В начало

Статьи разного содержания

Н. Ф. Федоров, И. А. Борисов

К вопросу о памятнике В. Н. Каразину

Современная наука есть вывод из наблюдений, сделанных кое-кем, кое-где и кое-когда, тогда как она должна быть выводом из наблюдений, производимых всегда, везде и всеми.

В последнее время обратили на себя внимание идеи Бодуэна. Сущность их заключается в том, что если посредством воздушного шара, пущенного в высокие слои атмосферы, производить электрический разряд облаков, то должны произойти осадки в виде дождя. Лодж тоже высказывается за возможность путем регуляции атмосферного электричества воздействовать на метеорологические явления. Последний ученый высказывает мысль, что, по всей вероятности, влияние электричества на погоду гораздо больше, нежели мы думаем. Он полагает, что нет ничего невозможного в надежде управлять электрическим напряжением атмосферы, а следовательно, и погодой.

Эти идеи о регуляции метеорологических явлений до некоторой степени возбуждают сенсацию, как важная новость.

Вполне понятно, что такой важный вопрос обращает на себя внимание, но странно, что он дожидался этой чести в течение восьмидесяти лет. В самом деле: ровно восемьдесят лет тому назад В. Н. Каразин развивал эту мысль в письме к Аракчееву от 9-го апреля 1814 года. Вот его подлинные слова: «Поелику электричество употребляется природой первым орудием к произведению метеоров, то не достигнет ли когда-либо посредством оного человек до возможности, по крайней мере на некотором пространстве¹, управлять состоянием атмосферы, производить ведро и дождь по своему произволу?»²

Каразин выражает надежду, что Аракчеев достаточно просвещен и не сочтет его мысли слишком дерзкой. Он жестоко ошибся: Аракчеев не только не понял Каразина, но даже издевался над ним³. Далее: не только мысль о возможности регуляции, но даже способ, который предлагался Каразиным, совершенно тождествен с тем, на который указывает Бодуэн⁴. Это тот же воздушный шар с громоотводом, соединенный проводником с поверхностью земли⁵.

Но этого мало: Каразин не только высказал известную мысль, но стремился провести ее в жизнь. Он прекрасно понимал, что задача изучения природы и, в частности, атмосферных явлений не под силу одному человеку, и был озабочен составлением плана всеобщего наблюдения и изучения метеорологических явлений. Укажем на самую характерную черту проекта Каразина и в немногих словах выясним ее значение. Каразин, как известно, хоть это почему-то и упускается из виду, был не только «основателем Харьковского университета», но основателем самого Министерства Народного Просвещения. В качестве лица, стоящего у кормила правления нового Министерства, он проектировал целый ряд планов, которым до сих пор еще не удалось перейти в жизнь.

К числу таких планов, не оцененных современниками и слишком рано забытых потомками, принадлежит идея повсеместных метеорологических наблюдений в стране, занимающей шестую часть материка. Он задумал покрыть Россию сетью наблюдательных станций и, что особенно важно и до сих пор не оценено, — хотел исполнить этот грандиозный план самым естественным путем, самым простым способом, не создавая новых должностей, т. е. безденежно, так как он прекрасно понимал, что иначе в такой обширной стране это было бы и невозможно. Он хотел достигнуть осуществления этой задачи, делая наблюдателями учителей народных школ и таким образом естественно соединяя распространение просвещения с расширением самого знания. Очевидно, им руководила глубокая и вполне правильная мысль, что обладатели наличного запаса знания, случайно собранного (т. е. ученые), должны быть лишь начинателями в создании науки, воздвигаемой при общем участии. От подобной постановки дела должно было выиграть и самое преподавание. Оно стало бы тогда естественно, а не искусственно наглядным (наблюдение природы, а не рассматривание картин); тогда выбор предмета преподавания не зависел бы от произвола наставников и руководителей, и обучение сделалось бы плодотворным как по методу, так и по характеру сообщаемых сведений.

В самом деле: глубоко прав крестьянин, говоря, что его кормит небо, ибо зависимость проявлений физической жизни связана с ходом метеорологических явлений крайне тесно. Вот почему о «благорастворении воздухов» молятся в храмах, вот почему знание этих явлений должно лечь в основу научного преподавания в христианских школах вообще (ибо антагонизма между светским и духовным, земским и церковным быть не должно⁶.

Но и этого мало: без преувеличения можно сказать, что ни в одной отрасли человеческого знания не ощущается с такой очевидностью необходимость единовременного наблюдения на обширном пространстве и во многих пунктах; здесь необходимо полное единение при наблюдениях настоящего с целью воздействия на будущее, объединение всех в познании и воздействии на ту силу, которая казнит смертью за невежество (голод, эпидемии). Каразин знал и открыто высказывал, что Россия по своим климатическим условиям и географическому положению представляет наиболее удобную арену для этой общечеловеческой работы⁷ и поэтому всякое начинание, всякий шаг, клонящийся к осуществлению этой великой задачи, вместе с тем будет началом исполнения миссии, самой судьбой возложенной на нас, русских. Не будем же забывать о том, кто первый (не только в России) бросил семена этой мысли! Но каково же должно быть почитание человека мысли и дела? Не ясно ли, что если ко дню столетия его рождения память о нем едва начинает извлекаться из забвения, то эта историческая несправедливость может быть искуплена ко дню столетия его кончины и притом только одним путем — повсеместным созданием образцовых школ, т. е. таких, где не только учились бы, но и изучали, таких школ, которые, работая для будущего, в то же время являлись бы хранилищами прошедшего. Память Каразина можно и должно чествовать не статуей, восстановляющей лишь его наружность, а делом, являющимся осуществлением его плодотворной мысли⁸. К сожалению, харьковцы решились почтить его память именно постановкой статуи. Не будет ли это, однако, злой насмешкой над тем, который в течение всей своей жизни не мог получить и половины суммы, необходимой для производства опыта и которая теперь уже собрана, несмотря на тугость подписки⁹,(*) если потомство, вместо исполнения заветной мысли В. Н. Каразина, предпочтет откупиться, уклоняясь от своей непосредственной обязанности.

1 А следовательно, и везде, т. к. возможное в одном месте возможно и повсюду.

2 Сборник исторических материалов, извлеченных из первого отделения собственной Его Императорского Величества Канцелярии. СПб. 1876 г. Выпи. I. Стр. 461.

3 См. Биографию Каразина. написанную Абрамовым. СПб. 1891 г. Стр. 75.

4 Заметим кстати, что после Каразина. по много ранее Бодуэна этот способ предлагал Арагон для управления грозами. См. Annuaire pour l’an 1838, présenté au Roi par le bureau de longitudes, p. 570.

5 Эта мысль подробно развита Каразиным в 1818 году, в записке о возможности приложить электрическую силу верхних слоев атмосферы к потребностям человека.

6 См. «Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей». 1893 г. Вып. 3 - Предисловие к сказанию о построении обыденного храма в Вологде.

7 Теперь это факт общепризнанный.

8 Нам кажется, что учреждение метеорологической станции имени Каразина в Москве могло бы служить почином в деле чествования его памяти. Вопрос этот, затронутый в № 44 «Наука и жизнь» за 1893 год, вызвал поправку в виде письма в «Моск. Вед.». Поправка эта обязана своим происхождением тому обстоятельству, что вес, сказанное в моей статье, слишком односторонне было отнесено к Румянцевскому Музею. На самом деле вопрос этот имеет гораздо более общее значение, и если речь шла о Румяпцевском Музее, то это объясняется тем, что автору, как природному москвичу, естественно, было бы приятно видеть одно из самых богатых книгохранилищ России всеобъемлющим научно-вспомогательным учреждением. Казалось бы, что не следует предлагать учреждение нового там, где можно ограничиться расширением и усовершенствованием старого.

Повторяю: все сказанное в моей первой заметке имеет общее значение, так как инициатива в деле создания памятников (а не статуй!) должна быть особенной задачей музеей: на них лежит долг напоминать о людях, к которым оказываются несправедливы потомки, соотечественники и особенно земляки.

9 См. статью в № 75 «Московских Ведомостей» за 1894 год.