные члены партии, мелкие и средние функционеры, а также служащие госаппарата, составители учебных пособий, источников, включал труды времен первой мировой войны. В бюллетенях, которые рассылала организация Роберта Лея, английская правящая элита представала перед читателями как корыстолюбивая, эгоистичная группа лиц, которая заразила своим вредоносным влиянием Европу. Один бюллетень поносил «еврея Риккардо» за его участие в создании теории свободной экономики и разносил в пух и прах Адама Смита и Иеремию Бентама за их вклад в концепцию «материалистической национальной экономики».
Геббельс, конечно же, прекрасно знал о том, что «тотальная эффективность» производства и сплоченность народа вокруг НСДАП являлись больше химерой, чем действительностью. По отношению к Англии в позициях германской элиты и германских средств массовой информации часто бывали несовпадения, а временами они отличались явным противоречием. В конце апреля 1942 года Геббельс заметил, что англичане подчас проявляют явную халатность и небрежность в отношении сохранности государственных тайн, и сказал: «Я надеюсь, что на наших линиях секретной правительственной связи дела обстоят совершенно иначе».21 Но всего лишь десять дней спустя Гитлер хвалил англичан за совершенно противоположные качества: «Вплоть до настоящего момента мы не услышали ни слова о том, что говорится на этих парламентских сессиях. Это мощный фактор, стимулирующий рост солидарности и сплоченности британского народа».22 Позднее министр пропаганды заметил: «Я полагаю, что Англии в настоящее время не угрожает опасность большевизации. Английский менталитет находится в слишком прочной зависимости от английских традиций».23 И в тоже самое время работники Управления внутренней пропаганды рейха начали в газетах и на радио кампанию, призванную показать, что подрывная работа большевиков принесла свои плоды и Англия неуклонно скатывалась в лоно большевизма.24 Перед германской пропагандой военного времени стояла задача объяснить народу причину враждебности Британии. Все средства массовой информации усердно эксплуатировали тему «плутократии», замусолив ее вконец, хотя справедливости ради следует отметить, что в ходе войны в выступлениях на эту тему появились некоторые нюансы и наблюдался перенос акцентов. В конце 1942 года Гитлер изрек: «Мы должны постоянно повторять, что ведем войну не с британским народом, а с маленькой кликой, которая правит им. Этот лозунг обещает дать хорошие результаты...»25 Возможно, Гитлер позаимствовал этот прием у ненавистного ему Вудро Вильсона, который «одурачил» немцев, объявив, что борется против прусского милитаризма, а не против германского народа. И все-таки, несмотря на титанические усилия немецкой пропаганды, воздействие на англичан «антиплутократической» темы дало куда меньший эффект, чем этого можно было ожидать. Не в последнюю очередь в этом оказались виноваты Люфтваффе, которые подвергали варварским бомбардировкам прежде всего трущобы и жилые кварталы, населенные рабочими. Такие действия явно расходились с нацистскими заявлениями, что Германия воюет с плутократией, а не с народом. В марте 1943 года Геббельс с опозданием заметил: «Я предложил фюреру в будущем бомбить не трущобы, а кварталы, в которых живут плутократы. Люфтваффе надлежало учесть это обстоятельство при планировании воздушных налетов на Англию... Фюрер согласен с этим».26 Март 1943! Запоздалое прозрение...
В нападках Геббельса на «плутократов» содержалось саркастическое обличение лицемерия, характерное для этого порочного, злого на язык, циничного человека, который сам являлся, прежде всего, лицемером. Когда в июне 1940 года французская армия потерпела полное поражение, министр пропаганды изобличал англичан как «набожных лицемеров», которые выглядят смиренными и богопослушными в своих глазах, но являются бессовестными лгунами, с точки зрения бесстрастных, объективных наблюдателей со стороны. Он задавал вопрос: «Что мы понимаем под плутократией? Плутократия - это такая форма политической и экономической власти, когда пара сотен семей правит всем миром, не имея на это никакого морального права».27 Геббельс был создателем концепции «плутократии», и германские средства массовой информации опирались в своей работе на нее вплоть до конца войны.28 Министр произнес очень много речей, в которых противопоставлял германское «социальное государство» несправедливостям, творимым британским правящим классом.29 Он даже подхватил лозунг, которым часто пользовался Муссолини, гласивший, что страны «оси» были нищими пролетарскими нациями, стремившимися сбросить оковы британского империализма и занять свое место под солнцем.
Геббельс выдвигал тезис, что малые нации являются лишь «разменными монетами» в борьбе, которую ведут британские плутократы за установление гегемонии в Европе.30 Вот что они сделали с поляками, норвежцами, голландцами и бельгийцами, не говоря уже о французах. Они накликали войну на головы простодушных, доверчивых народов и их коррумпированных политиков. Результаты оказались плачевными для этих «жертв» британской политики окружения Германии. Особенно раздражали Геббельса набожность и моральное лицемерие британского руководства. Он заявлял, что его не очень волнует бесчеловечность англичан или их хитрые трюки; больше всего его задевали их претензии на роль блюстителей морали и защитников религии, их наглый обычай поучать других при помощи церковных проповедей.31 Ослепленный своим невежеством тщеславного всезнайки, Геббельс в 1941 году нарисовал не соответствующий действительности социальный портрет Лондона, который наверняка привел в замешательство германскую аудиторию, поскольку именно на нее и были рассчитаны перлы словесной эквилибристики этого подручного Гитлера. Однако из поля зрения министра ускользнул героизм, проявленный англичанами во время налетов Люфтваффе (который в частных беседах он высоко оценивал). Он стал описывать жизнь «золотой молодежи» из высшего света, которая танцует и веселится в роскошных отелях, в то время как город объят огнем.32 Геббельс не объяснил, как Британии удалось выстоять против германской военной машины вермахта, если ее правящий класс разложился и погряз в коррупции и разврате. И все же эта картина соответствовала представлениям Геббельса о неизбежном упадке морали в прогнившем буржуазно-либеральном обществе.33 Этот подход пригодился, когда понадобилось найти новый пропагандистский аргумент после вторжения в Советскую Россию: Европа должна была выбирать между победой Германии или большевизмом.
Нападки Геббельса на британскую «плутократию» не ослабевали даже после того, как стало ясно, что даже самые ужасные воздушные налеты и рейды подводных лодок не смогут поставить Англию на колени. Ближе к концу 1943 года министр нарушил свой собственный запрет на обсуждение средствами массовой информации вопроса о нехватке продовольствия и предметов первой необходимости в Британии. (Наученные горьким опытом лишений военных лет германские обыватели могли насторожиться и принять пропагандистскую шумиху вокруг якобы невероятных трудностей, испытываемых англичанами, за прелюдию, вслед за которой неминуемо последует сокращение их пайков, получаемых по карточкам). Он раскритиковал британскую систему распределения продовольствия, от которой выигрывали богатые бездельники, в то время как в Германии рабочие, занятые в тяжелой промышленности, получали дополнительные пайки. В борьбе против британской «плутократии» Геббельс вновь обратился к радикализму двадцатых годов, отозвавшись о второй мировой войне, как о «социальной» революции», которая исключала возвращение старых порядков.34 Он предсказал, что британский рабочий класс отвернется от коллаборационистской партии лейбористов и осознает, что только «плутократия», люто ненавидевшая социально-прогрессивную нацистскую Германию в 1939 году, хотела начать войну из-за Данцига. К концу 1943 года Геббельс провозглашал, что победа союзников может иметь для «плутократов» такие же катастрофические последствия, как и победа Германии. Большевики выйдут к берегам Ла-Манша, и британский империализм будет задушен. Геббельс был прав (несмотря на все преувеличения), предчувствуя скорый закат британского империализма. Он довольно точно определил проблемы, с которыми должно было столкнуться британское общество, и предсказал, что Британия выйдет из войны «без денег, без торговли и со значительно ослабленным торговым и военным флотом, который скатится до разряда второстепенного».35 Геббельс упорно не желал видеть, что «плутократы» и рабочие, Черчилль, Рузвельт и Сталин, несмотря на все разногласия, объединили свои усилия с тем, чтобы такие люди, как он, исчезли с лица земли.
В 1940 году Геббельс высказал мнение, что радио является самым современным и наиболее эффективным инструментом воздействия на умы широких масс людей, при помощи которого их легко повести за собой. Ханс Фриче, который к тому времени уже успел приобрести известность как радиокомментатор, ведущий рубрику «Политическое обозрение прессы и радио», собрал довольно много антибританского материала, составившего книгу под названием «Война против поджигателей войны».36 Карикатура из «Симплициссимуса» изображала Невилла Чемберлена в образе старухи Смерти с косой среди трупов французских солдат. На другой карикатуре, взятой из официальной газеты СС «Черный корпус», был нарисован поджигатель войны Джон Буль, бомбящий нейтральные Бельгию и Голландию зажигательными бомбами. Фриче, который к 1943 году стал вторым после Геббельса человеком в руководстве германского радио, часто обвинял англичан в том, что они пользуются социальной риторикой для маскировки истинных целей плутократической войны. Заносчивый сарказм Фриче и Карла Шарпинга к 1943 году во многом потерял остроту.37 Комментаторы продолжали злорадствовать по поводу проблем, стоявших перед Великобританией - отношения с Америкой и Сталиным, нехватка продовольствия - но в каком положении очутились сами немцы, чтобы смеяться над этими трудностями? Многие из них понимали, что если у Британии и возникли какие-то трения со своими союзниками, то, по крайней мере, у нее хоть были союзники. И какое дело было немцам до того, что Черчилль якобы боялся Сталина, ведь Красная Армия была намного ближе к Берлину, чем к Лондону?
Важным средством распространения пропаганды в национал-социалистической Германии были торжественные партийные собрания. Эти собрания имели много общего с религиозными церемониями: они включали в себя песни, провозглашение лозунгов и призывов, заклинания фюрера и «проповедь», разъясняющую какое-либо положение теории национал-социализма. На примере некоторых сценариев-разработок, как состоявшихся, так и не успевших состояться, партийных собраний можно увидеть, как официальная точка зрения руководителей Германии и вождей НСДАП вдалбливалась в головы рядовых нацистов. На собраниях, которые проводились в Тюрингии в конце 1940 года, выступавшие ораторы дружно клеймили позором британский империализм. Объявлялось, что с Британией как с мировой державой покончено раз и навсегда, и повторялся старый припев: «Во всем виновата Англия!». В завершение всех церемоний «паства» вставала и пела песню «Мы маршируем на Англию». У участников этих собраний должно было создаваться впечатление, что Германия вот-вот нанесет последний, сокрушительный удар по уже шатающейся Британской империи. Германия будет свободной, а весь остальной мир воспрянет от угнетения, которое символизировала «плутократическая» клика, погрузившая в 1939 году Европу в еще одну братоубийственную войну.38
Тема «Во всем виновата Англия» много лет кочевала по страницам нацистских журналов и брошюр, выпускавшихся партийными издательствами. Журнал «Die Aktion» («Действие») имел весьма откровенный подзаголовок «Борец против плутократии и поджигателей войны».39 В нем в основном печатались статьи профашистски настроенных авторов из стран, ставших «жертвами» империалистической политики Британии (Норвегии, Ирландии). Не брезговал страницами этого издания и Фриче, частенько помещавший там статьи, полные едкого сарказма и ненависти. Однажды «Ди Актион» перепечатал антисемитскую статью известного британского военного историка Дж.Ф.Фуллера, написанную до войны. Радиус воздействия журналов был ограничен довольно узким кругом их читателей, но партийные и частные издательства Германии не дремали и буквально наводнили рейх и оккупированную Европу книгами и брошюрами, посвященными «преступлениям» Великобритании, причем особое внимание уделялось первым двум годам войны. Некоторые из этих книг были перепечаткой прежних изданий, но большую часть составляли произведения, написанные по заказу министерства пропаганды уже после того, как разразилась война. Книга Фрица Зайденцаля «Господство британского фунта: Как Англия злоупотребляет своим экономическим могуществом» являлась обличением фарисейства и лицемерия британской внешней политики. Из этого произведения явствовало, что весь мир восстал против тирании фунта стерлингов. Все поняли, как ловко Англия пользуется предоставлением субсидий, чтобы манипулировать странами-должниками. Особое внимание автор уделил нарушению Британией прав других наций. Он доказывал, что Британия возненавидела Германию еще с 1870 года, когда стало ясно, что германский народ в борьбе обрел свободу и единство. По словам Зайденцаля, на протяжении последних полутора веков Англия не останавливалась ни перед чем, действуя коварством и подкупом, лживыми посулами и грубой военной силой, чтобы свести до минимума влияние любой страны, которая создала или могла создать серьезную угрозу интересам британским капиталистов. Он изобразил англичан империалистами-эксплуататорами, которые беззастенчиво присваивают себе сырьевые ресурсы других стран и расточительно расходуют их, будучи неспособными организовать действительно эффективное производство. Целью британской внешней политики после 1933 года, по мнению автора, было наказать Германию, освободившуюся от тирании фунта стерлингов. Он писал: «Падение курса английского фунта и развал стерлинговой зоны является безошибочными признаками, свидетельствующими о близком крахе всемогущего фунта и английской плутократии».40 Большими тиражами выпускали книги и памфлеты в 1940 и 1941 годах DAF и издательство Франца Егера. Так, книга Вернера Моргенштерна «Под гнетом плутократии: Дорога страданий миллионов» издавалась в 1941 году несколько раз довольно приличными тиражами. Объемный памфлет, опубликованный DAF, содержал нападки Роберта Лея на плутократов. Этот вождь похвалялся якобы самым совершенным в мире германским социальным и трудовым законодательством.41 Серия «Это Англия», принадлежавшая к пятой группе издательства Франца Егера, которое занималась выпуском учебно-образовательных брошюр НСДАП, состояла из одиннадцати книг и брошюр по вышеуказанной теме. Почти все пособия переиздавались тиражами по 10 000 экземпляров и сыграли большую роль в распространении антибританской пропаганды внутри Германии. Стиль этих книг отличался ясностью и лапидарностью, материал был изложен кратко, иногда в виде тезисов, сообразуясь с образом мышления среднего наци. Брошюра Вальтера Паля «Британская политика силы» подвергала ярым нападкам стремление Британии к мировому господству. Паль сыграл злую шутку с покойным Вудро Вильсоном, объяснив выдворение англичан с континента в 1940 году «правом Европы на самоопределение». Принципы «разделяй и властвуй», «равновесия сил» и устрашение слабых народов являются характерными чертами английской дипломатии, утверждал он.42
Ф.О.Х.Шульц сосредоточил огонь критики на регрессивном характере британской внутренней политики. В книге «Социальная политика в Англии» он заявлял: «Даже сегодня английский рабочий является игрушкой в руках корпораций, марионеткой, которую дергают за веревочки биржевики и банкиры...»43 Шульц ругал «плутократов» за то, что те в конце XIX века впустили на британские острова тысячи евреев с востока. Ненависть, которую Британия якобы испытывала к немцам, он объяснял внедрением евреев в среду «плутократов». Тесная связь, которая якобы имелась между еврейством и британской «плутократией», стала главной темой нацистской идеологии еще в сентябре 1939 года. В конце этого месяца бюллетень Розенберга, посвященный вопросам идеологии, процитировал генерала Фуллера в подтверждение тезиса о решающем влиянии евреев на формирование англо-саксонской внешней политики.44
Но из всех произведений, посвященных этой теме, наибольший интерес вызвала книга, вышедшая под названием «Лорд Кон: Иудаизация английского высшего класса от Дизраэли до Хора Белиша». Этот опус сочинил некий Эрнст Клам. Его стиль, представлявший собой смесь бульварного романа и вульгарной журналистики, был еще одним ярким доказательством дегенеративного характера нацистского мировоззрения. В самом начале книги Клам признает, что титул является вымышленным, так как в действительности нет никакого «лорда Кона». Однако далее он говорит, что такой лорд вполне мог существовать, поскольку теплые взаимные чувства между евреями и британскими аристократами, общавшимися друг с другом в масонских ложах и синагогах, привели к появлению на свет типа, наиболее характерные черты которого и отражены в образе лорда Кона. Особое внимание автора привлекает фигура Бенджамина Дизраэли, в которой он видит скользкого, пронырливого авантюриста, добивающегося престижа, власти и денег ради осуществления своей «восточной мечты» - обеспечить руками британцев господство евреев во всем мире. Клам во всех подробностях, разумеется, фальшивых, повествует о том, как Дизраэли, получив вначале отпор королевы Виктории, все-таки ужом втирается в ее доверие. Эти эпизоды являются, по сути, несколько измененной версией «Еврея Зюсса». Так же, как Оппенгеймер лестью сумел одурачить Карла-Александра и использовать его в своих целях, Дизраэли у Клама ухитряется завоевать доверие и любовь королевы. Клам даже сообщает своим читателям, что еврей Дизраэли изобрел политику «окружения» Германии. Этот борзописец начисто отметает тот факт, что если бы такая политика и была на самом деле, то возникнуть она могла лишь, по меньшей мере, через двадцать три года после смерти «старого еврея». В конце книги Клам обращается к современной Великобритании, которая, по его мнению, пожинает плоды работы Дизраэли. Благодаря своим тесным связям с аристократией, экономикой и политикой Англии фактически заправляют свободные масоны и евреи-эмигранты из Германии. Именно этот противоестественный, чудовищный союз и толкнул Англию и всю Европу во вторую мировую войну.45
По мере того как война принимала для Германии все более и более неблагоприятный оборот, а в концлагерях типа Аушвица и Треблинки счет умерщвленным евреям уже пошел на миллионы, Гитлер и Геббельс приказали усилить антиеврейскую пропаганду. Одним из типичных примеров-последствий этого решения явилась широко распространенная статья Фрица Заукеля «Лондонские дураки», написанная им в 1944 году. В ней преобладал тон апоплексичного, бешеного фанатизма, который позволяли себе обычно «старые борцы», ветераны НСДАП. Автор еще раз решил позлословить в адрес бедной «старушки Англии, слава которой окончательно потускнела». Заукель связал падение Британской империи с тем, что Лондон отверг руку, протянутую ему «величайшим и самым гениальным европейцем всех времен, Адольфом Гитлером...» Люди, отказавшиеся от мирных предложений Гитлера, были глупцами, которыми манипулировали евреи. К числу этих глупцов автор статьи причислял, прежде всего, Черчилля, «раба евреев и алкоголя».46 2 мая 1944 года управление пропаганды одного из гау разослало статью Заукеля всем окружным и районным пропагандистам, рекомендуя им использовать «ценное содержание» этого пасквиля в антиеврейской пропаганде.
Геббельс лично давал германской прессе установки, следуя которым, она должна была значительное место отводить восхвалению некоторых пропагандистских произведений, имевших яркую антибританскую направленность. Такие опусы, как «Документальное исследование характера англичан» Вильгельма Зиглера и «Сто семей правят Англией» Гизельхера Вирзинга, особенно пришлись по душе министру пропаганды.47 Геббельс понимал, что эффективность пропаганды зависит во многом от слаженных действий различных ее ветвей и поэтому приказал Фрицу Гипплеру довести этот материал до сведения Эмиля Яннингса для возможного использования его в работе над фильмами. Еще две книги, более серьезные по стилю, нежели грязное словоблудие Эрнста Кламма и непрошибаемый идиотизм Фрица Заукеля, появились в 1940 и 1941 гг. Это были «Социальная отсталость Великобритании» профессора Бруно Рюкера и «Мировая империя и «ось»: Сила и слабость Великобритании, мифы и реальность ее экономического могущества» А.Райтхингера, которые дополняли друг друга. Рюкер доказывал, что Британия является угнетателем и эксплуататором, а Райтхингер объяснял, как и почему Британской империи суждено погибнуть.
Рюкер построил свою книгу на выводах социолога XIX В.Х.Риля и философа Освальда Шпенглера, полагая, что у каждой нации есть свое представление о труде, которое гармонирует с ее характером. Англичане были «авантюристами» и «исследователями-путешественниками», прототипом «пионера-первопроходца». Это означало, что у них не было понятия о честной социальной политике; труд для них был лишь средством извлечения прибыли, а не высшим национальным достоянием. Рюкер предполагал, что эту черту в национальном английском характере предопределило положение Британии как островного государства. Результатом этого стала органическая неспособность преодолеть безработицу, в отличие от успехов в этой области, достигнутых «Третьим рейхом».48
Эту же тему, но в ином контексте, поднял и Райтхингер, доказывавший, что британской могущество произрастало не из труда и творчества, а от манипуляции другими странами путем грубого насилия и финансовой коррупции. Однако британский империализм не мог преодолеть противоречия, присущие такому порочному обществу, и низкий уровень рождаемости в Англии был еще одним доказательством, что дни искусственно созданной Британской империи сочтены. Признаками упадка служили также, по мнению Райтхингера, безработица и «отступление британской промышленности с мировых рынков». Он правильно предсказывал, что в результате войны Британия потеряет свое лидирующее положение в мировой торговле, судостроении и финансах. «Всемирная империя теперь вынуждена бороться за выживание, а не за сохранение традиционных форм жизни».49
В течение первых трех лет войны нацистская пропаганда для обозначения жестокости и загнивания пользовалась образом Уинстона Черчилля. Невилл Чемберлен в этом плане оказался малоудобной мишенью. В Мюнхене он проявил «благоразумие», да и его благообразная, миролюбивая внешность делала невозможным для германской пропаганды изменить отношение к нему на прямо противоположное и обрушиться на него с нападками как на злостного поджигателя войны. Черчилль же, напротив, пользовался у нацистов репутацией заядлого германофоба, и пропаганда Геббельса постаралась превратить его в вечно жующего огрызок сигары, лицемерного, пьяного гангстера, символ британской «плутократии». Макс Домарус даже составил нечто вроде каталога прозвищ, которыми награждали нацистские средства массовой информации Уинстона Черчилля: «выживший из ума дурак», «безумец», «отупевший от виски пьяница», «обжора с огромной пастью», «лжец» и т.д.50 Немецкая пародия на псалом «Наш отец, который на небесах...» явно относилась к Чемберлену («отец Чемберлен, который в Лондоне...»), называя его «лодырем и бродягой во веки веков», но таким нападкам не хватало язвительности и остроты, с которой нацисты изображали портрет Черчилля. До того, как Черчилль стал премьер-министром, контролируемые нацистами газеты и радио использовали для его описания довольно безликие термины, называя его человеком, поправшим нейтралитет скандинавских стран, поджигателем войны и безумцем, ненавидящим «Третий рейх». Еще 9 мая 1940 года, когда оставался всего лишь один день до занятия Черчиллем кресла премьер-министра, Геббельс сказал своим сотрудникам, что последняя речь Черчилля заслуживает «пары саркастических замечаний, но не больше».51 Но когда Черчилль и его «клика плутократов» стали символом британского Сопротивления, тон Геббельса изменился.52 Он надеялся, что нападки на британского премьер-министра будут способствовать его свержению. Теперь немецкая пропаганда стала представлять Черчилля убийцей детей, поскольку Королевские ВВС бомбили немецкие города. Германские же самолеты якобы вынуждены были наносить сокрушительные удары по английскому городскому населению. И все эти бедствия случились по вине одного маньяка.53 В декабре Геббельс сравнил Черчилля с игроком, который уже проиграл 90% того, что поставил на кон, но продолжает повышать ставку в отчаянной попытке отыграть назад все свои потери.54 Нападки еще более усилились, когда Геббельс со злорадством процитировал строки из отчета, приписывавшегося какому-то американскому источнику о том, как шестидесятисемилетнего пропойцу ловко обводит вокруг пальца пятидесятидвухлетний фюрер, самым крепким напитком которого является чай.55
Очерки и речи, написанные Геббельсом в 1941 году, изобилуют едкими, саркастическими выпадами в адрес Черчилля. В феврале, например, он назвал Черчилля убийцей бурских женщин и детей, применив к нему такие красочные выражения, как «первый скрипач» в «дьявольском оркестре», порожденным «демоплутократическим миром».56 Черчилль изображался человеком, расхаживавшим по полю, заваленному трупами, и удовлетворявшим тем самым свои извращенные амбиции. Он был циником и сластолюбцем; потухший окурок сигары символизировал крах развратной жизни. Он хотел войну ради войны: это относительно мягкое утверждение, возможно, и содержало в себе элемент правды, но оно утонуло в ворохе прочих словесных оскорблений в адрес Черчилля, на которые не скупился Геббельс. Чтобы столкнуть Европу в пучину хаоса и разрушений, Черчилль стакнулся с большевиками, которые преследовали точно такие же цели. Нападки такого сорта продолжались вплоть до ноября 1941 года: «Как хорошо известно, британского премьер-министра Черчилля отличают исключительно тесные, сердечные отношения с алкоголем, но вот отношения с истиной у него куда более напряженные...»57 В начале 1942 года Геббельс заметил: «Недавно на лондонской бирже был установлен бюст Сталина. Ему там самое место... Англия пала очень низко. Она переживает небывало трудные времена и за это должна благодарить лишь Черчилля...»58 Каким бы цинизмом не отличались его высказывания, на Геббельса все же иногда находило просветление. Так, в феврале он сказал, что англичане упрямый народ, и добавил: «...возможно, в целом это является скорее преимуществом для нации, чем недостатком».59 Однако вплоть до 1944 года он отказывался признать тот факт, что именно Черчилль был символом этого «упрямства». Растущий военный кризис заставил машину германской пропаганды в 1942 году ослабить нападки на Черчилля, которые носили, прежде всего, личный характер. Гитлер не исключал такого поворота в пропагандистской тактике, но, все же, продолжал считать, что Черчиллю не следует давать пощады. Он был «недисциплинированной свиньей» и пьянствовал по «восемь часов в сутки». «Боже, помоги нации, которая терпит таких вождей!» - восклицал Гитлер.60 К 1944 году Геббельс научился, против своей воли, уважать Черчилля, хотя и называл его «упорствующим в своих заблуждениях фанатиком», полуамериканским премьером, который был готов преподнести красным всю Европу на блюдечке. Если бы только он побыстрее умер - но старого политика, казалось, не брали никакие болезни.
В нападках на Черчилля огромное место занимали его связи с Рузвельтом. Черчилль с кликой «плутократов» изображались предателями Европы, поскольку они согласились уступить Британскую империю американскому президенту, Европу отдать в лапы Сталина, и все это ради того, чтобы сохранить свою неустойчивую власть над Англией. В конце 1943 года в пропагандистском бюллетене, распространявшемся среди служащих организации, ведавшей в рейхе трудовой повинностью, известный журналист Отто Кригк писал: «Вполне очевидно, что теперь Черчилль может продолжать войну, начатую им под предлогом соблюдения гарантий, данных Польше, лишь отказавшись от этих гарантий и передав польские территории большевикам».61 В отношении будущего Польши это утверждение оказалось не лишенным проницательности, однако содержавшиеся в нем обвинения Черчилля в гнусных интригах и предательстве были излюбленным коньком нацистской пропаганды. В доводах нацистов о том, что Черчилль поставил Британию в подчиненное отношение к Соединенным Штатам, также была значительная доля истины, но этот аргумент рассматривался в отрыве от общего контекста войны англичан за выживание. Более того, Гитлер серьезно недооценивал особый характер деловых и моральных отношений, связывавших Британию с Америкой. Впрочем это было неудивительно, ибо он, как правило, игнорировал советы, исходившие из «ненадежных» источников.
Альбрехт Хаусхофер написал статью для престижного «Журнала геополитики», в которой предупреждал: «Всякий, кто ввяжется в конфликт с Британией, должен ясно отдавать себе отчет в том, что среди его противников окажется также и Америка, несмотря на все ее законы о нейтралитете».62 К июлю 1939 года Хаусхофер понял, что Германия не сможет выдержать затяжной войны, которая в случае выступления Америки на стороне врага, должна была приобрести именно такой характер. В октябре Хаусхофер пришел к выводу, что результатом войны станет проникновение русских и американцев в сердце Европы. Хаусхофера арестовали и подвергли допросам после того, как его приятель Рудольф Гесс улетел в Англию. На допросах он часто цитировал профессора Карла Буркхардта, бывшего верховного комиссара Лиги Наций в Данциге в подтверждение своего тезиса о том, что продолжение войны уменьшит влияние античерчиллевских «мирных сил», поскольку власть над Британской империей во все больших масштабах переходит в руки американцев. Одной из причин, которые побудили Гесса совершить этот отчаянный поступок, могли послужить слова, сказанные ему Хаусхофером в конце 1940 года: «Если дело дойдет до худшего, то англичане скорее по кусочкам передадут всю свою империю американцам, чем подпишут мир, который сделает национал-социалистическую Германию хозяйкой Европы».63 В июле 1940 года Гитлер надеялся, что англичане образумятся, когда поймут, «что уступают Америке свое положение ведущей морской державы».64 Но когда надежды на исчезновение Черчилля с политической арены рассеялись, как туман, нацистская пропаганда с особым рвением принялась муссировать тему развала империи, делая это больше из чувства садистского отчаяния, нежели из какого-то дипломатического расчета.
В 1942 году Геббельс развил тему, которой было суждено сыграть важную роль в нацистской идеологической пропаганде. В то время как немцы занимались созидательной работой, строя Европу на основе нового, справедливого общественного порядка, британские империалисты уступали свои базы, территорию и всю империю американским империалистам. Их жалкое сопротивление было просто судорогой умирающего. «Американцы едва ли смогут насытиться этим, да и теперь они вовсе перестанут скрывать свои империалистические цели за дымовой завесой демократической фразеологии», - выразился он. «Когда-нибудь англичане осознают, в какую зависимость от Вашингтона они попали, заключив союз с Соединенными Штатами...» Геббельс тогда вполне серьезно полагал, что англичане «уже проиграли войну».65 Некоторые американские «ревизионистские» историки тоже встали на подобную точку зрения, однако в отличие от них, Геббельсом двигала циничная злоба неудачника, а не интеллектуальный интерес ученого или журналиста. Тем не менее, Геббельс нащупал интересную тему, показав тем самым, что он не был лишен кое-каких задатков политической проницательности. Этот тезис красной нитью проходил через многие материалы, издававшиеся Главным управлением партучебы НСДАП. Пропагандисты умудрились даже вытащить на свет цитату Фридриха Листа, который еще в 1834 году предсказывал: «Англия уступит всю свою империю Соединенным Штатам».66 В течение всего 1943 года Геббельс и Шарпинг постоянно обыгрывали эту тему, хотя и в разных тональностях. После Тегеранской конференции Геббельс презрительно заметил, что среди так называемой «Большой тройки» имя Черчилля во всех официальных коммюнике союзников упоминалось последним. Конечно, он не преминул добавить: «Мы не принадлежим к тем, кто считает Черчилля великим государственным деятелем».67 После Сталинградской битвы Шарпинг злорадствовал по поводу того, что американцы вытеснили англичан со всех позиций. В то время как германские города один за другим превращались в развалины под ударами союзной авиации, Шарпинг продолжал высмеивать слабость Великобритании и ее неспособность выступить в роли вождя и организатора в послевоенном мире. Бог и в самом деле наконец-то покарал Англию, и в нацистском зашоренном мышлении уже одно это являлось доказательством гениальности Гитлера как одного из величайших государственных деятелей, даже если Германия лежала в руинах. Победа смертью...
Гитлер испытывал глубокие опасения, что Британская империя может стать идеологическим противником Германии. Ведь в данном случае речь шла о стране, где преобладал «нордический тип» населения и которая распространила господство белого человека от Гонконга до Ганга. Германские средства массовой информации не сразу решились использовать антиимпериалистическую тактику в борьбе с Великобританией. В 1942 году такое решение было, наконец, принято. К тому времени стал ясен затяжной характер войны. Теперь нельзя было проявлять ни малейшей снисходительности к врагу. Газеты и радио следовали установкам Геббельса и Риббентропа, выражая симпатии к народу угнетенной Индии. Однако за два месяца до того, как фюрер принял Субхаса Чандру Босе, главу профашистского «Индийского освободительного движения», его все еще посещали некоторые сомнения. Если англичане предоставят Индии независимость, то не пройдет и двадцати лет, как Индия ее потеряет, полагал Гитлер. Если правдой является то, что англичане эксплуатируют Индию, то правда и то, что Индии господство Англии пошло на пользу.68 Япония, Италия и даже Германия пытались создать новые империи в век упадка империализма. Введенный в заблуждение этим противоречием, Гитлер явно недооценивал силу индийского национализма, над которой он был не властен, и совершил ошибку, поддержав Босе, оппортуниста, не располагавшего никаким влиянием. В роли освободителя Гитлер чувствовал себя не совсем уютно, особенно если дело касалось темнокожих народов. В результате последовало мощное пропагандистское наступление не столько в защиту национального освобождения, сколько против прогнившего британского империализма.
Широкомасштабное наступление германских войск под командованием фельдмаршала Роммеля в Северной Африке в 1941-42 годы привело к возрастанию заинтересованности Германии в Индии. Была принята концепция, согласно которой японская армия должна была наступать на Индию с востока, в то время как силы «оси» продвигались бы на Средний Восток из Египта и с Кавказа. В июне 1941 года, в самый разгар сражений в пустынях Северной Африки, в германской печати появились статьи, где утверждалось, что британский генерал Уэвел не жалеет жизней индийских солдат, проливающих кровь на самых опасных участках фронта за чуждые им интересы Британии.69 Геббельс, долго не знавший, что ему делать с Босе, назначил индийца на ответственную должность в отдел «свободной Индии» своего министерства. Позднее Босе сыграл видную роль в газетной кампании 1942 года, начатой, когда казалось, что еще немного - и Роммель с Муссолини будут в Александрии. Эта кампания была предпринята в ответ на пропаганду «Четырех свобод» и «Единого мира». Немцы сопоставляли реалии британского правления в Индии с грандиозными обещаниями западных союзников.70 Индийская тема стала козырной картой антибританской пропаганды. На Бормана большое впечатление произвела книга Людвига Альсдорфа «Индия», публиковавшаяся по частям в брошюрах серии, которую редактировал Розенберг. Глава партийной канцелярии приказал разослать эту книгу в достаточном количестве каждому гауляйтеру, чтобы те распространили ее в низовых партийных организациях.71 Пропагандисты широко использовали также лекции, разъезжая с ними по всей стране. Сам Босе произнес немало речей, восхваляя германскую культуру за интерес, который она проявляла к санскриту и древним арийским племенам Индии, а также обличая английскую империалистическую политику в Индии. Не отставал от Босе и его помощник профессор П.Т.Рой, излюбленными темами выступлений которого были: «Англия - противник нордического духа в Индии» и «О недавних событиях в Азии».72 Партийные журналы охотно предоставляли свои страницы этой парочке. В августе Босе написал статью «Свободная Индия и ее проблемы» для журнала гитлерюгенда «Воля и Власть», издававшегося Бальдуром фон Ширахом73.74
Особенно гордилось Босе министерство иностранных дел, приписывая себе заслугу в том, что «на нужном месте оказался нужный человек». Большая часть сведений по Индии поступала в средства массовой информации от людей, прямым или косвенным образом связанных с этим министерством, где в ранге специального советника по индийским делам служил некий Адам фон Тротт цу Зольц.75 Учреждение в Гамбурге в сентябре 1942 года Германо-Индийского общества служило целям пропаганды военного времени. Риббентроп, в свою очередь, выступал в роли шефа «Индо-Германского рабочего сообщества», центра пропаганды, рассчитанной на индийскую аудиторию, который был расположен в Далеме. Босе являлся почетным председателем Индийско-Центральноевропейского общества с самого его основания в Вене в начале 1934 года. Босе говорил своим германским сотрудникам то, что хотели слышать: что Гитлер и Муссолини были лучшими друзьями индийского народа, и что большая часть индийского населения склоняется к странам «оси».
В течение всего 1943 года среди германских специалистов по Индии шел оживленный обмен мнениями в отношении ее будущего, перераставший иногда в спор. Эти диспуты проходили в атмосфере, все более отдалявшейся от реальности. Германская пропаганда, направленная на Индию, не имела никакого практического значения, но, в то же время, она занимала вполне определенное место в схеме тотальной идеологической войны, которую средства массовой информации вели против Великобритании.
На ниве антибританской пропаганды Ирландия представляла собой куда более благодатное поле деятельности для немецких идеологов. Многие немцы не скрывали своих симпатий к угнетенной Ирландии и раньше, до и во время первой мировой войны. Дело доходило даже до поставок ирландским националистам оружия из Германии. Когда вспыхнула вторая мировая война, Ирландия заняла по отношению к Англии позицию враждебного нейтралитета и придерживалась этого курса вплоть до 1945 года. Этот остров имел для Великобритании стратегическое значение, и на его примере германские пропагандисты, используя богатый фактический материал, могли легко продемонстрировать жестокость и вероломство британских колонизаторов. И на головы немцев обрушился бесконечный поток причитаний о тяжелой судьбе бедных ирландцев, несколько веков стонавших под игом чужеземных захватчиков. Эта кампания была рассчитана на то, чтобы раздуть пламя праведного гнева в Ирландии и Германии. Гитлер сам задал тон этой пропаганде еще до войны, заявив на заседании рейхстага (та «знаменитая» речь 22 апреля 1938 года была направлена главным образом против Франклина Рузвельта):
«Я хочу обратить внимание мистера Рузвельта на несколько исторических ошибок... Я только что прочитал речь ирландского премьер-министра Де Валера, в которой, как ни странно, он не обвиняет Германию в угнетении Ирландии, но обвиняет Англию в том, что она продолжает агрессию против его государства».76
Был, однако, момент во время войны, когда германские средства массовой информации хранили мертвое молчание, избегая упоминания об Ирландии даже в самом безобидном контексте. Имеется в виду период конца июня - начала июля 1940 года, когда Гитлер еще питал надежду на примирение с Англией.77 На тему об угнетении Ирландии Британией нацистскими издательствами было выпущено огромное количество памфлетов и книг, в особенности в 1940 и 1941 годах. В 1940 году издательство DAF опубликовало работу «Войны, которые вела Англия - История британских войн на пяти континентах в изложении Фердинанда Граля». На самом деле брошюру написал не Граль, а Генрих Бауэр.
Несмотря на то, что некоторые элементы трактовки истории Бауэром внушали опасение официальным инстанциям, в 1941 году Имперским объединением народного просвещения и пропаганды было распространено около миллиона экземпляров этой брошюры. Бауэр выдвинул тезис, что Великобритания стала могучей сверхдержавой благодаря агрессивным войнам, которые она вела. В его повествовании Ирландия играла важную роль жертвы.78 Издательство Франца Егера тоже не осталось в стороне и опубликовало книгу Рейнольда Хупса «Ирландия и Англия», которая вышла в серии «Это Англия!» В описании Хупса британское присутствие в Ирландии представало непрерывной цепью страданий и голода, от которых вымерла значительная часть ирландского населения. Он обрисовал борьбу ирландцев за свободу весьма детально и с большой симпатией.79 Образ мышления нацистских писак был таков, что позволял им без зазрения совести обличать британскую политику «истребления населения» в Ирландии и восхвалять борьбу Ирландцев за свободу, не задумываясь при этом о лагерях смерти в Польше или массовом голоде в оккупированной Греции и на Украине. В «Информационной серии» издательство «Европа» распространило памфлет некоего Майера-Эрлаха «Ирландия в английском аду», представляющий собой краткое изложение работы этого же автора «Неужели Бог - англичанин?» «В течение столетий ирландский народ вел отчаянную борьбу против англичан - алчных убийц и грабителей», - с пафосом провозглашалось в одном абзаце. «Судный день Англии еще придет».80 Проза Майера-Эрлаха отличалась крайней несдержанностью в выражениях. Ирландия изображалась нацией, распятой на кресте, задающей в отчаянии вопрос: неужели Бог тоже является англичанином? Майер-Эрлах обещал отмщение и заявлял о своей вере в будущее полностью освобожденной Ирландии. Германские пропагандисты Фриче и Шарпинг говорили, что хоть Ирландия и являлась частным случаем проявления экстремизма в английской внешней политике, тем не менее, в целом она типична для Англии и вполне вписывается в общую картину многовекового угнетения и нарушения прав малых наций и народностей английскими плутократами.
ЛИСА ГЛЕНАРВАНА
Производство: Тобис
Режиссер: М.В.Киммиш
Сценарий: В.Ноймайстер и Ханс Бертрам
В главных ролях: Ольга Чехова, Фердинанд Марианн
Премьера: 24 апреля 1940 года
Пропагандистский аппарат Геббельса широко использовал возможности кинематографа, чтобы представить германскому народу свою версию англо-ирландских отношений. С этой целью был снят фильм «Лиса Гленарвана», отличавшийся тщательно продуманным сюжетом и отличным подбором актеров, доставивших публике настоящее удовольствие своей игрой. Премьера этой кинокартины, где в главных ролях снимались Фердинанд Мариан и Ольга Чехова, состоялась в апреле 1940 года. В самом начале фильма на экране появляются слова, из которых сразу становятся ясны его цель и характер: «Ирландия - зеленый остров - одна из самых первых жертв английского угнетения! В течение восьми веков методами британской политики здесь были: предательство, обман, грабеж, убийства и разрушения. История этого народа - это история миллионов умерших от голода, высланных из родной страны и казненных людей. Но гордость и любовь ирландцев к свободе невозможно истребить!»
Фердинанд Мариан как всегда играет роль злодея, на этот раз - английского мирового судьи Филиппа Грандисона, застигнутого врасплох революцией, которая раздирает Ирландию. Его жена - ирландка, роль которой исполняет Ольга Чехова, испытывает к революционерам симпатию, но выходит замуж за Грандисона в идеалистической надежде смягчить гнет британцев и помочь своему народу. Действие фильма происходит в бурном 1921 году. В Ирландию вскоре должен прибыть сэр Джон Тетбери, «индийский вешатель». Его задача - помочь Грандисону подавить движение ирландских патриотов, настроенных по-боевому. Как говорит в фильме один повстанец: «Борьба за нашу свободу уже стоила жизни многим из нас». Изображение Ирландии и ирландской революции более соответствует духу национал-социализма, нежели представлениям Де Валера или Коллинза. Гимны, распеваемые ирландцами, звучат как лютеранские хоралы, а не католические литургии. Попытка двух английских констеблей помешать похоронам революционера очень похожа на сцену из фильма «Ханс Вестмар», где красные и их приспешники оскверняют церемонию отдачи последних почестей погибшему Хорсту Весселю. Таинственные и маловразумительные ритуалы и танцы под музыку тайного ирландского революционного оркестра являются плодом воображения немецких сценаристов, совершенно незнакомых с бытом и народными традициями Ирландии. Ирландский революционер, возражающий против бессмысленной мести, мало чем отличается от Йозефа Геббельса, который заявил в 1932 году: «Мы - политические борцы!»
В «Лисе Гленарвана» используются и другие темы, к которым часто любили прибегать во время войны германские кинорежиссеры: женщина как героиня-спасительница («В центре бури», «Ритуал самопожертвования», «Кольберг»), роскошная жизнь британских «плутократов», противопоставленная прозябающим в нищете обитателям английских трущоб («Папаша Крюгер»), победа добра над злом («Еврей Зюсс»). Глория отвергает Филиппа, который, действуя заодно с ненавистным Тетбери, выносит мятежникам смертные приговоры, не утруждая себя в поисках доказательств их вины. Она влюбляется в Джона Энниса, убежденного ирландского революционера, и помогает своему народу в его справедливой борьбе против Тетбери, развязавшего в Ирландии свирепый террор. В заключительной сцене революционеры судят Грандисона тайным трибуналом и признают его виновным. Приговоренный к повешению, судья умирает в петле раньше, чем британские войска успевают спасти его. Еще один предатель, тайный осведомитель Грандисона, погибает в болотной трясине, пытаясь избежать справедливого возмездия. Джон Эннис указывает путь к будущему Ирландии. «Эта ночь - предзнаменование для всей Ирландии».
Германские средства массовой информации старались подкрепить свои нападки на британский империализм разнообразными примерами, за которыми им не нужно было далеко ходить, ибо история еще одного угнетенного народа - буров Южной Африки, не успела изгладиться в памяти пожилых немцев. Вся Германия с огромной симпатией и тревогой следила за неравной борьбой горсточки буров против огромной армии британских колонизаторов в начале XX века, и нацисты постарались извлечь максимум пользы из этих воспоминаний. Вскоре после начала второй мировой войны Геббельс приказал своим сотрудникам подготовить к печати книгу с документальными свидетельствами об английских «концентрационных лагерях» и «колониальных зверствах». Бюллетень Розенберга, посвященный идеологическим вопросам национал-социализма, постоянно подвергал нападкам англиканскую церковь за то, что она лицемерно оправдывала политику британских правящих классов, какие бы зверства они не совершали именем Великобритании.81 Ханс Фриче затронул эту тему в радиопередаче в 1942 году: «Англия... вступила в эту судьбоносную схватку, играя роль морализирующей за чаепитием гувернантки, которая падает в обморок, если кто-то случайно наступит на хвост ее любимой болонке, и в то же время политика, обрекающая на голодную смерть всех женщин и детей целой нации, будет казаться ей исключительно богоугодным делом...»82 Одно из выступлений Геббельса на тему «Наш социализм», состоявшееся уже в военную пору, содержало фразу, напоминавшую последние слова папаши Крюгера из одноименного антибританского фильма: «Эта ужасная война с ее страданиями породит новый, лучший мир».83
Некоторые невразумительные высказывания о бурах можно встретить и в дневниках Рудольфа Гесса, которые он вел, находясь в плену.84 В 1940 году Стефан Шредер опубликовал брошюру, содержавшую карикатуры и подписи к ним на тему англо-бурской войны. Эта брошюра явилась свидетельством большого вклада, который внесла в то время германская пресса в пробурскую кампанию. «Англия и буры» наглядно иллюстрировала британскую политику массового уничтожения бурского населения, усугубленную типичным британским лицемерием.85 Шредер считал Сессиля Родса инструментом, при помощи которого еврейский капитализм прокладывал себе дорогу в Южную Африку. В ходе этой кампании в германских газетах на одну доску ставились английские пираты, грабившие испанские галионы с золотом, беспринципные авантюристы, англиканские священники-лицемеры и евреи-капиталисты. Шредер использовал очень действенный прием: карикатуры, изображавшие зверства, учиненные английскими войсками в ходе Бурской войны (1899-1902 гг.), сопровождались различными высказываниями английских высокопоставленных лиц. Например, карикатуре, которая изображала умирающих с голоду детей в британском концлагере, предшествовало официальное коммюнике английского военного министерства, где в бодрых тонах говорилось о здоровых, упитанных детях буров, резвящихся в тех же лагерях. На другой карикатуре британские офицеры избивали почем зря бурскую старушку. Здесь же приводилось заявление британских властей: «Гуманность наших солдат не перестает удивлять местное население».
ПАПАША КРЮГЕР
Производство: Тобис
Режиссеры: Ханс Штайнхоф, X.Майш, Кароль Антон
Сценаристы: X.Братт и К.Хойзер
В главных ролях: Эмиль Яннингс, В.Гинц, X.Вангель, Густав Грюндгенс, Фердинанд Марианн
Премьера: 4 апреля 1941 года
Самым дорогостоящим и в то же время самым мощным залпом, который сделала германская пропаганда в ходе «бурской» кампании, был хорошо поставленный фильм «Папаша Крюгер» с Эмилем Яннингсом в главной роли. Геббельс являлся инициатором этого фильма и следил за его съемками от начала до конца. На производство кинокартины было истрачено свыше пяти миллионов рейхсмарок - сумма, немалая по тем временам, если учесть, что на эти деньги можно было снять пять обычных, полнометражных художественных фильмов. Штайнхоф, один из режиссеров ленты, отзывался о ней как о политической пропаганде, нацеленной на разоблачение Англии. «Папаша Крюгер», по мнению журнала «Немецкий фильм», был и выразителем народной судьбы, символом борьбы, которую вели простые и бесхитростные крестьяне против капиталистической эксплуатации и наглой, ничем не прикрытой агрессии.86 Геббельс присвоил «Папаше Крюгеру» почетный титул «Фильм нации», и в самом деле у него были причины радоваться результату деятельности Эмиля Яннингса. Кинокартину отличали прекрасная игра актеров, эффектные батальные и массовые сцены, внушительные декорации и хлесткие, напряженные диалоги. За вклад в создание этого фильма Эмиль Яннингс был удостоен звания «Государственного артиста». На кинофестивале в Венеции «Папаша Крюгер» получил приз «лучшего иностранного фильма», а Яннингс в качестве лауреата получил «кубок Муссолини». Вдохновленный успехами, актер в одном интервью ничтоже сумняшеся заявил: «Я сыграл Папашу Крюгера, потому что в свое время судьба предопределила ему начать борьбу, которая будет завершена лишь в наше время».87 Творческая удача настолько окрылила Яннингса, что он даже не скрывал немалого количества статистов, раненных в ходе съемок. Имелись даже убитые, чем он также не погнушался похвастать. Словом, реализм фильма был действительно до ужаса потрясающим. Весь сценарий и съемки строились вокруг главного действующего лица, роль которого с блеском исполнил талантливый Яннингс, играющий в компании других, известных и кое в чем даже не уступавших ему артистов, включая Фердинанда Мариана в роли злого Сессиля Родса и Густава Грюндгенса в роли прожженного политикана Джозефа Чемберлена, министра по делам колоний.
Фильм начинается сценой, в которой больной, ослепший Папаша Крюгер, президент Бурской республики, погрузился в невеселые размышления, находясь в затемненной номере швейцарской гостиницы. Он приехал в Европу во время Бурской войны в попытке получить поддержку для своего народа, оказавшегося в тяжелом положении. Англичане окружили буров плотным кольцом блокады. В продажной лондонской прессе то и дело появлялись статьи, утверждавшие, будто Крюгер отдыхает в роскошных отелях, в то время как его народ подвергается невыносимым лишениям. С уст президента буров срывается мрачная сентенция: «Когда ложь повторяется снова и снова, ей в конце концов начинают верить». Пробивному еврею-репортеру «Берлинер Тагеблатт», который в свое время вызывал особую ненависть Геббельса, удается пробраться в комнату Крюгера и сфотографировать старика, беззастенчиво пользуясь его слепотой. Затем Крюгер начинает перелистывать в памяти страницы истории своего маленького, трудолюбивого народа, и на экране появляются сцены мирной и счастливой жизни скромных фермеров. Но вот появляются алчные англичане и бурам приходится переселиться на северные земли. Не успели они обустроиться и зажить в достатке на новом месте, в Трансваале, как весь мир облегает весть об открытии там богатых месторождений золота. Сесиль Роде и его приспешник Джеймсон тут же начинают плести интриги, с целью наложить лапу на это богатство, и зритель видит коллизию двух в классической национал-социалистической трактовке: кровь против золота, честь против алчности, народ против капитализма.
Многие образы в этой картине поданы в карикатурном виде и часто вызывают у зрителей смех, причем это происходит даже тогда, когда на экране появляются сцены, по замыслу режиссеров претендующие на полную серьезность. С помощью миссионеров англиканской церкви, которые во всем идут навстречу его пожеланиям, Сесиль Родс вооружает черных туземцев, вероломно натравливая их на буров. В одной из наиболее запоминающихся и смешных сцен два англиканских священника маршируют по проходу в церкви, причем один несет стопку библий, а второй тащит охапку карабинов. Под музыку оркестра, исполняющего «Боже, храни королеву», один пастырь раздает духовную пищу, а другой - оружие. Это художественное, доведенное до гротеска, воплощение британского лицемерия вполне соответствовало представлениям и взглядам, которые разделялись многими европейцами и американцами еще с конца XIX столетия, Следует отметить, что в постановке некоторых весьма примитивных, карикатурных сцен почти не чувствуется тяжелая идеологическая длань Геббельса. Великолепная игра актеров и первоклассная по тому времени техника съемок держали аудиторию в напряжении, заставляя ее подчас забывать об идеологическом контексте кинокартины. Крюгер твердо противостоит всем поползновениям англичан, запретив продажу земли иностранцам без разрешения Государственного Совета. Однако среди сплоченных и решительно настроенных буров находится горстка отщепенцев. Эти презренные типы продают священную землю буров евреям. Крюгер воплощает в себе характер своего народа, добродушный глава огромного семейства, скорее клана, одних внуков у него 45. Этот государственный деятель - выходец из народной гущи, который по отношению к туземцам ведет себя жестко, но справедливо. Негры в фильме - наивны и похожи на детей. Они легко поддаются влиянию коварного Родса и становятся игрушками в его руках. Показав черным вождям, что ему прекрасно известно происхождение их винтовок, Крюгер заставляет их сдать оружие и оставляет наедине с улюлюкающими соплеменниками.
Следующая большая сцена принадлежит к числу самых смешных. Зритель переносится в Лондон, в Букингемский дворец, где министр по делам колоний Джозеф Чемберлен пытается убедить старую королеву Викторию санкционировать захват англичанами страны буров. Чемберлен, человек с елейным голоском и вкрадчивыми манерами, типичный лицемер, оправдывает свои планы ссылкой на «отсталость» буров. Пожилая леди колеблется, опасаясь, что «люди станут называть нас разбойниками». Тогда Чемберлен пускает в ход другой аргумент - с точки зрения религии, Англия должна взять эти земли под свою опеку для блага их же жителей, обеспечив им приобщение к культурным и иным ценностям цивилизации. После того как королева делает несколько глотков своего «лекарства» (виски), Чемберлен наконец приводит неотразимое доказательство своей правоты: он произносит слово «золото». Виктория, которая уже находится под легким воздействием винных паров, восклицает в ответ: «Золото! Если там есть золото, значит земли буров принадлежат нам!» Чемберлен с восторгом принимает эту реакцию королевы, ведь по его твердому убеждению, лишь англичане «способны стать такими богатыми и оставаться при этом такими набожными и благочестивыми».
В надежде добиться прекращения войны Крюгер прибывает в Лондон. Чемберлен старается подавить его волю демонстрацией имперской помпезности и величия и таким образом принудить его к подписанию договоров на выгодных для британских капиталистов условиях. Сцене, изображающей прием Крюгера в резиденции королевы, по исполнению творческого замысла и выразительности нет равных во всем кинематографе военного периода «Третьего рейха». Под звуки героической музыки пожилой президент Крюгер медленно движется к трону королевы Виктории, окруженный со всех сторон генералами и высшей знатью в расшитых золотом мундирах. Крюгер подписывает договор, хотя и отдаст себе отчет в том, что могущественная Британия, скорее всего, не будет соблюдать его условия. Его опасения вскоре оправдываются, но старику удается перехитрить Родса, обложив золотодобытчиков и импортеров английских товаров большими налогами. Родс старается воздействовать на Крюгера лестью, а затем предлагает ему большую взятку, но эти грязные трюки не срабатывают. Крюгер, который в знак протеста против нарушения англичанами договора, подал, было, в отставку, вновь занимает прежнюю должность, теперь он производит впечатление рассерженного человека, исполненного решимости бороться до конца. На экране появляется еще одна запоминающаяся сцена: в едином порыве негодования восстает вся нация буров, ручейки людей стекаются в одно место, образуя мощный, многолюдный поток, марширующий под бодрую музыку военного оркестра под знаменами, на которых начертано: «Долой Англию!»
Патриотизм и энтузиазм Крюгера и его народа контрастируют с еще одной излюбленной темой национал-социалистической пропаганды, темой предателя своего народа. Сын Крюгера, Ян, целиком англизированный юноша, объявляет себя «пацифистом». Весьма характерно, что делая это заявление, Ян стоит перед своим сердитым отцом по стойке смирно, в типично немецком стиле. Образ пацифиста Яна перекликается с образом скрипача Клауса в «Кольберге», молодого человека, который не желает воевать против армии Наполеона лишь на том основании, что он является гражданином мира, а не узколобым патриотом. Немецкая пропаганда часто поливала грязью немцев-«космополитов», которые якобы презирали свой собственный народ и предпочитали иностранный образ жизни и идеи немецким.88 Крюгер отрекается от своего сына, заявляя, что идет борьба не на жизнь, а на смерть и никому не дано права отказываться от служения делу нации.
В трактовке Геббельса и Яннингса война буров предстает справедливой, партизанской войной, которую ведет весь народ против иностранной плутократии, нагло поправшей его независимость. Буры в фильме создают настоящую Volksarmee, народную армию, одним из подразделений которой командует восьмидесятидвухлетний старик. Их отличает храбрость и беззаветная преданность правому делу. Контраст с английскими миссионерами - абсолютный. Ян выжидает, рассчитывая прийти к власти с помощью своих благодетелей-англичан, когда буры потерпят поражение. Он произносит тосты за мир, чокаясь с английскими офицерами, классический пример изменника-коллаборациониста. Однако по ходу фильма и его характер подвергается изменениям, причем в радикальной степени. Британский офицер пытается изнасиловать жену Яна, и тот мигом отбрасывает весь свой пацифизм, убивая обидчика. Сын Крюгера возвращается к своему народу подлинным патриотом.
Особое место в фильме «Папаша Крюгер» занимают зверства, совершенные английскими оккупантами. Причем, это не единичные случаи, а официальная установка британского высшего командования. Лорд Китченер предстает бездушным человеконенавистником. «Хватит с меня болтовни о гуманизме!» - кричит он. Будучи не в состоянии подавить сопротивление упрямых буров, отстаивающих каждый клочок земли обычными методами, Китченер прибегает к варварской бомбардировке Претории. Наступающие английские войска гонят перед собой бурских женщин и детей, укрываясь за их спинами. Положение буров становится совсем отчаянным по мере того, как завоеватели применяют все более варварские способы военных действий. Обрадованный воссоединением с сыном, возвратившемся в лоно нации, Крюгер, тем не менее, испытывает большую тревогу за судьбу своего народа. Он отправляется в Европу, надеясь найти там военную и дипломатическую поддержку. Повсюду его превозносят как героя, но, несмотря на всеобщую симпатию, он везде встречает отказ, ибо никто не хочет злить британского льва. В этом месте Яннингс вводит совершенно неправдоподобную сцену, которая лишена всяких исторических оснований, но является типичной для необузданной фантазии Геббельса. Находясь в Париже, слабовольный Эдуард, принц Уэльский, проводит время в разврате и кутежах. Внезапно он получает известие, что его мать, королева, умирает. Эдуард едет к ней, и на смертном одре Виктория, задыхаясь, с трудом выдавливает из себя последние слова-предупреждения. Она говорит сыну, что тот должен положить конец этой войне, которая навлекла на империю «ненависть всех народов». Она боится будущего возмездия, орудием которого и стала Германия в 1940 году.
К 1901 году ситуация для буров стала совершенно безнадежной. Англичане повсеместно организуют концентрационные лагеря, над одним из которых начальствует комендант-садист, внешностью здорово смахивающий на Уинстона Черчилля.89 Женщины и дети мрут от голода, их кормят испорченной, тухлой пищей. Ясно, что коменданту не нужны эти «бесполезные человеческие отбросы» - термин, применявшийся Геббельсом в 1942 году, когда он критиковал командование немецких лагерей за недопустимую мягкость, которую они якобы проявляли по отношению к военнопленным.90 В назидание другим, английский комендант устраивает публичную казнь, вешая Яна Крюгера на глазах его семьи. В ходе последней сцены старый Крюгер размышляет в швейцарском отеле о моральном возмездии, которое неизбежно настигнет Британскую империю. Как и в фильме «Кольберг», страдающему герою придаст силы мысль, что все было не напрасно. «Англия выиграла эту войну, но однажды великие народы Земли восстанут против британской тирании и создадут лучший мир». Это плохо завуалированный намек всему миру на то, о чем национал-социалистическая пропаганда и ее средства массовой информации громогласно объявили в 1940 году: «И тогда будет расчищен путь к лучшему миру!»
10. «Еврейско-большевистское сообщество недочеловеков». Средства массовой информации в войне против Советской России
«Плутократия» и «лицемерные империалисты» - вот основные темы нападок германской пропаганды на англичан и их руководителя. В структуре этих обвинений чувствовались некоторые нюансы, отражавшие прежнюю точку зрения нацистов на желательность союза с Англией. Британцы были разумными существами, причем даже нордического происхождения; правда, их морально-политические качества оставляли желать лучшего, тем не менее, нацисты признавали их настоящими арийцами, хотя и низшего сорта. А вот когда дело касалось Советской России, нацистская пропаганда не допускала никаких двусмысленностей. Большевики являлись архетипами «еврейской преступности», отбросами человеческого общества, антимиром ненависти и извращенной зависти, преданными идее разрушения всего доброго и прекрасного.
Антикоммунистическая идеология нацистов в военное время строилась на традициях, которые к 1939 году уже прочно утвердились в германском обществе и государстве, но которые пришлось предать временному забвению в период сближения Гитлера со Сталиным в 1939-41 годы. Точка зрения Гитлера на большевиков сформировалась к 1923 году. Наибольшее влияние на него, в этом плане, оказали контакты с русским белоэмигрантами и с теоретиками Альфредом Розенбергом и Дитрихом Экартом, а также личный опыт бурных лет в Мюнхене в 1918-1919 годах. В результате Гитлер проникся духом полнейшего отрицания большевизма. Некоторые составные части нацистской концепции еврейского большевизма берут начало еще в прошлом столетии - в теории Дарвина о борьбе за выживание и в теории Густава Ле Бона, которая рассматривала вопросы психологии толпы. Немалое влияние на создание этой концепции оказали взгляды Отто Зеека, который считал, что упадок Римской империи явился результатом «уничтожения лучших» в расовой клоаке, которую представляли собой IV и V века нашей эры. Х.С.Чемберлен тоже вложил свою лепту, высказав убеждение, что царская Россия потерпела крах в результате подрывной деятельности евреев-эмигрантов из Германии. Для Гитлера сталинская Россия была одновременно соблазном и загадкой. С одной стороны, она должна была быть слабой, ибо возникла в результате происков евреев, но с другой стороны, она таила в себе огромную опасность, что-то вроде межконтинентальной бубонной чумы, которая вот-вот могла перекинуться на Запад. Представление Гитлера о большевизме мало чем отличалось от взглядов мелкой буржуазии Запада, с той лишь разницей, что ему был присущ весьма гротескный характер.91
В своей посмертно опубликованной книге «Большевизм от Моисея до Ленина: диалог между Адольфом Гитлером и нацией» Дитрих Экарт излагает убеждения человека, маниакально одержимого одной бредовой идеей. Этих же убеждений придерживался, разумеется, и сам Гитлер.92 Фюрер взахлеб рассказывал Экарту о своем открытии: оказывается, еще в древности евреи натравливали народы друг на друга и извлекали из этого огромную пользу для себя. Ему даже удалось найти документальное подтверждение этому тезису в книге Эсфири, где говорится о том, что евреи якобы предали смерти семьдесят пять тысяч персов. Что это - если не яркий пример большевизма? Затем, через несколько лет, Гитлер, усердно работая над развитием и усовершенствованием своей теории, выдвинул еще одну «блестящую» гипотезу. По его мнению, сегодняшние арияне влачили жалкое существование, потому что являлись потомками межрасовых связей между евреями и персами! Гитлер обвинял евреев в том, что они травили мир в прямом и переносном смысле, интеллектуально и физически. Этим «подонкам» удалось соблазнить арийских девственниц и произвести на свет чисто еврейское потомство.
В неприятии Гитлером еврейского большевизма всегда присутствовал сексуальный элемент: обвинение евреев в кровосмешении и распространении венерических заболеваний. Эти два момента были его навязчивой манией. «Евреи разрушили сотни культур, но взамен не создали ничего». Экарт приводит цитату Гитлера: «В корне всех социальных несправедливостей лежит подрывная деятельность евреев». Гитлер считал, что целью евреев было покорить мир, а затем разрушить его. Следуя своей невероятно извращенной логике, он утверждал, что евреи сами виноваты в своей гибели от рук арийцев, которые защищают себя и весь мир. Евреи де предчувствовали скорый конец, являясь «трагическими» фигурами люциферовского толка, поскольку не могли переделать себя. Еще в 1923 году Гитлер достаточно ясно высказался о грядущем уничтожении евреев, которое станет делом рук его народа. Смертоносная энергия нацистов обрела конечную точку своего приложения. Эта тенденция в 1923 году просматривается не менее отчетливо, чем в 1945.
Гитлер и национал-социалистическая идеология видела в евреях связующее звено между христианством и большевизмом. Оба движения отличались уравнительным характером и были направлены против исключительной расы и отдельных личностей. Они возбуждали в массах брожение и недовольство, уничтожали все великое и выдающееся именем жалости и равенства. «Самый тяжелый удар прогрессу человечества нанесло христианство. Большевизм - это незаконнорожденное дитя христианства. У истоков обоих этих движений стояли евреи», - заявил Гитлер в июле 1941 года.93 В другом случае он нашел связи между святым Павлом, Троцким и евреями, при этом добавив, что еще имеется возможность отразить натиск сброда, из которого состоит антимир. Чтобы спасти мир, люди должны действовать безжалостно, отбросив всякие угрызения совести и прочую христианскую дребедень. Немцы и поступили именно так, и этим частично объясняется успех Гитлера. Каждый еврей был разносчиком семян нигилизма и разрушения, и поэтому все их племя вплоть до последнего ребенка должно быть уничтожено. Нацистские идеологи часто изображали дело так, будто бы борьба велась в защиту христианства, но Гитлер и Гиммлер знали, что людей, «способных на такие необходимые меры», можно воспитать, лишь выкорчевав с корнем христианскую этику сострадания. Если еврея не уничтожить, считал Гитлер, он вновь восторжествует и с помощью «плутократов» Лондона и Уолл-Стрита, а также русских большевиков прорвется к мировому господству, истребив авангард, который состоит из арийских народов.
Свой вклад в эту идеологию, в виде речей и DW, внес во время войны и Геббельс. В конце 1941 года он заявил, что из сообщений канцелярии НСДАП немецкий народ узнал о «зверствах ГПУ и еврейских палачей».94 В кинохронике были показаны камеры пыток ГПУ и места массовых казней латышских и украинских националистов. В марте 1942 года, после первой суровой «русской зимы», министр записал в свой дневник: «Ситуация вполне созрела, чтобы покончить сейчас с большевизмом по всей Европе. Учитывая то положение, в котором мы сейчас оказались, от достижения этой цели отказаться никак нельзя».95 Геббельс лично руководил знаменитым «Советским раем», антибольшевистской выставкой, открывшейся в берлинском Люстгартене в апреле 1942 года. По замыслу ее устроителей, эта выставка должна была явиться для германских рабочих убедительным доказательством того, что коммунизм шел вразрез с их интересами, что он нес с собой нищету, пытки и грязь. Как всегда, Геббельс не преминул сгустить краски, заметив, что прежде чем показать посетителям грязные хлева, считавшиеся нормальным обиталищем советских рабочих, его сотрудники вынуждены были вычистить их, насколько это было возможно. После закрытия этой исключительно успешной выставки по Берлину стал ходить порожденные ею анекдот: Вопрос: «Почему закрыли выставку «Советский рай»? Ответ: «Потому что рабочие из северных кварталов Берлина потребовали назад свои пожитки». В проведении антисемитской линии Геббельс до самого конца соблюдал твердую последовательность. В январе 1945 года мы находим в его дневниках утверждение, что коалиция союзников держится вместе лишь благодаря неустанным интригам международного еврейства, как клей, скрепляющих ее.96 Как Геббельс, так и Гитлер постоянно обвиняли евреев в геноциде даже в 1945 году, после того как от рук Германии и ее союзников погибло около 6 миллионов евреев.
Будучи министром пропаганды, Геббельс с особой озабоченностью реагировал на пессимистические настроения среди гражданского населения Германии и военнослужащих, которые начали распространяться в конце 1941 года. Большевики не только не капитулировали, а, наоборот, стойко держались на всех фронтах. Геббельс полагал, что такое упорное сопротивление советских войск может придать идее коммунизма большую привлекательность в глазах многих немцев. Он поэтому исключил всякую возможность объяснения фанатизма и стойкости русских их верой в учение Маркса и Ленина, внедрявшееся в армии через систему политработников. Он объяснял это на примере из биологии: «Крыса также более приспособлена к оказанию сопротивления, чем домашнее животное, поскольку ей приходится существовать в ужаснейших социальных условиях, развивающих в ней повышенную сопротивляемость, которая становится главным фактором ее выживания».97 В описании Гитлера, евреи были опаснейшими бациллами, и Геббельс, сравнивая большевиков с крысами, шел по стопам своего вождя и кумира. К таким существам нельзя подходить с человеческой меркой; их следовало истреблять в войне, названной Гитлером «войной доктрин на тотальное уничтожение» К проблеме сопротивления советских частей Геббельс возвратился в июле, будучи неудовлетворенным слабой отдачей пропагандистских усилий. Для него было очевидным, что рядовые немцы по-своему объясняли невероятную цепкость русских. Теперь уже он употреблял такие термины, как «почти животное упрямство» и «презрение к смерти».98 Несколькими месяцами позже Гитлер также затронул эту тему в подобном ключе: «Если кто-то скажет теперь: «но ведь русские держатся до сих пор несмотря ни на что» - да, мы должны признать этот факт. Но это объясняется тем, что они не европейцы, а существа низшего порядка, привыкшие к жизни в болотах. Нам очень трудно вести наступление в такой непролазной грязи, по которой русские двигаются, как по асфальту».99
Мысли Геббельса на этот счет отличались меньшим примитивизмом. Он считал русских типичными носителями панславянских настроений.100 В его представлении, революция принесла России «великие перемены» в виде мощного возрождения национального духа, которое он якобы предсказывал еще двадцать лет назад. Геббельс, в отличие от Гитлера, отдавал себе отчет в том, что к невероятному по силе сопротивлению русских войск «еврейская клика» не имеет никакого отношения, а причины его следует искать в творческом порыве всего народа, имеющем яркую национальную окраску. Интересы пропаганды требовали, однако, чтобы министр держал эти убеждения при себе или делился ими лишь с ограниченным кругом друзей и сотрудников. Фанатичная решимость советских вождей и комиссаров, идущих напролом к поставленной цели, вызывали у Геббельса искреннее восхищение. Однажды в беседе министра с коллегами речь зашла о лидере немецких коммунистов в 1925-1933 годах, и он выразил мнение, что для победы в войне с Россией Германии требуются руководители «типа Тельмана».101 Геббельс рекомендовал своим подчиненным посмотреть советский фильм об обороне Ленинграда, который, как он полагал, демонстрировал, что гражданское население СССР вносило куда больший вклад в достижение победы, по сравнению с немцами, трудившимися в тылу. Кроме того, он испытывал все большее презрение к офицерскому корпусу вермахта и даже восхвалял Сталина за то, что тот уничтожил в 1937-38 годах почти все высшее командование Красной Армии.102
Йозеф Геббельс не верил своей же пропаганде, по утверждениям которой, все славяне принадлежали к низшей расе, хотя он сам приложил руку к распространению этой лжи. Уже весной 1942 года у Геббельса появились серьезные опасения. Он предчувствовал беду, заметив в дневнике: «В конечном счете, приток рабочих с Востока значительно сократится, если мы в рейхе будем обращаться с ними, как с животными».103 По мнению Геббельса, все публичные заявления о колонизации России являлись идиотизмом чистейшей воды, ибо лишь усиливали сопротивление Красной Армии и партизан. Его план заключался в переносе акцента на идеологическую борьбу против евреев и большевиков, не затрагивая коренные народы СССР. Перманентный кризис на Восточном фронте, начавшийся с конца 1942 года, заставил Геббельса забить тревогу. В его выступлениях все чаще стали появляться лозунги «Победа или смерть» или «Большевизм или триумф национал-социализма».104 25 ноября, через несколько дней после начала контрнаступления советских войск на Сталинградском фронте, Геббельс заявил своим сотрудникам, что германская пропаганда должна перехватить инициативу и снова перейти в наступление.105 Из русских побед тоже можно извлечь пользу, считал он. Напуганный ими германский народ и его союзники с еще большим рвением будут трудиться на победу. «Лозунгом нашей пропаганды должна стать борьба против большевизма, и его нужно повторять снова и снова», - призывал министр. Он приказал не упоминать больше в прессе и по радио о завоеваниях на Востоке, а вместо этого сделать упор на организацию крестового похода против большевизма.106 Успехи Красной Армии не только помогали заставить немцев лучше трудиться в тылу, но и могли иметь неплохой побочный эффект, убедив западных союзников сесть за стол переговоров с немцами. По этим причинам, в пропаганде Геббельса теперь почти не встречалось разглагольствований на тему о расовой неполноценности славян, которые так привлекали Гитлера, Гиммлера и в несколько видоизмененной форме - Розенберга.107
Антибольшевистский мотив, зазвучавший с новой силой в геббельсовской пропаганде после первых двух лет войны на Восточном фронте, явился, в некотором отношении, возвратом к тезисам, развитым еще до 1939 года. В инструкциях для нацистских пропагандистов и агитаторов, которые выпускались в 1937 и 1938 годах, содержались упоминания о «дьяволе-Сталине», о «Движении воинствующих безбожников» в Советском Союзе, о роли евреев в ГПУ, о нищенском уровне жизни в СССР, и о том, что советская экспансия на Восток сдерживалась сопротивлением Японии.108 Политика Геббельса характеризовалась откровенным оппортунизмом. Так, он довольна легко приспособился к смене ориентиров в годы действия пакта Гитлера-Сталина. Впрочем, ему было не привыкать, ведь союз Гитлера с Гугенбергом потребовал от Геббельса не менее резкого поворота. Его министерству и RPL не понадобилось особых усилий, чтобы вернуться на позиции ярого антибольшевизма в 1941 году, когда Гитлер напал на Советский Союз.
В специальном выпуске бюллетеня RPL. предназначавшемся для агитаторов и вышедшим под броским заголовком «Германия вступает в последнюю, решительную стадию борьбы с еврейско-большевистской системой», на свет вытаскивались старые идеологемы.109 Новым элементом в них было лишь предположение, что за на первый взгляд странным (хотя, если вдуматься, он является вполне естественным) союзом плутократов и красных стояли евреи. Партийные агитаторы должны были объяснить народу, что Германия и в этот раз обязана была своим спасением Адольфу Гитлеру, который в последний момент избавил немцев и все остальные народы Европы от вторжения коммунистических полчищ. Геббельсовские специалисты по «еврейско-большевистскому заговору» Э.Трауберт и В.Диверге110 в изобилии снабдили соответствующим материалом информационную службу RPL. В них говорилось, что евреи используют русский панславизм, еврей Каганович управляет Сталиным как марионеткой, евреи заставляют русских упорно сопротивляться. Страх перед ГПУ, находившемся в руках евреев, принуждает советских солдат сражаться даже тогда, когда их бросают на бессмысленный убой, с винтовками против танков. В отличие от прежней установки, в нынешних ориентировках для агитаторов подчеркивалось, что на самом деле русского народа как такового не существует, а есть лишь тридцать восемь различных этнических групп, живущих на территории «бывшего» Советского Союза. Агитаторам предлагалось обратить особое внимание своих слушателей на грядущую опасность. «Евреи и плутократы продали Германию и всю Европу большевизму. Под властью кровавого диктатора и убийцы Сталина миллионы немцев - мужчин, женщин и детей - будут безжалостно истреблены».111 К 1942 году главным лозунгом, который использовало в своей работе RPL, стал «Победа или большевистский хаос», вариация на тему «Победа или смерть». Пропаганда против плутократов отошла на второй план, уступив место мощной атаке на большевизм.
В бюллетене, носившем название «Пропаганда в лозунгах», говорилось, что еще в 1923 году Сталин решил сделать Берлин столицей большевистского мира. Там же приводились цитаты, приписывавшиеся Уинстону Черчиллю (1921 г.) и Малколму Маггериджу (1934 г.). В них утверждалось, что Советским Союзом правят евреи, которые угнетают и эксплуатируют все остальные национальности.112 Возобновившаяся кампания против большевизма представляла собой не столько новые нападки на марксизм, сколько апогей крестового похода Геббельса против евреев. Из Берлина были депортированы последние евреи. В апреле 1943 года служба информации распространила «Еврейский школьный календарь», в котором цитировались утверждения, сделанные якобы еврейскими авторами, среди которых были и анонимные сочинители «Протоколов сионских мудрецов». Эти цитаты были «доказательством» намерения евреев отомстить всему благородному миру за антисемитизм и захватить власть на всем земном шаре.
Специальная организация, финансировавшаяся министерством пропаганды и называвшаяся «Антисемитское действие» (АСА), имела библиотеку и архивы, содержавшие все необходимые материалы для дальнейшей обработки населения в духе смертельной ненависти к евреям. Другие министерства и организации также часто пользовались архивами АСА, где хранились и документы института по научному изучению еврейского вопроса. Антикоминтерн (АК), один из отделов восточного управления министерства пропаганды, вновь развил кипучую деятельность после периода спячки во время пакта Гитлера-Сталина. Его бюджет на финансовый 1942 год составлял 1,6 миллиона рейхсмарок, из которых одна пятая отпускалась исключительно на нужды антиеврейской пропаганды. Этот антиеврейский отдел вскоре забрал материалы для антибольшевистской, антиеврейской и антимасонской пропаганды, но вся его работа прямо или косвенно крутилась в основном вокруг «Еврейского вопроса». Отдел состоял из пяти секций, занимавшихся соответственно 1) печатью, 2) СССР, 3) прочими странами, 4) координацией антиеврейской пропаганды и 5) административной работой. К 1943 году в нем работало 124 сотрудника. Дважды в месяц он издавал журнал «Еврейский вопрос» тиражом в 1200 экземпляров. Библиотека АК насчитывала свыше 40000 томов. Планировалось даже издание нового журнала «Архивные данные по еврейскому вопросу». Проводившаяся ревизия обнаружила образцовое ведение бухгалтерского учета и строгий порядок в библиотеке отдела. Однако сотрудников отдела 22 ноября 1943 года постигло несчастье. В результате проводившегося в этот день авиацией союзников массированного воздушного налета на Берлин все «сокровища» АК были уничтожены и люди Геббельса лишились всей своей «научной базы», в то время как борьба Великой Германии за свободу вступила в критическую фазу.113
Различные структуры партийных организаций часто пользовались в своей работе материалами, которые создавались в недрах министерства пропаганды и управления внутренней пропаганды рейха. Например, СА, долгое время пребывавшее в состоянии спячки, вдруг встрепенулись и решили активизировать пропаганду среди своих членов, сделав упор на антибольшевистский ее аспект. Были выпушены серия плакатов с лозунгами соответствующего содержания, а также брошюры, почти слово в слово излагавшие материалы RPL в более вульгарной и потому более доступной пониманию штурмовикам форме. В 1941-42 годах пропагандисты на разные лады твердили о примитивной, животной натуре красноармейцев, недочеловеков, лишенных всякого идеализма. Чтобы читателям или слушателям, не дай Бог, не взбрело в голову сделать сравнение с СА образца 1932 года, авторы листовок, брошюр и радиопередач особенно подчеркивали безыдейность и шкурничество, якобы царившие в среде советских военнослужащих.114
На последнем году войны министерство пропаганды дало германским газетам и радио указание знакомить немцев с жизнью населения в районах, попавших под железную пяту Сталина. Многие союзники Германии стари проявлять тревожные тенденции к ослаблению связей с рейхом, стремились вырваться из орбиты немецкого влияния, и органы пропаганды получили инструкцию вести особую, разъяснительную работу с населением стран-сателлитов, рисуя их будущее в безрадостных, черных тонах, если они предадут Германию. В марте 1944 года в германских средствах массовой информации появились прозрачные намеки в отношении к колеблющейся Финляндии, на то, что любые западные гарантии окажутся пустым звуком, в случае, если какая-то союзница Германии вздумает объявить нейтралитет, надеясь тем самым спастись от вторжения советских полчищ.115 В качестве примера немецкая пропаганда ссылалась на Италию, которая, предав Германию, не смогла избежать переноса войны на свою территорию. Наоборот, она превратилась в место, где происходили ожесточенные бои и сражения, и теперь альтернативой национальному величию и союзу с Германией стали хаос и коммунизм. К концу 1944 года самообман полностью вытеснил у руководителей немецкой пропаганды способность к мало-мальски трезвой оценке событий, происходящих в мире. На Вильгельмсплац раздували до небес весьма скромные успехи антисоветского подполья в Прибалтике и на Западной Украине и торопились выдавать в прессу и на радио восторженные победные реляции, основавшиеся на вымышленных данных. Газета «Новый день», печатавшаяся в Праге, сообщила с ссылкой на шведскую прессу о планах Советов построить газопровод Москва-Саратов, используя исключительно принудительный труд военнопленных Германии и ее союзников.116 Геббельс продолжал даже 24 февраля 1945 года настаивать на том, чтобы германские средства массовой информации и дальше муссировали тему невыносимых условий жизни трудящихся в Советском Союзе.
Словесные и карикатурные нападки на большевизм и его прихвостней начались в германской прессе 24 июня 1941 года. Подбор заголовков из «Националь Цайтунг», одной из газет НСДАП, дает представление о манере, в которой пресса выполняла указания партии и государства: «Москва ждала сигнала из Лондона» (24 июня); «Сталин и Черчилль в одной упряжке» (25 июня); «Европа восстает против большевизма» (28 июня); «Московские евреи мутят воду» (10 июля); «Рузвельт ищет повода» (6 июля). Газеты сравнивали вторжение Гитлера в Россию с мерами, принятые им против германских коммунистов после поджога рейхстага в 1933 году.117 Отто Дитрих лично сочинил инструкцию, согласно которой газетам предписывалось отразить на своих страницах реакцию немецких солдат, ужаснувшихся невыносимым условиям жизни в «раю для рабочих». Значительное место в сообщениях с востока уделялось «зверским расправам большевистско-еврейского сброда над украинскими и латышскими националистами». Хвастливый тон подавляющего большинства коммюнике был призван успокоить страхи немцев старшего поколения, которым довелось испытать великие победы, а затем сокрушительное поражение в войне 1914-18 г.г. В начале июля 1941 года многие газеты сообщили, что германская армия уже достигла рубежей, путь к которым в первой мировой войне занял у нее три года.118 Летом 1941 года германская пресса получила материалы, касавшиеся роли, которую сыграли в организации политических убийств, шпионажа на самом высоком уровне и саботажа советские посольства в Париже и Берлине. К материалам прилагались инструкции, самым подробнейшим образом регулировавшие все вопросы их использования. Операция была подготовлена с участием Розенберга, гестапо и СД. События, о которых шла речь, якобы имели место в 1924-25 годах. Министерство пропаганды заявило, что ранее, исходя из высших государственных соображений, соответствующие органы налагали запрет на предание этих досье гласности, но теперь, учитывая резко изменившуюся обстановку, министерство иностранных дел сочло возможным разрешить их опубликование. Кое-какие документы, захваченные недавно в Париже и Берлине, якобы подтвердили предположения нацистов, которые до этого основывались на данных, полученных в ходе судебных процессов еще во времена Веймарской республики. Несколькими месяцами спустя, в ноябре 1941 года, в германских газетах появились «сенсационные разоблачения», изображавшие советский империализм как дитя старого царского режима, берущего свое начало еще от Петра Великого.
План газетной кампании «Петр Великий» был продиктован самим Гитлером, который поднял тему преемственности, усмотрев в нынешней советской действительности связи между еврейским большевизмом и славянским империализмом. Ханс Фриче из министерства пропаганды и Пауль Шмидт из министерства иностранных дел ознакомили главных редакторов ведущих нацистских газет с линией, которой те должны были следовать, указав, что в качестве аргументов газеты могут использовать цитаты из «Завещания Петра Великого».119 Это, так называемое завещание, еще ранее, в ходе первой мировой войны, было признано крупными немецкими учеными подделкой, но Гитлеру было наплевать на мнение уважаемых профессоров. Современная политика Советов вполне укладывалась в русло принципов «Завещания Петра Великого», и все остальное не имело никакого значения. Есть некоторые основания полагать, что «Завещание» было подделано по приказу Наполеона еще в 1812 году. При проведении этой операции министерства пропаганды и иностранных дел тесно сотрудничали, какими бы ни были личные отношения шефов. В 1942 году министерство иностранных дел отметило, что парижский еженедельник «Тоут ля Ви» поместил статью, в которой ответственность за организацию государственного переворота в Белграде в 1941 году, носившего антигерманский характер, возлагалась на сэра Стаффорда Криппса и Сталина.120 Один чиновник этого министерства предложил использовать случаи плохого обращения русских с польскими военнопленными в целях разоблачения «зверств большевистско-еврейских комиссаров», представив советскую сторону в выгодном для немцев свете и вызвав напряженность в отношениях между Москвой и правительством Польши в изгнании, находившемся в Лондоне. Сформированные на территории СССР из бывших военнопленных польские войска, теперь, в мае 1942 года, находились в Иране, а многие польские военнослужащие открыто заявляли о жестоких издевательствах, которым они подвергались во время пребывания в советских концлагерях. В феврале 1942 года в министерстве иностранных дел решили, что прославление советских партизанок прессой союзников можно обратить в пользу Германии, показав на этом примере, как большевики грубо нарушали правила ведения войны.121 Эти же чиновники стали усердно собирать вырезки из западных газет, желая доказать, что Советский Союз намеревался оставить за собой всю территорию, захваченную им в 1939-40 годах, и что Энтони Иден согласился передать большевикам всю Восточную Европу.122 Это были лишь немногие из предложений по усовершенствованию пропаганды, переданные в ведомство Геббельса и Дитриха сотрудниками германского МИДа, после того, как они получили санкцию на это от самого Риббентропа.
К геббельсовской кампании по нагнетанию страха перед большевиками, проводившейся в конце зимы и весной 1943 года, подключились все журналы и иллюстрированные периодические издания, а также другие средства массовой информации. Их главным редакторам регулярно рассылался информационный вестник «Лозунг борьбы» и материалы, относившиеся к теме «Большевизм - смертельный враг Европы». Этим делом занималась служба периодики министерства пропаганды. Большевизм предвещал рабство, нищету, смерть, и многие редакторы в поисках дополнительных сногсшибательных материалов обращались к другому информационному вестнику - «Германскому еженедельному обозрению», в котором имелись более подробные материалы для подготовки статей на соответствующие темы.123 Весной антибольшевистская кампания разгорелась с новой силой, когда немцы объявили на весь мир о том, что в Катыни под Смоленском ими были обнаружены останки двенадцати тысяч польских офицеров, попавших в плен к советским войскам в 1939 году и позднее расстрелянных органами НКВД. Сообщение Германской службы новостей от 3 мая 1943 года походило на выступление Гитлера, будучи проникнутым лжепафосом праведного возмущения: «Массовое зверство евреев-большевиков в Катыни, жертвами которых пали двенадцать тысяч польских офицеров, вызвали возмущение всего цивилизованного мира».124 На протяжении последних лет войны германские средства массовой информации не переставали выражать показную скорбь и лить крокодильи слезы по погибшим полякам, надеясь тем самым вбить клин в отношения между союзниками по антигитлеровской коалиции. В августе 1944 года Отто Дитрих охарактеризовал советскую политику в Польше как попытку физически уничтожить «польские национальные силы».125 В похожих выражениях описывало «Германское еженедельное обозрение» Варшавское восстание 1944 года, ядром которого были подразделения антикоммунистической Армии Крайовой под командованием генерала Бур-Комаровского. Советские агенты якобы подбили польских националистов на бессмысленное восстание против неизмеримо более сильного немецкого гарнизона. Цель Сталина - истребить поляков-некоммунистов руками немцев, была достигнута. Многим немцам тогда не были известны потрясающие факты о проводимой Гитлером в польском генерал-губернаторстве политике геноцида, от которых волосы вставали дыбом, и поэтому нацистская пропаганда имела некоторый успех. Следует указать, что большая часть этой пропаганды была рассчитана на западных союзников, а не на собственное население.126
В 1941 году Ханс Йост, президент имперской палаты литературы, заявил: «Две книги, «Майн Кампф» и «Капитал», находятся в состоянии войны между собой».127 Книги играли огромную роль в нацистской пропаганде, помогая убеждать рядовых немцев в справедливом характере ведущейся войны. Интеллектуалы и вообще все самостоятельно мыслящие образованные люди были мишенью «Виндекса» (под этим псевдонимом скорее всего скрывался Гизельхер Вирзинг), в написанной им книге под названием «Политика масляного пятна: Советский империализм во второй мировой войне».128 Как и все «серьезные» нацистские писатели, Вирзинг видел в советской и американской идеологиях выражение империалистических устремлений, в то время как Германия всего лишь пыталась построить новый справедливый порядок. Война в интерпретации Вирзинга, интеллектуала-журналиста, стиль которого отличался выразительностью и свежестью, отсутствием затасканных штампов, была борьбой убеждений, и победителю в качестве приза доставалась Европа. «Война, - писал он, вышла за националистические рамки 1939 года. Теперь она превратилась в войну за спасение Европы от Советской России, которая доминировала во вражеском союзе» (1944). Вирзинг с удивительной прозорливостью предупреждал о далеко идущих, честолюбивых намерениях СССР, предсказывая бурное развитие Советских ВМС, которые поставят под свой контроль важнейшие морские коммуникации в Мировом океане. Не ошибся он и предсказав резкий поворот британских масс в сторону левых сил. Парламент и правительство Черчилля явно не поспевали за изменением настроений рядовых избирателей.
Антибольшевистский крестовый поход вдохновил и многих, наиболее вульгарных национал-социалистических писак на муки творчества. Д. фон Леерс, журналист, свихнувшийся на почве ненависти к евреям, который приобрел скандальную известность своим трудом, посвященным истории Веймарской республики, - «Четырнадцать лет еврейской республики», написал памфлет, разоблачавший «евреев за спиной Сталина».129 Леерс не только обвинял евреев в жестокостях, творимых ГПУ, но и шел дальше, заявляя, что большевистскую революцию финансировали еврейские капиталисты! В 1942 году издательство Еера опубликовало книгу, ужаснувшую всех дикими подробностями, в которой рассказывалось о трудовых лагерях системы ГПУ-НКВД. Эта книга была написана Кайтаном Клюгом и называлась «Самое величайшее рабство в мировой истории». Издатели пообещали, что это произведение будет продаваться во всех магазинах и станет сенсацией во всем мире.130 Памфлет «Дверь в Россию открыта» изображал судьбу рабочих и крестьян в Советском Союзе, историю бесконечных мучений и голода. Во многих случаях окружные штаб-квартиры НСДАП рассылали эту литературу по районным партийным организациям, где ее могли получить все заинтересованные лица, в том числе беспартийные. Книга «Я видел большевизм» распространялась в 1942 году в округе Айзенах именно таким образом.131 Более широкую известность приобрела вышедшая в том же году книга Вольфганга Диверге «Советский Союз глазами немецких солдат», представлявшая собой сборник фрагментов из писем немецких солдат, служивших на Восточном фронте. Предисловие к этой, получившей восторженные отзывы многих литературных критиков книге написал сам Геббельс. Партийные организации всех уровней постоянно заказывали ее, и тираж произведения достиг нескольких миллионов экземпляров. Советское общество в нем казалось одной огромной тюрьмой, где люди терпели невероятные лишения, жили в грязи и голодали. Это был рай для евреев и ад для всех остальных.
Детище Геббельса, берлинская выставка «Советский рай» стала темой книги, вышедшей в 1942 году, - «Советский рай: выставка НСДАП, иллюстрированный отчет».132 Благодаря этой книге, многие немцы, жившие далеко от Берлина, получили возможность как бы побывать на выставке. Германская пропаганда провела также тщательную работу по распространению информации о катынском деле, что видно на примере книги: «Массовые казни в Катынском лесу: документальный отчет».133 Наибольшее значение в этой книге имел «Протокол», подписанный медицинскими экспертами из двенадцати европейских стран. В конце апреля 1943 года эти люди посетили место, где производились расстрелы, и их доклад подтвердил обоснованность немецких обвинений в адрес органов НКВД. Во всех жутких историях о большевизме и его преступлениях неизменно обнаруживалась ведущая роль евреев. Нацисты со злорадством повествовали о евреях, сотрудниках НКВД, которые приканчивали польских патриотов своим излюбленным приемом - выстрелом в затылок.
В 1944 году издательства Франца Эера опубликовало книгу Генриха Гойча «Никогда!» - истерический призыв к германской нации сопротивляться изо всех сил, ибо евреи де запланировали поголовное уничтожение всего населения Германии.134 К этому времени большая часть евреев в Европе уже пала жертвами нацистских убийц, но Гойч упрямо повторял измышления Диверге о еврейских планах ликвидации немцев.
24-летняя борьба Альфреда Розенберга против большевизма завоевала ему авторитет главного эксперта по этой проблеме, и после 1941 года его ведомство стало главным источником антисоветской пропаганды. Розенберг искренне верил в национал-социализм и смог примириться с соглашением, подписанным в 1939 году со Сталиным, только потому, что верил и в Адольфа Гитлера. Однако в мыслях у него царил полный разброд. Охваченный душевным смятением, он в недоумении вопрошал: «Как мы можем и дальше болтать о спасении и построении новой Европы, если нам приходится просить о помощи того, кто ее разрушает?» Бедняга Розенберг прилагал все усилия, чтобы найти достойное оправдание этому пакту. Он назвал Риббентропа «шуткой всемирной истории», однако ему все-таки пришлось с горечью заключить, что Германии нужно было обеспечить себе свободу рук на Западе.135 После нападения Гитлера на СССР Розенберг, разумеется, воспрял духом, а известие о назначении его министром оккупированных восточных территорий окончательно похоронило все прежние сомнения. Впереди его ждали годы разочарований и неудач на поприще администратора, но Розенберг совершенно не ощущал нехороших предчувствий. 29 июня 1941 года он самоуверенно заявил, что «история сторицей воздаст России за двадцать три года, в течение которых она отравляла европейский континент ядом большевизма».136
После июня 1941 года Розенберг и его учреждение выплеснули на свет огромное количество самой оголтелой антисоветской пропаганды, главная задача которой заключалась в идеологическом обосновании войны против коммунизма. «Группа действия» при рейхсляйтере Розенберге занималась сочинением брошюр и книг, печатавшихся миллионными тиражами. Собственное сочинение Розенберга «Советская проблема» (1943 г.) является типичным образчиком этой продукции.137 Розенберг, ненавидевший великорусский национализм и царистский экспансионизм, отозвался в нем о Российской империи, как об орудии угнетения свыше пятидесяти разных народов. Это противоречие и было использовано евреями при подготовке большевистской революции, которую Розенберг описал как правление люмпенпролетариата. В этом же году рейхсляйтер выказался на тему «Советы и их союзники». В одном месте, которое вполне могло бы вызвать сочувственный отклик в сердцах его читателей полтора года спустя (если к январю 1945 года у него остались еще какие-либо читатели), Розенберг благодарил фюрера за его вторжение в Россию, аргументируя это тем, что если бы «гений» не совершил такой шаг, то Красная Армия давным-давно уже ворвалась бы в «Восточную Пруссию, Саксонию или Силезию». Рейхсляйтер и министр восточных территорий, который всем сердцем воспринял нацистскую идеологию «единой Европы», обвинял Великобританию в предательстве Европы и пытался представить вторую мировую войну как войну культуры Гете и Бетховена против эскадрилий американских бомбардировщиков и гангстеров-янки. В мае 1944 года Розенберг сравнил «это сатанинское мировоззрение» (большевизм) с новейшим типом диких орд, надвигавшихся на Европы из степей Центральной Азии, «извращенным неомессионизмом востока».138
Сотрудники Розенберга наполнили предложенную им концепцию большевизма конкретным содержанием. Доктор Герд Вундер был специалистом по «евреям в большевизме». Его перо с легкостью выводило такие строчки, например, как: «Известно, что Якоб Шифф и другие еврейские банкиры с Уолл-Стрита финансировали революцию 1917 года. Даже Черчилль признавал у большевизма еврейские корни...» Вундер «документально» доказал ведущую роль евреев в советском государстве, обществе и экономике, подтвердил пророческие слова Баруха Леви, которые якобы были написаны Карлом Марксом: «Всемирная республика станет орудием осуществления власти евреев над всем миром...»139 Вундер заявил, что евреи стараются избегать прямой ответственности и с этой целью выдвигают на первый план лиц других национальностей, таких, как Сталин, которые в действительности являются лишь марионетками в их руках, имея чисто номинальную власть. Он считал, что «типично еврейскими» методами правления в СССР были страх, недоверие, месть и ненависть. Если Геббельс первостепенное значение придавал национальным, панславистским и варварским чертам большевизма, то Розенберг и Гитлер до самого конца видели в большевизме, главным образом, происки международного еврейства.
Бюллетени и журналы, выпускавшиеся ведомством Розенберга, содержали в основном антибольшевистскую идеологическую пропаганду. Даже в эру пакта Гитлера-Сталина «Бюллетень по доктринальной ситуации», имевший сугубо конфиденциальный характер, поскольку предназначался лишь для служебного пользования, продолжал публиковать материалы о коммунизме и Советской России.140 Вторжение в Россию означало, что теперь идеологический журнал Розенберга «Национал-социалистический ежемесячник» мог открыто печатать на своих страницах «теоретические» статьи, выражавшие отношение нацистов к большевизму и войне на востоке. Серия статей, опубликованных в начале 1942 года, дает неплохое представление о масштабе «теоретических» изысканий журнала141: Бруно Брем писал о России: «Человеческая жизнь никогда не имела там никакого значения, она не стоила там даже ломаного гроша». Свой тезис об отсутствии у среднего русского уважения к жизни другого человека он подкреплял цитатами из произведений Достоевского. Карл Розенфельдер, писавший об «Историческом аспекте фронта Европы на Востоке» пытался совместить современную европейскую идеологию Розенберга с историческим прошлым отношений Европы и России. Он ссылался на индо-германские племена, защищавшие восточные рубежи Европы от натиска скифов, гуннов и монголов: «Москва берет на себя роль монголов». После 1918 года старая Москва стараниями евреев воспряла, и это возрождение приняло форму мировой революции. Таким образом, нападение Германии на Советскую Россию явилось оборонительной мерой. Ведомство Розенберга доводило свои взгляду и мнения по восточной проблеме до германской прессы через доктора Тауберта, главного консультанта министерства пропаганды, который служил связующим звеном между «восточным министерством» и Геббельсом.142 Ханс Фриче стал получать материалы для опубликования в прессе лишь после назначения Розенберга на новый министерский пост.143
К 1944 году в политике Альфред Розенберг был уже конченым человеком, хотя и продолжал еще выступать с речами о «европейской» идее и борьбе против еврейского большевизма. Поскольку его министерству было уже нечем руководить, рейхсляйтер нашел другую точку приложения своему творческому потенциалу, обрушившись с гневными нападками на весьма могущественных лиц из гитлеровского окружения за то, что они покровительствовали «ярому русскому шовинисту» Власову в его стремлении создать русскую национальную армию. Вообще Розенберг сочувственно относился к чаяниям украинских и других националистов, но с его мнением даже до 1944 года мало считались, по крайней мере, тогда, когда речь шла о практической реализации тех или иных политических решений. Его задачей было решать теоретические вопросы, связанные с идеологическим обеспечением борьбы с большевизмом. В частности, он выдвинул тезис, согласно которому Германия вела войну в интересах всей Европы и европейские народы должны были принять участие в борьбе против общего врага, если они хотели занять достойное место в будущем «Новом порядке». Германские средства массовой информации уделили этой идее самое пристальное внимание.
Главное управление партийного просвещения НСДАП, которым руководил Роберт Лей, снабжало партийные кадры, лекторов и преподавателей папками с подборкой материалов по таким темам, как «Мировой большевизм»144, «Судьбоносная борьба на Востоке»145 и «Суть большевизма».146 Тон, в котором все они были написаны, не менялся на протяжении всей войны: «Немцу с нормальным образом мышления трудно понять, как этому степному волку удается гнать на убой свой безропотный народ лишь для того, чтобы еще более прославить свое имя».147 В данном случае имелся в виду Сталин. В образовательных материалах, подготовленных Вильгельмом Лебзаком и другими «восточными экспертами», режим Сталина изображался инструментом, при помощи которого евреи проводили свою политику. Советская власть получила от них благословение именем Иеговы и Тора, явившаяся выражением их «святой» ненависти к Гитлеру. Пропаганда Лея была рассчитана на среднего немецкого обывателя, в то время как Розенберг предпочитал формулировки более изящные в интеллектуальном плане. Сотрудники Лея стремились к изложению материала в доступном для понимания членов НСДАП виде и всегда выделяли две главные мысли 1) Еврейское происхождение большевизма и 2) Советское государство как центр еврейской власти.
Пропаганда, которая велась в Ваффен СС, подчинявшихся Генриху Гиммлеру и являвшихся воплощением мистического национал-социалистического понятия о чистоте расы, представляла собой последнее достижение теоретической мысли в теории еврейского большевизма. «Борьба против большевизма: 28 вопросов и ответов о большевизме», выпущенная главным управлением СС, стала карманным катехизисом каждого эсэсовца.148 Вот некоторые выдержки из него: «Вопрос - «Почему мы боремся против большевизма вплоть до его полного уничтожения?» Ответ - «Потому что большевизм это порождение еврейского разума, который пытается истребить все цивилизованные нации...» Отвечающий обычно добавлял, что большевики убили или депортировали всех немцев, проживавших на территории бывшей царской России, за исключением тех, кому удалось бежать на Запад. Другой ответ гласил: «Большевизм - это учение, при помощи которого евреи хотят установить свое господство над всем миром». В этом пособии утверждалось также, что настоящим главарем советского режима является Лазарь Каганович, дергавший ниточки из-за кулис, и что ВКП(б) руководят евреи.
Наиболее известным произведением органов пропаганды СС была брошюра «Недочеловек» (Der Untermensch), первоначально предназначавшаяся для немецких войск, воевавших в России, в качестве справочного пособия по восточным народностям.149 Этот документ получил широкое распространение и внутри рейха. «Недочеловек» стал гимном расовой ненависти, призывая немецких солдат смотреть на мирное население, как на вредных микробов, которых следовало уничтожать. В этом смысле он продолжал линию художественных фильмов «Еврей Зюсс», «Вечный жид», и произведения Вольфганга Диверге «Мировая плутократия и ее цели в войне» (1941). Разница заключалась в том, что «Недочеловек» не просто выражал ненависть к евреям. Он оскорблял все народы Востока, называя их грязными, монголоидными, скотскими ублюдками. Это создало трудности для германских пропагандистов. Как отмечал Геббельс, было бы невозможно наладить эффективное использование рабочей силы с Востока в Германии или заставить население оккупированных восточных территорий работать на победу Германии, если бы этот памфлет и дальше имел бы столь свободное хождение. После Сталинграда министерство пропаганды с большей настойчивостью стало добиваться запрета на распространение «Недочеловека» хотя бы в пределах рейха. В феврале и марте Тисслер и Гуттерер встретились с Борманом и Гиммлером и довели до них точку зрения Геббельса. С весны 1943 года эта брошюра стала реже встречаться в свободном обращении, но нанесенный ею ущерб был уже непоправим.150
К концу 1944 года, когда время уже было упущено, аппарат Геббельса стал часто использовать в своих целях русского генерала Власова и его комитет освобождения народов России (КОНР). Немцам, прочитавшим брошюру «Недочеловек», было очень странно увидеть этого генерала на экранах кинотеатров в DW, где он изображался героем. Ведь и сам Геббельс в 1941-42 годах внес немалый вклад в распространение взглядов, выраженных в «Недочеловеке», уподобив сопротивление русских реакции крыс. Однако он резко изменил свою точку зрения, поняв всю ее вредность в деле мобилизации иностранных трудовых ресурсов. Взгляды Гиммлера эволюционировали не так быстро, а Гитлер вообще остался на прежних позициях. В 1941 году нацистская идеологическая пропаганда расширила понятие о еврейском большевизме, включив туда и массы «недочеловеков» на Востоке, которые оказывали упорное сопротивление продвижению германских армий. В этом прогрессе была своя логика, поскольку еще в 1931 году штурмовики называли своих противников коммунистическими недочеловеками. По мнению Геббельса, ядром идеологии военного времени являлся антисемитизм. Это был цемент, который скреплял «плутократов» и большевиков. Пропаганда же в отношении восточных недочеловеков подвергалась быстрым и радикальным изменениям, потому что концепция неполноценности славян не принадлежала к числу стойких убеждений Геббельса, особенно после его любовной интрижки с Лидой Бааровой в 1938 году.
1 Shirer, p.277.
2 Cf. on Sombart: Arthur Mitzman, Sociology and Estrangement: Three Sociologists of Imperial Germany (New York: 1973), pp.254-61, et passim.
3 Oswald Spengler, Preussentum und Sozialismus (Munich: 1921), pp.32-41, et passim.
4 Cf. Aufklärungsdienst, nos. 5 and 7 (May-Summer, 1939); Gau München/Oberbayern: Kriegsinformationsdienst, Folgen 4 through 6.
5 «Lord Haw-Haw»: Shirer, p.525.
6 Cf. Boelcke, 1939-1941, pp.247 and 279; Informationsdienst (München), Folgen 9-13 (early 1940).
7 Hitler, Conversations, p.42.
8 James Douglas-Hamilton, Motive for a Mission: The Story Behind Hess's Flight to Britain (London: 1971), pp.120, 130-31.
9 Sündermann, p.47 (June 25, 1940).
10 N.A. T-580/979 (July 2, 1940).
11 Boelcke, 1939-1941, pp.551, 558.
12 Ibid., p.585.
13 J.Bernard Hutton: Hess: The Man and His Mission (New York; 1971), p.21.
14 Quoted by Sündermann, pp.147-149.
15 Cf. Douglas-Hamilton, pp.46, 120, 137.
16 Boelcke, 1939-1941, p.207.
17 KPMB of March 1, 1942, in N.A. T-81/683/4721888.
18 «Handakten Kraemmer», N.A. T-120/5/13244.
19 Archiv der Gegenwart, p.6360.
20 Schulungs-Unterlage Nr. 33 («Das System der Plutokraten»), Schulungsmaterial Nrs. 1, 4 (ROL).
21 Lochner, Diaries, p.195.
22 Hitler, Conversations, p.440.
23 Lochner, Diaries, p.461.
24 RPL bulletin of April/May 1944 («Bolschewismus»), Blatt 1/5.
25 Hitler, Conversations, p.638.
26 Lochner, Diaries, p.313.
27 Goebbels, «Von der Gottähnlichkeit der Engländer», in Die Zeit, p.301 ff.
28 Cf. Die Zeit, p.248.
29 Cf. Lochner Papers, Box #20 (February 11, March 12, 1941).
30 Goebbels, «Das alte Lied» (April 8, 1941), in Die Zeit, p.453.
31 Goebbels, «Der Frömmste unter uns alien», March 23, 1941 (Die Zeit, p.437).
32 Goebbels, «England und seine Plutokraten» (January 5, 1941), in Die Zeit, pp.359-60.
33 Goebbels, «Die Vision...», in Die Zeit, p.66.
34 Goebbels, «Der Sieg wird unser sein», in Das Reich, November 6, 1943. Эта фраза являлась заголовком на широко распространенном рекламном плакате в 1943.
35 Goebbels, «Das neue Stadium des Krieges», in Das Reich, October 16, 1943.
36 Hans Fritzsche, Krieg den Kriegshetzern: Acht Wochen politische Zeitungsund Rundfunkschau (Berlin: 1940), с предисловием Геббельса на стр. 5-7.
37 N.A. Т-70/123/3651321-541.
38 «Feierstunde am Sonntag, den 1. September 1940», Michigan.
39 Die Aktion: Kampfblatt gegen Plutokratie und Völkerverhetzung (Erstes Jahr, 1939-1940).
40 Fritz Seidenzahl, Die Gewaltherrschaft des englischen Pfundes: Wie England seine Wirtschaftsmacht missbraucht (Berlin, n.d.), pp.5, 6, 57-59, passim.
41 Werner Morgenstern, Unter der Knute der Plurokratie: Der Leidensweg von Millionen (Berlin: 1941).
42 Walther Pahl, Die britische Machtpolilik (Berlin: 1940), pp.116-17.
43 F.O.H.Schulz, Englisches Mitleid-Englische Sozialpolitik (Berlin: 1940), pp.7-11, 86-89.
44 Rosenberg, Mitteilungen, September 25, 1939.
45 Ernst Clam, Lord Cohn: Die Verjudung der englischen Oberschicht von D'Israeli bis Hore-Belisha (Leipzig: 1940), pp.3-27, 110-17.
46 Fritz Sauckel, «Die Narren von London», B.A.; cf. on distribution: GPL Thueringen, March 2, 1944 (Michigan).
47 Wilhelm Ziegler, Ein Dokumentenwerk über die englische Humanität (Berlin: 1940), and G.Wirsing, 100 Familien regieren England (Berlin: 1940). Геббельс упоминал эти книги во время конференции 20 апреля 1940: Boelcke, 1939-1941, р.325.
48 Bruno Rücker, Die soziale Rückständigkeit Grossbritanniens (Berlin: 1940), pp.5-7, 43, 61.
49 A.Reithinger, Das Weltreich und die Achse: Grossbritanniens Kraft und Schwäche, Schein und Wirklichkeit seiner Wirtschaftsmacht (Stuttgart: 1941), pp.7-9, 19, 77-79.
50 Domarus, II: 1006. Cf. on Chamberlain: File 1939, State Historical Society of Wisconsin.
51 Boelcke, 1939-1941, p.343.
52 Ibid., p.417.
53 Shirer, p.509; Boelcke, 1939-1941, p.490.
54 Ibid., p.579.
55 Ibid., p.680.
56 Goebbels, «Winston Churchill» (February 2, 1941), in Die Zeit, pp.380-83.
57 Goebbels, «Der tönerne Koloss» (November 23, 1941), in Das eherne Herz, pp.92, 97.
58 Lochner, Diaries, p.53.
59 Ibid., p.64.
60 Hitler, Conversations, p.353.
61 Otto Kriegk, «Offener Kampf» (October 1, 1943), in Fuehren und Erziehen, p.13.
62 Douglas-Hamilton, p.74.
63 Ibid., p.134.
64 Domarus, II: 1561.
65 Lochner, Diaries, p.273. Также см. pp.183, 211, 212, 219, 235, 248.
66 Mitteilungen der ROL, HSA, April 1943, pp.18-19.
67 Goebbels, «Der fallende Koloss», Das Reich, December 18, 1943.
68 Hitler, Conversations, p.340.
69 Lochner Papers, Box #20 (June 17, 1941).
70 Party press office directives, N.A. T-81 /671/5479380 ff.
71 PK, January 26, 1942 (Michigan).
72 KL Eisenach to OG, May 28, 1942 (Michigan).
73 Рейхсфюрер Гитлерюгенда (прим. ред.).
74 S.C.Bose, «Das freie Indien und seine Probleme», Wille und Macht: Führerorgan der NS Jugend, issue 8/42 (LOC).
75 Cf. N.A. T-120/765/349587-350485 (June 1942-May 1943).
76 Domarus, II: 1174.
77 N.A. T-580/979 (July 11, 1940, RPK).
78 F.Gral, Englands Kriege - Die Geschichte der britischen Kriege in fünf Erdteilen (1940), N.A. T-81/671/5479854 ff.
79 Reinald Hoops, Irland und England (Berlin: 1940), pp.5-9, 61-65, 79-85.
80 Irland in der englischen Hölle (Berlin: 1940), pp.12-14 (reprint of Meyer-Erlach, «Ist Gott Engländer?»).
81 Cf. on Goebbels: Boelcke, 1939-1941, p.217; Rosenberg: Mitteilungen, November 1, 1940.
82 Quoted by Gombrich, p.19.
83 Goebbels, «Unser Sozialismus», N.A. T-70/123/3651498.
84 Cм. on Hess: Hutton, p.165.
85 Stefan Schroeder, England und die Buren (Berlin: 1940).
86 Cf. Cadars and Courtade, p.84 ff.; Furhammer and Isaksson, pp.120-123.
87 Grunberger, p.417.
88 Informationsdienst, Folge 15 (summer 1940).
89 Manvell and Fraenkel, p.92, делают это наблюдение.
90 Lochner, Diaries, p.190.
91 Cf. Furhammer and Isaksson, p.39.
92 Dietrich Eckart, Der Bolschewismus von Moses bis Lenin: Zwiegespräch zwischen Adolf Hitler und mir (Munich: 1924), pp.5-7, 49-50, passim.
93 Hitler, Conversations, pp.37, 156.
94 Goebbels, Das eherne Herz: Rede vor der deutschen Akademie (Berlin: 1941), p.22.
95 Lochner, Diaries, p.113.
96 Goebbels, «Die Urheber des Ungluecks der Welt», Das Reich, January 21, 1945.
97 Boelcke, 1939-1943, p.257.
98 Goebbels, «Die sogenannte russische Seele» (July 19, 1942), in Das eherne Herz, p.399.
99 Quoted by Baird, p.177.
100 Cf. Pan-Slavism: Niehoff; pp.178-80.
101 Boelcke, 1939-1943, pp.320-21.
102 Frau von Oven (November 3, 1943).
103 Lochner, Diaries, p.186.
104 Boelcke, 1939-1943, p.324.
105 Ibid., pp.304-305.
106 Ibid., p.324.
107 Goebbels, «Damals und Heute» (March 7, 1943), in Der steile Aufstieg, p.213.
108 RPL Redner-Informationsdienst, B.A.
109 «Deutschland zum Endkampf mit dem judischbolschewistischen Mordsystem angetreten» (1941), pp.3-5.
110 После 1949 г. Тауберт со своим коммунистическим опытом поступил на службу западно-германскому правительству. Диверге сделался преуспевающим бизнесменом.
111 Informationsdienst no.18: Redner-Schnellinformationen nos.22, 26, 27, 30, 51 (1942). RPL Hauptamt Pro, «Anweisung» of February 20, 1943, N.A. T-81/24/22074 ff.
112 Cf. Propaganda-Parole Nr. 18, Thuringia (March 6, 1943), p.6.
113 «Jüdischer Schulkalender», Informationsdienst, April 28, 1943. Cf. N.A. T580/601 (1940-42, доклады Vorpruefungsstelle и доклад генерального секретаря Штукенбергу, 7 февраля, 1944).
114 «Propagandaparole fur die SA», N.A. T-81/673/5481481 ff.
115 N.A. T-70/123/3651276 ff. (инструкции для прессы и радио).
116 Cf. N.A. T-580/646 (Abt. Pro), Der neue Tag, December 30, 1944.
117 Sündermann, pp.167, 171-172.
118 Lochner Papers, Box #20 (July 6, 1941).
119 N.A. T-120/757/346472 ff. (воспоминания Шмидта о 30 ноября, 1941).
120 N.A. T-120/9/14905 («Anregung» nr.147, July 4, 1942).
121 Ibid., 15073 (Anr.nr.83, February 28, 1942).
122 N.A. T-120/757/346103 (Anr.nr.41, January 3, 1942).
123 Zeitschriften-Dienst, February 5, 1943. Библиотека Hoover Institution Library обладает выдающимся собранием этих указаний для изданий периодической печати.
124 Доклад DNB от 3 мая, 1943, in Archiv der Gegenwart, p.5923.
125 Sündermann, p.249.
126 Ibid., p.250.
127 Quoted by Hildegard Brenner, Die Kunstpolitik des Nationalsozialismus (Rowohlt: 1963), pp.207-8.
128 Die Politik des Olflecks: Der Sowjetimperialismus im zweiten Weltkrieg (Berlin: 1944), pp.10-17, 137-47.
129 J.von Leers, «Juden hinter Stalin», Michigan.
130 Klug, Die grösste Sklaverei der Weltgeschichte: Tatsachenbericht aus den Strafgebieten der GPU (Berlin: 1942), pp.1-16.
131 Cf. Gau Organization Office - окружным руководителям, Eisenach, October 14, 1942 (Michigan); W.Diewerge, ed., Deutsche Soldaten sehen die Sowjet-Union (Berlin: 1942).
132 Das Sowjetparadies: Ausstellung der RPL der NSDAP: Ein Bericht in Wort und Bild (Berlin: 1942).
133 «Der Massenmord im Walde von Katyn: Ein Tatsachenbericht auf Grand amtlicher Unterlagen».
134 Goitsch, Niemals! (Berlin: 1944), pp.40-44, 59. К началу 1945 года появилось по меньшей мере три тысячи копий этого памфлета.
135 Seraphim, pp.89-95.
136 Lochner Papers, Box #20 (June 29, 1941).
137 Das Gesicht des Bolschewismus (Berlin: 1943) contains Rosenberg's «Das Sowjetproblem» and his «Die Sowjets und ihre Verbündeten».
138 Речь Розенберга (11 мая, 1944) в Archiv der Gegenwart, p.6371.
139 Gerd Wunder, «Die Juden im Bolschewismus», in «Das Gesicht des Bolschewismus», p.26 ff.
140 Mitteilungen, August 20, 1940.
141 NS-Monatshefte, Heft 142 (January 1942), XIII, 10-30.
142 Taubert: «Generalreferent for All Eastern Questions», N.A. T-580/672 (November 18, 1941).
143 IMT, XIX, 326 (Heinz Fritz, July 24, 1946).
144 Robert Ley, «Schulungs-Unterlage: Weltbolschewismus», in Der Weg zum Deutschen Sieg (Munich: 1943), pp.8-9.
145 Ibid., «Kurzthemen zu dem Schicksalskampf im Osten».
146 Ibid., «Vom Wesen des Bolschewismus».
147 Ibid., pp.8-9.
148 Kampf dem Bolschewismus: 28 Fragen und Antworten über den Bolschewismus (Reichsführer SS Hauptamt).
149 Der Untermensch.
150 См. Тисслер - Витту, 20 февраля, 1943, N.A. T-81/672; и Тауберт/Гуттерер - Гиммлеру, 5 марта, 1943, Baird, p.163.
сделать озонотерапию
Пользователь, раз уж ты добрался до этой строки, ты нашёл тут что-то интересное или полезное для себя. Надеюсь, ты просматривал сайт в браузере Firefox, который один правильно отражает формулы, встречающиеся на страницах. Если тебе понравился контент, помоги сайту материально. Отключи, пожалуйста, блокираторы рекламы и нажми на пару баннеров вверху страницы. Это тебе ничего не будет стоить, увидишь ты только то, что уже искал или ищешь, а сайту ты поможешь оставаться на плаву.